Брак с летальным исходом
Часть 6 из 44 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Мысль навестить почтенного аптекаря я отмела сразу же. Во-первых, скорее всего, к нему тотчас направятся с обыском, когда откроется мой побег. А во-вторых, именно он в то злополучное утро на площади напомнил о старинном обычае, спасшем меня от костра. Напомнил – и спустя несколько минут чудесным образом объявился лорд Кастанелло с предложением взять в жены преступницу. Совпадение или нет, но у меня были все основания предполагать, что добрый аптекарь как-то связан с лордом. А значит, так рисковать я не могла.
Можно было попробовать найти искусного мага на черном рынке, но нужных контактов я не имела. Да и кто бы согласился связываться с женщиной, которую подозревали в использовании ментальной магии? Слухи по Аллегранце разносятся быстро…
Но что, если выбраться за пределы города? А еще лучше и вовсе покинуть регион, воспользовавшись первой же проезжающей мимо почтовой каретой? Меня неодолимо тянуло на восток, в Фиоренну, но сейчас я была согласна отправиться хоть в Ромилию, хоть в Веньятту или даже на самый юг, в Ниаретт, лишь бы оказаться как можно дальше отсюда. За пределами влияния господина законника и отдела магического контроля Аллегранцы я могла не бояться, что кто-то заподозрит во мне беглую преступницу. Придумать историю о ревнивце-муже, предложить гребень в качестве платы за услугу – и, быть может, мне удастся получить помощь и избавиться от ненавистного браслета.
Нужно было только добраться до ближайшей крупной дороги.
Я принялась перебирать в голове все, что могло бы усилить действие обезболивающего порошка. В моем распоряжении были завтраки, обеды и ужины, туалетные принадлежности и лекарства от лихорадки. Не так уж и много, хотя… если подойти с умом, не так уж и мало.
Я почувствовала, как губы против воли расплываются в торжествующей улыбке. Наконец-то, впервые с того дня, когда я оказалась в доме лорда Кастанелло, мой ум был занят настоящим делом. Побег захватил меня, как увлекает сложная задача, прогоняя все страхи и ненужные мысли, и я отдалась поиску решения со всей пылкостью.
Горничная принесла ужин. К моему ликованию, к блюду с жареным мясом сегодня прилагалась щепотка жгучего черного перца. Перец не являлся необходимым ингредиентом для моих снадобий, но я не преминула воспользоваться столь удачным стечением обстоятельств, чтобы сделать еще кое-что, способное взбудоражить организм и немного снизить чувствительность к боли. Еле дождавшись, когда женщина выйдет из комнаты, я проворно смешала перец со сливочным маслом, чтобы было удобнее глотать его, когда возникнет необходимость, и, скатав липкую массу в пару небольших шариков, выставила за окно на холод, плотно завернув в платок.
Это была самая легкая часть плана, не требовавшая применения моих способностей. Сделать средство, подавляющее нервные импульсы и на время повышающее болевой порог, куда труднее.
У меня были порошок, вода и накопительный кристалл в светильнике, энергию которого я могла перенаправить для нагрева; несколько банок из прокаленного стекла. А также имелись рвение и решимость как можно скорее найти способ выбраться из этого жуткого дома.
Да, отдел магического контроля отобрал у меня лицензию зельевара. Но изъять из моей головы все, чему я научилась за время, проведенное в университете, никто из них не был в силах.
– Что миледи желает на завтрак? – спросила горничная, возвращаясь за подносом и с подозрением косясь на пустые тарелки.
– Сварите мне кофе покрепче, пожалуйста. Я плохо себя чувствую по утрам.
– Как миледи пожелает, – поклонилась женщина.
Мне нужен был кофеин. Как можно больше кофеина.
* * *
Почти всю ночь я провела за изготовлением нагревателя. Вытащила спицы из жесткого лифа платья и кое-как согнула их в подобие гнезда для накопительного кристалла, который намеревалась днем выкрутить из светильника. После этого мне нужно будет смешать обезболивающий порошок с кофе и выпарить полученную смесь, одновременно проведя преобразование, чтобы усилить эффективность компонентов.
