Брак во имя Альянса
Часть 20 из 36 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Он пожал плечами.
«Марго. Я очень хочу… с тобой. Но я понимаю, что одна ты можешь легко затеряться. А со мной так уже не получится, даже если предположить, что после отключения от системы я смогу выжить».
Снова отвернулся, пошарил в шкафу и вернулся, держа на раскрытой ладони пластиковый шприц с компактной иглой.
«И еще вот что. Этот препарат – исключительно девиранская нанотехнология. На два часа поднимет на ноги организм практически с любой степенью повреждения. Даже если будет позвоночник перебит. Даже если кардиосклероз. Практически все, что угодно, лишь бы голова была на месте и артерии целы».
– Ого, какое будущее ты мне прогнозируешь!
Шприц лег мне в ладонь, и Аэдо накрыл его моими же пальцами, сжимая руку в кулак.
«Я ничего не прогнозирую. Но случиться может все, что угодно, да ты это и сама понимаешь».
Конечно, я понимала. Посмотрела на полупрозрачный пластик, внутри которого была розоватая жидкость, сунула ее в карман.
«Кстати, мы закончили, ты можешь идти к себе».
Я поднялась с кресла, оставив алмазы на подлокотнике, но вместо того, чтобы идти к выходу, подошла к медиуму. Со спины. И молча обняла его, прижав ладони к груди, а щеку – к широкой спине.
Ожидала, что он оттолкнет или пришлет возмущенное сообщение – но в нейроинтерфейсе воцарилась пугающая, тревожная тишина. И Аэдо замер неподвижно, как будто и не крупным и сильным мужчиной был, а маленьким крольчонком под рукой человека.
– Мне будет не хватать тебя, – прошептала я, – быть может, все же рискнешь? Все равно твое состояние сложно назвать жизнью.
«Марго…»
Я вздрогнула, когда он накрыл мои руки своими, теплыми, немного шершавыми. А потом переплел свои пальцы с моими. Как хорошо… такие простые прикосновения, а столько в них приятного тепла.
– Мне так хочется услышать твой голос.
«Но я не могу говорить, что-то изменено во мне».
– А мы бы тебя починили, – шепнула я, – совсем починили…
И всхлипнула невольно. Аэдо осторожно повернулся ко мне, все еще держа мои руки в своих, чуть наклонился, заглядывая в лицо – а я опустила голову, чтобы не видеть этого ужасного рисунка пчелиных сот. Так мы и стояли молча, он рассматривал меня, а я – его руки.
Вот на правом запястье рукав сдвинулся выше, чем следует, и там – узкая белая полоска, так похожая на шрам. Но это не шрам. Скорее участок кожи, лишенный пигмента.
Внутри у меня как будто что-то хрустнуло, ломаясь.
Эта полоска сантиметра два в длину… Такая же была у Алекса. Он говорил, что с ней родился, такой маленький депигментированный участок.
Я перестала дышать, горло перехватило.
Внутри все стремительно сжималось в одну точку, которая тем не менее могла разорвать меня в клочья, как Вселенная во время Большого Взрыва. А я… слепая курица!
Я просто не принимала того, что было на поверхности. Походка. То, как он поворачивал голову. То, как работал с программными модулями. Все это было очень знакомо – а я не видела, потому что не хотела видеть и ничего не ждала. То, что он обвешал моими цифрографиями каюту. И то, что решил спасти, невзирая на последствия…
Конечно, его тело очень изменилось. Ему нарастили мышечную массу, заменили руку и ногу, которые, видимо, просто оторвало тогда… Его лицо спрятали навсегда. Но маленькое белое пятнышко на запястье – кому оно было интересно? На него попросту не обратили внимания те, кто все это сотворил с моим…
– Алекс, – резко выдохнула я, чувствуя, что пол уходит из-под ног, – почему ты не сказал мне сразу?!!
«Я не Алекс, – прилетело мгновенно, – я – Аэдо».
Кажется, я пошатнулась, он легко подхватил меня на руки и усадил в кресло. А я, вскинув руки, сунула их под интерфейс, жадно ощупывая лицо, которого не видела – и которое уже начала забывать.
Слепая, глупая курица!
