Брак с летальным исходом

Я мерила шагами комнату. Несмотря на усталость, спать не хотелось. Дом, после отъезда Лоиссы и Ильды погрузившийся в тишину, казался обманчиво спокойным и безопасным, но я кожей чувствовала, что это лишь недолгое затишье перед настоящей бурей. Несмотря на то что в письме я упомянула, пожалуй, всех известных мне слуг лорда Кастанелло, сейчас я скорее была склонна доверять тем, кто в эту ночь находился в доме. Вряд ли эти люди, помогавшие вытаскивать Лоиссу из лап смерти, пошедшие против воли лорда и поддержавшие мое решение отослать девушку из поместья, замышляли что-то дурное. Да, у того же господина Сфорци могли быть причины недолюбливать новую супругу лорда Кастанелло, но, видя его искреннее беспокойство за жизнь Лоиссы, я просто не могла поверить, что ради того, чтобы очернить меня или скрыть какую-то важную информацию, он пошел бы на преступление. Но вот после, когда ночь закончится…

После в поместье вернется лорд и те из слуг, кого непогода заставила остаться в городе. С утра извозчик подвезет продукты, прибудет посыльный с газетами и почтой. Кто-то из этих людей, возможно, и является тем самым отравителем, с каждым днем все крепче и крепче сжимающим смертельную хватку.

В голове, не давая покоя, крутилась навязчивая мысль. Зачем нужно прилагать столько усилий, чтобы убить кухарку, если все, что она делала, – это втайне передавала мне письма? Дурман, вероятно, служил зароком, что влюбленная до беспамятства девушка не выдаст, не задаст лишних вопросов, при случае сделает что-нибудь полезное и после забудет об этом. Как ни грустно было признавать, но в этом расчет любовника Лоиссы оправдался. Даже в бреду, даже под действием дурмана она не сказала ничего, что помогло бы раскрыть личность отравителя.

Но зачем идти на убийство? Неужели легковерная кухарка стала ему не нужна? Или вскоре оказалось бы невозможным скрывать положение девушки и история о навеянной дурманом влюбленности непременно выплыла бы на поверхность?

Или, как ни противилась я этой мысли, дело было во мне. Я слишком близко подобралась к разгадке, а любовнику Лоиссы, привозившему для меня письма из Аллегранцы, ни в коем случае нельзя было выдавать себя. Что неизбежно заставляло задуматься, не являлся ли он заодно виновником каких-то других преступлений.

К тому же отравитель применил кацин – не самый распространенный яд, который чрезвычайно трудно изготовить. За одно только подозрение в использовании кацина, дополненное следом ментальной магии, меня протащили через добрый десяток законников, тестируя, измеряя магический резерв и допрашивая, допрашивая, допрашивая без конца. Была бы у меня на тот момент лицензия зельевара, они отняли бы ее раньше, чем я опустилась на стул в кабинете первого из работавших со мной тогда господ дознавателей.

Поговаривали, что после всех разбирательств удалось отыскать небольшую лабораторию, где, помимо кацина, готовили множество полулегальных и нелегальных зелий. Несколько магов оказались в тюрьме, других лишили лицензии. Громкое дело, с блеском раскрытое законниками, прогремело аж до столицы.

Конечно, Лайнуса это не вернуло. После похорон, на которые меня привезли прямо из главного здания службы магического контроля, мне в наследство достались огромные долги, шепотки за спиной и ворох бесполезных знаний о видах и свойствах сложных ядов, с которыми я надеялась никогда больше не столкнуться.

Зря надеялась.

Неудивительно, что для отравления служанки неизвестный решил воспользоваться кацином. Через несколько часов после смерти жертвы след этого яда исчезает и позволяет списать произошедшее на случайный приступ. Если бы не то странное, совершенно невероятное обстоятельство, что по каким-то причинам яд не сработал сразу же, как только служанка выпила его, то к тому моменту, как Джакомо выбил дверь, девушка уже давно была бы мертва. И все решили бы, что это случилось от потери крови из-за выкидыша.

В других же случаях прослеживалось очевидное намерение подставить меня. Лоиссу и Милорда пытались отравить успокоительным. Если подумать, выбор зелья был более чем оправданным. Получить яд из города я не могла, да и изготовить сложное средство, не имея доступа к энергетическим кристаллам, невозможно – любая проверка показала бы, что моего собственного резерва попросту недостаточно для таких преобразований. Значит, чтобы обвинить меня в убийствах, нужно было выбрать что-то, что я в теории могла отыскать в поместье. Или, например, украсть.

