Боярин

А может, все дело в том, что Александр Третий для Измайлова всегда ассоциировался с богатырем из его мира, который держал на своих плечах обломки вагона, пока его семья и придворные выбирались из-под завала.

– Ага. А вот и вы, Борис Николаевич. Не стойте столбом. Проходите, садитесь. Если вы не против, то я буду работать, пока мы с вами разговариваем.

– Наблюдать за работой мастера всегда интересно и поучительно.

– Не робкого десятка, – хмыкнул царь, сдвигая лупу с глаза на лоб и осматривая посетителя внимательным взглядом.

Первое впечатление зачастую верное. Эту аксиому Борис вынес для себя еще в прошлой жизни и всегда отталкивался именно от нее. Похоже, и Александр придерживался того же мнения. Причем он сейчас просвечивает Измайлова словно рентгеном, разложив перед своим мысленным взором его Суть и анализируя подход молодого офицера к своему развитию.

Что же до самодержца, то Суть царя Борису недоступна. Что и неудивительно. Борис затрудняется определить, на какой ступени развития сейчас находится государь. Достаточно сказать, что он занимает престол последние две сотни лет. И, кстати, сколько у него в запасе возрождений и есть ли они вообще, никому не известно. Государственная тайна.

Внешность и улыбка у него, может, и добродушные. А вот глаза… В них сразу же заметна вековая мудрость. Борис понятия не имел, отчего у него возникла именно такая ассоциация. Но вот не знал он, как еще охарактеризовать этот взгляд.

– Итак, молодой человек, не сочтите за труд, расскажите о себе, – вновь пристраивая лупу на глазу и берясь за прерванную работу, попросил царь.

Сомнительно, чтобы ему не было известно о визитере все доподлинно. Но доклады жандармских офицеров – это дело такое. Сухие отчеты и рапорты. Личного общения и впечатления они не заменят. Другой вопрос, зачем царю это вообще понадобилось?

Одаренные, конечно, имеют большой потенциал, кто бы спорил. Измайлов успел в этом убедиться лично. Но… Брюллов, Иванов, Верещагин, Репин, Шишкин, Айвазовский… Это далеко не полный список гениальных российских художников. И что с того? Царь всех их приглашал к себе и вот так беседовал, имея определенные виды? И отчего же они тогда продолжают заниматься живописью, а не носят княжеские титулы и не управляют вотчинами?

Пока Борис рассказывал свою историю, эти мысли постоянно крутились в его голове, оставаясь без ответа. Александр работал с газовой горелкой и золотой проволокой, мастерски выкладывая узор и притягивая взор Измайлова. Но вместе с тем он внимательно слушал, время от времени вклиниваясь в рассказ с уточняющими вопросами. Как, например, с аквалангами. Кстати, государь высказал свое неудовольствие по поводу недостаточной секретности при разработке этой новинки…

– И каковы ваши дальнейшие планы, молодой человек? – вновь подняв лупу на лоб и рассматривая работу невооруженным глазом, поинтересовался царь.

– Я намерен продолжить стезю наемника. Уверен, что умеющие драться моряки не останутся без дела.

– И ради достижения своей цели вы решили попрать законы Российского царства, – хмыкнул Александр Третий.

При этом он одарил Бориса добродушной старческой улыбкой. Вот только его взгляд источал стальной блеск.

– Я не намеревался нарушать законы России, – возразил Измайлов.

Какого черта! Царю не нужно заниматься им лично, чтобы взять его за горло. Для этого у него есть цепные псы самодержавия. Ну или жандармский корпус, если хотите. Из планов Измайлов особого секрета от своих людей не делал. Иначе просто невозможно.

Борис всегда знал: как только он легализовался, за ним тут же стали присматривать. Жандармский корпус, министерство иностранных дел, Генеральный штаб. У государя хватает силовиков, чтобы обложить одаренного плотной опекой. Да Борис вообще не удивится, если одним из соглядатаев является Рыченков. Всегда есть на чем подцепить человека.