Судорожно хватая ртом воздух, я гладила выпуклый лоб, широкие брови, твердые скулы, переносицу с небольшой кривизной… И маленький рубец прямо под нижней губой, очень старый, он почти не ощущался под пальцами, но – был!
– Но ты же Алекс, – прошептала я, понимая, что еще немного – и сойду с ума. – У тебя его тело! Тело Александра Вейна, который погиб в ловушке девиран!
«Я не знаю, откуда у меня мое тело. Кажется, его создал Верховный стор».
Это было слишком больно. И жестоко.
И тогда я оттолкнула его от себя изо всех сил, а сама, перекатившись на другую сторону кресла, вскочила на ноги.
– Если ты… не Алекс, то… то… тогда ваш стор украл это тело, чтобы дать его тебе! Вор! Проклятый вор! Ты носишь тело того, кого вы убили!
Все вокруг словно окунулось в багровый свет, взялось мелкими точками. Я схожу с ума? Возможно. Но – мужской силуэт в черном. И в голове бьется, пульсирует мысль: это тело Алекса, моего Алекса. Но его забрали. И отдали непонятно кому. Подселили какую-то дрянь инопланетную и теперь используют… О-о-о, Алексу даже отказали в посмертном покое, потому что самого Алекса, выходит, больше нет – а его тело движется, ходит, что-то делает. Невозможно, просто невыносимо все это понимать и видеть.
«Марго».
– Иди в задницу! – взвизгнула я. – Не смей ко мне приближаться! Воры! Вы – жалкие, трусливые воры! Да лучше бы ты меня в самом деле убил, тогда бы я не увидела всего… этого…
Я хотела еще сказать… Много чего, наверное. Но слова, мысли – все путалось. И единственное, что я оказалась в состоянии сделать, – это выскочить из лаборатории и бежать, задыхаясь, к себе, чтобы потом, забившись в угол между кроватью и стеной, прижать к груди колени, уткнуться в них носом и плакать. Долго, непрерывно.
Да, тело Алекса Вейна осталось. Но самого его, выходит, больше не было. В теле моего любимого теперь жила совершенно другая личность.
* * *
В моей каюте было темно, единственным источником света служила плотная мембрана двери, сквозь которую просачивались редкие, рассеянные лучи ламп в коридоре.
И я… устала плакать.
Все, что оставалось, – сидеть и размышлять. И тело затекло от неудобной скрюченной позы. И ничего тут не сделаешь, потому что все не просто плохо, но ужасно.
Наверное, если я сейчас выйду из каюты и сделаю вид, что ничего не произошло, Аэдо последует моему примеру и будет так же слать однообразные короткие сообщения, и продолжит готовить мой побег.
Но я просто не могла себя заставить выйти и посмотреть на то, что осталось от Алекса, на то, что ему больше не принадлежало. Не могла.
Похоже, все, что мне оставалось, – сидеть в темноте и таращиться в темный округлый угол, совершенно не зная, что делать дальше. Мысли плавали в голове как большие грустные рыбы.
Возможно, если бы я могла спросить совета у отца, он бы подсказал что-нибудь дельное. Но я была отключена от сети Альянса, да и пытаться слать куда-либо сигнал стало опасно, потому что я умерла для всех.
А что бы он сказал, мой папа?
Я представила его – в очках, в белоснежном отглаженном халате.
«Если в этом теле остался мозг Алекса, то, наверное, это и есть Алекс. С другой стороны, личность определяет не только тело и мозг, но еще и информационное наполнение мозга. Если оно поменялось, вряд ли это тот же самый человек. Это совсем иная личность».
Возможно, там и правда остался мозг. Но в этом мозгу не оставили ни единого воспоминания, все стерли… Так можно ли было этого человека называть Алексом, если он все начал с чистого листа, как новорожденный, и развивался совсем не так, как Алекс? Вряд ли.
С другой стороны, какие-то крохи Алекса, невесомые, но такие значимые, остались – там, куда не дотянулось чудовище по имени Верховный стор. Походка, некоторые жесты… Привязанность ко мне. Все оказалось довольно легко объяснимо: Аэдо увидел меня, в нем заговорили отголоски стертой памяти, что-то на уровне инстинктов – и он начал действовать так, как считал правильным. Правильным для меня, конечно, потому что все, к чему он пришел, было ему же в ущерб.