Я вздрогнула. Уж не пропажа ли успокоительного послужила причиной того, что лорд отослал Ильду? «Оклеветали», «не справилась с ситуацией». А что, если ее таинственному пациенту вдруг стало плохо, а редкого лекарства, которое обычно держали под рукой, не нашлось? Кого, как не лекарку, первой заподозрили в краже?

Меня накрыло запоздалое раскаяние. Нужно было поговорить с Ильдой о найденном мною флаконе. Быть может, тогда ей вовсе не пришлось бы уезжать.

Только вот кто бы в таком случае забрал Лоиссу?

Устав от бесплодных метаний, я спустилась на кухню попить воды. К моему удивлению, Мелия еще не спала. Горничная сидела, уставившись невидящим взглядом на кружку с остывшим чаем. По легкому травянистому запаху я опознала остатки успокоительного сбора, заваренного в небольшом чайничке.

При виде меня служанка встрепенулась и попыталась улыбнуться. Выглядела она не лучше, чем я.

– Тоже не спится, миледи? – полюбопытствовала она. – Могу чайку вскипятить, ежели хотите.

– Да, спасибо, – согласилась я, радуясь возможности поговорить с горничной наедине.

Пусть она и не знала, кто мог одурманить и отравить Лоиссу, ей явно было известно о других подозрительных событиях, происходивших в поместье до моего появления.

Вода в чайнике забурлила, и кухня, наполненная ароматным паром от травяного сбора, словно бы в одночасье стала уютнее и теплее. Мелия разлила чай, заново наполнив свою кружку и достав для меня тонкую фарфоровую чашечку из хозяйского сервиза. Хоть у меня и не было причин не доверять горничной, я все же высыпала на блюдце немного специй из припрятанного в кармашке флакончика и, скатав их в плотный шарик, бросила в темно-медовую воду.

Мелия следила за моими действиями со странным выражением лица.

– Как же ловко у вас получается, миледи, – проговорила она. И добавила с горечью в голосе: – Ну точно как у леди Лейни. Ох, бедняжечка…

– Леди Лейни? – Я удивленно подняла взгляд на служанку. Ни о какой знатной особе с таким именем я никогда не слышала.

– Леди Элейна, первая жена милорда, – пояснила Мелия, улыбнувшись воспоминаниям. – Она эти циндрийские пряности ох как любила. Еще девочкой привыкла да так постоянно и использовала. И чай пила из смешной такой чашечки без ручки. Милорда научить пыталась, так он больше рассыпать и разлить умудрялся, чем съесть и выпить. То-то смеялись они тогда. А когда… когда она умерла, милорд приказал все ее вещи убрать. Не осталось сейчас ничего.

Элейна? Могла ли первая жена лорда Кастанелло оказаться хозяйкой шкатулки со специями?

Открыв нужный шкаф, я вынула сначала тяжелый короб соли, а после под изумленный вздох Мелии извлекла резную шкатулку. Горничная потянулась ко мне, украдкой смахивая навернувшиеся на глаза слезы.

– Это ее вещь? – тихо спросила я.

– Да, – почти благоговейно прошептала она, принимая у меня из рук шкатулку. – Видимо, Инес сохранила ее после гибели леди Лейни. Инес – покойная жена Берто, – пояснила Мелия, поглаживая пальцем затейливую резьбу. – Она работала кухаркой у покойной леди Оттавии Розельди, прежней хозяйки поместья, вместе с супругом и экономкой, госпожой Ленс. Когда леди Лейни и лорд Майло перебрались сюда, часть слуг решили продолжить службу у молодых хозяев. Мы с Кларой сопровождали новоиспеченную леди Кастанелло. А остальных наняли позже. В те времена в доме жило втрое больше слуг, не то что сейчас.

Она мечтательно вздохнула, а я совершенно перестала понимать все, что говорила служанка. По всему выходило, что это поместье принадлежало вовсе не роду Кастанелло. Тогда чьи портреты украшали парадную столовую? И кем была леди Элейна?

Перевернув шкатулку, я показала Мелии дарственную надпись.

– Что означает «С»?

Горничная ответила, почти не задумываясь:

– Леди Элейна, в девичестве Себастьяни. Наверное, ей подарили эту шкатулку еще в университете, до знакомства с лордом Кастанелло. Леди всегда имела много поклонников. Никого не оставляла равнодушным. Всегда для всех доброе слово найдет, приобнимет, приободрит. Знаете, некоторые родовитые лорды и леди человеку низкого происхождения руки не подадут, но наша леди Лейни не из таких. Милая, светлая, добрая, очаровательная девушка. У ее ног были все самые знатные молодые лорды королевства, а она возьми да и выбери лорда Майло. Какой разгорелся скандал, вы бы только слышали! – Мелия хохотнула, припоминая, верно, гнев родителей леди Элейны. – Лорд Себастьяни кричал так, что сорвал голос, все грозился лишить дочь наследства. Ну да ничего, поворчал и смирился, отписал молодым пустующее поместье леди Розельди, да и благословил упрямицу. Жаль лишь, что не довелось им долго пожить вместе.

