Будь моей няней

ДУШИ ПОРЫВЫ, ЧТОБ ИМ НЕЛАДНО БЫЛО




Следующая неделя, несмотря на яркое светило и безоблачное небо, замечательную погоду и улыбки всех прохожих, тянулась для меня медленно и безрадостно. Вроде бы и на работе все хорошо, и вообще жаловаться не на что, а что-то занозой засело в сердце, что не давало радоваться жизни, как совсем еще недавно. Я подумала, возможно, это потому, что я лишилась подруги и чувствую себя одиноко. Но я скучала по той Розамунде, которую я, оказывается, совсем не знала. По той подруге, которую придумала себе сама.

На место Розамунды на фабрике взяли милую хорошую женщину, которая после работы спешила к своей семье. А я по привычке в одиночестве шла в кофейню к дядюшке Бонборино, чтобы понаблюдать за ее посетителями. Это единственное мое доступное развлечение в этом городе.

С удовольствием я наблюдала и ежедневные пикировки тетушки Нуттеллы и дядюшки Бонборино, в которые иногда вовлекались третьи лица.

Два дня назад, когда усы дядюшки Бонборино радостно вздрогнули, глаза засветились и он поспешил налить в чашку огненный кофе, не надо было оглядываться на дверь, чтобы понять, что в зал вошла тетушка Маджента.

— Маджента, уважаемая, попробуйте новый десерт. Наша Нуттелла опять сумела всех удивить.

Тетушка Маджента кокетливо улыбнулась и отодвинула от себя тарелочку с пирожным.

— Спасибо, Бонборино. Выглядит очень вкусно, но сегодня я без десерта. Слишком поздно для сладкого.

Тетушка Нуттелла, которая стояла в стороне, обиженно поджала губы. Как? Кто-то отказался от ее новинки!

— В моем возрасте уже следует заботиться о фигуре, — доверительно сообщила Маджента.

Бонборино закатил глаза, пошевелил усами и подвинул тарелочку к Мадженте:

— Какой возраст?! О фигуре вам не беспокоиться еще лет двадцать! К тому же одно маленькое пирожное не принесет вреда. Съешьте, умоляю. За счет заведения.

Если до этого тетушка Нуттелла просто хмурилась, то сейчас по ее лицу пробежала туча. Мало того что уговаривает, еще и за счет заведения!

— Бонборино, не будьте навязчивым, — сказала она. — Некоторые помешаны на подсчете своих лишних грамм. — Она выразительно посмотрела на чуть выпирающий животик дядюшки Бонборино. — Представляете, как трудно расслабиться с такими людьми!

Тетушка Маджента решительно откусила пирожное:

— Пожалуй, вы правы, милый Бонборино. С моей фигурой не стоит беспокоиться. Тем более что в глазах влюбленного я все равно буду прекрасна, не правда ли?

— Абсолютнейше! Авторитетно заявляю, — растекся сливочным маслом под неодобрительным взглядом Нуттеллы Бонборино.



Вчера после работы я застала самый разгар событий: тетушка Амарэтта стояла напротив тетушки Мадженты, уперев руки в круглые бока, и размахивала перед ее носом широким зеленым листом лопуха.

Маджента сжимала в ладонях пузатую банку с непонятным содержимым грязно-желтого цвета. Рядом на стуле, с закатанной до колена штаниной, сидел дядюшка Бонборино и крутил головой, слушая оппоненток.

— А я вам говорю, что лопух здесь — первое средство! — азартно доказывала Амарэтта. — Им еще бабушка моя колени лечила!

— Что, лопух приложила и побежала? — уточнил дядюшка Бонборино.

— Нет, бегать она не могла, на костылях ходила, — призналась Амарэтта. — Но лопух все равно помогал. Каждый вечер…

— Моя домашняя мазь для суставов незаменима, — перебила Маджента, открывая пузатую банку. — Мазь надо накладывать два раза в день, утром и вечером.

Едва Маджента сняла крышку, по кафе пополз ужасный запах. Посетители начали чихать и морщиться, я закрыла нос салфеткой.

— Из чего вы ее делаете? — уточнила Амарэтта. — Из дохлых кошек?

Маджента обиженно фыркнула, закрыла банку и хотела убрать ее, но дядюшка Бонборино схватил ее за руку.

— Нет-нет, отдайте мне! Я уверен, что ваша мазь мне поможет. Все, что сделано вашими чудесными ручками, должно приносить только пользу и облегчение.

Тетушка Амарэтта демонстративно чихнула, зажмурилась и закрутила головой. Но дядюшка Бонборино не позволил ей возмутиться и выхватил лопух.

— Спасибо, любезная Амарэтта. Как приятно, когда о тебе заботятся добрые и милые дамы.

Он проворно намазал колено вонючей мазью, прилепил сверху лопух и опустил штанину.

— Я уже чувствую улучшение, — заверил Бонборино, ковыляя к стойке.



Но граф Мармелайд еще не успел уехать, как случилось то, чего я опасалась после разговора с Розамундой. Как я потом узнала, эта вертихвостка, воспользовавшись тем, что граф отбыл на целый день в академию, договорилась с девочками, что каждый занимается своими делами. И отправилась на свидание с учителем танцев, которого уже успела нанять. Вернее, он подкатил к ней со всем своим обаянием, она не устояла, наняла его к дочерям графа, да к тому еще и закрутила с ним интрижку.