А я? Я сама? Кто мне нравился? Аэдо – или жалкие крохи Алекса, которые в нем проглянули?
Вздохнув, я перевела взгляд на мембрану-дверь и вздрогнула, увидев темный силуэт за ней. Сколько он тут простоял? Почему не заходит? Ведь может же. Но видеть его сейчас… просто выше моих сил. И я отправила сообщение:
«Уходи».
Силуэт, мне показалось, дрогнул и поник. Аэдо… у меня просто язык не поворачивался назвать «это» Алексом… потоптался, потом ушел. А я зло вытерла кулаком набежавшие слезы.
Возможно, через несколько часов, когда приму окончательное решение, я выйду. Поговорю с ним. Но – не сейчас.
И я снова погрузилась в невеселые мысли.
Итак, допустим, тело и мозг Алекса остались сохранными. Думаю, что это было именно так, потому что тело, даже измененное, все было покрыто шрамами. Это были следы тех ран, которые получил Алекс, умирая. Возможно, оставались какие-то очень глубокие слои памяти, где задержалась привязанность ко мне. А все остальное – мысли, воспоминания – уже совершенно чужое, принадлежит незнакомому мне мужчине…
Черт. Если бы я не узнала в нем Алекса, я бы честно призналась в том, что этот незнакомый мужчина мне понравился.
Но кто теперь разберет, что именно мне понравилось: новая начинка тела, новая личность в нем или те жалкие крохи Алекса, которые там еще проглядывали?
А для Аэдо? Именно Аэдо была важна и нужна я или в нем всего лишь говорили невнятные отголоски былых чувств? Судьба слишком жестоко обошлась с нами, в итоге подвесив в полной неопределенности.
Часы шли, а я все еще не могла понять, что же делать, но чем дальше, тем более явственным становилось ощущение, что я поступила неправильно.
Не нужно было оскорблять Аэдо, обзывая его вором. Возможно, он как раз виноват меньше всех. И, возможно, мне давно пора смириться с тем, что Алекса в самом деле больше нет и что я просто встретила кого-то… допустим, просто на него похожего, и этот кто-то мне понравился. Почему-то эта последняя мысль показалась лучиком надежды и принесла толику спокойствия.
А что? В самом деле, уж себе-то можно признаться, что Аэдо мне интересен… Я уже не была уверена ни в чем.
«Уже через несколько часов вы расстанетесь навсегда, – мелькнула горчащая мысль, – зачем тебе все это? Зачем новые отношения, которые завершатся, даже толком не начавшись?»
– Ну и что? – мрачно ответила я себе. – Если я решу, то все равно вернусь за ним, и тогда уже Верховный стор пожалеет о том, что похищал людей и делал из них обработчики данных.
Я посидела еще немного, нервно накручивая локон на палец. Затем поднялась, сделала запрос модулю навигации – медиум Аэдо был в своей каюте. И это было хорошо, не хотелось бы его встретить именно сейчас.
Потом я быстро сходила в душ, умылась, представляя себе, какими опухшими и красными выглядят сейчас веки. Ну да и к черту все. Я оставила нижнее белье на полу, который почему-то не торопился его сожрать, выложила на край кровати шприц с неведомым препаратом, а сама босиком, в просторной пижаме, тихонько вышла и двинулась в сторону каюты медиума.
Не знаю, зачем я все это проделывала, но – когда-то ведь должна захлопнуться дверь в прошлое? А я… я шагну в будущее, пусть и с изрядным привкусом былого.
В коридорах было сумрачно и тихо. К пробегающим по бархатистой поверхности стен огонькам я уже привыкла, они почти не привлекали внимания. Пол слегка пружинил под босыми ступнями, и я на самом деле торопилась, хотела успеть до того, как проснется здравый смысл, заставляя трусливо повернуть обратно. Но лучше об этом не думать… И уж точно лучше не думать о том, что Аэдо меня сейчас отправит восвояси, после того что я ему наговорила.
Перед знакомой дверью я задержалась. Войти? У меня по-прежнему привилегии резервного управляющего вычислителя, каюту я открою. Или все же постучаться?
