Брачная афера Ривотта Мадсона

— В этом списке все при деньгах и титулах. Могли нанять.

Гортензия вздохнула, соглашаясь. Обернулась к Ривотту и скомандовала:

— Понесу канделябр. А ты бери папки. Знаю одно укромное место даже в этом доме.

— Смотрю, у всех Патраков есть тайны, — хохотнул супруг, протягивая ей медного гиганта со свечами.

— У зловещей вдовы полно кровавых секретов, — шепотом подыграла Теззи и взялась за основание канделябра.

Неудачно! Тот чуть-чуть не выпал из рук. Ривотт не дал уронить предмет окончательно. Сжал твердой рукой и часть основания, и ладонь супруги. Гортензия подняла на него удивленный взгляд. Прикосновение мужа оказалось неожиданно приятным: надежным, теплым и уверенным.

Тряхнула головой, отгоняя наваждение. Несмотря на телосложение Ривотта, в физической силе супруга не было сомнений, управлять ящером — занятие не из легких. Но кто мог подумать, что невинное касание взбудоражит мысли отнюдь не о возможности удержать канделябр. Отчего-то показалось, что этому мужчине можно доверять: он оградит от невзгод, поможет справиться с неприятностями, согреет холодным вечером. Меж тем Гортензия прекрасно знала — это не так. Приятель, как и все остальные, печется только о своих интересах.

— Держу, — заверила она. — Займись папками.

Муж кивнул и послушно подхватил добычу. Гортензия поспешила выйти из комнаты. Вести чужака в свое убежище было немного боязно, но ждать до утра, чтобы перетащить папки, казалось плохой идеей. Белдон наверняка знает, где брат хранил документы, значит, может забрать их в любой момент.

Свернули в очередной коридор без окон. Дошли до самого конца, и Теззи отперла душную узкую спальню. Подождала, пока за ними с Ривоттом закроется дверь, извлекла из кармана платья маленький ключ и принялась возиться с замком платяного шкафа.

— За дверцами скрывается целая комната или даже две? — попытался пошутить мужчина.

— Скорее узенький чуланчик с окном, — поправила его Теззи, распахивая деревянного гиганта.

Толкнула заднюю стенку и шагнула в открывшийся проход.

— Осторожнее, ступенька! — предупредила спутника и осмотрелась, раздумывая, куда пристроить канделябр.

В комнате за шкафом все было как обычно. Кровать вдоль длинной стены, одинокий табурет, небольшое окно и широкий подоконник. Частенько Гортензия приспосабливала его и как письменный стол, и как полку. Пахло пылью, расплавленным воском и розовыми духами.

— Я нашла ее, когда в очередной раз пряталась от Датура и Белдона, — пояснила Теззи, пропуская Ривотта к окну, чтобы он сложил папки. — Патраки, похоже, не знали об этой комнате. По крайней мере после побегов меня ловили уже на улице, а не тут. Я сменила замок у шкафа и немного навела порядок. Всегда можно было засесть здесь и провести спокойный вечерок, — вздохнула и добавила вполголоса: — Иногда хотелось остаться тут навечно…

Поежилась и неловко улыбнулась, прогоняя накатившие воспоминания. Муж положил папки на подоконник и осторожно сжал ее локоть.

— Датур мертв, — развернул Теззи к себе и посмотрел в глаза: — Прятаться больше нет необходимости. Никто больше не возьмет тебя без твоего желания.

— Вряд ли оно появится когда-нибудь, — усмехнулась собеседница. Возможно, болтать лишнего не следовало, но обстановка располагала, а Гортензии давно надоело молчать. Да и с Ривоттом стоило внести ясность сразу. Не похоже, что он заинтересован в ней как в женщине, но раскрыть карты было нелишне: — Я бы подпустила кого-нибудь исключительно ради ребенка, если бы знала, что он получится… Но у меня, похоже, не будет и этой радости, — усмехнулась и покачала головой. — Кажется, виселица — самая реальная перспектива.

— Не думай о глупостях, — одернул ее Ривотт. — Предлагаю разгрести папки прямо сейчас, и пока не просмотрим все сами, не отдавать их Хатиору и Цериусу.

— Принимается, — усмехнулась Гортензия и, высвободив локоть из рук супруга, направилась к подоконнику.

При свечах можно еще посидеть над бумагами часок-другой, как знать, может, и впрямь найдут что-нибудь дельное. Все лучше, чем печалиться и ныть о собственной участи.

