Бумажные призраки
Часть 12 из 47 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Все прочие, неизвестно к кому обращенные реплики разом всплывают у меня в памяти.
Господи, да врубай уже свой говнокантри! Только заткнись.
Потеешь, как свинья.
Эти слова предназначались вовсе не мне.
Не можем мы ее взять! – твердил он несколько минут назад. Места нет!
Просто-напросто у нас в машине уже есть один невидимый пассажир.
С вымокшей насквозь девушкой их стало двое.
19
Я сижу на краешке кровати, обсыхаю и катаю в ладонях игральную кость. Карл в соседней комнате беседует со своими призраками, за окном воет ветер. Черный кубик с белыми точками стал моим талисманом: дождь и ветер бросили его к моим ногам. Выпало пять точек. Мое счастливое число – три. У сестры было шесть. Но кость я все равно подобрала.
Кладу ее обратно в карман и начинаю перебирать разбросанное по кровати содержимое уолмартовских пакетов. При этом стараюсь не думать о том, какие пятна проявились бы на старомодных цветастых простынях под ультрафиолетовыми лучами.
Искомое лежит в третьем пакете: портативный замок «Дор джеммер», моя пока что лучшая идея за все путешествие. Кассирша в «Уолмарте» ничего не сказала про эту покупку. Без комментариев – тоже комментарий, проворчал Карл.
В машине, под барабанную дробь дождя и града, меня вдруг осенило. Словно чья-то рука проникла сквозь мутное лобовое стекло и отвесила мне могучую пощечину.
– Сиди в салоне, – приказала я Карлу, когда мы подъехали к офису первого же дешевого мотеля.
Тогда, в поле, я в конце концов завела машину и помчалась прямо в черноту – мне было все равно куда, лишь бы подальше от этого радиоактивного неба. Ближе к Уэйко град ослаб, но дождь по-прежнему лил как из ведра, без передышки. Первое, что я сделала на парковке мотеля, – посмотрела в зеркало заднего вида и оценила свою внешность.
На щеках чернели угольные реки потекшей туши. Я натянула новую уолмартовскую толстовку Карла, которая разделительной линией между двумя призраками лежала на заднем сиденье. Капюшон аккуратно прикрыл мои мокрые волосы цвета вишневой колы (от дождя они потемнели на два тона).
Войдя в фойе, украшенное старыми фотографиями заморских пляжей, я ссутулилась. Сестра однажды сказала (в тот день мы готовились к Хеллоуину), что осанка и походка способны рассказать о человеке очень многое. Сколько ему лет, красив ли он, молод ли душой. Хочешь превратиться в ведьму? Сгорбись. Хочешь стать хромоножкой? Подкинь в ботинок пару мелких камней или примотай к ноге линейку.
Я принялась болтать с подростком-индийцем за стойкой (на бейджике значилось имя «Арти») о двух смежных номерах – один нам с мужем, второй его братцу, который храпит, как рота солдат. Представляете, из-за храпа от него недавно ушла жена.
Лучший способ не привлекать внимания – слиться с толпой заурядных, не слишком приятных личностей. Молчаливая и напуганная девчонка выбивается из этой толпы. Такую любой коп попросит предъявить документы.
Так что я решила хорошенько подсесть на уши бедному администратору мотеля. Рассказала ему о тетушке Барб из Далласа, на похороны которой мы едем, и о ее пагубной любви к чипсам со вкусом сметаны. О том, как час назад на трассе в нас едва не врезался какой-то засранец: отправились бы мы прямиком на небо, к тетушке. На всякий случай я приврала, что мои мужчины минут десять спорили, кому выходить из машины и идти заселяться. Уж проще самой все сделать.
Специально для Арти я сделала свой акцент еще сильнее, потом извинилась, что наследила, отметила его приподнявшиеся при слове «засранец» брови. Все-таки не зря я столько раз наблюдала за перевоплощениями Рейчел на школьной и университетской сцене, да и дома.
