Будущее России. Светлые тени на черном холсте

«Если кто-нибудь в битве, нападая или отступая, обронит свой вьюк, лук или что-нибудь из багажа, находящийся сзади его должен сойти с коня и возвратить владельцу упавшее; если он не сойдет с коня и не возвратит упавшее, то предается смерти»;

Купцов-неудачников также не любил монгольский закон: «Кто возьмет товар и обанкротится, потом опять возьмет товар и обанкротится, потом опять возьмет товар и опять обанкротится, того предать смерти после третьего раза».

Боязнь судебной ошибки способствовала введению моратория на смертную казнь в России, – и они, действительно случались в Советском Союзе. Могла ли ошибаться судебная система Чингисхана? Едва ли… Потому что за лжесвидетельство полагалась смертная казнь. Еще один интересный момент. Главным судьей Чингисхан назначил своего приемного брата Шиги-Кутуку ― человека необычайно одаренного и образованного. Этот судья при вынесении решения не предавал значения показаниям, вынужденным страхом. То есть, не только пытка, но и запугивание были чужды монгольскому правосудию.

Суровые законы держались не на страхе, а на привычке их соблюдать, которая превратится в традицию. Чингисхану не нужны трусы, наоборот, он взрастил народ, лишенный чувства страха и призванный повелевать миром.

Лишь к своим потомкам Чингисхан благодушен. Слишком жалел он собственную кровь, оставляя чингизидам множество шансов для исправления:

«Если из нашего рода кто-либо попустит вопреки утвержденному закону один раз, пусть его усовещивают словом; если сделает вопреки два раза, пусть действуют на него красноречием; в третий раз же пусть пошлют его в отдаленное место (ссылку)… Когда он сходит туда и возвратится – он будет внимателен. Если же он не образумится, пусть посадят его в оковы и тюрьму. Если выйдет оттуда добронравным и образумившимся – очень хорошо; в противном же случае пусть соберутся все родственники, составят общее совещание и положат, что с ним делать».

Родоначальник империи монголов придавал исключительное значение соблюдению Ясы. Сохранилось изречение Чингисхана по этому поводу:

«Если государи, которые явятся после этого (правления Чингисхана), вельможи, богатуры и нойоны… не будут крепко соблюдать Ясы, то дело государства потрясется и прервется. Опять будут охотно искать Чингисхана и не найдут…»

Соблюдали Ясу все,… кроме потомков Потрясателя Вселенной. Отеческая жалость Чингисхана и привела к гибели сильнейшее в средневековом мире государство. Размножившиеся внуки, правнуки основателя монгольской империи втянулись в бесконечные междоусобные войны. Но все также огромным продолжало оставаться уважение к Чингисхану. Считалось кощунством пролить его кровь, которая текла в потомках великого монгола, а потому чингизидам предпочитали переламывать хребет. Ни один из влиятельных вельмож не мог претендовать на ханский трон, если не имел в своих жилах капли крови Чингисхана. Не осмелился объявить себя ханом даже всесильный эмир Мамай, женатый на ханской дочери и на некоторое время объединивший распадавшуюся Золотую орду.





В России пока все по-прежнему: народ периодически ругает власть, а последняя делает вид, что этого не замечает. Но баланс может нарушиться в любое время; кризис, как мы убедились, может налететь, словно неожиданный порыв ветра, – положение народа, естественно, ухудшится, а российская власть не всегда бывает сильной и волевой. Сценарий очередного изобретения – «цветочно-цветных» революций – активно обкатывается некими силами на постсоветском пространстве. Как только народ почувствует слабину, до новой катастрофы останется шаг… Если только на пути этого шага не поставить стену сурового закона, который русский народ любит и уважает. И чем этот закон строже, тем жизнь в стране спокойнее, – им придется пользоваться до тех пор, пока народ не станет жить по заповедям Божьим.

Недовольные будут всегда; в данном случае возмущаться будут воры, потенциальные убийцы, коррупционеры. И все же народу нужно определиться: бояться быть ограбленным и убитым или бояться совершить преступление; жить в спокойной стране, где производители замков и сигнализаций выживают на гране банкротства либо опасаться выйти за свою бронированную дверь с наступлением темноты и содержать за счет своих налогов в тюрьмах почти миллион непорядочных сограждан.