«Ничто не берется из ниоткуда, – не уставал повторять лектор на курсах теории зелий. – Для успешного преобразования нужно знать свойства веществ и четко представлять, каков должен быть конечный результат их взаимодействия. Наделять предметы желаемыми свойствами и энергией способны только артефакторы, в которых магические способности развиваются на протяжении поколений. Зельевары могут пользоваться лишь тем, что уже заложено внутри объекта».
В первый раз мне предстояло делать преобразование не по учебнику, да еще и в таких условиях. Но выбора не было. Если я не смогу поднять порог чувствительности, чего бы мне это ни стоило, я не сделаю и трех шагов за территорию поместья, не упав в обморок от болевого шока.
К моей невероятной радости, лорд Кастанелло у дверей моей комнаты больше не появлялся, хотя на ночь я и подперла ее для верности тяжелым столиком.
Крепкий кофе ждал на подносе с завтраком. Я с благодарностью подняла маленькую чашечку и вдохнула горьковатый пар. Один только запах возвращал бодрость после бессонной ночи, но я безжалостно подавила искушение сделать хотя бы глоток. Чуть улыбнувшись, кивком головы дала понять, что в присутствии горничной больше не нуждаюсь. Женщина поклонилась и вышла. Со вздохом сожаления я опрокинула содержимое чашки прямо в баночку с порошком, столкнув ложечкой внутрь остатки кофейной гущи, собравшейся на дне. А потом как ни в чем не бывало закончила завтрак.
С установкой нагревателя я справилась быстро. Мне легко удалось выкрутить кристалл из светильника и уложить в гнездо, а сверху водрузить баночку, закрепив вокруг нее спицы, которые должны были передавать тепло. Активированный накопитель, чей свет более не приглушал специальный плафон, почти ослеплял, зато исправно нагревал мое самодельное устройство. Преодолевая жар, исходивший от кристалла, я занесла руки над баночкой и сосредоточилась.
Я почувствовала связи – тонкие энергии, бурлящие в закипающей смеси. И приступила к работе.
Ладони мелко подрагивали, по лбу и лицу катился пот – то ли от близости раскалившегося накопительного кристалла, то ли от преобразования, требовавшего полной отдачи. Но я ощущала, как постепенно выстраиваются под ловкими пальцами невидимые нити, уплотняются, сплетаются друг с другом, закрепляя и усиливая желаемый эффект в образующейся смеси. После короткого раздумья я придала зелью форму полупрозрачных кристаллов, и вскоре на дне банки позвякивала горсть темных леденцов.
Я отвела ладони от нагревателя и погасила кристалл. Теперь все, что можно было приготовить для побега, имелось у меня под рукой. Оставалось только дождаться подходящего случая, чтобы вновь выбраться из поместья.
* * *
Я притаилась возле перил парадной лестницы, наблюдая, как слуги снуют по залу первого этажа, занимаясь повседневными делами. Лорд Кастанелло, вернувшийся некоторое время назад, заперся в своем кабинете. Я слышала его шаги по коридору и хлопок двери личных покоев, а по опыту предыдущих вылазок мне было известно, что лорд до самого ужина вряд ли выйдет оттуда.
– Я заметил, что после возвращения милорда ворота оставили открытыми, – внезапно донесся до меня голос дворецкого. Я постаралась перегнуться через перила, чтобы разглядеть, к кому он обращается, но говорившие стояли точно под галереей. – Да еще и привратник взял выходной. Нужно послать туда кого-нибудь…
– Не стоит, господин Альберто, – ответил его собеседник.
Я испуганно вздрогнула и задела рукой низкий столик, едва не выдав своего присутствия. Мне оставалось лишь надеяться, что никто не обратил внимания на странный шум, раздавшийся в галерее второго этажа. Незапертые ворота казались прямым путем к свободе, и я жадно ловила каждое слово, страстно желая покинуть негостеприимный дом и его странного и пугающего хозяина.
– Милорд просил передать, что ожидает посыльного, – продолжил все тот же слуга, чьего голоса я не узнала.
Сердце взволнованно забилось. Медлить было нельзя. Посыльный мог явиться к лорду в любую минуту, а после ворота закроют, и неизвестно, когда еще мне представится такой шанс. Если вообще представится. Приближался ужин, во время которого горничная непременно обнаружит мое отсутствие. У меня оставалось не так много времени.