Глава восьмая

Утром сразу после завтрака суетливый курьер принес конверт без обратного адреса «для госпожи Библис» и, не дожидаясь подтверждения, что оная живет именно здесь, умчался дальше. Гортензия поспешила распечатать послание. Вчера после тщетных недельных копошений в папках покойного супруга они с Ривоттом отдали дознавателям половину, и внутри конверта Теззи ожидала увидеть вести от Хатиора. Напрасно! В послании был лишь билет. На синие кресла, на одну персону, на сегодняшние бега.

Покачала головой и улыбнулась. Вчера, когда узнала о соревновании, хотела напроситься сама, но постеснялась. Ривотт и так развлекал всю неделю: они ходили в оперу, гуляли в парке и даже заглядывали на какой-то торжественный ужин с танцами. Кажется, проводили вместе каждую свободную минуту. Мозолить мужу глаза еще и на дракодроме не позволяла совесть. Им, конечно, требовалась иллюзия, что брак Отто Библиса и Гортензии Патрак настоящий, но навязываться не стоило.

Зато теперь можно было собраться со спокойной душой. Ривотт пригласил сам! Значит, не против увидеть ее и среди ящеров тоже. Усмехнулась, охлаждая собственный пыл: как бы не взял с собой за компанию в дом с колоннами. Снять напряжение после соревнования. Махнула рукой. По большому счету муж ей ничем не обязан, так отчего ее волнует тот визит? Не ревнует же она, в конце концов…

Поднялась к себе, выбрала подходящие случаю платье и шляпку. Прочь все грустные мысли! До суда осталось меньше месяца, что будет потом, никто не знает. А тут молодой приятный мужчина изо всех сил изображает ухаживания, так почему бы не насладиться моментом? Все равно дальше дело не зайдет. Так какая разница, кому и как он дает уроки катания на ящере?

Заглянула в кабинет и прихватила написанные вчера деловые письма. Отправит по дороге. Предупредила Фукси, что уходит. На мгновение задержалась у зеркала в коридоре. Улыбнулась отражению. Хороша! Милое личико, идеально сидящее нежно-голубое платье, изящная шляпка. Ривотту не придется краснеть за такую супругу. Прихватила сумочку и направилась на дракодром.

Пришла незадолго до начала. На дракодроме было не протолкнуться. Люди в толпе суетились, бегали, выпивали, делали ставки. На трибунах пахло свежими цветами, вином, сигарами. Еле протиснулась на свое место рядом с дорого одетой пожилой четой и посмотрела на беговые дорожки. Бывала на соревнованиях и раньше, но никогда не видела их с этого места. Правду говорили, просматривалось все и немножечко больше: не только финишные отрезки, но и каждый поворот. Зрелище завораживало. Лазурное безоблачное небо, свежая трава в центре бегового круга и посыпанные мелким гравием дорожки. Открытое безжизненное пространство, которое через несколько минут наполнится такой страстью и скоростью, что позавидуют даже боги.

Посмотрела в бинокль на стартовые позиции и улыбнулась. На средней дорожке с четвертым номером увидела знакомую фигуру и мысленно пожелала мужу победы. Ривотт не был сегодняшним фаворитом, под его седлом обещали перспективного, но молодого и неопытного самца, однако Гортензия поставила на супруга. Символическую сумму. Скорее чтобы потом похвастать благоверному ставкой, чем действительно надеясь на выигрыш.

Сегодня устроители изменили себе: лишили зрителей парада перед заездом. Может потому, что тот был хоть и длинный, но один, а может, напротив, не желали утомлять животных. Так или иначе, публика в нетерпении поглядывала на фыркающих ящеров, их всадников и, потирая руки, ожидала старта.

Дали сигнал, открылись двери, и Теззи затаила дыхание. Ящеры уткнулись мордами в гравий и ловкими змеями помчались по дистанции.

Самец Ривотта замешкался на старте. Пропустил всех вперед. По трибунам волной пронесся вздох разочарования. Гортензия прикусила губу. Сжала кулаки. Для мужа хотелось только победы!

Отто сориентировался мгновенно. Разогнав животное, проехал наперерез первый поворот. После уверенно вклинился в основную группу, а на следующем нагнал лидеров. Теззи скрестила пальцы на удачу. Оставалось еще полкруга. Хватит ли молодому самцу сил? Не выжал ли Ривотт уже все возможное?