Пока она гуляла и флиртовала с этим ловеласом, предоставленные сами себе младшие девочки пошли купаться в пруду на территории сада. Погода в тот день стояла жаркая, и Мирелла отказывалась выходить из воды, не слушая приказов Надины и Ливии. Она плескалась, играла, с удовольствием отдаваясь прохладе воды. И вылезла только тогда, когда аппетит победил желание купаться.

Вечером у малышки начался жар. Ей стало так плохо, что вызванный семейный доктор велел везти ее в лечебницу. И всю ночь доктора боролись за ее жизнь, у нее началось воспаление легких.


Об этом я узнала от самой Розамунды, в слезах и соплях появившейся утром на пороге моей квартиры.

— Меня уволили! Уволили! — рыдала она.

А я еще, не зная подробностей, начала ее утешать. Пока не узнала причину.

— Богиня! Да как же так можно, Рози! Ты рыдаешь, что тебя уволили, тогда как жизнь Мири сейчас в опасности! Как ты могла оставить девочек одних?! Тебе ведь доверили детей! Где Мири?!

Я примчалась в лечебницу, где у палаты Мири меня поймал бледный и осунувшийся граф. Если мне в последнюю встречу показалось, что он выглядит плохо, то сейчас на нем лица не было.

— Куда вы так спешите, Имма? — остановил он меня.

— Как Мири? Я только что узнала от Розамунды! Мне так жаль…

— Чего? Того, что вы уверяли, что ей можно доверять?

— И это тоже… я правда так думала… Неужели вы думаете, что я стала бы вас уверять в этом, зная обратное?! — возмутилась я.

— Ради того, чтобы помочь подруге? Почему нет?

— Нет! Я бы не стала рисковать девочками! — Моему возмущению не было предела. — Что с Миреллой? Как она? — поторопила я его с ответом.

Взгляд графа смягчился.

— Ее жизнь вне опасности. Но последствия болезни пока спрогнозировать трудно…

— Богиня! — осенила я себя знаком богини. — Я помолюсь за нее. Можно ее увидеть? Пожалуйста!

Граф в нерешительности покусал губы и ответил отказом:

— Нет, Имма. Сейчас не лучший момент. Элли обижена на вас и вряд ли захочет видеть. А ей сейчас противопоказаны сильные эмоции. Любые.

— Хорошо, вы правы. А почему… Элли обижена на меня? — назвала я девочку, как привычно графу.

— Она услышала мой разговор с Памелой. Та просила, чтобы место гувернантки я отдал вам. Я сказал, что предлагал вам, но вы отказались, не захотели нянчиться с такими противными девчонками. Что если бы они вели себя хорошо, возможно, у них уже давно была бы хорошая гувернантка… Что они сами виноваты в том, что не смогли наладить отношения со всеми, кто приходил…

— Да как вы могли! — Гнев мой требовал стукнуть графа по его пустой башке прямо сейчас.

— Но разве это не так, Имма? — пронзил меня своими синими глазами граф. — Разве вы не отказались потому, что у меня трудные девочки, с которыми не так легко справиться? Разве бы на ваше решение не повлияло, если бы они были послушными, кроткими и воспитанными? Вы просто не захотели приложить душевные усилия…

— Да что вообще вы обо мне знаете, чтобы так рассуждать! — прервала я его, кипя от гнева.

Нет, граф точно заслуживает пару ударов моего кулака по его темечку. Как раз по размерчику.

— Ничего не знаю, вы правы. Просто доверился интуиции дочерей. И ошибся. Что вы вообще здесь делаете? Вы дали мне четкий отказ, который не подразумевает двоякого толкования.

— И я передумала! Я иду к вам в гувернантки, — выпалила я.

Граф удивленно вскинул брови и сверлил меня своими синими глазами, которые вызывали во мне беспокойство. Они напоминали море перед бурей, когда непонятно, пронесет мимо или сметет шквалом своего урагана.

— Если предложение еще в силе, — сглотнула я под его пронизывающим взглядом.

— Сейчас вам придется еще труднее, чем когда я предлагал. Так как девочки оскорблены вашим отказом.

— По вашей вине! Зачем было так говорить?! — представила я реакцию девочек и чуть не расплакалась.

— Вам не кажется, что начинать собеседование при приеме на работу с обвинений в адрес работодателя — не лучшая тактика? — усмехнулся граф. — К тому же я хоть и сказал все другими словами, но, по сути, ведь вы имели в виду именно это.

— Ваши слабые умственные способности в настоящую минуту извиняет ваше нервное напряжение в последнее время. Я сказала, что у меня нет опыта и профессионализма для такой сложной задачи.

— И желания.

— И желания тоже, да.

— И что из этого появилось за последнюю неделю? — выразительно поднял брови граф.

— Только желание, — вызывающе посмотрела я ему в глаза.

— Можно узнать, почему вдруг?

Потому что дети не должны отвечать за ошибки взрослых. Со мной ребенком подло поступили взрослые. А сейчас я, будучи взрослой, решила так поступить с детьми. Но это несправедливо по отношению к ним. Это другая история, не моя.

Но графу я этого не скажу.