– Что произошло?

Мелия отвела взгляд.

– С сыном милорда и миледи случилось несчастье. – Голос горничной сорвался, она всхлипнула и сцепила замком пальцы. – Они делали все, что могли, да только без толку. И леди Лейни… не выдержала, бедняжка. Однажды вечером милорд вернулся из города и нашел… Никогда за всю свою жизнь я не видела ничего ужаснее. Разве что сейчас, когда Лоиссу…

Не сдержавшись, она расплакалась. Я осторожно коснулась ее плеча затянутой в перчатку ладонью. Горничная вздрогнула, но не отдернула руку.


– Простите, миледи, – сипло произнесла она. – Я бы не хотела лишний раз вспоминать об этом.

– Все в порядке, Мелия, я понимаю. – У меня самой было довольно картин, которые я предпочла бы никогда не воскрешать в памяти. Только вот последние дни в поместье оказались чередой воплощенных в реальность кошмаров.

Я посмотрела на горничную, на шкатулку в ее руках, на прокаленные, магически измененные специи, горкой лежавшие на блюдце.

– Мелия, я бы хотела сделать для вас кое-что. Но для этого вам придется довериться мне.

Она склонила голову набок в раздумье, но после произнесла тихо и твердо:

– Я вам доверяю, миледи. Я убедилась, что вы честная женщина и никому не желаете зла. Вы совершенно не похожи на прежних жен лорда Кастанелло, которых наш лорд приводил в поместье после смерти леди Лейни. Так что вы хотите сделать?

Решив оставить на потом вопросы о предыдущих женах лорда, чьи таинственные смерти чуть не стоили ему репутации, я торопливо объяснила:

– Я беспокоюсь за вашу жизнь и жизнь других слуг. У меня нет уверенности, что отравитель не попытается устранить еще кого-нибудь, особенно когда узнает о Лоиссе. Ведь никому, кроме нас четверых, не известно, как много успела рассказать ваша дочь, прежде чем ее увезли из поместья.

– Но ведь она ничего не сказала, миледи, – возразила служанка.

Я только головой покачала.

– К сожалению или к счастью, об этом знаем только мы с вами. Тот, кто дал яд Лоиссе, может предположить все что угодно.

Забрав у Мелии шкатулку со специями, я поставила ее на стол, а рядом положила полуразряженный накопитель, который получила от господина Сфорци. Горничная внимательно следила за моими действиями, ожидая дальнейших пояснений.

– Я могу сделать для вас определитель ядов, подобный тому, что использую сама. Сейчас, пока у меня есть кристалл, это не так сложно. – Мелия недоверчиво покосилась на флакон с разноцветными приправами, но ничего не сказала. – Вам нужно будет добавлять специи во все блюда, а еще лучше дополнительно посыпать ими каждый кусок перед тем, как съесть. Это поможет уберечься от ядов или хотя бы ослабит их действие.

От смертельной дозы кацина это, конечно, не спасло бы, но служанке не стоило об этом знать. По крайней мере, лучше иметь хоть какую-то защиту, чем вовсе никакой.

Мелия задумчиво покусала губы и потянулась к моему флакону. В последний момент ее рука замерла над стеклянным сосудом, и горничная вопросительно посмотрела на меня. Я кивнула, разрешая внимательнее рассмотреть специи. Мелия повертела флакон в руках, понюхала, открутив пробку. С виду пряности не выглядели подозрительно. Да и я сидела напротив служанки живая и невредимая, хотя, думалось мне, Мелия прекрасно осознавала, что именно я давно должна была стать главной жертвой отравителя.

– Наверное, мне стоит последовать вашему совету, миледи, – наконец сказала она.

Я чуть улыбнулась.

– Не беспокойтесь, Мелия, я прокалю ваши специи немного сильнее, чтобы они походили на смесь перца, соли и трав. Мне не хотелось бы, чтобы вы навлекли на себя излишние подозрения. Просто делайте вид, что ничего странного не происходит. А если вдруг еда окажется отравленной, специи нейтрализуют основную долю яда и превратятся в безвредный серый порошок. В таком случае ничего не трогайте и сразу же сообщите мне.

Получив от горничной утвердительный кивок, я приступила к работе. С кристаллом преобразование шло легко, почти не требуя моих собственных сил. Мелия с интересом следила за тем, как я встряхивала на сковороде разноцветную смесь, собранную из приправ леди Элейны.