Я тоже оказалась на удивление хорошей лгуньей.
Расписавшись левой рукой (в анкете был вопрос о номерном знаке автомобиля, и я, глазом не моргнув, написала случайные цифры), потом расплатилась наличными (126,42 доллара) и совершила набег на торговый автомат. Ужинать нам предстояло крекерами с арахисовым маслом, «сникерсами» и солеными крендельками. Что же до номера, то вряд ли администратор мотеля «Каса бланко» в такой дождь выйдет на парковку – проверять, соответствуют ли номера машин заявленным.
Что-то скребется о смежную дверь между нашими комнатами. Существование второго призрака пока под вопросом (хотя Карл и бормотал что-то о «нем»). С расспросами о мокрой женщине я тоже решила подождать – лучше задам их, когда не буду валиться с ног от усталости, а глаза у Карла перестанут быть такими стеклянными.
Да и его странных дружков никто не любит. Так миссис Ти объяснила, почему остальные жильцы избегают Карла. Но в подробности вдаваться не стала.
Телевизор с выключенным звуком показывает разъяренную метеорологическую карту – к Уэйко приближается сначала одна красная закорючка, потом вторая. Снаружи немилосердно хлопает на ветру плохо прикрученная жестяная табличка с надписью «Торговые автоматы». Металл скребет по металлу. Внутри в тусклом свете телевизора и сорокаваттной лампочки серой тенью на стене притаилась я.
При помощи ножниц я с трудом выдираю из жесткой пластиковой упаковки устройство цвета пожарной машины, которое сегодня ночью поможет мне надежно закрыться от Карла. Я взвешиваю его в руке. Тяжелая штука! Немного похожа на домкрат. Стоит всего лишь 19,95 доллара плюс налог – невелика цена за спокойный сон. При этом я чувствую, как стремительно тают мои сбережения. На сей раз мы оставили в «Уолмарте» 88 долларов и 21 цент. В течение следующих 48 часов мы потратим почти 800 баксов. А пока я просто возьму и подопру дверь портативным замком.
Сперва стучусь. Дверной цепочки нет, лишь едва заметная потертость на ее месте.
– Карл, ты собрал грязное белье? Я просила, помнишь? – Стучу опять. – Карл!
Дверь открывается дюйма на четыре. Рука протягивает мне грязные джинсы и рубашку, заляпанные кровью. Нижнего белья нет. Что ж, и на том спасибо.
Не успеваю я поблагодарить Карла, как рука исчезает, и дверь захлопывается у меня перед носом.
– Прими таблетки, слышишь?! – ору я.
Нет ответа. Сквозь дверь доносятся только «дзынь-дзынь-дзынь» и истошный хохот зрителей. Что ж, если мы с Карлом сегодня больше не увидимся, оно и к лучшему.
Я уже отдала ему половину того, что набрала в автомате, плюс каждый взял по бутылке колы и пива из дорожного холодильника (тоже купленных в «Уолмарте»). Сегодня меня совсем не тянет показывать Карлу фотографии. Про Николь он больше не сказал ни слова. Сейчас я хочу одного: залечь на жесткий поролоновый матрас и с головой окунуться в черноту.
Но сперва одежда. Сама я уже разделась – перед тем, как принять едва теплый душ. Поднимая одежду с пола, я замечаю свое отражение в большом, прибитом к двери, дешевом зеркале.
Выгляжу я не так уж страшно.
Без каблуков рост у меня пять футов два дюйма. Косметика смыта, волосы убраны в растрепанный пучок на макушке – больше восемнадцати мне никто не даст. Округлые щеки. Крошечное кольцо в носу (читай: «только-только начала бунтовать»). Футболка с пандой из зоопарка Колумбуса, штат Огайо, потому что панды такие милые и потому что я не имею никакого отношения к Колумбусу.
Короткие шорты обнажают старые, побледневшие синяки на коленях. Щиколотки усыпаны красными пятнышками муравьиных укусов.
В зеркале отражается хрупкая и уязвимая девчушка. Прекрасно! Лучше, когда люди не знают, что их ждет. Кто-то скажет, что я нарочно раздразниваю Карла. Что мое тело всегда должно быть полностью скрыто от его глаз. Что я прямо-таки напрашиваюсь на неприятности.
Перед выходом накидываю на себя черный целлофановый мешок для мусора и вооружаюсь небольшим пакетиком, битком набитым четвертаками. Нащупываю в кармане игральную кость. Достаю из сумочки перцовый баллончик. Пистолет остается в номере.
20
Дорога отнимает у меня немало сил, хотя гостиничная прачечная находится в шести номерах от нашего, в комнате № 18, как и сказал парень за стойкой. Небольшой навес вдоль стены – слабая защита от дождя и ветра. С одной стороны на мой импровизированный дождевик хлещет вода, с другой – зияют черные окна пустых номеров.
В одном номере – шторы не задернуты, глядите все! – какой-то придурок смотрит в темноте порнуху. Рядом с нашими номерами припарковано две машины: старая «Тойота» и красная «Ауди», которой здесь явно не место. Интересно, какая из них принадлежит любителю клубнички? «Ауди» мне смутно знакома, как будто мы пару раз проезжали мимо нее на шоссе. А может, я просто видела ее рекламу в перерывах матчей «Суперкубка».
Так и подмывает развернуться. На часах только полвосьмого, и я несу на стирку лучшие джинсы Карла. Как тяжело все учитывать, про все помнить – даже про одежду.
Поворачиваю ручку восемнадцатого номера. Хозяин открыл прачечную заранее, как и обещал. А вот свет не включил. В полной темноте я добрые две минуты шарю рукой по стене и наконец нахожу выключатель – в пяти футах от входа. Флуоресцентные лампы под потолком с гудением оживают, бросая серые тени на две старинные стиральные машины, один сушильный автомат с круглым иллюминатором и грязный бетонный пол. В комнате никого нет.
Я открываю первую машину. Затем вторую.
Никаких тараканов. Никаких отрезанных конечностей или плесневелой одежды. Просто чистый потертый металл. Я облегченно выдыхаю (сама не заметила, как задержала дыхание), раскладываю одежду по барабанам, даю им наполниться водой и несколько раз жму на кнопки – увы, быстрый режим здесь не предусмотрен. Что ж, всяко лучше, чем отстирывать кровь вручную под струей воды – особенно четко я это ощущаю, когда вижу кроваво-грязный суп за стеклом. Помедлив, я запираю дверь изнутри (мысленно дав себе по шее за то, что не сделала этого раньше).
Пока машины стирают, я закидываю в пустой сушильный автомат пять четвертаков и включаю его, надеясь таким образом немного согреть воздух в комнате. Меня по-прежнему колотит озноб. Автомат начинает ворчать. Я сползаю по нему на шершавый пол и откидываю голову, представляя, как внутри кувыркаются призраки Карла.
Когда я просыпаюсь, вокруг стоит кромешная тьма. Сушилка выключилась. Мои колени до сих пор притянуты к груди. Понятия не имею, сколько прошло времени. Под попой холодный бетон, за спиной – теплый металл. В голове туманно. Видимо, под размеренный гул машин, шум дождя и мысли о запертой двери я крепко уснула.
Стиральные машинки крутятся как бешеные и вот-вот разлетятся на тысячи осколков шрапнели. В воздухе стоит вонь «Тайда» и дыма.
Света нет. Есть дым. Два этих факта расправляют крылья у меня в голове, словно летучие мыши, сперва один, потом второй. Какой вывод? Кто-то проник в комнату. Или начался пожар. Или и то, и другое сразу.
Я принимаюсь лихорадочно нащупывать на полу пакет с перцовым баллончиком и четвертаками, который можно изо всех сил запустить кому-нибудь в голову, пах, колено. Но под пальцами только шершавый бетон, затвердевшая жвачка и старая антистатическая салфетка.
