Бродячее шоу семьи Пайло

Поначалу солдаты шептали друг другу, что это часть тренировки, что-то типа компьютерной симуляции – других объяснений просто не было. Какая-то виртуальная реальность, вроде как у пилотов, хотя, во имя Господа, какой в этом всем был смысл, никто не мог понять.

– Зачем мы притащили реальные боеприпасы для симуляции или виртуальной реальности? – спросил кто-то, чем практически убил эту теорию наповал. И тогда до каждого из них постепенно начало доходить, что они оказались в очень странном месте, и, предположительно, просто возможно – в реальных неприятностях. Одно за другим оружие снималось с предохранителей. Странные лица начали выглядывать из окон и дверей.

– Ни с места! Всем лечь на землю. Лечь на землю, немедленно!



* * *



Когда Джейми вернулся в цирк, четыре группы морских пехотинцев стояли там, собравшись в круг. Установленные на их винтовках фонари светили во всех направлениях. Он насчитал двадцать два человека, но, возможно, остальные уже углубились дальше в цирк. Они кричали, но не стреляли, и это, наверное, пока что было хорошо. Кто-то крикнул ему остановиться и лечь на землю, что несколько ошеломило его, так как он привык, что его не замечают. Здесь внизу, где солдаты сделались частью цирковой реальности, прятаться стало не так-то легко.

Он не остановился и не лег – он кинулся наутек, так быстро, как только мог, несколько раз подпрыгнув этими парящими, отрицающими законы физики клоунскими прыжками, чтобы заодно показать этим ребятам, что они находятся далеко не в нормальной обстановке. Выстрелов не последовало, только разрозненные крики: "Что это была за хрень?!" – и явственно нарастающее напряжение.

"Хо-хо-хо!" – раскатился по цирку знакомый низкий голос, от которого повскакивали с постелей последние спящие балаганщики. Затем донесся глухой стук. Курт пытается выбить дверь? Должно быть, Диби в эту самую секунду сдерживает его. Между тем солдаты просто стояли, не зная, что предпринять. Кое-кто выглядел совершенно парализованным. Тот, кто, очевидно, был у них за главного, безуспешно пытался связаться по рации с руководством. Не менее озадаченные балаганщики таращились на них из дверей, потеряв дар речи от этого диковинного зрелища. Тяжеловооруженные простецы? Это что-то новенькое. Только те, кто недавно попал в цирк, поняли, что видят, и у одного или двух из них зашевелилась прежде похороненная надежда на спасение.

Но вооруженные простецы так до сих пор и не понимали, что находятся в зоне боевых действий. Джейми помчался в шатер клоунов, пока еще не уверенный, что ему следует сделать, чтобы разворошить этот муравейник. Он влетел в комнату Гонко, открыл сундук и принялся рыться внутри. Куча разного бесполезного хлама, кое-какое оружие... антикварный пистолет. Отлично! Какая-то старая бутылка. Воняет самогонкой. Горючая? Он налил маленькую лужицу, чиркнул спичкой, и над ней вспыхнул крошечный огненный шар. "Вот это, – подумал он, – то, что надо". Он затолкал в горлышко бутылки тряпку, побежал обратно к кричащим морпехам, нацелил пистолет поверх их голов... Щелк, щелк. Чертова штуковина не стреляла. Он поджег тряпку, издал боевой клич и швырнул свой коктейль Молотова в ближайшую группу солдат.

Один из морпехов остановился, упал, и начал кататься по земле, в то время как языки пламени поползли вверх по его штанинам. Джейми выругался, он не хотел на самом деле попасть в них – только напугать. Остальные двое солдат начали стрелять в его сторону, и это разворошило муравейник даже лучше, чем он мог надеяться.