– Конечно, не собирались. Вы решили их просто обойти. Вот только сути это не меняет, молодой человек. От веку на Руси свою дружину могли иметь только царь, князья и бояре. Так было, есть и будет. И ничто не заставит меня отступить от этого закона. А кто решит, что его своеволие сойдет ему с рук, жестоко о том пожалеет. Хм. Что, Борис Николаевич, совсем не страшно?

– Жизнь мне еще не надоела. Но коль скоро мне до сих пор не дали по рукам, хотя вы и знаете о моих планах, ваше величество… Значит, вы видите в этом свою пользу.

– Мне докладывали, что юношеские порывистость и импульсивность в вас уживаются с дальновидностью и холодным расчетом. И что последние преобладают. Этим вы мне еще больше интересны.

– Ваше величество, позвольте спросить, отчего вы решили сделать ставку именно на меня? Я пока не знаю, для чего вам понадобился, но вижу, что со мной у вас связаны какие-то планы. Я ведь не единственный одаренный царства. Тех же гениальных художников в России несколько десятков.

– Талантливых художников, отмеченных Эфиром, Борис Николаевич. Одаренных и десятка не наберется, включая вас. Но коль скоро вы желаете начистоту, то извольте. Вам уже известно, что создать артефакт «Камуфляж» не удалось ни одному одаренному художнику?

– Н-нет. Напротив, я полагал, что одаренные, достигшие высшей ступени мастерства, смогут создать артефакты с куда более серьезными показателями, – растерянно ответил Борис.

– И тем не менее. Мы привлекли к этому делу всех одаренных царства. Они расписали корабли, но вот результат… Наши лучшие артиллеристы констатировали, что обнаруживать суда, не выдающие себя дымом, определять дистанцию и целиться в них стало сложнее. Но Эфир остался к этому нем. Вы пока единственный, кому это удалось.

– Вот как, – ошарашенно произнес Борис.

– Именно. Подозреваю, что причина кроется в вашем характере и приобретенном за эти годы опыте.

– То есть теперь меня обяжут создавать «Камуфляжи» для русского флота?

– Непременно, Борис Николаевич. Глупо отмахиваться от того, что дает хотя бы незначительное преимущество перед противником. Но уверен, что вы с этим управитесь быстро. В Бразилии это не заняло много времени.

– Ваше величество, а что насчет моей задумки?

– Вы о дружине, которая вроде как и дружина, но дружиной не является? – не удержался от каламбура Александр Третий.

– Да, ваше величество.

– Ну вы все же закон не нарушаете, а просто нашли в нем лазейку. Эдак мне тогда всю адвокатскую братию нужно перевешать, потому как они постоянно этим занимаются. Я не стану препятствовать вашим планам.

Вообще-то рассуждения об адвокатах яйца выеденного не стоят. Если только государь решит, что белое – это черное, то плевать ему на все законы скопом, даже самые древние. Самодержец! И этим все сказано. Но, надо заметить, однажды сказав свое слово, он уже не отступится. Если, конечно, не зарываться. А Борис и не будет.

– Благодарю, ваше величество.

– Мелочи. Кстати, вам не кажется, что именовать себя моим вассалом, не будучи таковым, – это чересчур?

При этих словах Измайлов мысленно поаплодировал русской разведке. Если они сумели откопать даже это… Впрочем, методы и приемы разведывательных структур пока проходят свое становление и многое из того, что Борис почерпнул из детективов и шпионских романов, для местных настоящее откровение. Но было чему поучиться у них и представителям двадцать первого века. Потому как шпионы были всегда. Причем гениальные, эдакие резиденты с широкой сетью осведомителей.

– Я никогда не говорил, что являюсь вашим вассалом, ваше величество.


– Разве?

– Клянусь.

– А разве вам неизвестно, что правильно поданные полуправда, намеки и недосказанность способны произвести гораздо больший эффект, чем неприкрытый обман?

– Разумеется, я это знаю.