Коридор. Комната. Зажать в кулаке баночку с кристаллами, распахнуть окно, выхватывая с узкого карниза замерзший платочек с масляно-перцовыми шариками, прикрыть створки – кое-как, но какое это имеет значение? И – вниз, со всей поспешностью, которую можно развить, если стараться издавать как можно меньше шума.
Тяжелая дверь парадного входа поддалась с трудом. Вцепившись в ручку, я изо всех сил потянула ее на себя и едва смогла приоткрыть наполовину. Но этого было вполне достаточно, чтобы выскользнуть наружу.
Легкий снегопад, начавшийся с утра, к вечеру превратился в настоящую метель. Ветер бросал мне в лицо пригоршни колкого снега, и я тут же почувствовала, что холод начинает жечь лицо и руки, едва защищенные тонкими рукавами платья. Я пожалела, что у меня нет с собой ничего теплого, но возвращаться и искать плащ или шаль было некогда. К тому же своих теплых вещей у меня не было, а делаться воровкой и брать чужие я не хотела.
Обезболивающее должно было начать действовать не сразу, поэтому я вынула баночку и сунула под язык небольшой кристалл – пока один, а потом, по факту происходящего, можно будет определить верную дозировку. Леденец получился с легким кофейным привкусом.
«Вот он, вкус моей свободы», – промелькнула в голове глупая, но приятная мысль.
Я замерла на крыльце, вглядываясь в темнеющую аллею. Выдохнула с облегчением: вроде бы никого. Сад был пуст, ни один фонарь не освещал дорогу. Мне должно хватить времени и сил, чтобы уйти достаточно далеко, пока слуги или сам лорд не хватятся беглянки.
Стараясь держаться в тени деревьев, я побежала.
Не доходя нескольких шагов до ворот, я торопливо сунула в рот масляный шарик с перцем. Горло обожгло огнем, по телу невольно прокатилась дрожь. Я поморщилась и пару раз вдохнула морозный воздух, чтобы немного приглушить пожар на языке. Впрочем, и без того чувствовала легкое онемение во всем теле: кристаллы начинали действовать.
Я решительно перешагнула границу земель своего вынужденного супруга.
Боль была. Начинаясь от закованного в браслет запястья, она быстро распространялась по всему телу, но теперь ее хотя бы можно было терпеть. Долго радоваться успеху я не стала – подобрав юбки, изо всех сил бросилась прочь от владений лорда Кастанелло.
* * *
Поместье осталось далеко позади, огни его едва различались между стволами деревьев. Дорога, пустая и безлюдная, вела прямиком в неизвестность. Я была без сознания, когда меня привезли в дом лорда Кастанелло, и сейчас брела наугад, не имея ни единой приметы, не зная, когда же сумею выбраться к населенным местам. Я считала, что если уж я справилась с побегом из имения, то как-нибудь сумею договориться о том, чтобы бедной женщине, чья лошадь сбросила всадницу и исчезла в метели, помогли добраться до ближайшего разъезда, где она могла бы воспользоваться почтовой каретой. В конце концов, у меня все еще оставалось несколько украшений и фамильный гребень Эдвина. Мне казалось, мой погибший муж не был бы против, чтобы я использовала их, узнай он, в каком плачевном положении я оказалась.
Но время шло, сгустились сумерки, лес погрузился в почти непроглядный мрак, а мне так и не встретилось ни единого экипажа или человеческого жилища. Даже посыльный, которого ждал лорд Кастанелло, не появился на заметенной снежной дороге.
Я продолжала идти так быстро, как могла, гоня прочь подступающую панику.
Магия, вложенная в артефакт на моем запястье, действовала исправно. Чем дальше я уходила от поместья, тем ярче разгорались кристаллы и тем сильнее становилась боль, волнами разбегающаяся по телу. Первого кристалла, который я проглотила еще на пороге дома, хватило до наступления сумерек, но после этого дела шли все хуже и хуже. Зажав в кулаке вторую порцию обезболивающего, я мысленно поставила себе цель добраться до вершины ближайшего холма, где дорога делала крутой поворот, теряясь среди снега и деревьев. Это стоило мне немалых сил, и последние метры я едва сдерживала себя, чтобы не упасть, сжавшись в комочек и завывая от боли. Казалось, каждый нерв, каждую мышцу моего тела сводило болезненной судорогой почти на грани выносимого. Дрожащими руками я положила под язык маленький кристаллик. Привалившись к ближайшему дереву, дождалась, когда боль отступит, и побрела дальше, желая преодолеть еще три поворота, прежде чем принимать новую порцию.