«Марго. Я очень хочу… с тобой. Но я понимаю, что одна ты можешь легко затеряться. А со мной так уже не получится, даже если предположить, что после отключения от системы я смогу выжить».
Снова отвернулся, пошарил в шкафу и вернулся, держа на раскрытой ладони пластиковый шприц с компактной иглой.
«И еще вот что. Этот препарат – исключительно девиранская нанотехнология. На два часа поднимет на ноги организм практически с любой степенью повреждения. Даже если будет позвоночник перебит. Даже если кардиосклероз. Практически все, что угодно, лишь бы голова была на месте и артерии целы».
– Ого, какое будущее ты мне прогнозируешь!
Шприц лег мне в ладонь, и Аэдо накрыл его моими же пальцами, сжимая руку в кулак.
«Я ничего не прогнозирую. Но случиться может все, что угодно, да ты это и сама понимаешь».
Конечно, я понимала. Посмотрела на полупрозрачный пластик, внутри которого была розоватая жидкость, сунула ее в карман.
«Кстати, мы закончили, ты можешь идти к себе».
Я поднялась с кресла, оставив алмазы на подлокотнике, но вместо того, чтобы идти к выходу, подошла к медиуму. Со спины. И молча обняла его, прижав ладони к груди, а щеку – к широкой спине.
Ожидала, что он оттолкнет или пришлет возмущенное сообщение – но в нейроинтерфейсе воцарилась пугающая, тревожная тишина. И Аэдо замер неподвижно, как будто и не крупным и сильным мужчиной был, а маленьким крольчонком под рукой человека.
– Мне будет не хватать тебя, – прошептала я, – быть может, все же рискнешь? Все равно твое состояние сложно назвать жизнью.
«Марго…»
Я вздрогнула, когда он накрыл мои руки своими, теплыми, немного шершавыми. А потом переплел свои пальцы с моими. Как хорошо… такие простые прикосновения, а столько в них приятного тепла.
– Мне так хочется услышать твой голос.
«Но я не могу говорить, что-то изменено во мне».
– А мы бы тебя починили, – шепнула я, – совсем починили…
И всхлипнула невольно. Аэдо осторожно повернулся ко мне, все еще держа мои руки в своих, чуть наклонился, заглядывая в лицо – а я опустила голову, чтобы не видеть этого ужасного рисунка пчелиных сот. Так мы и стояли молча, он рассматривал меня, а я – его руки.
Вот на правом запястье рукав сдвинулся выше, чем следует, и там – узкая белая полоска, так похожая на шрам. Но это не шрам. Скорее участок кожи, лишенный пигмента.
Внутри у меня как будто что-то хрустнуло, ломаясь.
Эта полоска сантиметра два в длину… Такая же была у Алекса. Он говорил, что с ней родился, такой маленький депигментированный участок.
Я перестала дышать, горло перехватило.
Внутри все стремительно сжималось в одну точку, которая тем не менее могла разорвать меня в клочья, как Вселенная во время Большого Взрыва. А я… слепая курица!
Я просто не принимала того, что было на поверхности. Походка. То, как он поворачивал голову. То, как работал с программными модулями. Все это было очень знакомо – а я не видела, потому что не хотела видеть и ничего не ждала. То, что он обвешал моими цифрографиями каюту. И то, что решил спасти, невзирая на последствия…
Конечно, его тело очень изменилось. Ему нарастили мышечную массу, заменили руку и ногу, которые, видимо, просто оторвало тогда… Его лицо спрятали навсегда. Но маленькое белое пятнышко на запястье – кому оно было интересно? На него попросту не обратили внимания те, кто все это сотворил с моим…
– Алекс, – резко выдохнула я, чувствуя, что пол уходит из-под ног, – почему ты не сказал мне сразу?!!
«Я не Алекс, – прилетело мгновенно, – я – Аэдо».
Кажется, я пошатнулась, он легко подхватил меня на руки и усадил в кресло. А я, вскинув руки, сунула их под интерфейс, жадно ощупывая лицо, которого не видела – и которое уже начала забывать.
Слепая, глупая курица!