* * *



Группами по четыре человека пехотинцы разбежались по цирку. Их крики доносились из домов и фургонов. Двери были выбиты. Большинство балаганщиков были слишком напуганы, чтобы драться с ними, но кое-кто, как только разлетелся слух об убийственной прогулке Гонко по окрестностям, установил в своих жилищах ловушки. Несколько солдат упали навзничь от свалившихся им на головы топоров, которые были подвешены над дверьми на паутинах из веревок. Вот тогда и началась резня.

А у хижины с шарманкой Курт уже (как он сам выразился) "потерял терпение". Он больше не походил на человека – острые гребни и чешуя порвали в клочья его хиповской балахон. И все же он до сих пор не мог втолкнуть дверь внутрь – Диби держал ее крепко, мускулы его нелепо вздувались, и он орал разные колкости.

– И это все, что ты можешь? Чувак, да у тебя жим... как у бабы!

Курт боднул дверь так яростно, что вся постройка затряслась, но Диби сдержал натиск. Он крикнул:

– Да ладно, сдавайся, не позорься. По какой-то причине, мою девчонку впечатляют подобные вещи. Дай мне хоть что-то, с чем можно работать.

Курт повернул голову в сторону выстрелов, заревел так громко, что вздрогнула земля, и кинулся в атаку. Он разметал группу из четырех солдат, прежде чем те успели закрыть свои распахнутые от изумления рты. Но команда позади них увидела, что произошло с их товарищами, и открыла огонь. Пули защелкали по шкуре Курта, откалывая бескровную крошку, как будто они стреляли по камню. Он загородился трупом пехотинца как щитом и быстро попятился, пока, хромая, не начал отступать к туннелю в нижние владения.

Мугабо помог накалить обстановку еще больше в буквальном смысле. Когда один из солдат обнаружил клетку для преступников, то крикнул сидящим внутри застыть и лечь на пол. Акробаты и укротитель послушались, но Мугабо обиделся.

– Ты застынь, – заявил он в ответ, уже пребывая на взводе из-за последних издевательств над собой, – ты лечь!

Над его головой грохнул предупредительный выстрел.

– Застыть! На пол! – заорал на него нервничающий морпех.

– Застыть? Нет, зпасибо, – прорычал Мугабо, растопырив пальцы. – Не застыть. Как насчет гореть!

И именно это он и сделал, выпустив поток огня. Солдаты, которые видели это, дальше уже, похоже, перестали беспокоиться, в кого и во что они стреляют. Их подразделения лишились порядка, они кричали и палили во все, что шевелилось. Громовые раскаты выстрелов и яркие как молнии дульные вспышки поглотили цирк.

Джейми прятался на крыше клоунского шатра и смотрел на происходящее внизу сквозь растущее облако дыма. Каждым его порывом было бежать на поверхность, где он будет в безопасности, но слова Шэлис продолжали проигрываться в его мозгу. Даже если эти ребята перестреляют всех здесь внизу, это почти ничего не изменит. Клоуны скоро вернутся, а Курт уже скрылся внизу. Так что он старался смотреть и найти смысл во всем этом беспорядке. К этому времени уже все балаганщики знали о грозящей им опасности. По всему цирку поднялась суматоха, началась давка, но поскольку выход к лифту был перекрыт морским пехотинцами (а у большинства работников все равно не было пропусков), основная масса людей направилась к Дому чудес, как это сделал Курт. Джейми решил, что это, наверное, разумно – возможно, только там они могли бы укрыться. Может быть, солдаты погонятся за ними туда и взорвут больших боссов, эти демонические существа, которые не могут выдерживать физическую реальность. Это тогда разрушит дом, как выразилась Шэлис? А пули вообще могут повредить этим созданиям?

Может да, а может, и нет, но если в их присутствии будет такое количество физического вещества? Вроде потока перепуганных балаганщиков и морских пехотинцев, если те последуют за ними вниз? Может быть, это как-то навредит им...

И что они будут тогда делать, эти могущественные, но все же хрупкие создания? Может, ударятся в панику, может, побегут. А если они побегут, может быть, они побегут по туннелю, наверх, в цирк. И в этом случае...

