Бумажные девочки
Часть 30 из 41 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Второй мужчина — молодой, в костюме и ботинках — шагнул вперед, и его телефон почти коснулся губ Кетта.
— Если вы не можете найти собственную жену, — сказал он, почти улыбаясь, — что заставляет вас думать, будто вы в состоянии отыскать пропавших девочек?
Если б Кетт не держал Мойру в одной руке, а другой рукой не обнимал Элис, чтобы успокоить ее, он врезал бы наглецу, повалил его на землю и выбил ему зубы — и плевать на последствия. Но он не мог — и не стал. Опустив голову, проскочил мимо репортеров и остановился возле входной двери. И только после того, как дети оказались внутри, оглянулся.
— Вы могли бы и сами заняться поисками. Забудем обо мне; почему бы вам самим не попытаться? Но взгляните на себя…
И он посмотрел на них, посмотрел по-настоящему, так что все трое опустили телефоны и микрофоны. Двое мужчин что-то пробормотали себе под нос, повернулись и пошли прочь, а женщина посмотрела на Кетта с искренним раскаянием.
— Послушайте, не для печати, — сказала она. — Как думаете, вы их найдете?
«Да, — хотел сказать Роберт. — Они где-то рядом, и с ними все будет в порядке».
Но это было бы неправдой. Он вздохнул и, опустив голову, ответил:
— Я не знаю.
А потом закрыл дверь.
Глава 23
В тот вечер он был не просто дерьмовым полицейским.
Но еще и дерьмовым отцом.
Он не мог сосредоточиться. Все его мысли занимали три похищения.
В доме находились его маленькие девочки, которые ждали, когда он выберется из кокона своей работы, но три малышки не могли заставить его перестать думать о том, где сейчас Конни, Мейси и Делия. Он представлял самые худшие сценарии, в большинстве которых девочки были мертвы… неподвижные, точно куклы, трупы, уставившиеся в небо стеклянными глазами, пока убийца забрасывал их землей. Прошло уже несколько дней после того, как их похитили, и, хотя преступника искали все, Кетт сомневался, что кто-нибудь увидит их живыми.
Полиция не воспользовалась представившимися им шансами. Они всё испортили.
Он всё испортил.
Роберт выдал девочкам планшет, а сам сел за стол, дожидаясь, когда закипит чайник. Им владело одно желание: позвонить Бинго в Лондон и задать все тот же проклятый вопрос — «есть ли новости?» — но он сумел заставить себя не делать этого. День и без очередного сокрушительного удара был отвратительным.
«Билли больше нет», — говорила ему часть разума, но он затряс головой, отказываясь ей верить. Даже сейчас, после того как прошло столько времени, Роберт ждал, что услышит звон ее ключей, когда она будет входить в дверь, а потом — неизменный тихий свист, который раздавался, стоило ей оказаться дома; он все еще ждал, что руки жены обнимут его, а губы прижмутся к губам.
«Как они себя вели? — спросит она. — Наши маленькие чудовища?»
«Да как всегда, — ответит он. — Мойра провела первый день у няни, и он прошел очень хорошо. Элис медленно привыкает к школе, но процесс идет. А Эви помогла мне в расследовании. Она обязательно станет детективом».
А она: «Как ты?»
«Теперь, когда ты дома, — лучше, — скажет он, вдыхая запах ее духов. — Так мне всегда лучше…»
— Пап, ты с кем разговариваешь?
Он понял, что сидит с закрытыми глазами, открыл их и увидел, что в дверях стоит Элис.
— Ни с кем, милая, — ответил Роберт. — Просто я устал. Можешь рассказать мне, как прошел твой день в школе?
Она не ответила, лишь стояла в двери и тихонько раскачивалась.
— Хочешь есть?
Дочь кивнула. Кетт встал, взял чашку и закинул туда пакетик с чаем.
— Готовая еда? — спросил он.
— Или можешь что-то сготовить? — сказала она. — Я скучаю по нормальной еде.
Маминой еде.
— Посмотрим, что у меня получится, — ответил Роберт. — Пойди займись чем-нибудь. Я освобожусь через минуту.