Воинская повинность или наемная армия

Первейшая задача любого государства – защита себя. Для этого, в первую очередь необходима эффективная армия. И тут мы сталкиваемся с дилеммой, до сих пор нерешенной: ввести всеобщую повинность для граждан, либо прибегнуть к помощи профессионалов.

Казалось бы, все понятно, если полистать страницы мировой истории: наемники ненадежны, они могут переметнуться на сторону противника за большее вознаграждение, они не уважают битвы, связанные со смертельным риском, не переносят трудности походов, в общем, дисциплинированностью не отличаются. Во что вылилось использование наемников Карфагену? Известное дело: после первой Пунической войны началась гражданская война – армии против нанявшей ее страны. Великая цивилизация была поставлена на грань уничтожения. Четыре года гениальный Гамилькар топтал слонами, развешивал на крестах наемников до полного их уничтожения.

Однако прежде чем ругать наемную армию, посмотрим, как к ней относился сам Карфаген. Недоразумения возникали, когда солдатам удачи забывали платить. И жадные пунийцы не отказались от старого принципа комплектования армии – только теперь старались регулярно платить жалование войску.

Впоследствии с этой же, презираемой всеми, армией наемников Ганнибал 17 лет воевал в Италии. Разноплеменные орды блестяще побеждали спаянные железной дисциплиной легионы граждан при Каннах и Требии, Тразименском озере… В войске Ганнибала сражалось множество италийцев, на его сторону переходили города и целые области Италии. Но в истории Ганнибаловой войны, описанной, кстати, римлянами (потому, что историю пишет победившая сторона) мы едва ли найдем несколько случаев измены «ненадежных» наемников.





Еще один пример страны, предпочитавшей меч наемника копью гражданина…

Византия появилась в 395 г. в результате раздела Римской империи между сыновьями Феодосия ― пала под ударами турок в 1453 г. Много или мало она просуществовала? Если учесть, что государство ненавидел и мусульманский Восток и католический Запад, такие события как переселение народов, крестовые походы, а так же зависть всего мира к богатствам Константинополя… ― в общем существовала Византия фантастически долго.

Ранняя Византия копировала все институты Рима. Соответственно, армия комплектовалась в основном из свободных крестьян. Набранные с определенной территории воины оказывались под началом влиятельных землевладельцев с этой же территории. Фактически создавались личные армии влиятельных аристократов, а это грозило императорскому дому и всей стране междоусобицами. Опасность (которая прежде погубила республиканский Рим) устранялась простым способом: все больше подразделений византийской армии комплектуется наемниками.

Отряды так называемых федератов набирались из варваров. То были не крестьяне, оторванные от сохи, но профессионалы, с детства владеющие привычным оружием, конем, и считающие войну своей работой. Платили добровольцам в разы больше, чем византийским призывникам, но и посылали их на самые ответственные участки. Федераты защищали пограничные районы, из них составлялись экспедиционные корпуса во время конфликтов. Иноязычные волонтеры пришли и в элитные византийские части; например, в битвах с арабским флотом отличились корабли, укомплектованные русскими моряками.

Охрана императорского дворца поручалась исключительно чужим воинам: македонцам, туркам, хазарам, арабам, франкам, генуэзцам и, конечно же, варягам.

Византия доказала, что свою безопасность можно доверить потенциальным и реальным врагам, и они будут преданнее соотечественников. За хорошую, естественно, плату.





Сегодняшний мир, после долгих экспериментов, возвращается к тому, что многие тысячелетия позиционировалось как ненадежное, неэффективное и дорогостоящее. После долгих колебаний Германия объявила, что с 1 июля 2011 г. отменяет всеобщую воинскую повинность. Причем, решение принято вопреки желанию большинства немцев.

Существовавший годичный срок службы перестал отвечать интересам бундесвера, – солдат просто не успевал стать профессионалом высокого класса и не мог выполнить ни одной существенной военной задачи. За границей, в частности Афганистане, воевали профессионалы; со сложнейшей техникой могли обращаться только они; подразделения по борьбе с терроризмом состоят исключительно из профессионалов.

Рост военных расходов оказался мифом: наоборот, при переходе на добровольную армию бундесвер экономит 400 миллионов евро. Численность армии сокращается с 250 тысяч до 185 тысяч военнослужащих; один профессионал в состоянии заменить двоих дилетантов.