И в этом случае, Джейми, внезапно понял, что надо делать.



* * *



– Ну что, все? – спросил Диби. – Твое сердце завоевано моей способностью не дать этому конкретному куску дерева сдвинуться ни на дюйм?

Пуля прорвалась сквозь стену. Джоди взвизгнула от боли в руке, но это оказалась просто царапина от задевшей ее щепки. Она понятия не имела, что ей делать. Остаться на месте и спрятаться? Звать на помощь? Дин должен знать. Он сказал ей, что делать, чтобы вернуть его. Было нелегко оставаться в роли, но она вытащила носовой платок и сказала:

– Да, любовь моя. Позволь же мне утереть пот с твоего лица.

Диби лихо обхватил ее одной рукой и притянул к себе, и она начала стирать с него грим, пока он нетерпеливо поглядывал на часы.


– Полегче! – воскликнул он. – Ты трешь слишком сильно. Давай уже поторопись с поцелуйчиками, а потом мы сможем пошалить. Какие бы вкусности не ожидали меня, я думаю, мы оба согласимся, что я их заслужил.

– Ты их заслужил, – согласилась она, стирая последнюю краску с его лица.



* * *



В течение нескольких минут Джейми пытался разглядеть какого-нибудь упавшего морпеха – не годилось бегать по цирку в клоунской одежде. Он заметил несколько лежащих без движения солдат, вероятно мертвых, но в каждом случае с ними рядом была их команда. Наконец одна из групп сорвалась с места, погнавшись за убегающими балаганщиками. Дула их автоматов вспыхивали белым огнем.

Он прыгнул, плавно опустился на землю, оттащил тело в тень шатра уродов, не обращая внимания на Доктора Мрака, который шипел: "Шшшто это за шшшум?" Он скинул свою одежду, раздел мертвого пехотинца и нацепил его форму, которая была ему мала и оставляла открытыми щиколотки и пупок. Он больше был похож на участника парада Марди Гра[10], чем на настоящего солдата. Маскировка еще могла уберечь его от дальнего огня, но близи сразу стало бы ясно, что он самозванец. Скрепя сердце он стер с себя грим, смыв всю защиту и силу, что он давал ему.

Он побежал к хижине Шэлис, где Дин оставил детали ворот. Повсюду ему попадались разорванные выстрелами тела, некоторые дома начали гореть. Прошитое пулями тело предсказательницы распласталось на столе, ее хрустальный шар валялся на полу. Видения в нем были едва различимы. Он взвалил части ворот на плечо и направился к Дому чудес. Где-то рявкнули выстрелы, но звук был приглушенный, что, как он понял, означало, что кое-кто из солдат, преследуя балаганщиков, прыгнули в туннель. Остальные ждали у устья туннеля.

– Спускайтесь вниз! – проорал командующий офицер. Дальше последовал бессмысленный для Джейми набор букв и цифр. Облако черного дыма вырвалось из отверстия.

– Пошли! – крикнул лидер.

Остальные солдаты побежали в туннель, их командир шел замыкающим. Вскоре снизу донеслись крики и выстрелы.

Джейми вбежал внутрь, положил части ворот на землю по бокам туннеля, а верхнюю дугообразную деталь – сверху, как объяснял Дин, чтобы верхушка соединялась с остальными деталями, было необязательно. Джейми сам удивлялся, как безмятежно, спокойно и легко он себя чувствует. Джей-Джей указал ему услугу, стоя там в клоунском шатре с занесенным над ним топором, показывая ему смерть и заставляя смотреть ей в лицо. Так что, все это было не ново. В ином случае, его руки, вероятно, забыли бы повороты и цифры на ручках настройки ворот. Как же он восхищался этими бесстрашными, умелыми маленькими механизмами, которыми стали его руки.