В полной темноте, ничего не видя, я наугад ползу к двери.
Направление я выбрала верное: уже через несколько секунд мне удается включить свет. В воздухе стоит дым, но сквозь него нетрудно разглядеть Карла, оседлавшего одну из стиралок. Он ухмыляется, а на коленях у него лежит мой пакет с четвертаками.
В руке – источник дыма.
– Как ты сюда пробрался?! – Я с трудом сдерживаю ярость.
– Просто повернул ручку. Два раза. На второй пришлось немного поднажать.
– А свет зачем вырубил?
Карл показывает на клубящийся между нами белый дымок.
– Еще не хватало, чтобы нас арестовали. И потом, разве в темноте не лучше спится? – Он затягивается. – Крутая дурь! Знаешь, с каждым днем ты нравишься мне все больше.
Я бы спросила, где он раздобыл травку, однако ответ мне уже известен. Карл порылся в моем чемодане и теперь курит «Ларри Джи» – комплимент от парня с mommyzhelper.com, сделавшего мне поддельные номера и права. Подарок для перспективного клиента. «Ларри Джи» и впрямь оказался легким и мягким, но к джазу отношения не имеет.
– Залезай! – Карл хлопает по соседней стиралке. – До окончания стирки еще пять минут.
– Травка не моя.
– Разумеется!
– И не ройся больше в моем чемодане, Карл, иначе у нас будут проблемы.
– Кто бы говорил.
Несмотря на заложенный в ответе упрек, Карл прямо-таки источает миролюбие – многократно усиленное марихуаной. Я забираюсь на вторую стиралку. Он передает мне косяк. Я медлю, потом все же делаю глубокую затяжку. Года два уже не курила. И вообще не употребляла ничего, что меняет сознание. А теперь? А теперь мне надо найти с Карлом общий язык, и ради этого я готова на все.
– Кто второй призрак? – спрашиваю я. – Кто сел в машину, когда мы уезжали от миссис Ти?
Господи, да врубай уже свой говнокантри! Только заткнись.
Потеешь, как свинья.
Эти слова предназначались вовсе не мне.
Не можем мы ее взять! – твердил он несколько минут назад. Места нет!
Просто-напросто у нас в машине уже есть один невидимый пассажир.
С вымокшей насквозь девушкой их стало двое.
19
Я сижу на краешке кровати, обсыхаю и катаю в ладонях игральную кость. Карл в соседней комнате беседует со своими призраками, за окном воет ветер. Черный кубик с белыми точками стал моим талисманом: дождь и ветер бросили его к моим ногам. Выпало пять точек. Мое счастливое число – три. У сестры было шесть. Но кость я все равно подобрала.
Кладу ее обратно в карман и начинаю перебирать разбросанное по кровати содержимое уолмартовских пакетов. При этом стараюсь не думать о том, какие пятна проявились бы на старомодных цветастых простынях под ультрафиолетовыми лучами.
Искомое лежит в третьем пакете: портативный замок «Дор джеммер», моя пока что лучшая идея за все путешествие. Кассирша в «Уолмарте» ничего не сказала про эту покупку. Без комментариев – тоже комментарий, проворчал Карл.
В машине, под барабанную дробь дождя и града, меня вдруг осенило. Словно чья-то рука проникла сквозь мутное лобовое стекло и отвесила мне могучую пощечину.
– Сиди в салоне, – приказала я Карлу, когда мы подъехали к офису первого же дешевого мотеля.
Тогда, в поле, я в конце концов завела машину и помчалась прямо в черноту – мне было все равно куда, лишь бы подальше от этого радиоактивного неба. Ближе к Уэйко град ослаб, но дождь по-прежнему лил как из ведра, без передышки. Первое, что я сделала на парковке мотеля, – посмотрела в зеркало заднего вида и оценила свою внешность.