Она не пошевелилась.
— Элис, — сказал он, и тон его голоса посуровел.
Девочка нахмурилась, потом повернулась и побрела в гостиную.
Кетт, вздохнув, потыкал в пакетик с чаем ложкой. Он понимал, что плохо поступает с дочерью. Она ни в чем не виновата и сейчас нуждается в нем даже больше, чем прежде. Но сегодня вечером между ним и детьми возник барьер. Роберт не чувствовал связи с этим миром. Он погрузился в темный океан расследования и теперь стремительно тонул в нем.
Такова его судьба, и такой всегда будет его компания — исчезнувшие и мертвые. До тех пор, пока он сам не потеряется настолько, что собственные дети не смогут его отыскать.
«Ну что ж ты, — подумал Кетт, протирая глаза. — Проведи с ними немного времени. Просто побудь со своими девочками».
Провести с ними время — не проблема. Он принес свой чай в скудно обставленную гостиную, уселся на диван и позволил Эви и Мойре забраться к себе на колени. Элис неохотно держала планшет так, чтобы все могли в него смотреть. Показывали какое-то шоу «Нетфликс», смутно ему знакомое.
Но он все равно был не с ними.
Где сейчас газетные девочки? Что их связывало? Что у них общего? Кто их объединял? Конни исчезла, когда шла по своему маршруту и ее затащили в дом человека, который умер. С Мейси менее чем через двадцать четыре часа произошло то же самое. А Делию забрали из собственного дома в тот самый момент, когда мать умирала на кухонном полу. Она была первой, и Кетт практически не сомневался, что убийство ее матери совершил похититель.
Он не собирался убивать Эвелин Кроссан. И по этой причине изменил свой образ действий, забирая девочек в тот момент, когда те входили в дома умерших людей, где ему никто не мог помешать. Почему схема действий так кардинально изменилась? И как он переправил свои жертвы туда, где держит их теперь? Все они были хрупкими, но даже одиннадцатилетняя девочка сможет нанести удар — иногда у него самого возникали проблемы с Элис, а ей всего семь. И они способны кричать так, что мир вокруг, кажется, вот-вот обрушится. У похитителя должна быть машина, из чего следует — если только он не убивал их сразу, а этому не существовало никаких подтверждений, — что он выносил отчаянно сопротивлявшихся девочек на руках, ставил на тротуар, искал ключи, бросал своих жертв на заднее сиденье — и все это при свете дня.
Тем не менее полиция не нашла ни единого свидетеля, хотя прочесала всю улицу, от одного дома к другому.
Возникал еще один вопрос: зачем похитителю три девочки? Это не имело ни малейшего смысла.
— Пап! — Эви потянула его за губу.
Он высвободился.
— Что?
— Мойра снова жует провод, — сказала Элис, стараясь вытащить кабель изо рта сестры.
Кетт резким движением вырвал провод — слишком сильно. Глаза Мойры наполнились слезами, нижняя губа опустилась.
— Извини, — сказал Роберт, но было уже поздно.
Она выгнулась назад и почти соскользнула с его колена. Пытаясь подхватить ее, он задел локтем Эви, и та свалилась на колени старшей сестры.
Все три громко завыли.
— Простите, — крикнул Кетт. — Пожалуйста, успокойтесь… — Поднял Мойру и прижал ее к груди. — Давайте не будем шуметь, — сказал он, вставая. — Я постараюсь уложить ее спать.
Вышел из комнаты; внутри, словно свинцом, наливалась тревога. Он все отдал бы, чтобы вернуть жену, их мать. Он многое отдал бы за еще одну пару рук. Так жить невозможно — он не в силах решить все проблемы.
Кетт принялся искать по телефону ближайшее кафе с доставкой, одновременно поднимаясь с девочкой на руках на второй этаж. В итоге он остановил свой выбор на китайском ресторанчике, находившемся на соседней от магазина Уокера улице, и заказал куриные шарики, фаршированные блинчики и чипсы — хотя и не был уверен, что парень, с которым он разговаривал, слышал его на фоне криков Мойры.
Не обращая внимания на то, что в большой спальне еще не было штор, Роберт положил ребенка на кровать. Когда он попытался сменить ей подгузник, у него возникло ощущение, что перед ним полудикая лошадь, которая в какой-то момент так лягнула его в нос, что чуть не сломала его. Постаравшись погасить гнев, Кетт лег рядом и прижал Мойру к себе, покрывая ее потную голову поцелуями, пока дочка не успокоилась. Она лежала рядом и всхлипывала при каждом вдохе; лежала, а он ей пел:
— «Ты мой солнечный свет, мой единственный свет, ты делаешь меня счастливым, даже если небо пасмурное…»[20]
Песня Билли, которую та пела каждый вечер, держа по ребенку на руках, пока они не засыпали. Роберт продолжил традицию, хотя пение давалось ему с огромным трудом — для него оно становилось настоящей пыткой.
— «Ты никогда не узнаешь, дорогая, как сильно я тебя люблю; пожалуйста, не забирайте мой солнечный свет…»
Магия Билли работала, пусть и через него. Мойра успокоилась и теперь трогала его лицо пухлыми пальчиками. Так она лежала некоторое время на грани между сном и бодрствованием, но настоящий сон все не приходил. Не спал и Кетт, хотя в наступившей тишине мог легко заснуть.
— Папочка, — произнесла Мойра через некоторое время. — Туфли.
— Я думал, ты устала…
— Нет, туфли, — не сдавалась она, а потом добавила нечто вроде «открой лошадь с ореховым маслом».
— У меня нет лошади с ореховым маслом, — сказал он и провел пальцем по ее щеке. — Извини.
Она снова вздохнула и потерла глаза кулаками.
— Может быть, попробуем еще раз после обеда? — спросил Роберт.
— Нана.
— Будем считать, что ты согласна.
Дверной звонок зазвенел, когда Кетт уже был на середине лестницы. Элис и Эви выскочили из гостиной с такой скоростью, словно за ними гнались. Роберт протиснулся мимо них к двери, схватил еду и поблагодарил смущенного шофера.
— Кто хочет куриные шарики?
— Я! — закричала Эви.
— Если вы не можете найти собственную жену, — сказал он, почти улыбаясь, — что заставляет вас думать, будто вы в состоянии отыскать пропавших девочек?
Если б Кетт не держал Мойру в одной руке, а другой рукой не обнимал Элис, чтобы успокоить ее, он врезал бы наглецу, повалил его на землю и выбил ему зубы — и плевать на последствия. Но он не мог — и не стал. Опустив голову, проскочил мимо репортеров и остановился возле входной двери. И только после того, как дети оказались внутри, оглянулся.
— Вы могли бы и сами заняться поисками. Забудем обо мне; почему бы вам самим не попытаться? Но взгляните на себя…
И он посмотрел на них, посмотрел по-настоящему, так что все трое опустили телефоны и микрофоны. Двое мужчин что-то пробормотали себе под нос, повернулись и пошли прочь, а женщина посмотрела на Кетта с искренним раскаянием.
— Послушайте, не для печати, — сказала она. — Как думаете, вы их найдете?
«Да, — хотел сказать Роберт. — Они где-то рядом, и с ними все будет в порядке».
Но это было бы неправдой. Он вздохнул и, опустив голову, ответил:
— Я не знаю.
А потом закрыл дверь.
Глава 23
В тот вечер он был не просто дерьмовым полицейским.
Но еще и дерьмовым отцом.
Он не мог сосредоточиться. Все его мысли занимали три похищения.
В доме находились его маленькие девочки, которые ждали, когда он выберется из кокона своей работы, но три малышки не могли заставить его перестать думать о том, где сейчас Конни, Мейси и Делия. Он представлял самые худшие сценарии, в большинстве которых девочки были мертвы… неподвижные, точно куклы, трупы, уставившиеся в небо стеклянными глазами, пока убийца забрасывал их землей. Прошло уже несколько дней после того, как их похитили, и, хотя преступника искали все, Кетт сомневался, что кто-нибудь увидит их живыми.