– Вы упомянули о бывших супругах лорда Кастанелло, – напомнила я, приглашая женщину начать разговор.

Служанка презрительно фыркнула.

– Ужасные женщины, миледи, одна хуже другой, – охотно пожаловалась она. – До сих пор ума не приложу, что милорд в них нашел. Вы уж меня простите, что я так говорю, но все в поместье вздохнули с облегчением, когда их не стало.

– Что с ними произошло?

– Госпожа Эрлисия Ренорд, поговаривали, была сумасшедшей, да только родители ее, видно, скрыли это перед замужеством. Думается мне, ежели бы наш милорд знал, сколько с ней будет хлопот, он бы сразу жениться передумал. Вроде поначалу тихая была, спокойная. Да только чувствовалось, что что-то с ней неладно. И вот в один день после прогулки она словно с цепи сорвалась. Набросилась на супруга с ножом, его порезала, а затем себя. Остановить не успели, умерла она раньше, чем прибыла помощь. Не знаю, как милорду удалось это дело замять, но, по счастью, законники не очень-то к нам цеплялись. Лорд здесь был ни при чем, миледи, это уж точно.

Я нахмурилась. Уж очень это напоминало последствия ментального воздействия. Или же девушка действительно была нездорова. У лорда Кастанелло, регулярно имевшего дело с зельями для душевнобольных, вполне могла обнаружиться странная слабость к подобным особам.

– А вот леди Жиневра Террини, – продолжила Мелия, – даром, что была девицей из знатной семьи, вовсе никаких мер и приличий не знала. Слухи про нее в городе разные ходили, все как один нелестные. Про любовников, про дурные привычки. А еще поговаривали, дескать, она магией запрещенной владела да всякими тайными искусствами.

Упоминание о «запрещенной магии», пусть Мелия и считала это простыми слухами, вызвало живейший интерес. Я отставила сковороду с огня и повернулась к служанке, но та разочаровала меня, тут же добавив:

– Только, как по мне, враки все это. Когда милорд привел ее к нам, так сразу и понятно стало, что нет в ней ничего особенного, один только скверный характер. А уж в магии, миледи, вы куда ученее ее будете, это точно.

Мелия фыркнула:

– Ужасная особа была эта леди, уж можете мне поверить. Что ни день, то новые капризы да причуды. Грозилась всю прислугу поменять, от Комо и Таво до самого господина Берто с женой. Инес придирками изводила: то ей пересолено, то переслащено, то пережарено. В комнатах, дескать, грязно, в гостиной тесно, половина убранства – старый хлам. Жизни нам с ней не было! Да еще, думается мне, любовник у нее имелся в городе, а то и не один. – Служанка бросила на меня вороватый взгляд и добавила: – Вот в этом я не то чтобы ее осуждаю, конечно. Милорд-то наш к молодой супруге никакого интереса не проявлял, и леди Жиневру это злило безмерно. Оттого и завела себе кого-то на стороне, я так думаю. Скрывала она свои похождения не очень умело, и после смерти папаша ее, лорд Террини, чего только не раскопал, уж его ищейки тогда расстарались.

Горничная ворчала, на все лады ругая бывшую хозяйку дома, а мне невольно вспомнились давние слова, какими она описывала лорду мой взбалмошный характер. Выходит, ночные кошмары и подозрения напомнили ей о капризах прошлой леди Кастанелло.

– Год, наверное, наш милорд с ней промучился, даже развод предлагал, но разве такая особа от денег и положения отступится! Думали мы, конца и края этому не будет, только вот все совсем иначе повернулось. Уехала она чаевничать в город с подругой и больше не вернулась. Говорят, несчастный случай. Отравилась, бедняжечка. – Горничная скептически хмыкнула и добавила: – Вот честно скажу, миледи, при ее характере и подгнившей натуре не удивлюсь, если ей специально яду подсыпали. Она была…

Мелия вдруг замолчала. Да и я сама, вздрогнув, крепче стиснула кристалл. Любовник, отравление… Не слишком ли много совпадений с историей, чуть не стоившей жизни Лоиссе?

– Миледи, вы что же, думаете… – заикаясь на каждом слове, спросила горничная. – Это мог сделать один и тот же человек?

– Не знаю, – честно ответила я. – Но нужно выяснить. Скажите, в поместье остались какие-нибудь вещи Жиневры и Эрлисии?

– Пожалуй что да, – задумчиво протянула Мелия. – Кажется, Берто запер ненужные тряпки в старых спальнях обеих леди. Хотите взглянуть?

Я хотела.