Боташка

— Нет, — сказала я, проходя мимо нее, и она последовала за мной. — Бекса только что пригласили на какую-то вечеринку.

— О, — Хукер подняла розовый конверт. — Ты имеешь в виду на эту? Это ведь Мерседес была с плакатом, да?

— Да, — пробормотала я, вспоминая взгляд, который она бросила на Бекса. Есть хотя бы одна девушка, которая будет рада нашему грандиозному разрыву. Скорее всего, она приударит за Бексом еще до того, как он уйдет с вечеринки.

— Понимаешь, что это значит?

Я вздохнула и покачала головой.

Улыбка Хукер стала еще шире.

— Прошло много времени с момента нашего последнего выступления, Шпиц. Думаю, это была бы отличная возможность вытащить старого Стетсона (прим.: шляпный бренд, марка, дата основания 1865 год).

Настроение поднялось.

— Ты так думаешь?

— Это традиция.

Теперь в ее глазах появился странный блеск.

— Кроме того, выпускной год. Мы должны это сделать.

Я тоже почувствовала, как мои глаза тоже заблестели.

— Какая сцена?

— Ты знаешь.

Ну да.

— Ты помнишь свои реплики? — спросила я, ухмыляясь.

Она закатила глаза.

— А ты?

— Я в деле, — сказала я, когда прозвенел звонок, и мисс Вега позвала Хукер.

— Отлично, — ответила Хукер, поднимаясь. — Тебе лучше подготовиться, Шпиц. В последний раз перед выпуском мы должны сделать это хорошо.

Эта мысль заставила меня улыбаться на протяжении всего урока немецкого.

Однако дни шли, но даже мысль о срыве вечеринки Мерседес не могла поднять мне настроение. Все — даже учителя — постоянно останавливали Бекса, указывая ему, какую школу выбрать и куда следует пойти. Большинство из них были так далеко, что мне хотелось плакать — или ударить кого-нибудь. Когда мистер Пуласки предложил Бексу играть за границей, я всерьез подумывала о том, чтобы дать ему пощечину.

Если наш план состоял в том, чтобы люди свыклись с мыслью о том, что мы не будем вместе, он усложнял это. На самом деле усложнял. Я не могла этого понять. Всякий раз, когда я поднимала тему нашего разрыва, он просто отмахивался от меня и говорил: «Как я уже сказал, грандиозно и публично. Мы можем поговорить об этом позже».

Но этого так и не было

Хуже того, после нашего разговора, Бекс поднял свою игру в ФБФ до n-й степени — больше касания рук, больше поцелуев под ухом. Он водил меня в кино, на ужин, приглашал тусоваться у него дома, приходил смотреть телевизор у меня. Ничего из этого не было в новинку. Мы делали все это и раньше, но было одно огромное отличие.

Он всегда касался меня: моих рук, моей талии, моего лица. Не то чтобы мне это не нравилось. В моем теле не было ни одного нерва, который бы не реагировал на него. Он понятия не имел, что эти легкие прикосновения делали со мной — в этом-то и была проблема. Для Бекса это было не то же самое. Он играл роль, и мне это слишком нравилось. Человек мог выдержать так много прикосновений Бека, прежде чем его мозг начнет плавиться. Идея удержать Бекса в качестве своего ФБФ навечно, уже промелькнула в моей голове. Нам нужно было покончить с этим. Поскорее.

Хукер позвонила в субботу, чтобы привести мои мысли в порядок.

— Ты репетировала?

— Я в этом не нуждаюсь, — сказал я, вытаскивая последний валик из волос. Я снова занялась сексуальными волосами. Если я собираюсь порвать с Бексом, то, по крайней мере, хотела хорошо выглядеть.

Она фыркнула.

— Я тоже. Цицерон заедет за мной через несколько минут, а потом мы поедем. Мерседес даже не знает, что ее ждет.

Вокруг талии я застегнула ремень с кобурой и засунула в нее черный револьвер.

— Ладно. Я буду ждать тебя там.

— Будь готова, — предупредила Хукер. — Не хочу, чтобы мы выглядели глупо или что-то в этом роде.

