Благословенный год. Том и Кэти

Кэти крепко обняла ее.

- Мы даже не знаем, как тебя благодарить!

Том просто сгреб Шону в охапку.

- Я верил, что успех нам обеспечен, раз ты болеешь за нас.

- Это очень ответственно, - сказала Шона. - Посмотрите, что и как у них тут делается… И еще они хотели в два раза больше орехового и фруктового.

- А как насчет цен? Они согласились? - Лицо Тома просто сияло.

- Они решили, что это справедливо. Но не ужасайтесь, если увидите, какую наценку они сделали. Иначе бы они никогда не разбогатели, - предупредила она.

- Мы бы очень хотели пригласить тебя на ужин сегодня вечером. Отблагодарить за все. Но, к сожалению, сегодня мы работаем, - сказала Кэти.

- Не стоит, правда. Я аромат месяца, после порции которого можно просто прийти в бешенство.

Том и Кэти переглянулись. Они оба не поверили.

- Ну что, снова в магазин? - спросила она.

- Да, покупать корзиночки для хлеба, - радостно произнес Том.

Джеймс Берн сказал, что ему нужно три урока кулинарии: научиться готовить первое блюдо, второе и десерт. А потом он попробует, потренируется и, когда придет время, сам сможет сервировать, как ему нравится. Они так и не поняли, но не стали спрашивать, что это за время, которое должно прийти. Вообще не стоит задавать Джеймсу Берну подобных личных вопросов.

Это был большой дом в стороне от дороги, с огромной и очень удобно расположенной парковкой. Дом был, наверное, размером с четыре большие квартиры. Джеймс Берн велел звонить в звонок «Садовая квартира». Звонки висели на длинной железной планке около окна. Вполне нормально для местных крайне осторожных людей. Бывает и хуже. Надо быть готовыми защитить себя от воров, мошенников, налоговых инспекторов, угонщиков машин. Джеймс Берн был из тех, кто не верит, что все люди в целом хорошие.

Джеймс Берн открыл дверь и, как обычно, широко улыбнулся. Одет он был по-домашнему, а не как обычно - в свитере и слегка потрепанном вельветовом костюме. Они внесли сумки с продуктами в большой темный холл. Справа от них была гостиная, слева - кухня, через которую, наверное, можно было попасть в ванную и спальню. Все было какое-то темно-коричневое, и только лучи яркого апрельского солнца изо всех сил пытались пробиться сквозь плотные темные занавески. Кухня была вся заполнена шкафчиками, как в кладовке. Причем шкафчики эти были всех возможных размеров и стилей. Еще был большой неуклюжий обеденный стол, старая плита, настолько старая, что было страшно пользоваться ею, и большой холодильник, который занимал чуть ли не всю кухню. В холодильнике нашлась бутылка воды, пакет апельсинового сока, пол-литра молока и пачка масла.

Кэти принялась вытаскивать это все. Этот человек будет всегда жить среди устаревших вещей и понятий. А сколько ему сейчас лет? Наверное, около шестидесяти. И он никогда не говорил, женат он, вдовец или разведен. Судя по его квартире, сказать о нем ничего нельзя. Даже непонятно, на какой стул или кресло он садится вечером посмотреть телевизор. А смотрит ли он его вообще? Вон крошечный телевизор стоит в углу… А вот на низеньком столике куча газет и журналов. Словно ждут, чтобы он прочитал их, что-то вырезал, отметил. А делает ли он это хотя бы в перерывах между банковской суетой? На стенах висели картинки. Это были пейзажи: горы, озера, поля. Но картинки были какие-то скучные, статичные, абсолютно безжизненные. Еще там были две полки со старыми книгами, казалось, много лет нетронутыми. На старом письменном столе лежали бумаги и стояла старая чернильница, но казалось, никто уже давно всего этого не касался. Рядом стоял пластиковый стакан с шариковыми ручками.

Кэти увидела, что Том рассеянно осматривается, словно подводя итог всему увиденному. Она быстро встряхнулась.

- Так, ну что, начнем урок. Джеймс, надевайте фартук…

- Не знаю, есть ли он вообще у меня… - начал он.

- Я тем более не знала, поэтому принесла свой.

И она с гордостью извлекла фирменный фартук «Скарлет-Физер» с большим красным логотипом. Он робко взял его и надел.

- Это так мило с ее стороны, правда, Том? - сказал Джеймс. - Только женщины бывают так трогательны.

