Боташка

Оглядывая ряды, Бекс нашел меня глазами, наши взгляды встретились. Мой был потрясенным, его — полный решимости. Микрофон уловил его слова, из-за чего их услышали все, хотя на самом деле они предназначались только для моих ушей.

— Это для тебя, Сэл.

Кто-то ахнул — точнее, целая куча людей. Возможно, и я была в их числе. Следующее, что помню — Клейтон намылил щеки и подбородок Бекса, стараясь покрыть всю нижнюю часть его лица. Эш двинулся за ним, наклоняясь, чтобы угодить.

— И этот идиот разрешил мне сделать все это только для того, чтобы доказать, насколько он серьезен. Не ведись на это, Шпиц. Лучше позвони мне, — заговорил в микрофон Эш, прежде чем сделать первое движение

Приглашение Эша в одно ухо влетело, из другого вылетело. Я была слишком сосредоточена на так называемом идиоте, которого любила.

Бекс брился, и вся удача, которая могла заключаться в его бороде, уходила с каждым прикасанием лезвия к коже. Потребовалось меньше пяти минут, но все это время толпа, казалось, не дышала. Когда все закончилось, Бекс встал и стукнул Эша по спине, как это иногда делают парни, и Хлыст ответил ему тем же.

Как я уже говорила, парни — странный народ. Временами.

— Спасибо всем, — сказал Бекс, глядя прямо на меня, прежде чем Клейтон украл микрофон для своего личного особого объявления.

— Салли Шпиц, — сказал Клейтон, оглядывая аудиторию, и мое лицо вспыхнуло. Я еще ниже опустилась на сиденье. Он все равно заметил меня, но не стал привлекать ко мне внимание, так как другие тоже искали меня. — Вот ты где, девочка. Просто хотел, чтобы ты знала: если мы проиграем, это будет на твоей совести.

Ну, спасибо, Клейтон. Если раньше не было известно, что это я, то теперь они уж узнали наверняка. Я не могла никуда смотреть, не встретив пристального взгляда одного из многих фанатов «Чариота». Я отметила для себя выходы — на случай, если все пойдет наперекосяк.

— Я не понимаю, — сказала Хукер, на ее лице был вопрос. — Почему он сказал, что это для тебя? Все, что он сделал — это сбрил дурацкие волосы на своем лице.

— Не знаю, — солгала я, улыбаясь.

Отвернувшись, встретилась взглядом с очередной пылкой поклонницей. И перестала ухмыляться, не желая провоцировать девушку, но изнутри сияла. Хукер и не нужно было это понимать. Как сказал Бекс, представление было для меня, и я точно знала, что оно значит. Мое разбитое сердце излечилось и мне было бы все равно, даже если бы атаковала половина стадиона. Признание Бекса окрылило меня. Я могла бы улететь оттуда, если бы захотела.

Вторая половина игры была еще более жесткой, чем первая. «Броутон» вырвался вперед, четыре: три, до конца оставалось всего несколько минут. Угрожающие взгляды становились все хуже, поэтому Хукер отодвинулась на несколько мест, переживая за свою безопасность. Тут требовались общие усилия, и Бекс объединился с Эшем. В самый непредсказуемый момент, особенно для меня — врага общества номер один в секции старшей школы — Бекс забил последний гол, сделав невозможный удар, на который был способен только он.

При звуке свистка все, радостно крича, соскочили с мест. Сотни людей бросились к лестнице и трибуны содрогнулись. Это звучало, как землетрясение, прокатившееся по земле. Сразу после этого я попыталась встретиться с Бексом, но казалось, что на поле бросился каждый человек из «Чариот». Стадион опустел, и обойти стену из тел было невозможно. Телевизионщики и репортеры, члены семьи, поклонники — это было безумие. К тому времени, когда я добралась до ограждения трибун, не могла даже разглядеть Бекса в море людей.

То есть до тех пор, пока его не подняли высоко в воздух члены его команды.

«Посмотри на меня», — подумала я. — «Пожалуйста, взгляни на меня хоть раз, чтобы я знала, что все в порядке».

И он это сделал.

Это длилось лишь мгновение, но мы взглядами нашли друг друга в толпе людей и смотрели неотрывно. Все остальное исчезло. Остались только Бекс и я. В следующую секунду его унесли прочь, толпа покатилась к раздевалкам, а я все еще торчала на трибуне, но это не имело значения. Прежде чем его унесли, Бекс бросил на меня самый отчаянный взгляд — как будто не хотел оставлять меня так же сильно, как я не хотела, чтобы он уходил.

Я знала, что улыбаюсь как идиотка, но не могла перестать делать это. Не хотела. И больше не нервничала. Знала, что у нас все будет в порядке. Даже лучше. И еще знала, с уверенностью, которую невозможно было поколебать, что Бекс позвонит, и мы поговорим, и все снова будет хорошо.

Установив громкость на максимум, я положила телефон в карман и постаралась не проверять его каждые пять секунд.



***



Когда Бекс наконец позвонил, было четыре двадцать семь утра.

Я заснула в своей комнате, но меня разбудил громкий рингтон из «Звездных войн».

— Бекс? — ответила я, соскакивая. — Ты в порядке? Что случилось?

— Я уже у двери.

— Что?

— Я у твоей входной двери, — повторил он громче, но все равно шепотом, — снаружи твоего дома. Я не мог ждать до завтра.

— Хорошо, — сказала я. — Спущусь через секунду. — Накинув на себя снугги с Йодой, я на цыпочках пошла к входной двери так быстро, как только могла, боясь разбудить маму.

— Спасибо, — сказал Бекс, когда я открыла дверь, а потом пронесся мимо меня в гостиную, едва встретившись со мной взглядом. Я осторожно закрыла дверь, щелкнув замком, гадая, что все это значит.