Судорожно хватая ртом воздух, я гладила выпуклый лоб, широкие брови, твердые скулы, переносицу с небольшой кривизной… И маленький рубец прямо под нижней губой, очень старый, он почти не ощущался под пальцами, но – был!
– Но ты же Алекс, – прошептала я, понимая, что еще немного – и сойду с ума. – У тебя его тело! Тело Александра Вейна, который погиб в ловушке девиран!
«Я не знаю, откуда у меня мое тело. Кажется, его создал Верховный стор».
Это было слишком больно. И жестоко.
И тогда я оттолкнула его от себя изо всех сил, а сама, перекатившись на другую сторону кресла, вскочила на ноги.
– Если ты… не Алекс, то… то… тогда ваш стор украл это тело, чтобы дать его тебе! Вор! Проклятый вор! Ты носишь тело того, кого вы убили!
Все вокруг словно окунулось в багровый свет, взялось мелкими точками. Я схожу с ума? Возможно. Но – мужской силуэт в черном. И в голове бьется, пульсирует мысль: это тело Алекса, моего Алекса. Но его забрали. И отдали непонятно кому. Подселили какую-то дрянь инопланетную и теперь используют… О-о-о, Алексу даже отказали в посмертном покое, потому что самого Алекса, выходит, больше нет – а его тело движется, ходит, что-то делает. Невозможно, просто невыносимо все это понимать и видеть.
«Марго».
– Иди в задницу! – взвизгнула я. – Не смей ко мне приближаться! Воры! Вы – жалкие, трусливые воры! Да лучше бы ты меня в самом деле убил, тогда бы я не увидела всего… этого…
Я хотела еще сказать… Много чего, наверное. Но слова, мысли – все путалось. И единственное, что я оказалась в состоянии сделать, – это выскочить из лаборатории и бежать, задыхаясь, к себе, чтобы потом, забившись в угол между кроватью и стеной, прижать к груди колени, уткнуться в них носом и плакать. Долго, непрерывно.
Да, тело Алекса Вейна осталось. Но самого его, выходит, больше не было. В теле моего любимого теперь жила совершенно другая личность.
* * *
В моей каюте было темно, единственным источником света служила плотная мембрана двери, сквозь которую просачивались редкие, рассеянные лучи ламп в коридоре.
И я… устала плакать.
Все, что оставалось, – сидеть и размышлять. И тело затекло от неудобной скрюченной позы. И ничего тут не сделаешь, потому что все не просто плохо, но ужасно.
Наверное, если я сейчас выйду из каюты и сделаю вид, что ничего не произошло, Аэдо последует моему примеру и будет так же слать однообразные короткие сообщения, и продолжит готовить мой побег.
Но я просто не могла себя заставить выйти и посмотреть на то, что осталось от Алекса, на то, что ему больше не принадлежало. Не могла.
Похоже, все, что мне оставалось, – сидеть в темноте и таращиться в темный округлый угол, совершенно не зная, что делать дальше. Мысли плавали в голове как большие грустные рыбы.
Возможно, если бы я могла спросить совета у отца, он бы подсказал что-нибудь дельное. Но я была отключена от сети Альянса, да и пытаться слать куда-либо сигнал стало опасно, потому что я умерла для всех.
А что бы он сказал, мой папа?
Я представила его – в очках, в белоснежном отглаженном халате.
«Если в этом теле остался мозг Алекса, то, наверное, это и есть Алекс. С другой стороны, личность определяет не только тело и мозг, но еще и информационное наполнение мозга. Если оно поменялось, вряд ли это тот же самый человек. Это совсем иная личность».
Возможно, там и правда остался мозг. Но в этом мозгу не оставили ни единого воспоминания, все стерли… Так можно ли было этого человека называть Алексом, если он все начал с чистого листа, как новорожденный, и развивался совсем не так, как Алекс? Вряд ли.
С другой стороны, какие-то крохи Алекса, невесомые, но такие значимые, остались – там, куда не дотянулось чудовище по имени Верховный стор. Походка, некоторые жесты… Привязанность ко мне. Все оказалось довольно легко объяснимо: Аэдо увидел меня, в нем заговорили отголоски стертой памяти, что-то на уровне инстинктов – и он начал действовать так, как считал правильным. Правильным для меня, конечно, потому что все, к чему он пришел, было ему же в ущерб.
