Блик

– Моя мама всегда говорила что-то подобное, – глядя на меня, отвечает он. – И знаешь, что?

– Что?

– Она была чертовски умной женщиной.





Глава 31





Аурен


Прожив в Шестом королевстве десять лет, я думала, что видела холод во всех его проявлениях. Но когда мы пересекли границу Пятого королевства, поняла, как ошибалась.

Холод Шестого королевства – это ледяной ветер, острая, как иглы, снежная крупа, метель, вызванная плачем скорбящего шторма и бескрайняя пелена облаков.

Но в Пятом королевстве все совсем по-другому.

Мы въезжаем в королевство в полдень, и перед нами на горизонте вырисовывается арктическое море. Куски льда, прозрачные, как стекло, неспешно плывут по течению, а на них сидят морские птицы, отдыхая между погружениями в воду в поисках рыбы.

Еще дальше из воды выступают лазурные айсберги, словно замерзшие стражи, защищающие гавань. Эти плавающие горы высоки и величественны.

Прямо на берегу мы и разбиваем лагерь. Когда приходит ночь, земля словно светится, а ярко-голубая вода становится черной как смоль. Волны бьются о берег, прилив напевает балладу.

Нет, я даже не подозревала, что холод может быть таким.

Эта ледяная земля Пятого королевства совсем не похожа на Хайбелл. Она не ветреная, не шумная и не карающая.

Она мирная. Тихая. Ледяное спокойствие земли, находящейся в мире с холодом, а не воюющей с ним.

Изменилась не только погода, но и армия. Сегодня вечером солдаты сдержаннее, словно эта морозная спокойная земля привела их в чувство.

Поужинав одна в своей палатке, я выхожу к берегу, усеянному кострами, вокруг которых собрались солдаты.

Передумав, решаю повернуть, и вместо многолюдного взморья иду направо, к затененным валунам.

Серые и с небольшими ямками, эти камни лежат одной большой глыбой, как побитые временем мраморные изделия, разбросанные по ледяному берегу.

Я осторожно пробираюсь по камням, надеясь найти какое-нибудь более укромное место, потому что подобная ночь к этому располагает.

Они скользкие, и потому процесс идет медленно, но у меня получается благодаря каблукам на ботинках и перчаткам. Оказавшись на вершине каменной насыпи, я делаю глубокий вдох и мгновение любуюсь видом, после чего начинаю спускаться с другой стороны.

Я уже почти внизу, когда носком ботинка ударяюсь о кусок льда и поскальзываюсь. Размахивая руками, я падаю вперед, но не успеваю размозжить голову о камни, поскольку сзади кто-то хватает меня за пальто.

Я тут же замираю, неловко повиснув. Оглядываюсь через плечо и вижу Рипа. От удивления глаза у меня округляются.

– Я поскользнулась, – сдуру ляпаю я. Я смущена тем, что он видел мое падение, но в то же время рада, что он успел меня поймать.

Вижу в лунном свете, как командир выгибает бровь.

– Я заметил.

Он наклоняет голову, призывая меня двигаться. Я смущенно выпрямляюсь и смотрю вперед, осторожно восстанавливаю равновесие, а потом уже начинаю спуск по камням, всем естеством ощущая присутствие Рипа и его хватку.

Все это время, пока мы возвращаемся на ровную землю, Рип держит меня за пальто. Как только мои ноги касаются снега, командир резко меня отпускает, словно ему горько, что вообще пришлось меня ловить.

Меня не должно это волновать, но волнует.

Я поворачиваюсь к нему и тихо говорю:

– Спасибо.

Рип кивает, но лицо у него каменное и холоднее дрейфующего льда.

– Ты должна была воспользоваться лентами, чтобы предотвратить падение. Тебе еще нужно поработать над инстинктами, – с упреком говорит он.

Я легонько вздыхаю.


– Это мне уже говорили.

Я приглаживаю перья на пальто и, оглядевшись, замечаю примерно в сорока футах от нас небольшой пустой пляж. Он стиснут еще одной каменной насыпью, и эта выемка кажется уединенным тайным убежищем. Скрытым берегом вдоль кристального моря.