Самое серьезное препятствие для кардинального решения кадрового вопроса – германская Конституция. Вернее, статья, в которой говорится о всеобщей воинской повинности. Поскольку в нормальных странах к изменениям в законах относятся строго, то статью сохранили. Молодых немцев, которым раньше брили чубы, теперь будут только ставить на военный учет. Медицинский осмотр при этом отменили – чтобы формализм не потребовал дополнительных расходов.





Судя по тому, с какими трудностями Россия сталкивается при всеобщей воинской повинности, ей следовало опередить Германию в кадровой политике. В России значительная часть общества ломает голову: как уклониться от службы, еще одна небезучастная сторона – чиновники военкоматов, врачи медкомиссий – за взятки родителей уклонистов повышает свой жизненный уровень, и, наконец, милиция и военные по всей стране гоняются за теми, у кого нет денег на взятку, но служить не хочется. В-общем, почетная обязанность стала одним из существенных факторов криминализации общества. И не будет эффективно защищать родину тот, кто упорно не желает этого делать.

Из попавших в строй, многие не могут достойно пройти «школу мужества», бывает еще хуже – некоторые возвращаются инвалидами или не возвращаются вообще. Кто-то, вместо боевой подготовки, строил дачу генералу. Солдат – это профессия; такая, как и все остальные, и не у всякого есть к ней призвание и способности.


России необходима сильная армия, потому что Господь дал ей много всякого добра в виде разных ресурсов, а все ценное нуждается в защите. В наш высокотехнологичный век нет необходимости в многочисленной армии, но есть огромная потребность в профессионалах.

Солдатам необходимо платить очень хорошие деньги особенно сейчас, когда слаба общенациональная идея, и с патриотизмом неважно. И еще: солдат должен иметь свое имущество, чтобы защищать и его, а не только необъятную родину. Недаром римляне не призывали на службу плебеев шестого сословия (самых бедных граждан), у нас же, наоборот: вопреки всякому здравому смыслу, в части попадают те, кто не смог откупиться.



Право наций на самоопределение или никаких прав нациям

В 90 г. до н. э. на Апенинском полуострове вспыхнула гражданская война: италийские народы – марсы, самниты и прочие – восстали против Рима. Будем справедливыми: римляне также знали межнациональные конфликты, но они имели свои неповторимые особенности. Римская национальная политика кажется фантастической и невозможной, – особенно нам, пережившим развал Советского Союза, наблюдавшим раздел Чехословакии и кровавое разрезание на куски когда-то благополучной Югославии.

Мы привыкли к межнациональным конфликтам, столкновениям, и далекая война не вызвала бы у нас никакого интереса, если б не цели воюющих сторон. Скажем больше: война, получившая название Союзнической или Марсийской, ставит нас в полный тупик. Италийские союзники Рима, не жалея крови, сражались против него два года отнюдь не с понятной всем целью отделения и образования своих государств; они боролись с главным городом Италии за РИМСКОЕ ГРАЖДАНСТВО, за право считаться римлянами.

Гражданство имело слишком высокую цену, и Рим идет на уступки, лишь оказавшись на краю гибели. Вначале права римлян получили союзники, сохранившие верность Риму. Затем, в 89 г. до н. э. закон предоставил гражданство тем восставшим, которые сложат оружия в течение 60-и дней. Последняя уступка расколола повстанцев, и Союзническая война пошла на убыль.

Вырванные силой права оказались брошенной собаке костью; по словам Т. Моммзена, «новые граждане поставлены были по отношению к старым примерно в такое же положение, как вольноотпущенники к свободнорожденным». Тем не менее, италийские народы постепенно становились римлянами; через непродолжительное время перестанут упоминаться марсы, пелигны… Все многонациональные государства мечтают о единстве граждан – римляне достигли единства не прилагая для этого специальных усилий, даже наоборот, препятствуя процессу единения.





Сегодня мы льем крокодильи слезы о разваленном Союзе, обвиняем глав трех республик, разделивших великую державу где-то в охотничьем домике в Беловежской пуще. Но величия не было давно; оставалось что-то большое и непрочное, которое не желало всеми частями оставаться в общей толпе, и весь клубок змей готовился жалить друг друга. В промежутках между охотой три человека не смогли бы уничтожить Союз, если б у него имелись перспективы. Народы встретили акт разделки шкуры умирающего медведя равнодушным молчанием.