Ничего не вышло. Я сдалась, едва дойдя до развилки. По моим прикидкам, это расстояние оказалось вдвое меньше того, что мне удалось пройти на втором кристаллике обезболивающего. Поколебавшись, я выбрала правую дорогу, которая была у́же, зато следы колес на снегу казались более свежими, и сделала еще несколько шагов. Я находилась почти на пределе.
Раскусила еще один масляный шарик и проглотила его, едва заметив охватившее горло жжение. Смахнув застывающие на ветру слезы, вынула два кристалла.
На донышке баночки оставалось совсем немного.
Если так пойдет и дальше, я вряд ли протяну даже до утра.
Надо было двигаться.
Я переставляла ноги в каком-то трансе. Шаг, шаг, еще шаг. Кристалл. Сердце стучало в груди болезненно, рвано, дыхание пополам со стонами вырывалось сквозь стиснутые зубы.
Я даже не поняла, когда потеряла равновесие и упала. Один взмах ресниц – и перед глазами вместо грязного снега дороги чернеет небо, и ветер гонит пушистые хлопья, поблескивающие на свету. Две тонкие полоски света, в которых плясали в замысловатом танце крупные снежинки, разрезали ночную мглу.
С трудом – голову, казалось, разрывало на части, и каждая клеточка тела болела – осознала, что же я увидела перед собой, и попыталась отползти с дороги вглубь леса. Мне нужно было еще немного сил. Едва не теряя сознание, я потянулась за спасительными кристаллами, когда небо и светлые полосы заслонила массивная тень, и чья-то рука безжалостно вырвала у меня баночку.
– Интересно, – раздался надо мной знакомый голос.
* * *
– Очень, я бы сказал, очень интересно, – повторил лорд Кастанелло и положил баночку в карман пальто, отступая от меня на шаг. – Здесь до самого города лес, лес и лес, а в это время года даже охотничьи домики закрыты. Ума не приложу, куда можно было так спешить.
Я не ответила. Зажмурилась крепко-крепко, втайне мечтая, чтобы лорд оказался плодом моего измученного болью воображения.
Коротко фыркнув, лорд Кастанелло произнес:
– Садитесь в экипаж.
Даже не видя, я почувствовала, как полыхнул на руке браслет. Брачный договор обязывал во всем слушаться супруга, и слова лорда, содержавшие недвусмысленный приказ, активировали заложенную в артефакте магию. Что означало: стоит мне сделать хотя бы одно движение в сторону экипажа, как боль уменьшится, а быть может, и вовсе уйдет.
Несколько мгновений я боролась с отчаянным желанием не подчиниться приказу. Признать, что воля лорда Кастанелло и бумаги, подписанные в городской ратуше, имеют надо мной власть, было выше моих сил. Я убеждала себя, что смерть лучше бессмысленного и унизительного существования вечной пленницей в родовом поместье Кастанелло – одиноким призраком, обреченным на скитания по пустым коридорам. Но тело и заложенные в нем инстинкты оказались сильнее.
И я все же сумела, приподнявшись со снега, повернуться к экипажу. А затем встала и на негнущихся ногах сделала шаг. И еще, и еще. Чем ближе я подходила к супругу, тем слабее становилась боль, оставлявшая после себя опустошение.
Лорд Кастанелло молча ожидал рядом с открытой дверцей. Стараясь не смотреть ему в глаза, я с трудом, все еще слишком слабая после пережитого, забралась внутрь экипажа. Он сел следом за мной, подал знак водителю, и машина тронулась с места, вновь возвращая меня в мою тюрьму.