– А что ты здесь делаешь? – повернувшись лицом к Рипу, спрашиваю я.

– Жду.

Я с любопытством наклоняю голову.

– Чего?

Рип смотрит на меня недолго, словно решает, хочет ли отвечать на мой вопрос. Он молчит, и в его молчании кроется ответ.

Меня охватывает разочарование, но большего я и недостойна. Если честно, я заслуживаю отношения намного хуже. Было бы справедливо, если бы Рип дал мне упасть на те камни. Я заслужила, чтобы меня заперли, чтобы меня ненавидели.

– Извини, – шепчу я. Сама толком не понимаю, за что извиняюсь, но мои слова как никогда искренни.

Его лицо застывает, не выражая ни единой эмоции.

Поняв, что он и на это не собирается отвечать, почти поворачиваюсь и ухожу. Почти.

Что-то мешает мне это сделать, и потому я стою здесь, рядом с ним, как вкопанная.

Мы смотрим друг на друга у пахнущей солью воды, а в голове только мысли о том, как его губы коснулись моих. Как противоречило это легкое, будто перышко, касание его грубой репутации и суровому нраву.

Мне должно быть все равно, но я понимаю, что не хочу его ненависти. Не хочу его холодного безразличия.

Мое тело помнит ту ночь. Жар его дыхания, ощущения пальцев, скользящих по моему подбородку. Стоит закрыть глаза, как сердце начинает колотиться от этих воспоминаний, а голова кружится от догадок о том, зачем он так поступил.

Почему он это сделал?

Я упорно пыталась ему сопротивляться с первого дня нашей встречи. Пыталась его ненавидеть. Винить, но…

Но.

Аргумент, что он – мой враг, больше не видится мне правдивым.

Что-то изменилось. Что-то откололось, и теперь кажется, будто это я вслепую скольжу по воде, как один из тех кусков отколовшегося льда.

Может, все дело в том «почти-поцелуе». Может, в тычках и подталкиваниях, и гордой улыбке, которой меня наградили, когда я выпустила свои ленты и призналась в том, кто я такая.

А может, так все и было с самого начала, с того момента, как Рип меня увидел, понял, кто я, и не отступил. Может, я была обречена уже тогда, когда только сошла с того корабля.

Я обхватываю себя руками и перевожу взгляд на океан. Когда я говорю, мне проще смотреть на воду, чем на него.

– На самом деле ты никогда не относился ко мне, как к своей пленнице, – тихо говорю я.

Надеюсь, шум волн не помешает Рипу расслышать меня, потому что говорить громче мне не хватает смелости.

– Я думала, это такая тактика. Может, так оно и было. Не знаю. С тобой я ничего не понимаю, потому что ты сбиваешь меня с толку, – насмешливо хмыкнув, признаюсь я и качаю головой.

Я тяжело дышу, измученная нелегкой ношей своего признания.

Это может стать ошибкой. Но все твердят мне прислушаться к своим инстинктам, и мои инстинкты говорят мне прекратить. Прекратить совершать импульсивные поступки и попытаться увидеть все в ином свете.

Ведь несмотря на то, что тот поцелуй был мягким и легким, я чувствую его тяжесть до самых костей. А это не может быть уловкой.

Верно?

Сегодняшняя тихая ночь идеально подходит для подобных робких мыслей. Идеальна для того, чтобы наблюдать за этими переменчивыми волнами и чувствовать, как я меняюсь вместе с ними. Меня охватывает то жар, то озноб, а щеки или румянятся, или покрываются инеем.

Облака над нами движутся, как отгибающийся занавес, небо будто подслушивает.

– Но я сейчас кое-что поняла, – почти улыбаясь, продолжаю я.

Рядом морская волна с грохотом и плеском разбивается о скалы.

– Что именно? – спрашивает Рип.

Наши взгляды прикованы к грозовому морю.

– Даже если ты меня обманываешь, я благодарна. За все.