Распад Советского Союза имел более глубинные причины, нежели обычный каприз глав России, Украины и Беларуси. Население огромной страны устало от пустых обещаний; светлое будущее обернулось пустыми полками магазинов, предметы первой необходимости приходилось «доставать» по блату, по знакомству; развитой социализм позорно проиграл сражение с «гибнущим» капитализмом. Неудовлетворенность материальным положением толкало на поиски врага; в многонациональной стране это выражается в выступлениях меньших народов против титульной нации. К сожалению, начал реализоваться худший из вариантов решения проблемы – развод с битьем посуды о головы друг друга; первые звонки прозвенели: в Средней Азии, в Закавказье, в Прибалтике.

Ничего страшного не произошло в Беловежской пуще, разве что пострадало невинное зверье во время охоты. Историю нельзя перемотать назад как пленку устаревшего видеомагнитофона; пока не изобретена машина времени, мы не исправим плохие моменты в прошлом. Вместо того, чтобы размазывать слезы по щекам и переживать о разбитом кувшине, вместо того, чтобы кровью и плотью заделывать в нем трещины и пытаться приклеить отлетевшие куски, – гораздо проще создать новый – добротный и красивый.

Все бегут, когда в доме течет и рушится крыша; в такой ситуации бесполезно убеждать измученных неудобствами квартиросъемщиков, что жить скоро будем отлично. Не факт, что обратный процесс невозможен, как только вместо покосившейся глинобитной избы появится коттедж со всеми удобствами. Сегодня нам кажется нереальным, что к великой сестре вновь могут потянуться отторгнутые окраины (именно к ВЕЛИКОЙ, потому что с большой никто не будет даже искренне дружить).

Мы удивляемся Союзнической войне, шедшей в Италии более двух тысяч лет назад; но при этом забываем, что не всегда Россия добывала новые территории силой оружия: 8 января 1654 г. Переяславская рада единодушно высказалась за вхождение Украины в состав России, в 1798 г. грузинский царь Георгий XII обратился к России с просьбой принять в ее подданство Грузию. В 1801 г. управление Грузией перешло от царствующей династии Багратидов к российскому наместнику. Один из потомков грузинского царского дома нам прекрасно известен: князь Петр Иванович Багратион в 1812 г. прославился, защищая общую родину от французов, во время Бородинской битвы он получил ранение, оказавшееся смертельным.

Примеры кажутся далекими и нереальными из-за напряженных отношений с сегодняшними Грузией и Украиной. Но… 20 ноября 2011 г. в новостных лентах появилось сообщение, что косовские сербы собрали более 20 тысяч подписей под обращением к России. Многострадальный народ не верит ни правительству соседней Сербии, ни Евросоюзу и НАТО; косовские сербы просят далекую славянскую сестру о предоставлении им российского гражданства, они верят, что только Россия сможет защитить древнейшие на Балканах православные храмы и монастыри.

Россия пока не готова оказать ту помощь, в которой нуждаются более 100 тысяч брошенных на произвол судьбы косовских сербов. Некоторые наши политики предлагали переселить теснимых албанцами братьев-славян в Россию. Что ж, это было б данью сербскому гостеприимству – после Октября 1917 г. на Балканах нашли приют около 100 тысяч русских во главе с генералом Врангелем. Но при таком решении проблемы колыбель сербского православия окажется потерянной навсегда. И потеря ужасна: по количеству православных святынь Косовский край не имеет себе равных на земле. До начала затяжного конфликта здесь находилось около 1800 церквей и монастырей, двум сотням из которых более 600 лет. Если России удастся сохранить то, что не взорвано, не превращено в мечети, ее авторитет вырастет неимоверно: к русскому народу начнет возвращаться порядком забытый патриотизм, России будут благодарны все православные народы – сербы, болгары…, наконец, с ней начнет считаться Европа, США, НАТО, ООН и весь мир.





Многонациональная страна… Если не кривить душой по примеру самого известного большевика, вынужденного заискивать перед всеми народами, чтобы не погибнуть, то это явление нежелательное. Но жить с этим приходится почти всем странам.

Ежегодно на планете исчезают десятки языков. Хорошо это или плохо? Для армии лингвистов, переводчиков явление не из приятных – круг их интересов сужается, работы становится меньше. Однако процесс необратим и желателен, ведь языковая рознь играла центральное место в войнах и конфликтах на протяжении всей истории человечества. С другой стороны, как мы помним из Библии, было время, когда все люди разговаривали на одном языке, а разделило их человеческое упрямство. В общем, откуда вышли, туда и должны придти.