Схватив свой Стетсон, я не смогла сдержать улыбку.

— Не волнуйся. Я буду готова.


— Ты собираешься надеть усы?

— Нет, а ты?

— Конечно. Боишься, что у Бекса пропадет все желание, если увидит, что у тебя над губой растут волосы?

— Нет, — сказала я, сделав глубокий вдох. Наш номер был не единственным, который мне предстояло исполнить сегодня вечером. — Увидимся позже, Хукер.

— Я буду тебя ждать. И не забудь свой пистолет.

На этой ноте она повесила трубку.

Мама остановила меня на кухне.

— Что за наряд? Ты и Хукер..?

— Ага, — ответила я. — В последний раз перед выпуском.

— Хорошо вам повеселиться, — осмотрев меня, она покачала головой. — Бекс тоже пойдет?

Я сглотнула.

— Он придет.

— А он знает, что вы, подружки, затеяли?

— Еще нет.

— Ну, передавай ему привет от меня.

— Хорошо, мам.

Она все еще странно смотрела на меня. Боже, я знала, что мне не следовало наносить этот дополнительный слой туши.

— Я что, плохо выгляжу?

— Нет, — мама покачала головой, и на ее губах появилась легкая улыбка. — Ты выглядишь великолепно. Только проследи, чтобы Бекс держал свои руки при себе. Мне все равно, насколько ты выглядишь с этой прической. Для меня ты еще ребенок.

Мама явно была не фанаткой сексуальных причесок.

— Я пока не готова стать бабушкой, — добавила она. — Даже если Бекс такой хороший мальчик.

— Люблю тебя, мам.

Я помахала ей и вышла за дверь, чувствуя себя виноватой. Надеюсь, она продолжит считать Бекса хорошим и после нашего расставания.

Мы решили встретиться в доме Бекса и пойти на вечеринку вместе. Заехав на его подъездную дорожку, после выключения двигателя еще секунду посидела в машине. Я не знала, как мне расстаться с Бексом, есть ли у него план, но этот день настал. После этой вечеринки мы с Бекс уже не будем фальшивыми парнем и девушкой. Мы снова станем друзьями. Учитывая весь стресс, который я испытывала, эта мысль должна была бы сделать меня счастливой, но этого не произошло.

В дверях меня встретил Клейтон.

— О, мой Бог, — выдохнул он, улыбаясь и прижимая руку к груди. Его глаза были прикованы к моей шляпе «Стетсон», улыбка на его лице растянулась от уха до уха. — Я думаю… Думаю, что да… у меня сердечный приступ.

Я подняла брови, и он еще больше рассмеялся.

— Салли, ты должна перестать приходить сюда в таком виде.

Лицо Клейтона было пунцовым, он пытался взять себя в руки.

— Но мне очень нравятся эти волосы.

Бекс обошел Клейтона кругом. Он внимательно посмотрел на меня и вздохнул.

— Это потому, что она великолепна, а ты извращенец. Идем, Сэл.

Я позволила ему отвести себя к машине, едва слушая протесты Клейтона. Неужели Бекс только что сказал, что я великолепна? Мне надо почаще делать такие прически.

Глава 12

Хукер никогда не «умирала» лучше.

Опускаясь вниз, задыхаясь и постанывая, она упала к ногам Мерседес, по ходу дела почти утянув девушку вниз. Хозяйка дома выглядела так, словно вот-вот упадет в обморок. Когда это было сделано — после того, как Джонни Ринго (Хукер) испустил последний вздох, а Док Холлидей (я) произнес последнюю фразу о том, что он «не ромашка» — наступила минута молчания. Нам с Хукер было все равно. Мы поклонились, одна половина зала взорвалась аплодисментами, другая же все еще смотрела с выражением «Какого черта?» — сейчас фильм «Тумстоун» все время показывали по телевизору, но большинство из них его не видели.

— Я обожаю «Тумстоун», — Трент Цукерман был одним из немногих, кто видел его. — Это лучший фильм на свете. Лилиан, ты молодец!

— Спасибо, — сказала Хукер, стягивая с себя усы.