Экипаж ехал вперед по заснеженной дороге, видимо выбирая подходящее место, чтобы развернуться. Или же лорд Кастанелло хотел наглядно продемонстрировать, насколько далеко было мое спасение. С каждым новым поворотом среди лесистых холмов я с тоской осознавала, какой же глупой и бессмысленной оказалась моя затея. С моим запасом обезболивающего я не добралась бы даже до более оживленной дороги, не говоря уже о человеческом жилье или столь желанном разъезде, где можно встретить почтовые кареты.
Можно было попробовать найти искусного мага на черном рынке, но нужных контактов я не имела. Да и кто бы согласился связываться с женщиной, которую подозревали в использовании ментальной магии? Слухи по Аллегранце разносятся быстро…
Но что, если выбраться за пределы города? А еще лучше и вовсе покинуть регион, воспользовавшись первой же проезжающей мимо почтовой каретой? Меня неодолимо тянуло на восток, в Фиоренну, но сейчас я была согласна отправиться хоть в Ромилию, хоть в Веньятту или даже на самый юг, в Ниаретт, лишь бы оказаться как можно дальше отсюда. За пределами влияния господина законника и отдела магического контроля Аллегранцы я могла не бояться, что кто-то заподозрит во мне беглую преступницу. Придумать историю о ревнивце-муже, предложить гребень в качестве платы за услугу – и, быть может, мне удастся получить помощь и избавиться от ненавистного браслета.
Нужно было только добраться до ближайшей крупной дороги.
Я принялась перебирать в голове все, что могло бы усилить действие обезболивающего порошка. В моем распоряжении были завтраки, обеды и ужины, туалетные принадлежности и лекарства от лихорадки. Не так уж и много, хотя… если подойти с умом, не так уж и мало.
Я почувствовала, как губы против воли расплываются в торжествующей улыбке. Наконец-то, впервые с того дня, когда я оказалась в доме лорда Кастанелло, мой ум был занят настоящим делом. Побег захватил меня, как увлекает сложная задача, прогоняя все страхи и ненужные мысли, и я отдалась поиску решения со всей пылкостью.
Горничная принесла ужин. К моему ликованию, к блюду с жареным мясом сегодня прилагалась щепотка жгучего черного перца. Перец не являлся необходимым ингредиентом для моих снадобий, но я не преминула воспользоваться столь удачным стечением обстоятельств, чтобы сделать еще кое-что, способное взбудоражить организм и немного снизить чувствительность к боли. Еле дождавшись, когда женщина выйдет из комнаты, я проворно смешала перец со сливочным маслом, чтобы было удобнее глотать его, когда возникнет необходимость, и, скатав липкую массу в пару небольших шариков, выставила за окно на холод, плотно завернув в платок.
Это была самая легкая часть плана, не требовавшая применения моих способностей. Сделать средство, подавляющее нервные импульсы и на время повышающее болевой порог, куда труднее.
У меня были порошок, вода и накопительный кристалл в светильнике, энергию которого я могла перенаправить для нагрева; несколько банок из прокаленного стекла. А также имелись рвение и решимость как можно скорее найти способ выбраться из этого жуткого дома.
Да, отдел магического контроля отобрал у меня лицензию зельевара. Но изъять из моей головы все, чему я научилась за время, проведенное в университете, никто из них не был в силах.
– Что миледи желает на завтрак? – спросила горничная, возвращаясь за подносом и с подозрением косясь на пустые тарелки.
– Сварите мне кофе покрепче, пожалуйста. Я плохо себя чувствую по утрам.
– Как миледи пожелает, – поклонилась женщина.
Мне нужен был кофеин. Как можно больше кофеина.
* * *
Почти всю ночь я провела за изготовлением нагревателя. Вытащила спицы из жесткого лифа платья и кое-как согнула их в подобие гнезда для накопительного кристалла, который намеревалась днем выкрутить из светильника. После этого мне нужно будет смешать обезболивающий порошок с кофе и выпарить полученную смесь, одновременно проведя преобразование, чтобы усилить эффективность компонентов.
«Ничто не берется из ниоткуда, – не уставал повторять лектор на курсах теории зелий. – Для успешного преобразования нужно знать свойства веществ и четко представлять, каков должен быть конечный результат их взаимодействия. Наделять предметы желаемыми свойствами и энергией способны только артефакторы, в которых магические способности развиваются на протяжении поколений. Зельевары могут пользоваться лишь тем, что уже заложено внутри объекта».