Сегодня, в эпоху глобализации, небывалой миграции, все больше возрастает потребность в едином для всех землян средстве общения. Невиданный рост научных достижений и технического прогресса ведет к тому, что в национальные языки массово внедряются общие и понятные без перевода термины – они чужие, непривычно звучащие, но без них не обойтись. С другой стороны, теряется смысл изучения родного языка, ибо сужаются перспективы его применения. Перед смертью возможна агония; ее мы сегодня и наблюдаем в виде небывалого роста межэтнических конфликтов, в ежегодно появляющихся на политической карте новых государствах. Но… В противоположность децентрализаторским процессам зарождается Евросоюз с общей валютой, общими политическими и экономическими интересами.





Вспомним еще об одной великой державе, оказавшей в свое время огромное влияние на Русь – Россию; и вскользь посмотрим, как там решался один из важнейших вопросов человечества – национальный вопрос.

Византийская империя была многонациональным государством с начала своего существования. Наряду с греками, здесь жили армяне, славяне, арабы, сербы, евреи, турки и множество других народов. В богатый Константинополь устремлялись толпы иностранных купцов, наемников и представителей других профессий. Византия любезно принимала и обеспечивала работой генуэзцев, венецианцев, норманнов, саксов, каталонцев… Государство не допускало и мысли об автономии этнических образований, наоборот, всеми средствами практиковалось перемешивание народов. Насильно, либо привлекая обещаниями, славян переселяли в Малую Азию, армян в Европу, народы с окраин, словно фигуры в шахматной партии, передвигали в центр империи.

Еще одним фактором, объединявшим византийцев, стал язык. Вся эта разноплеменная смесь населявших государство народов, наемников, купцов, крестьян, кочевников, различного рода мигрантов была вынуждена учить греческий язык, чтобы, по крайней мере, понимать друг друга.

Все жители Византии гордо называли себя ромеями (т. е. римлянами), а настоящая национальность отступала на второй план. Нейтральное самоназвание византийцев никого не обижало, наоборот, наполняло гордостью и служило объединяющей силой. Ни один из населявших Византию народов не чувствовал себя ущербным, угнетенным. Действительное, а не формальное, равноправие вытекало уже из того факта, что императором мог стать (и становился им) грек, армянин, македонец, араб или славянин.

Мощнейшим фактором, обеспечившим единство империи, стало православие, – оно заменило национальность. Византийцы в случае нужды умели договариваться с мусульманским миром, но у себя старались любыми способами, вплоть до жестоких преследований, изжить существовавшие ереси – манихеев, павликиан, богомилов. Византийцы успешно использовали громадную силу православия; они стремились христианизировать не только народы в составе империи, но и жившие далеко за ее пределами. Языческая Русь стала ярким примером византийской православной экспансии.

С сепаратизмом окраин бороться трудно – практически невозможно: компактно проживающие болгары и сербы добились независимости после упорной борьбы. Но в целом политика стирания языковых, этнических, религиозных барьеров позволила Византии просуществовать более тысячи лет.





В 1472 г. великий князь московский Иван III женился на Софье (Зое) Палеолог – племяннице и внучке византийских императоров. Этим событием Россия как бы официально приняло византийское идейное наследство, ведь сам Константинополь незадолго до этого стал турецким городом Стамбулом.

Вместе с царственной невестой на Русь устремилось множество – эмигрантов итальянцев и византийцев: ученые, мастера, и просто люди, искавшие в Московии лучшей доли и спасавшиеся от власти чуждых им турок. В сегодняшней России огромный процент молодых людей связывает свои сокровенные надежды с переселением в Западную Европу или Америку; мы не в состоянии представить, что когда-то лучшие таланты и умы Запада надеялись реализовать свои способности исключительно в России.

Во времена Ивана III была только первая волна трудовой миграции. В царской России стремилось устроиться на жительство активное население практически из всех стран Западной Европы. В 90-х г. XX в. из новой России, Казахстана и прочих республик на историческую родину возвращались сотни тысяч немцев, – то были потомки давних переселенцев, позабывшие немецкий язык и веру; сегодня им стало некомфортно на землях, облюбованных предками сотни лет назад.

В России искали работу не только промышленные специалисты, ученые и военные; сюда бежали и простые крестьяне.

Несмотря на то, что советские историки пытались представить царскую Россию как отсталую, неразвитую страну, жить и работать считалось в ней выгодно и престижно. И не в последнюю очередь, благодаря неплохой национальной политике.