Благословенный год. Улыбка судьбы

- Мы никогда не узнаем и половины вещей, которые происходят в мире, - пожал плечами Мотти.

- Но честно, Мотти, отец принес ящик лимонада на теннисную площадку для нас и Сары, и миссис Барри вернулась, так что ей наверняка платят, и уроки тенниса продолжаются, и мы можем стирать свою одежду в машине, а миссис Барри гладит ее, а мама встает и одевается. И мы можем приезжать сюда на автобусе, когда нам захочется или когда вы свободны, я имею в виду, и мы с Мод думаем, что мы, должно быть, сделали что-то правильное, что все стало так хорошо, но никак не придумаем, что бы это могло быть.

Шона пришла на кухню «Хейвордса» задолго до официального открытия магазина.

- Ты шпионишь за мной и пытаешься выведать профессиональные секреты! - сказал Том.

- Бог мой, нет, конечно, маленькая порция готовой еды - все, что мне нужно.

- Сомневаюсь в этом, - проговорил Том, не отрываясь от работы. - Нальешь нам кофе, Шона?

Они дружелюбно разговаривали обо всем на свете. Но ни один из них не задавал того вопроса, который хотел задать. Том не справлялся, работает ли все еще Марселла в маникюрном салоне или уже укатила за океан, чтобы работать по этому новому модельному контракту. Она оставила еще одну записку, перед тем как съехать из Стонифилда. Марселла оставила после себя часы, браслет и сборник любовных стихов в кожаной обложке. Записка была короткая.

"Я все еще люблю тебя и не могу поверить, что ты позволил уйти четырем годам нашей жизни вот так. Но я не могу повторять один и тот же вопрос каждый день. Если ты захочешь сказать мне, почему мы не можем разговаривать… в таком случае мы работаем сейчас в одном и том же магазине. Ты можешь сказать мне здесь. Ты должен мне очень много - один разговор».

Но это был бы не разговор, а диалог двоих, один из которых утверждал бы, что что-то имеет значение, а другой - что нет. И пока день проходил за днем, Том убедил себя не звонить в салон и не выяснять, там она или нет. Стало вопросом принципа - не поинтересоваться этим. Шона же, в свою очередь, хотела попросить Тома рассказать ей все, что он знал, про мистера Джеймса Берна, уволившегося аудитора и ныне бухгалтера на полставки в «Скарлет-Физер». Ей хотелось спросить, веселый ли он или хмурый, любит ли он музыку и ходит ли на концерты? Много ли у него друзей или он одинок? Они когда-нибудь были в его квартире? Он живет один или с кем-нибудь? Но она так долго держала свои мысли при себе, что сейчас было сложно спросить кого-нибудь о таких личных вещах. Даже такого открытого и добродушного человека, как Том Физер, которому эта глупая девочка Марселла явно разбила сердце.

- Что ты собираешься надеть на свадьбу? - спросила Джеральдин.

- Мамин халат с белым воротником и домашние туфли, - ответила Кэти.

- А если серьезно? И кстати, когда ты собираешься сказать матери, что она снова станет бабушкой?

- Скоро, скоро, пусть сначала пройдет эта свадьба, - попросила Кэти. - И мне дай со всем этим справиться, пусть все идет как идет. У нас сейчас так много работы, что ты просто не поверишь. Я боюсь оставлять Тома без присмотра, а то он возьмет еще один заказ.

- Он страшно беспокоится о том, чтобы побольше заработать денег, да? - сочувственно произнесла Джеральдин.

- Да, и работать до умопомрачения, чтобы не думать о Марселле, - добавила Кэти.

- Никаких изменений на этом фронте?

- Он не говорит ни слова. Он больше не ночует в офисе, так что я предполагаю, что она съехала от него.

- Она во многом просто глупая маленькая девочка, - произнесла Джеральдин.

- Да, но он восхищался ею и все еще обожает ее, я думаю. Кто знает хоть что-нибудь про этих мужчин и про то, что у них на уме…

- Да уж кто? - произнесла Джеральдин немного скованно.

Кэти открыла и закрыла рот. Они связывались с Фредди Флинном по поводу еще одного приема в Вилла-Аброад: испанский и итальянский имели такой успех, что он захотел что-то еще из той же оперы. Кэти спросила, следует ли им поддерживать связь через тетушку, как и раньше; после этого в разговоре наступила пауза, а затем он сказал, что проще будет иметь дело с ним напрямую. Джеральдин ничего не сказала об этом; она все еще носила те часы. Кэти никак не прокомментирует, пока ей не скажут. Как она часто говорила Мод и Саймону, это все часть взрослой жизни.





* * *


- Папа и мама приглашены на свадьбу? - спросил Саймон у Мод.

- Нет, и не спрашивай почему, - предупредила Мод.

- Почему? - тут же произнес Саймон.

- Ну вот, ты спрашиваешь! - воскликнула Мод.

- Я только спрашиваю, почему мне нельзя спрашивать. Почему?

- А, это из-за жены Мотти, Лиззи. Она боится тетю Ханну, и они не могли пригласить обеих.