В первый раз мне предстояло делать преобразование не по учебнику, да еще и в таких условиях. Но выбора не было. Если я не смогу поднять порог чувствительности, чего бы мне это ни стоило, я не сделаю и трех шагов за территорию поместья, не упав в обморок от болевого шока.
К моей невероятной радости, лорд Кастанелло у дверей моей комнаты больше не появлялся, хотя на ночь я и подперла ее для верности тяжелым столиком.
Крепкий кофе ждал на подносе с завтраком. Я с благодарностью подняла маленькую чашечку и вдохнула горьковатый пар. Один только запах возвращал бодрость после бессонной ночи, но я безжалостно подавила искушение сделать хотя бы глоток. Чуть улыбнувшись, кивком головы дала понять, что в присутствии горничной больше не нуждаюсь. Женщина поклонилась и вышла. Со вздохом сожаления я опрокинула содержимое чашки прямо в баночку с порошком, столкнув ложечкой внутрь остатки кофейной гущи, собравшейся на дне. А потом как ни в чем не бывало закончила завтрак.
С установкой нагревателя я справилась быстро. Мне легко удалось выкрутить кристалл из светильника и уложить в гнездо, а сверху водрузить баночку, закрепив вокруг нее спицы, которые должны были передавать тепло. Активированный накопитель, чей свет более не приглушал специальный плафон, почти ослеплял, зато исправно нагревал мое самодельное устройство. Преодолевая жар, исходивший от кристалла, я занесла руки над баночкой и сосредоточилась.
Я почувствовала связи – тонкие энергии, бурлящие в закипающей смеси. И приступила к работе.
Ладони мелко подрагивали, по лбу и лицу катился пот – то ли от близости раскалившегося накопительного кристалла, то ли от преобразования, требовавшего полной отдачи. Но я ощущала, как постепенно выстраиваются под ловкими пальцами невидимые нити, уплотняются, сплетаются друг с другом, закрепляя и усиливая желаемый эффект в образующейся смеси. После короткого раздумья я придала зелью форму полупрозрачных кристаллов, и вскоре на дне банки позвякивала горсть темных леденцов.
Я отвела ладони от нагревателя и погасила кристалл. Теперь все, что можно было приготовить для побега, имелось у меня под рукой. Оставалось только дождаться подходящего случая, чтобы вновь выбраться из поместья.
* * *
Я притаилась возле перил парадной лестницы, наблюдая, как слуги снуют по залу первого этажа, занимаясь повседневными делами. Лорд Кастанелло, вернувшийся некоторое время назад, заперся в своем кабинете. Я слышала его шаги по коридору и хлопок двери личных покоев, а по опыту предыдущих вылазок мне было известно, что лорд до самого ужина вряд ли выйдет оттуда.
– Я заметил, что после возвращения милорда ворота оставили открытыми, – внезапно донесся до меня голос дворецкого. Я постаралась перегнуться через перила, чтобы разглядеть, к кому он обращается, но говорившие стояли точно под галереей. – Да еще и привратник взял выходной. Нужно послать туда кого-нибудь…
– Не стоит, господин Альберто, – ответил его собеседник.
Я испуганно вздрогнула и задела рукой низкий столик, едва не выдав своего присутствия. Мне оставалось лишь надеяться, что никто не обратил внимания на странный шум, раздавшийся в галерее второго этажа. Незапертые ворота казались прямым путем к свободе, и я жадно ловила каждое слово, страстно желая покинуть негостеприимный дом и его странного и пугающего хозяина.
– Милорд просил передать, что ожидает посыльного, – продолжил все тот же слуга, чьего голоса я не узнала.
Сердце взволнованно забилось. Медлить было нельзя. Посыльный мог явиться к лорду в любую минуту, а после ворота закроют, и неизвестно, когда еще мне представится такой шанс. Если вообще представится. Приближался ужин, во время которого горничная непременно обнаружит мое отсутствие. У меня оставалось не так много времени.
Коридор. Комната. Зажать в кулаке баночку с кристаллами, распахнуть окно, выхватывая с узкого карниза замерзший платочек с масляно-перцовыми шариками, прикрыть створки – кое-как, но какое это имеет значение? И – вниз, со всей поспешностью, которую можно развить, если стараться издавать как можно меньше шума.