А я? Я сама? Кто мне нравился? Аэдо – или жалкие крохи Алекса, которые в нем проглянули?
Вздохнув, я перевела взгляд на мембрану-дверь и вздрогнула, увидев темный силуэт за ней. Сколько он тут простоял? Почему не заходит? Ведь может же. Но видеть его сейчас… просто выше моих сил. И я отправила сообщение:
«Уходи».
Силуэт, мне показалось, дрогнул и поник. Аэдо… у меня просто язык не поворачивался назвать «это» Алексом… потоптался, потом ушел. А я зло вытерла кулаком набежавшие слезы.
Возможно, через несколько часов, когда приму окончательное решение, я выйду. Поговорю с ним. Но – не сейчас.
И я снова погрузилась в невеселые мысли.
Итак, допустим, тело и мозг Алекса остались сохранными. Думаю, что это было именно так, потому что тело, даже измененное, все было покрыто шрамами. Это были следы тех ран, которые получил Алекс, умирая. Возможно, оставались какие-то очень глубокие слои памяти, где задержалась привязанность ко мне. А все остальное – мысли, воспоминания – уже совершенно чужое, принадлежит незнакомому мне мужчине…
Черт. Если бы я не узнала в нем Алекса, я бы честно призналась в том, что этот незнакомый мужчина мне понравился.
Но кто теперь разберет, что именно мне понравилось: новая начинка тела, новая личность в нем или те жалкие крохи Алекса, которые там еще проглядывали?
А для Аэдо? Именно Аэдо была важна и нужна я или в нем всего лишь говорили невнятные отголоски былых чувств? Судьба слишком жестоко обошлась с нами, в итоге подвесив в полной неопределенности.
Часы шли, а я все еще не могла понять, что же делать, но чем дальше, тем более явственным становилось ощущение, что я поступила неправильно.
Не нужно было оскорблять Аэдо, обзывая его вором. Возможно, он как раз виноват меньше всех. И, возможно, мне давно пора смириться с тем, что Алекса в самом деле больше нет и что я просто встретила кого-то… допустим, просто на него похожего, и этот кто-то мне понравился. Почему-то эта последняя мысль показалась лучиком надежды и принесла толику спокойствия.
А что? В самом деле, уж себе-то можно признаться, что Аэдо мне интересен… Я уже не была уверена ни в чем.
«Уже через несколько часов вы расстанетесь навсегда, – мелькнула горчащая мысль, – зачем тебе все это? Зачем новые отношения, которые завершатся, даже толком не начавшись?»
– Ну и что? – мрачно ответила я себе. – Если я решу, то все равно вернусь за ним, и тогда уже Верховный стор пожалеет о том, что похищал людей и делал из них обработчики данных.
Я посидела еще немного, нервно накручивая локон на палец. Затем поднялась, сделала запрос модулю навигации – медиум Аэдо был в своей каюте. И это было хорошо, не хотелось бы его встретить именно сейчас.
Потом я быстро сходила в душ, умылась, представляя себе, какими опухшими и красными выглядят сейчас веки. Ну да и к черту все. Я оставила нижнее белье на полу, который почему-то не торопился его сожрать, выложила на край кровати шприц с неведомым препаратом, а сама босиком, в просторной пижаме, тихонько вышла и двинулась в сторону каюты медиума.
Не знаю, зачем я все это проделывала, но – когда-то ведь должна захлопнуться дверь в прошлое? А я… я шагну в будущее, пусть и с изрядным привкусом былого.
В коридорах было сумрачно и тихо. К пробегающим по бархатистой поверхности стен огонькам я уже привыкла, они почти не привлекали внимания. Пол слегка пружинил под босыми ступнями, и я на самом деле торопилась, хотела успеть до того, как проснется здравый смысл, заставляя трусливо повернуть обратно. Но лучше об этом не думать… И уж точно лучше не думать о том, что Аэдо меня сейчас отправит восвояси, после того что я ему наговорила.
Перед знакомой дверью я задержалась. Войти? У меня по-прежнему привилегии резервного управляющего вычислителя, каюту я открою. Или все же постучаться?