Полиция не воспользовалась представившимися им шансами. Они всё испортили.
Он всё испортил.
Роберт выдал девочкам планшет, а сам сел за стол, дожидаясь, когда закипит чайник. Им владело одно желание: позвонить Бинго в Лондон и задать все тот же проклятый вопрос — «есть ли новости?» — но он сумел заставить себя не делать этого. День и без очередного сокрушительного удара был отвратительным.
«Билли больше нет», — говорила ему часть разума, но он затряс головой, отказываясь ей верить. Даже сейчас, после того как прошло столько времени, Роберт ждал, что услышит звон ее ключей, когда она будет входить в дверь, а потом — неизменный тихий свист, который раздавался, стоило ей оказаться дома; он все еще ждал, что руки жены обнимут его, а губы прижмутся к губам.
«Как они себя вели? — спросит она. — Наши маленькие чудовища?»
«Да как всегда, — ответит он. — Мойра провела первый день у няни, и он прошел очень хорошо. Элис медленно привыкает к школе, но процесс идет. А Эви помогла мне в расследовании. Она обязательно станет детективом».
А она: «Как ты?»
«Теперь, когда ты дома, — лучше, — скажет он, вдыхая запах ее духов. — Так мне всегда лучше…»
— Пап, ты с кем разговариваешь?
Он понял, что сидит с закрытыми глазами, открыл их и увидел, что в дверях стоит Элис.
— Ни с кем, милая, — ответил Роберт. — Просто я устал. Можешь рассказать мне, как прошел твой день в школе?
Она не ответила, лишь стояла в двери и тихонько раскачивалась.
— Хочешь есть?
Дочь кивнула. Кетт встал, взял чашку и закинул туда пакетик с чаем.
— Готовая еда? — спросил он.
— Или можешь что-то сготовить? — сказала она. — Я скучаю по нормальной еде.
Маминой еде.
— Посмотрим, что у меня получится, — ответил Роберт. — Пойди займись чем-нибудь. Я освобожусь через минуту.
Она не пошевелилась.
— Элис, — сказал он, и тон его голоса посуровел.
Девочка нахмурилась, потом повернулась и побрела в гостиную.
Кетт, вздохнув, потыкал в пакетик с чаем ложкой. Он понимал, что плохо поступает с дочерью. Она ни в чем не виновата и сейчас нуждается в нем даже больше, чем прежде. Но сегодня вечером между ним и детьми возник барьер. Роберт не чувствовал связи с этим миром. Он погрузился в темный океан расследования и теперь стремительно тонул в нем.
Такова его судьба, и такой всегда будет его компания — исчезнувшие и мертвые. До тех пор, пока он сам не потеряется настолько, что собственные дети не смогут его отыскать.
«Ну что ж ты, — подумал Кетт, протирая глаза. — Проведи с ними немного времени. Просто побудь со своими девочками».
Провести с ними время — не проблема. Он принес свой чай в скудно обставленную гостиную, уселся на диван и позволил Эви и Мойре забраться к себе на колени. Элис неохотно держала планшет так, чтобы все могли в него смотреть. Показывали какое-то шоу «Нетфликс», смутно ему знакомое.
Но он все равно был не с ними.
Где сейчас газетные девочки? Что их связывало? Что у них общего? Кто их объединял? Конни исчезла, когда шла по своему маршруту и ее затащили в дом человека, который умер. С Мейси менее чем через двадцать четыре часа произошло то же самое. А Делию забрали из собственного дома в тот самый момент, когда мать умирала на кухонном полу. Она была первой, и Кетт практически не сомневался, что убийство ее матери совершил похититель.
Он не собирался убивать Эвелин Кроссан. И по этой причине изменил свой образ действий, забирая девочек в тот момент, когда те входили в дома умерших людей, где ему никто не мог помешать. Почему схема действий так кардинально изменилась? И как он переправил свои жертвы туда, где держит их теперь? Все они были хрупкими, но даже одиннадцатилетняя девочка сможет нанести удар — иногда у него самого возникали проблемы с Элис, а ей всего семь. И они способны кричать так, что мир вокруг, кажется, вот-вот обрушится. У похитителя должна быть машина, из чего следует — если только он не убивал их сразу, а этому не существовало никаких подтверждений, — что он выносил отчаянно сопротивлявшихся девочек на руках, ставил на тротуар, искал ключи, бросал своих жертв на заднее сиденье — и все это при свете дня.