Думаю, выясню это через секунду.

Я зажгла лампу и села рядом с ним на диван. Бекс просто сидел и с улыбкой смотрел мне прямо в глаза, как будто до рассвета оставалось не всего два часа.

— Прости, я так поздно. Мне только удалось сбежать от Клейтона и мальчиков. Ты не поздравишь меня, Сэл?

— Что?

— Игра, — он откинулся назад, устраиваясь поудобнее. — Ты никогда ничего не говорила про игру. Все остальные и их матери говорили со мной об этом, но я хочу узнать твое мнение.


— В четыре тридцать утра, — невозмутимо ответила я.

— Если это означает слышать твой голос, то да, — сказал он. — Четыре тридцать, по-моему, неплохо.

Я подавила головокружение, на лице застыла маска неодобрения.

— О чем ты только думал? — сказала я, тыча его пальцем в грудь. Бекс, казалось, удивился, но это было только начало. — Как ты мог рисковать чемпионатом — Чемпионатом, Бекс, — только для того, чтобы выкинуть такой трюк? Зачем ты это сделал?

— Ну Сэл, тебе же понравилось.

— Нет, — я скрестила руки на груди. — Это была глупейшая вещь, которую я когда-либо видела.

— Ты имела в виду милейшая? — он обнял меня, и когда я позволила ему сделать это, Бекс улыбнулся. — Ну же, Сэл, не сердись. Ты же знаешь, я это все сделал для тебя.

— Ты это сделал, чтобы впечатлить людей, — поправила я.

— Нет. Я сделал это, чтобы впечатлить тебя. Мне удалось?

Смягчившись, я положила руку на гладкую кожу его лица. Ничто не нравилось мне больше, чем гладко выбритый Бекс, но на этот раз это означало нечто иное, большее.

— Зачем? — переспросила я.

Он сцепил руки у меня за спиной и притянул ближе.

— Я был уверен, что ты не поверишь мне, пока не сделаю нечто радикальное. Ты не слушала, и я решил показать тебе, как сильно тебя люблю.

— Чемпионат — это слишком много, чтобы ставить на кон, — сказала я, сердце мое парило. Он повторил это снова, и на этот раз я слушала. Я слышала его громко и отчетливо, и мне отчаянно хотелось слушать, как он снова и снова повторяет эти сладкие слова.

— Нет, если в итоге я получу тебя.

Бекс уставился на меня с серьезным выражением лица и не сводил с меня глаз.

— Я люблю тебя, Сэл. Я никогда ничего не говорил, потому что думал, ты знаешь об этом и просто не чувствуешь того же ко мне. Я не мог рисковать, потеряв тебя и нашу дружбу. И решил, что мы всегда будем только друзьями. Когда ты попросила меня стать твоим фальшивым бойфрендом, клянусь, мое сердце остановилось. Вот оно — подумал я. Мой единственный шанс. Даже если на самом деле мы не были вместе, я решил извлечь из этого максимум пользы, он сделал паузу, чтобы убедиться, что я слушаю. — Но ты должна знать. Каждое слово, сказанное мной — это правда. Каждое слово. Ты моя девочка, Сэл. Мне нравится, что ты такая умная, но все же немного безумная. Мне нравятся твои веснушки.

У меня перехватило дыхание, когда его пальцы коснулись моего носа.

— Мне нравится, что твой любимый фильм, возможно, худший на планете. Господи, как мне нравится, когда ты говоришь со мной на немецком. Я понятия не имею, о чем ты говоришь, но мне все равно нравится. Когда ты сказала, что тоже любишь меня… — он покачал головой с выражением благоговения на лице. — Я вел себя очень глупо, но сейчас положу этому конец.

Мои глаза наполнились слезами от его признания. Я быстро заморгала, не желая испортить этот прекрасный момент своими рыданиями. Бекс любил меня! Это было так невероятно, но правда поразила меня, когда я увидела выражение его глаз.

— Сэл, не плачь, — большим пальцем он осторожно смахнул первую упавшую слезинку. — Есть только одна вещь, которую я знаю — всегда знал — хотел бы получить от жизни. И это ты.

Тут действительно начались рыдания, и Бекс, выругавшись, притянул меня к себе. Я проигнорировала характерный скрип лестницы и последовавший за этим вздох, по которому поняла, что мама определенно стоит там и слушает. По тихим всхлипываниям — не моим — подумала, что она тоже плачет. Через мгновение, в течение которого он продолжал растирать мне спину, Бекс сказал:

— Это всегда ты.

Шмыгнув носом, я отстранилась, но Бекс не дал мне уйти далеко. Со всеми красивыми словами Бекса, безумно крутящимися в моей голове, я почти забыла о его грандиозном заявлении про университет.

— Итак… UNC?

— Слышал, ты собираешься в Дьюк, — Бекс пожал плечами. — UNC предложили мне полную стипендию.

Я бросила на него быстрый взгляд.

— Кто бы сомневался.

Он только рассмеялся.

— Что я могу сказать? Главный тренер сказал, что им нужен я, — Бекс посмотрел вниз, потом снова на меня. — А мне нужна ты.

Я растворилась в нем. Откуда он всегда знал, что сказать?

— Я так сильно люблю тебя.

— Знаю, — наклонившись ближе, он понизил голос до шепота и добавил, — я твой Гекльберри.

«И так оно и было», — подумала я.

А когда он поцеловал меня, затаила дыхание. Он был моим Гекльберри, моим Ханом Соло, моим единственным, но больше всего он был моим Бексом, а я — его Сэл. Это была чистая правда.

Ничего лучше и быть не могло.

Больше книг на сайте - Knigoed.net