На щеках чернели угольные реки потекшей туши. Я натянула новую уолмартовскую толстовку Карла, которая разделительной линией между двумя призраками лежала на заднем сиденье. Капюшон аккуратно прикрыл мои мокрые волосы цвета вишневой колы (от дождя они потемнели на два тона).
Войдя в фойе, украшенное старыми фотографиями заморских пляжей, я ссутулилась. Сестра однажды сказала (в тот день мы готовились к Хеллоуину), что осанка и походка способны рассказать о человеке очень многое. Сколько ему лет, красив ли он, молод ли душой. Хочешь превратиться в ведьму? Сгорбись. Хочешь стать хромоножкой? Подкинь в ботинок пару мелких камней или примотай к ноге линейку.
Я принялась болтать с подростком-индийцем за стойкой (на бейджике значилось имя «Арти») о двух смежных номерах – один нам с мужем, второй его братцу, который храпит, как рота солдат. Представляете, из-за храпа от него недавно ушла жена.
Лучший способ не привлекать внимания – слиться с толпой заурядных, не слишком приятных личностей. Молчаливая и напуганная девчонка выбивается из этой толпы. Такую любой коп попросит предъявить документы.
Так что я решила хорошенько подсесть на уши бедному администратору мотеля. Рассказала ему о тетушке Барб из Далласа, на похороны которой мы едем, и о ее пагубной любви к чипсам со вкусом сметаны. О том, как час назад на трассе в нас едва не врезался какой-то засранец: отправились бы мы прямиком на небо, к тетушке. На всякий случай я приврала, что мои мужчины минут десять спорили, кому выходить из машины и идти заселяться. Уж проще самой все сделать.
Специально для Арти я сделала свой акцент еще сильнее, потом извинилась, что наследила, отметила его приподнявшиеся при слове «засранец» брови. Все-таки не зря я столько раз наблюдала за перевоплощениями Рейчел на школьной и университетской сцене, да и дома.
Я тоже оказалась на удивление хорошей лгуньей.
Расписавшись левой рукой (в анкете был вопрос о номерном знаке автомобиля, и я, глазом не моргнув, написала случайные цифры), потом расплатилась наличными (126,42 доллара) и совершила набег на торговый автомат. Ужинать нам предстояло крекерами с арахисовым маслом, «сникерсами» и солеными крендельками. Что же до номера, то вряд ли администратор мотеля «Каса бланко» в такой дождь выйдет на парковку – проверять, соответствуют ли номера машин заявленным.
Что-то скребется о смежную дверь между нашими комнатами. Существование второго призрака пока под вопросом (хотя Карл и бормотал что-то о «нем»). С расспросами о мокрой женщине я тоже решила подождать – лучше задам их, когда не буду валиться с ног от усталости, а глаза у Карла перестанут быть такими стеклянными.
Да и его странных дружков никто не любит. Так миссис Ти объяснила, почему остальные жильцы избегают Карла. Но в подробности вдаваться не стала.
Телевизор с выключенным звуком показывает разъяренную метеорологическую карту – к Уэйко приближается сначала одна красная закорючка, потом вторая. Снаружи немилосердно хлопает на ветру плохо прикрученная жестяная табличка с надписью «Торговые автоматы». Металл скребет по металлу. Внутри в тусклом свете телевизора и сорокаваттной лампочки серой тенью на стене притаилась я.
При помощи ножниц я с трудом выдираю из жесткой пластиковой упаковки устройство цвета пожарной машины, которое сегодня ночью поможет мне надежно закрыться от Карла. Я взвешиваю его в руке. Тяжелая штука! Немного похожа на домкрат. Стоит всего лишь 19,95 доллара плюс налог – невелика цена за спокойный сон. При этом я чувствую, как стремительно тают мои сбережения. На сей раз мы оставили в «Уолмарте» 88 долларов и 21 цент. В течение следующих 48 часов мы потратим почти 800 баксов. А пока я просто возьму и подопру дверь портативным замком.