Большую часть дистанции тройка лидеров прошла ровно. Лишь ближе к концу двое соперников Ривотта устроили соревнование. Обгонял то один ящер, то другой. И, поглощенные дуэлью, они не заметили, как третий ящер вырвался вперед. Пусть на полкорпуса, но обошел соперников.

Трибуны ревели неспокойным морем. Ривотт, красуясь, проехал вдоль зрительских рядов и в компании двух других дракеев отправился к месту награждения. В бинокль Гортензия видела, что муж жутко доволен собой. Улыбнулась и мысленно прикинула, сколько выиграла на ставке. Пожалела, что не нашла денег больше. Сейчас бы сорвала куш. Собралась спуститься к мужу, но не смогла. Прохода вниз с ее места не было. Махнула рукой. Поймает его в зале для общения с публикой, уж супругу-то пустить должны.

Зря надеялась! Когда она подошла к двери, зал был набит до отказа. Еще попыталась сказать незнакомому служителю, что она жена победителя, но тот даже слушать не стал. Гортензия помахала руками, пытаясь обратить на себя внимание Ривотта, но муж, похоже, не заметил ее за магическими вспышками репортеров.

Постояла в душном коридоре у двери еще немного. Полюбовалась на супруга, с сияющим видом отвечающего на вопросы. Отчего-то сейчас такой привычный теплый Отто казался холодным и чужим. Будто вовсе не он водил ее в парк вчера, не он танцевал с ней на празднике. Не он улыбался за завтраком и заглядывал вечером в комнату пожелать спокойной ночи. Среди вспышек репортеров сидел кто-то другой, а вовсе не тот мужчина, который прислал ей билет на соревнование. Вздохнула и пошла прочь, краем уха улавливая, как устроители пригласили присутствующих в зале на фуршет. Незачем пытаться влезть туда, где и видеть-то не жаждут.


Поменяла свою ставку на деньги. Купит себе утешительную булочку! В конце концов, с Ривоттом так бывало не раз, он частенько указывал «своей подружке Теззи» ее место. Давал понять, что ее иллюзии и мечты — ее сложности. Сейчас, похоже, настал новый этап. Ничего! Вечером поговорят за ужином. Если он, конечно, придет.

Вышла через служебный вход и застыла, раздумывая, где взять карету. Обычно после соревнований все разъезжались на заранее забронированных экипажах, но она-то рассчитывала побыть немного с Ривоттом и не озаботилась обратной дорогой. Следовало найти кого-то свободного. Вот только где…

Поежилась. Всегда гуляющий здесь холодный ветер казался ледяным. Не стоило надевать летнее платье! Все равно никто не оценил. Припомнила, где обычно стояли экипажи, и направилась туда. Пусть сейчас все разъехались, но через полчаса хоть кто-то должен вернуться.

— Теззи! — окликнул знакомый голос, но Гортензия не стала оборачиваться. Решила, что обиженное самолюбие подкидывает ей спасительный обман. — Теззи, стой! — крикнули еще громче и почти сразу ее нагнал Ривотт. — Куда ты убежала? — упрекнул он, пытаясь отдышаться. — Я же тоже не в состоянии от них легко вырваться… Видел тебя, а подойти не мог.

Посмотрела на него внимательно: яркая форма, часто вздымающая грудь, капельки пота над губой. Не дошел до фуршета, видимо, отправился переодеваться и сорвался за ней. Все-таки хотел видеть!

— Сама не знаю, Отто, — пожала плечами. — Показалось вдруг, что ты…

Не дал договорить. Схватил за руку и привлек к себе. Погладил по голове, как ребенка.

— Показалось, — прошептал и осторожно коснулся губами виска. — Весь заезд думал о тебе. Покрасоваться хотел. С трудом, но вышло. А ты сбежать решила… Нет уж! У меня в планах еще на ящере жену покатать.

Гортензия почувствовала, как кровь приливает к лицу. В свете их шуток про дом с колоннами предложение покатать на ящере выглядело жутко двусмысленно.

Ривотт тоже сообразил, что сказал, и, смеясь, обнял ее крепче.

— И не надейся, — прошептал с улыбкой. — Предлагаю только Принца.

— Я боюсь их пуще смерти… — поведала Теззи, даже не пытаясь вырваться из цепких рук супруга. Вроде и не были близки настолько, чтобы обниматься, но убегать не хотелось. От Ривотта пахло сандалом с горьковатой «ящериной» ноткой, и Гортензия, может быть, впервые в жизни, готова была стоять рядом с мужчиной вот так, запросто, наслаждаясь его теплом и ароматом.