Все было готово, и он снова почувствовал себя совершенно ненужным здесь внизу. Что еще можно было тут сделать? Он никак не мог повлиять на то, что происходит внизу, в том туннеле. Если он прыгнет туда, его подстрелят, а может, убьет что-то демоническое. Если "высшее руководство" бросится в туннель, ворота отправят их в физический мир, наверх, в лагерь, где, как человека, попавшего под воду, окружающая действительность уничтожит их. Если это сработает – оно сработает, если нет – мир сделал свой выбор. Джейми решил уйти, и позволить миру решать самому.

Кроме того, пропуска были у Дина. Возможно, ему придется забирать их у трупа.

– Дин? – позвал он, внезапно понимая, что не может вспомнить, где находится хижина с шарманкой. Так что он наугад поплелся сквозь руины и дым.

– Дин? Джоди?

Казалось, прошло несколько часов, прежде чем он увидел две одинокие фигуры, пробирающиеся к нему через обломки.

– Дин, – голос Джейми прозвучал будто во сне.

Джейми заметил, что он был в неком подобии шока. Пустой взгляд Джоди говорил о том же.

Дин похлопал его по спине.

– Сработало, братан. Я думаю, у нас получилось. Отличная работа.

– Наверное, из-за нас все эти солдаты погибли.

– Слышишь? Они все еще стреляют там внизу. И они лучше вооружены для всего этого, чем мы. Да, возможно, они не выберутся. Мы уже не можем это изменить, и если они умрут, они умрут, спасая Бог знает сколько людей. Окей? Разберемся с чувством вины позже. Давайте вернемся домой и сообразим, что, черт возьми, мы будем говорить всем.





21. НАВЕРХУ




Гонко ходил взад и вперед по лагерю, где остатки их секретного цирка торчали, словно кладбищенские надгробия. Остальные клоуны наблюдали за ним с безопасного расстояния, на котором им не угрожало получить пинка. Гоши стоял над трупом убитого Джей-Джеем малыша Гоши, в голове которого все еще торчала лопата.

– Я никак не мог помешать Джейми убить его, – сказал Джей-Джей. – Он был типа как одержим жаждой крови.

Ядовито-зеленая клоунская слеза скатилась по щеке Гоши и запрыгала по траве. Его пузо забулькало в печальном голоде.

– Что-то затевается, говорю я вам, – бесился Гонко. – Это чертовски неудачное время, чтобы уходить в самоволку, когда Курт решил заняться охотой. Нам лучше быть начеку, когда вернемся.

– Так, может, нам стоит вернуться сейчас, босс? – сказал Рафшод. – По-тихому сбегать вниз, проверить, как там все?

– Может, и стоит. Зароем сначала тут все. Давайте, вы, жалкая стопка обконченных салфеток, копайте!

И тут воздух вспорол громкий треск. Головы всех клоунов медленно повернулись, в точности как поворачивались сейчас в последний раз вращающиеся клоунские головы на Аллее аттракционов. Их рты открылись так широко, что туда влетел бы теннисный мячик. Затем появились с десяток громадных силуэтов, а следом за ними – десятка два поменьше. Они вывалились в солнечный день и остановились, озираясь в смятении и замешательстве. Один только Гонко знал, что именно он видит, но он был слишком ошарашен и только и мог, что таращиться на них. В это самое мгновение создания из глубин, лежащих под Домом чудес, узнали все о секретном цирке.

Однако это, похоже, было меньшей из их бед. Послышалось нарастающее шипение, все сущности взвыли от боли, зашатались и, слепо шаря, заковыляли на утреннее солнце.

Миллионы поглощенных душ вырвались из каждого из них в виде маленьких вспышек белого света и поплыли к небу, постепенно растворяясь в воздухе. Контуры этих существ колыхались, превращаясь в быстро извивающиеся, дрожащие и истончающиеся линии, в то время как сами они, корчась и изгибаясь, усыхали и уменьшались.

И все их труды, все их деформации, все, что их знания и сила воли связывали воедино, сейчас тоже корчилось, изгибалось и разваливалось на части. Дупи проговорил: