Блик

Мидас пересекает комнату быстрыми шагами, возвращаясь ко мне, и берет меня за одетые в перчатки руки.

– Я знаю, что подвел тебя, Аурен. Я обещал всегда тебя оберегать, но не справился. Но больше я тебя не подведу, – решительно обещает он с серьезным выражением лица.

Я сглатываю, пытаясь остановить вихрь эмоций, чтобы вернуть способность внятно выражаться.

– Как раз это я и хотела с тобой обсудить. Я больше не боюсь. Не так, как боялась в прошлом, – начинаю я, подавляя кислоту, поднимающуюся по горлу.

Мидас хмуро смотрит на меня, и я не знаю, что сказать. Не так я представляла наше воссоединение. Отнюдь.

Он должен был обнять меня и не желать отпускать. Наша разлука должна была вызвать у него желание слушать меня. Я представляла, как часами лежу в его объятиях, а он внимает моему рассказу.

Обманутые надежды оседают в животе грубым булыжником. Он вертится и царапает острыми углами, сводя меня с ума осознанием, что ничего этого не будет.

Мы начали ровно с того же места, на котором остановились.

Я полагала, что раз я изменилась, изменится и Мидас. Какая глупая и наивная мысль.

Наша дорога разветвилась, и я пошла по другой тропе. Мне нужно сейчас же все ему объяснить, нужно, чтобы он догнал меня.

– Столько всего случилось, Мидас, – говорю я, пытаясь сдвинуть этот массивный булыжник, толкая его так, словно могу подтолкнуть Мидаса навстречу мне. – Знаю, я должна доказать тебе, чтобы ты мне поверил, но… мне не нужна клетка. Больше нет. Нам она не нужна.

Мгновение он смотрит на меня, сдвинув светлые брови.

– О чем ты говоришь, черт возьми?

– Об этом, – кивнув на клетку, отвечаю я, однако взглянуть на нее не могу, не могу смотреть в глаза той женщине. – Нам она не нужна.

Его озадаченный взгляд становится злым, а в тоне слышится изумление.

– Разумеется, она нам нужна. Это совершенно ясно после того, что ты совсем недавно пережила.

– Но об этом я и пытаюсь тебе сказать. Она не нужна нам как раз из-за того, что я пережила, – отдернув руки, сбивчиво объясняю я. – Все это время я была с вражеским войском, но ничего не случилось. Теперь я знаю, как с собой сладить. Я доказала это себе и знаю, что как только все тебе расскажу, ты тоже в этом убедишься.

Я слишком долго зависела от клетки. А потом разозлилась на нее – на него, на себя. Я не хочу туда возвращаться. Я переросла это и наконец обрела силы признаться в этом Мидасу.

Он терпеливо вздыхает и трет светлые брови большим и указательным пальцами. Краем глаза вижу, как моя копия, затаившись, внимательно наблюдает за нами.

– Аурен, понимаю, что ты пережила ужасные события, но сейчас мне нужно встретиться с королем Ревингером. Потом, как только стемнеет, я отведу тебя поесть и принять ванну, и мы поговорим, согласна?

Держа руки перед собой, я качаю головой.

– Нет, не согласна. Просто послушай минуту…

Мидас перебивает:

– У меня нет на это времени. Заходи в клетку.

Он делает то же, что и обычно, – говорит за меня, заставляя поверить в то, что я неправа, зато, как всегда, прав он. Если бы я только могла уговорить его выслушать меня – по-настоящему выслушать, – тогда бы он понял.

Сейчас, когда Четвертое королевство дышит ему в затылок, на него столько всего навалилось, и я не хочу привносить в его жизнь еще больше переживаний. Я знаю, что в глубине души он жаждет такого контроля, потому что волнуется за меня, так что мне понятно, почему Мидас так реагирует.

Но… мне нужно, чтобы и он понял меня.

В кои-то веки я нуждаюсь в том, чтобы он узнал мою точку зрения.

Не хочу быть им запуганной. Хочу задать другой тон. Хочу начать все, как следует, и получить новое начало. Показать ему, что все может быть иначе, что я готова. Что мне это нужно.

Я вздыхаю, чтобы успокоиться.

– Так больше быть не должно, – мой тон кроткий, словно это может его смягчить.