Сперва стучусь. Дверной цепочки нет, лишь едва заметная потертость на ее месте.
– Карл, ты собрал грязное белье? Я просила, помнишь? – Стучу опять. – Карл!
Дверь открывается дюйма на четыре. Рука протягивает мне грязные джинсы и рубашку, заляпанные кровью. Нижнего белья нет. Что ж, и на том спасибо.
Не успеваю я поблагодарить Карла, как рука исчезает, и дверь захлопывается у меня перед носом.
– Прими таблетки, слышишь?! – ору я.
Нет ответа. Сквозь дверь доносятся только «дзынь-дзынь-дзынь» и истошный хохот зрителей. Что ж, если мы с Карлом сегодня больше не увидимся, оно и к лучшему.
Я уже отдала ему половину того, что набрала в автомате, плюс каждый взял по бутылке колы и пива из дорожного холодильника (тоже купленных в «Уолмарте»). Сегодня меня совсем не тянет показывать Карлу фотографии. Про Николь он больше не сказал ни слова. Сейчас я хочу одного: залечь на жесткий поролоновый матрас и с головой окунуться в черноту.
Но сперва одежда. Сама я уже разделась – перед тем, как принять едва теплый душ. Поднимая одежду с пола, я замечаю свое отражение в большом, прибитом к двери, дешевом зеркале.
Выгляжу я не так уж страшно.
Без каблуков рост у меня пять футов два дюйма. Косметика смыта, волосы убраны в растрепанный пучок на макушке – больше восемнадцати мне никто не даст. Округлые щеки. Крошечное кольцо в носу (читай: «только-только начала бунтовать»). Футболка с пандой из зоопарка Колумбуса, штат Огайо, потому что панды такие милые и потому что я не имею никакого отношения к Колумбусу.
Короткие шорты обнажают старые, побледневшие синяки на коленях. Щиколотки усыпаны красными пятнышками муравьиных укусов.
В зеркале отражается хрупкая и уязвимая девчушка. Прекрасно! Лучше, когда люди не знают, что их ждет. Кто-то скажет, что я нарочно раздразниваю Карла. Что мое тело всегда должно быть полностью скрыто от его глаз. Что я прямо-таки напрашиваюсь на неприятности.
Перед выходом накидываю на себя черный целлофановый мешок для мусора и вооружаюсь небольшим пакетиком, битком набитым четвертаками. Нащупываю в кармане игральную кость. Достаю из сумочки перцовый баллончик. Пистолет остается в номере.
20
Дорога отнимает у меня немало сил, хотя гостиничная прачечная находится в шести номерах от нашего, в комнате № 18, как и сказал парень за стойкой. Небольшой навес вдоль стены – слабая защита от дождя и ветра. С одной стороны на мой импровизированный дождевик хлещет вода, с другой – зияют черные окна пустых номеров.
В одном номере – шторы не задернуты, глядите все! – какой-то придурок смотрит в темноте порнуху. Рядом с нашими номерами припарковано две машины: старая «Тойота» и красная «Ауди», которой здесь явно не место. Интересно, какая из них принадлежит любителю клубнички? «Ауди» мне смутно знакома, как будто мы пару раз проезжали мимо нее на шоссе. А может, я просто видела ее рекламу в перерывах матчей «Суперкубка».
Так и подмывает развернуться. На часах только полвосьмого, и я несу на стирку лучшие джинсы Карла. Как тяжело все учитывать, про все помнить – даже про одежду.
Поворачиваю ручку восемнадцатого номера. Хозяин открыл прачечную заранее, как и обещал. А вот свет не включил. В полной темноте я добрые две минуты шарю рукой по стене и наконец нахожу выключатель – в пяти футах от входа. Флуоресцентные лампы под потолком с гудением оживают, бросая серые тени на две старинные стиральные машины, один сушильный автомат с круглым иллюминатором и грязный бетонный пол. В комнате никого нет.
Я открываю первую машину. Затем вторую.