- Как все сложно, - неодобрительно сказал Саймон. - А Уолтер придет?

- Нет, мы будем одни из Митчеллов, кроме Нила, - Мод знала все. - А мы пойдем на все три вечеринки, но танцевать будем только в день свадьбы, чтобы сделать этот день особенным для них.

- Я бы сказал, что нам надо будет взять туфли и на послесвадебную вечеринку в большой квартире, где живет сестра Лиззи. Вдруг они попросят станцевать на бис.

Мод помолчала.

- Я думаю, ты прав, - согласилась она.

Джеймс Берн входил и выходил из своего подвала, пытаясь представить себе помещение глазами посетителя, приходящего сюда впервые. Было очень сложно понять, что Кэти сделает из него. Но это было важно, потому что это повлияет на то, как она будет думать про него. Если она увидит место суровым и холодным, то подумает, что и он такой же; а если она сочтет его захламленным, то решит, что он неряха. В первый раз Джеймс Берн осознал, почему здесь так много журнальных статей и телевизионных программ о дизайне. Это ведь, если задуматься, более важно, чем считает большинство людей.

- Там не будет других Митчеллов, кроме нас? - поинтересовался Саймон.


- Ну, конечно, будет Нил, - ответила Кэти.

- А его сестра, у него же вроде есть сестра в Америке? Почему она не приедет на семейную свадьбу?

- Она живет в Канаде, а не в Соединенных Штатах, и это не совсем семейная свадьба для Митчеллов…

- Она хорошая?

- Да, она хорошая; прислала нам прелестный подарок на свадьбу, - сказала Кэти. В какой-то момент она почувствовала дикое желание рассказать близнецам об их кузине Аманде, чтобы они знали, что она счастливо живет в Торонто с женщиной. Ей бы хотелось знать точно, сколько несчастий они смогут принести с такой информацией. Она улыбнулась самой себе.

- Опасно, когда Кэти смеется про себя, - прокомментировал Мотти.

- Что случилось? - беспокойно спросил Саймон.

- Случиться может все, что угодно, - ответил Мотти. - Она может купить еще одно здание, новый микроавтобус, нанять больше персонала…

Зазвонил телефон. Это был Том. Он врезался в какого-то идиота, который остановился, не выключив сигнал.

- У тебя есть повреждения?

- Нет, но чертов торт на день рождения всмятку. С тортами у меня никогда не ладилось. Кэти, он выглядит месивом, а мне надо остаться на месте происшествия.

- Я возьму такси и приеду. Что мне надо захватить?

- Все, что попадется под руки: ящики, тряпки, сахар, сливки и так далее.

- Что?! Мне надо будет все сделать заново в такси?! Ты сошел с ума!

- Ну а мне как быть, Кэти? Все рассыпано по микроавтобусу.

- Бог мой. - вздохнула Кэти. - Говори, где ты.

Все смотрели, как она носится по кухне матери, хватая то одно, то другое.

- Пап. у вас есть какие-нибудь очень надежные знакомые с машиной, кто-нибудь, кто хочет подработать в полдень?

- Можно нам поехать? Пожалуйста! - заканючили близнецы, услышав, в чем дело.

- Почему бы нет? - Кэти решила, что они все равно не сделают хуже, чем есть.

Они поехали с Кентукки Джимом, приятелем Мотти. Он сказал, что не верит, что люди платят настоящие деньги за доставку торта на день рождения. Это доказывает, что каждую минуту один да рождается.

- Один кто? - полюбопытствовал Саймон.

- Дурак. Говорят, что каждую минуту рождается дурак.

- Интересно, так ли это, - протянула Мод.

Кэти решила, что никогда не скажет им, что философ Кентукки Джим когда-то владел процветающей компанией, но его интерес к букмекерской конторе Сэнди Кина сократил его владения на три четверти. Сомнительно, чтобы его взгляд на дураков, которые рождаются каждую минуту, был очень здравым.

Том был в ужасном состоянии, когда они добрались до него.

- Бог мой, ты кошмарный водитель. Я всегда говорила это, - вздыхала Кэти, снимая покрывало, удаляя остатки торта из серебряной обертки и протирая ее.

- Ты сможешь сделать это?

- Мне придется сделать это, балбес. Я захватила мешок для отделки, чтобы написать имя заново. Ох, ну посмотри, что осталось! Это «Джекки»?

- Да, Джекки, верно.

- На конце «ки» или «кки»?

- Я не знаю!

- Это же написано в книге заказов, посмотри! - воскликнула Кэти, склеивая и сдвигая части торта шоколадной пастой.

- Ты можешь вывести глазурью две надписи и съесть одну, когда выяснишь правильное написание, - посоветовал Саймон.

- Заткнись, Саймон! - одновременно воскликнули Том и Кэти.

- Так в итоге вы не будете превращать мой подвал в ночной клуб времен сухого закона? - спросил Рики на следующий день у Тома, страшно разочарованный. Он очень надеялся на это.

- Нет, и, Рик, будь другом, не упоминай эту маленькую идейку, хорошо? Она обернулась настоящим провалом.

- Господи! - произнес Рики.