Тяжелая дверь парадного входа поддалась с трудом. Вцепившись в ручку, я изо всех сил потянула ее на себя и едва смогла приоткрыть наполовину. Но этого было вполне достаточно, чтобы выскользнуть наружу.
Легкий снегопад, начавшийся с утра, к вечеру превратился в настоящую метель. Ветер бросал мне в лицо пригоршни колкого снега, и я тут же почувствовала, что холод начинает жечь лицо и руки, едва защищенные тонкими рукавами платья. Я пожалела, что у меня нет с собой ничего теплого, но возвращаться и искать плащ или шаль было некогда. К тому же своих теплых вещей у меня не было, а делаться воровкой и брать чужие я не хотела.
Обезболивающее должно было начать действовать не сразу, поэтому я вынула баночку и сунула под язык небольшой кристалл – пока один, а потом, по факту происходящего, можно будет определить верную дозировку. Леденец получился с легким кофейным привкусом.
«Вот он, вкус моей свободы», – промелькнула в голове глупая, но приятная мысль.
Я замерла на крыльце, вглядываясь в темнеющую аллею. Выдохнула с облегчением: вроде бы никого. Сад был пуст, ни один фонарь не освещал дорогу. Мне должно хватить времени и сил, чтобы уйти достаточно далеко, пока слуги или сам лорд не хватятся беглянки.
Стараясь держаться в тени деревьев, я побежала.
Не доходя нескольких шагов до ворот, я торопливо сунула в рот масляный шарик с перцем. Горло обожгло огнем, по телу невольно прокатилась дрожь. Я поморщилась и пару раз вдохнула морозный воздух, чтобы немного приглушить пожар на языке. Впрочем, и без того чувствовала легкое онемение во всем теле: кристаллы начинали действовать.
Я решительно перешагнула границу земель своего вынужденного супруга.
Боль была. Начинаясь от закованного в браслет запястья, она быстро распространялась по всему телу, но теперь ее хотя бы можно было терпеть. Долго радоваться успеху я не стала – подобрав юбки, изо всех сил бросилась прочь от владений лорда Кастанелло.
* * *
Поместье осталось далеко позади, огни его едва различались между стволами деревьев. Дорога, пустая и безлюдная, вела прямиком в неизвестность. Я была без сознания, когда меня привезли в дом лорда Кастанелло, и сейчас брела наугад, не имея ни единой приметы, не зная, когда же сумею выбраться к населенным местам. Я считала, что если уж я справилась с побегом из имения, то как-нибудь сумею договориться о том, чтобы бедной женщине, чья лошадь сбросила всадницу и исчезла в метели, помогли добраться до ближайшего разъезда, где она могла бы воспользоваться почтовой каретой. В конце концов, у меня все еще оставалось несколько украшений и фамильный гребень Эдвина. Мне казалось, мой погибший муж не был бы против, чтобы я использовала их, узнай он, в каком плачевном положении я оказалась.
Но время шло, сгустились сумерки, лес погрузился в почти непроглядный мрак, а мне так и не встретилось ни единого экипажа или человеческого жилища. Даже посыльный, которого ждал лорд Кастанелло, не появился на заметенной снежной дороге.
Я продолжала идти так быстро, как могла, гоня прочь подступающую панику.
Магия, вложенная в артефакт на моем запястье, действовала исправно. Чем дальше я уходила от поместья, тем ярче разгорались кристаллы и тем сильнее становилась боль, волнами разбегающаяся по телу. Первого кристалла, который я проглотила еще на пороге дома, хватило до наступления сумерек, но после этого дела шли все хуже и хуже. Зажав в кулаке вторую порцию обезболивающего, я мысленно поставила себе цель добраться до вершины ближайшего холма, где дорога делала крутой поворот, теряясь среди снега и деревьев. Это стоило мне немалых сил, и последние метры я едва сдерживала себя, чтобы не упасть, сжавшись в комочек и завывая от боли. Казалось, каждый нерв, каждую мышцу моего тела сводило болезненной судорогой почти на грани выносимого. Дрожащими руками я положила под язык маленький кристаллик. Привалившись к ближайшему дереву, дождалась, когда боль отступит, и побрела дальше, желая преодолеть еще три поворота, прежде чем принимать новую порцию.