Тем не менее полиция не нашла ни единого свидетеля, хотя прочесала всю улицу, от одного дома к другому.
Возникал еще один вопрос: зачем похитителю три девочки? Это не имело ни малейшего смысла.
— Пап! — Эви потянула его за губу.
Он высвободился.
— Что?
— Мойра снова жует провод, — сказала Элис, стараясь вытащить кабель изо рта сестры.
Кетт резким движением вырвал провод — слишком сильно. Глаза Мойры наполнились слезами, нижняя губа опустилась.
— Извини, — сказал Роберт, но было уже поздно.
Она выгнулась назад и почти соскользнула с его колена. Пытаясь подхватить ее, он задел локтем Эви, и та свалилась на колени старшей сестры.
Все три громко завыли.
— Простите, — крикнул Кетт. — Пожалуйста, успокойтесь… — Поднял Мойру и прижал ее к груди. — Давайте не будем шуметь, — сказал он, вставая. — Я постараюсь уложить ее спать.
Вышел из комнаты; внутри, словно свинцом, наливалась тревога. Он все отдал бы, чтобы вернуть жену, их мать. Он многое отдал бы за еще одну пару рук. Так жить невозможно — он не в силах решить все проблемы.
Кетт принялся искать по телефону ближайшее кафе с доставкой, одновременно поднимаясь с девочкой на руках на второй этаж. В итоге он остановил свой выбор на китайском ресторанчике, находившемся на соседней от магазина Уокера улице, и заказал куриные шарики, фаршированные блинчики и чипсы — хотя и не был уверен, что парень, с которым он разговаривал, слышал его на фоне криков Мойры.
Не обращая внимания на то, что в большой спальне еще не было штор, Роберт положил ребенка на кровать. Когда он попытался сменить ей подгузник, у него возникло ощущение, что перед ним полудикая лошадь, которая в какой-то момент так лягнула его в нос, что чуть не сломала его. Постаравшись погасить гнев, Кетт лег рядом и прижал Мойру к себе, покрывая ее потную голову поцелуями, пока дочка не успокоилась. Она лежала рядом и всхлипывала при каждом вдохе; лежала, а он ей пел:
— «Ты мой солнечный свет, мой единственный свет, ты делаешь меня счастливым, даже если небо пасмурное…»[20]
Песня Билли, которую та пела каждый вечер, держа по ребенку на руках, пока они не засыпали. Роберт продолжил традицию, хотя пение давалось ему с огромным трудом — для него оно становилось настоящей пыткой.
— «Ты никогда не узнаешь, дорогая, как сильно я тебя люблю; пожалуйста, не забирайте мой солнечный свет…»
Магия Билли работала, пусть и через него. Мойра успокоилась и теперь трогала его лицо пухлыми пальчиками. Так она лежала некоторое время на грани между сном и бодрствованием, но настоящий сон все не приходил. Не спал и Кетт, хотя в наступившей тишине мог легко заснуть.
— Папочка, — произнесла Мойра через некоторое время. — Туфли.
— Я думал, ты устала…
— Нет, туфли, — не сдавалась она, а потом добавила нечто вроде «открой лошадь с ореховым маслом».
— У меня нет лошади с ореховым маслом, — сказал он и провел пальцем по ее щеке. — Извини.
Она снова вздохнула и потерла глаза кулаками.
— Может быть, попробуем еще раз после обеда? — спросил Роберт.
— Нана.
— Будем считать, что ты согласна.
Дверной звонок зазвенел, когда Кетт уже был на середине лестницы. Элис и Эви выскочили из гостиной с такой скоростью, словно за ними гнались. Роберт протиснулся мимо них к двери, схватил еду и поблагодарил смущенного шофера.
— Кто хочет куриные шарики?
— Я! — закричала Эви.