— Принц всем женщинам нравится, он настоящий милашка, — заверил Ривотт и посмотрел ей в глаза. — Но покататься на нем я еще ни одной не предлагал. Ты первая.

Теззи смутилась, сама не понимая отчего. То ли от близости супруга, то ли от его признания.

— Пойдем, — вздохнула она, нехотя выбираясь из теплых объятий и направляясь обратно на дракодром. — Тебе надо заглянуть на фуршет?

— Я уже попросил передать, что нездоров и не приду, — Ривотт осторожно сжал ее руку. — Так испугался, что ты успеешь сбежать и весь мой коварный план рассыплется как песочный замок.

— Что за план?

— Покатать жену на ящере, за обедом отпраздновать победу в приличном месте, а вечером заняться папками.

— Кстати, насчет победы, — улыбнулась Гортензия. — Я ставила на тебя и могу угостить булочкой, купленной на выигранные деньги.

— Не откажусь, — хохотнул Ривотт и ускорился, подхватив ее под локоть.

Принц почуял наездника раньше, чем супруги зашли в помещение с его загоном. Дракон по-собачьи задорно дергал хвостом и довольно фыркал. Ривотт скормил ему добытое по пути недоваренное яйцо и погладил по холке.

— Скучал без тебя, приятель, — просюсюкал будто с ребенком. — Покатаешь мою самку? Она безобидная…

Принц осторожно толкнул мордой лоб Ривотта. Дракей продолжил гладить его где-то за ушным отверстием.

— Иди сюда, Теззи, — позвал вполголоса. — Познакомлю вас ближе.

Сделала несколько шагов и остановилась рядом с мужем. От Принца пахнуло горечью и вареным картофелем. Гортензия усмехнулась: хищник же, откуда овощи… Ривотт взял ее руку и осторожно поднес к шее ящера.

Теззи зажмурилась. Отчего-то показалось, что Принц сейчас клацнет зубами и точно оттяпает кисть. Муж уверенно прислонил ее ладонь к шкуре животного. Застыла, прислушиваясь к сумасшедшему биению собственного сердца и ощущая, что попала в западню. Под рукой упругое тело в шкуре, покрытой шершавой чешуей и редкой шерстью, сверху теплая жилистая ладонь.

— Погладь, — прошептал Ривотт на ухо и осторожно стал водить ее рукой. — Вот так… Принц не обидит. Он ласковый.

Гортензия на миг задержала дыхание, а потом решилась. Редкая щетина Принца приятно щекотала ладонь, а близость Ривотта успокаивала и придавала уверенности. Ящер наклонил голову, подставляя под ее руку нужное место, и Теззи послушно почесала там, где просили. Улыбнулась. Отчего-то стало так спокойно. Будто и нет никаких угроз и неприятностей: ни обвинения в убийстве, ни Белдона, ни сложностей с деньгами. Все кануло в небытие. Кто-то рассказывал, что общение с самцами нелетающих драконов придает силы и даже лечит мелкие душевные расстройства, но Гортензия никогда не верила россказням. Как оказалось, совершенно напрасно.

Погладила еще, и Принц довольно заурчал, будто кошка. Теззи закрыла глаза. Почудилось, что кто-то большой и могучий спрятал в своих объятьях от остального мира. Не помнила, чтобы на душе было так безмятежно, как сейчас, разве что в детстве.

— Хороший мальчик, — прошептала она и обернулась к Ривотту. Эйфория отпускала и хотелось хоть чем-то отблагодарить зверюшку. — Могу я его угостить?

Супруг покачал головой.

— На всякий случай приучаем их не брать пищу из посторонних рук, — попытался оправдаться он. — Ящеры дорогие, конкуренция тоже есть. Мало ли что…

— Жаль, — улыбнулась Теззи, и почувствовала, как наполняются жаром щеки. — Я… Мне давно не было так спокойно…

— В первый раз всегда так, — закивал Ривотт. — Со временем привыкаешь и меньше чувствуешь, но все равно с ними славно. Катаемся?

— Да, — выдохнула Гортензия.

В загон заглянул Дион, тот самый белобрысый дракей, который был свидетелем на свадьбе. Отвесил поклон супруге коллеги и поманил Ривотта за собой.

— Отто, на пять минут, нужна помощь, а все на фуршете.