Никаких тараканов. Никаких отрезанных конечностей или плесневелой одежды. Просто чистый потертый металл. Я облегченно выдыхаю (сама не заметила, как задержала дыхание), раскладываю одежду по барабанам, даю им наполниться водой и несколько раз жму на кнопки – увы, быстрый режим здесь не предусмотрен. Что ж, всяко лучше, чем отстирывать кровь вручную под струей воды – особенно четко я это ощущаю, когда вижу кроваво-грязный суп за стеклом. Помедлив, я запираю дверь изнутри (мысленно дав себе по шее за то, что не сделала этого раньше).
Пока машины стирают, я закидываю в пустой сушильный автомат пять четвертаков и включаю его, надеясь таким образом немного согреть воздух в комнате. Меня по-прежнему колотит озноб. Автомат начинает ворчать. Я сползаю по нему на шершавый пол и откидываю голову, представляя, как внутри кувыркаются призраки Карла.
Когда я просыпаюсь, вокруг стоит кромешная тьма. Сушилка выключилась. Мои колени до сих пор притянуты к груди. Понятия не имею, сколько прошло времени. Под попой холодный бетон, за спиной – теплый металл. В голове туманно. Видимо, под размеренный гул машин, шум дождя и мысли о запертой двери я крепко уснула.
Стиральные машинки крутятся как бешеные и вот-вот разлетятся на тысячи осколков шрапнели. В воздухе стоит вонь «Тайда» и дыма.
Света нет. Есть дым. Два этих факта расправляют крылья у меня в голове, словно летучие мыши, сперва один, потом второй. Какой вывод? Кто-то проник в комнату. Или начался пожар. Или и то, и другое сразу.
Я принимаюсь лихорадочно нащупывать на полу пакет с перцовым баллончиком и четвертаками, который можно изо всех сил запустить кому-нибудь в голову, пах, колено. Но под пальцами только шершавый бетон, затвердевшая жвачка и старая антистатическая салфетка.
В полной темноте, ничего не видя, я наугад ползу к двери.
Направление я выбрала верное: уже через несколько секунд мне удается включить свет. В воздухе стоит дым, но сквозь него нетрудно разглядеть Карла, оседлавшего одну из стиралок. Он ухмыляется, а на коленях у него лежит мой пакет с четвертаками.
В руке – источник дыма.
– Как ты сюда пробрался?! – Я с трудом сдерживаю ярость.
– Просто повернул ручку. Два раза. На второй пришлось немного поднажать.
– А свет зачем вырубил?
Карл показывает на клубящийся между нами белый дымок.
– Еще не хватало, чтобы нас арестовали. И потом, разве в темноте не лучше спится? – Он затягивается. – Крутая дурь! Знаешь, с каждым днем ты нравишься мне все больше.
Я бы спросила, где он раздобыл травку, однако ответ мне уже известен. Карл порылся в моем чемодане и теперь курит «Ларри Джи» – комплимент от парня с mommyzhelper.com, сделавшего мне поддельные номера и права. Подарок для перспективного клиента. «Ларри Джи» и впрямь оказался легким и мягким, но к джазу отношения не имеет.
– Залезай! – Карл хлопает по соседней стиралке. – До окончания стирки еще пять минут.
– Травка не моя.
– Разумеется!
– И не ройся больше в моем чемодане, Карл, иначе у нас будут проблемы.
– Кто бы говорил.
Несмотря на заложенный в ответе упрек, Карл прямо-таки источает миролюбие – многократно усиленное марихуаной. Я забираюсь на вторую стиралку. Он передает мне косяк. Я медлю, потом все же делаю глубокую затяжку. Года два уже не курила. И вообще не употребляла ничего, что меняет сознание. А теперь? А теперь мне надо найти с Карлом общий язык, и ради этого я готова на все.
– Кто второй призрак? – спрашиваю я. – Кто сел в машину, когда мы уезжали от миссис Ти?