Между нами повисает молчание, полное эмоций, отражающихся у Мидаса на лице, и выражающих его неодобрение и несогласие. Я не хочу ее слышать.

– Нам не нужна клетка. Доверься мне. Все теперь изменилось. Я изменилась, – говорю я, ткнув себя в грудь. – Мы не должны повторять то, что было в Хайбелле. – Я вскидываю голову. – Я этого не хочу.

Мидас стоит неподвижно и смотрит на меня так, словно никогда раньше не видел, и, возможно, я смотрю на него точно так же.

Через минуту он раздосадовано проводит рукой по лицу. Начинает мерить шагами небольшую гардеробную, шаркая туфлями по фиолетовому ковру.

– Я пытаюсь сейчас быть с тобой терпеливым, учитывая, через что ты прошла, но ты делаешь только хуже, – говорит он, а потом поворачивается ко мне. – Раньше ты никогда себя так не вела.

Меня злят его упреки, но он прав. Я действительно не показывала свой характер – не с ним.

Два месяца назад я бы без промедления пошла на попятный. Я бы вообще на него не давила. Но теперь я изменилась, и тревоги, опасности… мы сможем преодолеть их вместе.


Но при мысли, что меня снова запихнут в клетку, особенно такую маленькую…

В ушах гремят слова Озрика.

Никогда не пойму, как ты это, черт возьми, терпишь.

И сейчас, в эту минуту, я понимаю.

Я не могу.





Глава 38





Аурен


Вероломным взглядом я снова оглядываю клетку.

Осматриваю прочные, зловещего вида железные прутья, огибающие крышу, чтобы прибавить декоративного лоска, а потом снова смотрю на Мидаса.

– Знаю, что ты спешишь, и не хочу тебя задерживать, поэтому останусь в твоих покоях, пока ты будешь на встрече, а потом мы поговорим.

Он пригвождает меня свирепым взглядом.

– Не знаю, какого черта с тобой творится, но не тебе указывать, Аурен. Я твой царь, забыла? Ты сделаешь ровно то, что я тебе скажу.

От этого приказа сердце заходится в груди, я понимаю, что потеряла всяческую надежду вернуть прежнего Мидаса. Его место прочно занял царь Мидас.

Он резко показывает пальцем на клетку.

– Я никуда не уйду, пока ты не войдешь в клетку, не окажешься в целости и сохранности, где никто не сможет до тебя добраться. Хочешь, чтобы тебя снова похитили? Хочешь быть уязвимой?

– Конечно, нет.

Он взволнован, щеки раскраснелись, глаза горят той вспыльчивостью, которую я пыталась усмирить. Я потерпела фиаско, стараясь его успокоить и заставить меня выслушать.

– Ты предала меня? – внезапно спрашивает он. От его вопроса я замираю.

– Что?

– Ты слышала, – невозмутимо говорит он. – Ты. Предала. Меня? – каждое слово – приговор и больно жалит.

Чувствуя, как кружится голова, я от удивления открываю рот.

– Что… как ты можешь такое говорить? Конечно, я не предавала тебя!

– Ты позволила этим гнусным пиратам прикоснуться к тебе? Или разрешила это сделать армии Четвертого королевства?

– Позволила? – мой вопрос натягивается, как струна, которая вот-вот лопнет.

Я понимаю, что ему слышна боль в моем голосе, потому что тоже ее слышу. Эта обида пронизала мои слова и мое лицо, вплетена в мои черты.

– Хорошо, – отвечает Мидас, но голос его все такой же жестокий, твердый, как у правителя, который ждет, что его послушаются. – Если ты не предавала меня, докажи докажи это. Полезай в клетку.

Чувствую, как подступают к глазам слезы, как сковывает плечи. Мидас не станет меня слушать. Я стою здесь, прямо напротив него, и пытаюсь ему сказать, а он не слышит.

Я прижимаю подбородок к груди, словно на него давит бремя безнадежных тягот.

– Мидас, не поступай так со мной. Не сейчас. Только не после того, что случилось. Пожалуйста, – его неумолимое лицо не тронуто моей мольбой.

– Так и должно быть, и ты знаешь причину. Ты согласилась.

Я поднимаю на него взгляд.

– Я передумала.

Мидас равнодушно на меня смотрит.