Ничего не вышло. Я сдалась, едва дойдя до развилки. По моим прикидкам, это расстояние оказалось вдвое меньше того, что мне удалось пройти на втором кристаллике обезболивающего. Поколебавшись, я выбрала правую дорогу, которая была у́же, зато следы колес на снегу казались более свежими, и сделала еще несколько шагов. Я находилась почти на пределе.
Раскусила еще один масляный шарик и проглотила его, едва заметив охватившее горло жжение. Смахнув застывающие на ветру слезы, вынула два кристалла.
На донышке баночки оставалось совсем немного.
Если так пойдет и дальше, я вряд ли протяну даже до утра.
Надо было двигаться.
Я переставляла ноги в каком-то трансе. Шаг, шаг, еще шаг. Кристалл. Сердце стучало в груди болезненно, рвано, дыхание пополам со стонами вырывалось сквозь стиснутые зубы.
Я даже не поняла, когда потеряла равновесие и упала. Один взмах ресниц – и перед глазами вместо грязного снега дороги чернеет небо, и ветер гонит пушистые хлопья, поблескивающие на свету. Две тонкие полоски света, в которых плясали в замысловатом танце крупные снежинки, разрезали ночную мглу.
С трудом – голову, казалось, разрывало на части, и каждая клеточка тела болела – осознала, что же я увидела перед собой, и попыталась отползти с дороги вглубь леса. Мне нужно было еще немного сил. Едва не теряя сознание, я потянулась за спасительными кристаллами, когда небо и светлые полосы заслонила массивная тень, и чья-то рука безжалостно вырвала у меня баночку.
– Интересно, – раздался надо мной знакомый голос.
* * *
– Очень, я бы сказал, очень интересно, – повторил лорд Кастанелло и положил баночку в карман пальто, отступая от меня на шаг. – Здесь до самого города лес, лес и лес, а в это время года даже охотничьи домики закрыты. Ума не приложу, куда можно было так спешить.
Я не ответила. Зажмурилась крепко-крепко, втайне мечтая, чтобы лорд оказался плодом моего измученного болью воображения.
Коротко фыркнув, лорд Кастанелло произнес:
– Садитесь в экипаж.
Даже не видя, я почувствовала, как полыхнул на руке браслет. Брачный договор обязывал во всем слушаться супруга, и слова лорда, содержавшие недвусмысленный приказ, активировали заложенную в артефакте магию. Что означало: стоит мне сделать хотя бы одно движение в сторону экипажа, как боль уменьшится, а быть может, и вовсе уйдет.
Несколько мгновений я боролась с отчаянным желанием не подчиниться приказу. Признать, что воля лорда Кастанелло и бумаги, подписанные в городской ратуше, имеют надо мной власть, было выше моих сил. Я убеждала себя, что смерть лучше бессмысленного и унизительного существования вечной пленницей в родовом поместье Кастанелло – одиноким призраком, обреченным на скитания по пустым коридорам. Но тело и заложенные в нем инстинкты оказались сильнее.
И я все же сумела, приподнявшись со снега, повернуться к экипажу. А затем встала и на негнущихся ногах сделала шаг. И еще, и еще. Чем ближе я подходила к супругу, тем слабее становилась боль, оставлявшая после себя опустошение.
Лорд Кастанелло молча ожидал рядом с открытой дверцей. Стараясь не смотреть ему в глаза, я с трудом, все еще слишком слабая после пережитого, забралась внутрь экипажа. Он сел следом за мной, подал знак водителю, и машина тронулась с места, вновь возвращая меня в мою тюрьму.
Экипаж ехал вперед по заснеженной дороге, видимо выбирая подходящее место, чтобы развернуться. Или же лорд Кастанелло хотел наглядно продемонстрировать, насколько далеко было мое спасение. С каждым новым поворотом среди лесистых холмов я с тоской осознавала, какой же глупой и бессмысленной оказалась моя затея. С моим запасом обезболивающего я не добралась бы даже до более оживленной дороги, не говоря уже о человеческом жилье или столь желанном разъезде, где можно встретить почтовые кареты.