– И виртуозно этим пользуетесь, коль скоро сумели уверить в этом сеньора де Пена.

– Я старался, ваше величество.

– И у вас хорошо получилось, Борис Николаевич. Но я помогу вам, дабы вы больше не оказывались в столь щекотливой ситуации.



Российский царь Александр Третий предлагает вам вассалитет.

Вы желаете принять предложение?

Да/Нет.



Даже не обсуждается. Из этого кабинета у Бориса теперь два пути: либо он выйдет отсюда вассалом, либо его определят для протрезвления ума в какой-нибудь каземат. Поэтому Измайлов, не раздумывая, мысленно кликнул по иконке «Да», заработав тем самым одобрительный кивок царя.

– Вот теперь все в порядке. Можете идти.

– Слушаюсь, ваше величество.

Измайлов отдал честь, развернулся через левое плечо и двинулся к выходу. При этом он спиной чувствовал внимательный взгляд проницательных глаз царя.

Вассал! Даже у государя их количество ограничено Системой. Поэтому личным вассалитетом обладали князья и далеко не все бояре. Из стоящих рангом пониже таковых должны быть единицы.

Одаренный? Да с какой радости?! Слава богу, он теперь в этом соображает чуть больше, хотя и не до конца разобрался. Одаренные, конечно, редкость, но далеко не все они вассалы царя. А иначе с чего бы Морозов пытался подмять Измайлова под себя? Ну и старался бы в интересах царя. Но нет, он при этом заботился о себе любимом. Есть в действиях государя какая-то причина, понять которую Борис пока не в состоянии.





Глава 22

Старый знакомый




– Здравия тебе, Борис Николаевич.

Измайлов оставил в покое мясо и откинулся на спинку стула, вглядываясь в стоявшего перед ним высокого и крепкого мужчину. Сам он был косая сажень в плечах, но подошедший превосходил его по всем статьям. Причем, несмотря на успехи Бориса в рукопашном бое, с таким противником ему было не тягаться.

Хм. А он подрос. Причем не только в общем развитии по Сути, но и в социальном плане. Плюсом к шестой ступени – еще и личное дворянство, позволяющее быть посетителем ресторана при гостинице. Пошел в рост, на штурм следующего возрождения. Он, конечно, и первую жизнь еще не разменял, но это ведь никогда не лишнее. Опять же рост – это всегда хорошо. Нет ничего хуже болота. Ну или в среде социалистов он пошел вверх по карьерной лестнице.

К слову, Бочкарева в их последнюю встречу так и топталась на месте. Похоже, для партии она была важна на своем уровне, поэтому преданно торчала на пятой ступени. Хотя, быть может, и в шаге для получения нужного уровня «Науки». Убеждения и вера – это тот цемент, который ничем не перешибешь. Если только уверовавший не разочаруется. Как тот же Травкин, отказавшийся от террора.

– Денис? Вот уж кого не ожидал увидеть, так это тебя, – произнес Борис, указывая на стул напротив.

– Так-таки и не ожидал? Это после встречи-то с Алиной? Не заставляй меня в тебе разочаровываться.

– Да мне как-то без разницы, разочаруешься ты во мне или нет. Мне казалось, я дал вам понять, что меня ваши идеи не интересуют. Тебе что-нибудь заказать? – поведя столовым ножом над своим стейком, поинтересовался Борис.

– Нет. Благодарю, – останавливая официанта отрицательным жестом, ответил Денис и продолжил: – Но тем не менее ты сейчас собираешь молодняк, который оказался на обочине жизни, и помогаешь им обрести достойную жизнь.

– Перспективный молодняк, Денис, а не всех подряд, – ткнув ножом в его сторону, уточнил Измайлов.

– Лиха беда начало, – пожал плечами Новиков.

– В любом случае ваши убеждения меня интересуют мало.

– Знаю.

– И чем вызвано твое появление? Только не говори, что оказался здесь случайно.

– Не случайно. Земля слухами полнится, что ты собираешь свой отряд боевых кораблей.