- Не все и не всегда, Джеймс. Никогда не позволяйте женщинам думать, что только они могут такими быть. Посмотрите, что я вам принес. Вот большая перчатка-прихватка, чтобы вы не обожглись, как некоторые.

Джеймс был страшно доволен. Он тут же надел перчатку, стал шевелить рукой.

- Здорово! Чувствую, обучение будет намного более интенсивным, чем я предполагал. И не скажу, что более опасным, - добавил он.

Звучало все вполне обыденно. Непонятно почему, но они чувствовали, что не стоит спрашивать Берна, зачем он платит им за то, чтобы они научили его готовить.

Для кого и зачем он собирался готовить? Но они понимали, что этот вопрос не стоит задавать.

Они решили готовить копченую скумбрию. Кэти мастерски разделала рыбу, обложила ее грибами со сметаной.

- Можно потереть сверху свежий сыр, - предложила она. - Но вы можете использовать пармезан из пачки.

Джеймс Берн с сомнением посмотрел на нее.

- Я всегда использую пачку для таких вот мелких вещей, - соврал Том.

- Да? Серьезно? - засмеялась Кэти.

- В самом деле. Это позволяет сэкономить немного времени. Я всегда так говорю.

- Кажется, это так трудно, - с сомнением произнес Берн.

- Да, но только на вкус. Я вас уверяю. - Кэти похлопала его по плечу.

- Я пробовал это в ресторане. Мне казалось, что это безумно сложно. А сейчас вижу, что это всего лишь копченая рыба в сметане. - Он удивленно покачал головой.

- Мы еще покажем вам цыпленка табака, Джеймс, - засмеялся Том. - Вы всю жизнь будете бояться готовить.

Потом они втроем уселись есть, и Кэти подробно рассказала, что и за чем надо делать. Джеймс решил, что все получилось просто великолепно. Более того, он добавил, что, скорее всего, сможет приготовить все это сам. Потом они немного поболтали о театре, Том и Кэти вспомнили, как не пропускали ни одной постановки в Дублине, а теперь у них совсем нет времени сходить в театр.


- А вы много бываете в театре? - спросила Кэти.

Выяснилось, что Джеймс ходит в театр почти каждую неделю. И почему-то опять никому не захотелось спрашивать, с кем он ходит - с друзьями или сотрудниками. Они говорили о многом: политике, тюрьмах, наркотиках и, наконец, опере. Джеймс рассказал, что часто ходил в оперу, когда был студентом, но с тех пор столько воды утекло… Никто больше не захотел спрашивать, почему сейчас он не ходит в оперу.

- Вы слушаете оперы дома? - спросила Кэти, углядев в углу старенький музыкальный центр.

- Давно уже нет. Для этого нужно настроение…

- А вы попробуйте, Джеймс… Это такая вещь… она сама создает настроение. Я часто слушаю музыку, когда занимаюсь уборкой, если бываю дома одна. Давайте послушаем все вместе, когда будем убирать здесь.

- Не надо, пожалуйста! У меня совсем нет ничего подходящего! - забеспокоился он.

Она отступилась.

- Ну тогда пойдемте убирать без музыки.

- Нет-нет! Не стоит беспокоиться… - начал он.

- Запомните первое правило: никогда не отказывайтесь от помощи в уборке. Так ведь, Том?

- Конечно! Позвольте гостье помочь убраться, если она сама предложила, - согласился Том.

- А почему вы думаете, что это гостья? - спросил Джеймс.

- Да потому что очевидно, что мужчине наплевать, если гость предложит ему помощь в уборке после обеда. Он примет это как должное. Я знаю, сколько раз ведь готовил, - сказал Том и тут же обругал себя за бестактность.

Но Кэти посмотрела на него с восхищением.

- Между прочим, это правда! - согласилась она. - Так, Джеймс, в первую очередь положите блюдо в теплую мыльную воду, чтобы потом было легче соскрести остатки. Тогда это займет не более двух минут.

- Но у меня нет посудомоечной машины, - растерянно сообщил Джеймс, чтобы сразу исключить всякие недоразумения.

Кэти осмотрела кухню. Она не увидела ни электрической мясорубки, ни кухонного комбайна. Конечно, посудомоечной машины у него тоже не было.

- Да это совсем не нужно. Руками даже лучше. Дайте нам пять минут, хорошо? Что скажешь, Том?

- Я думаю, шесть, чтобы сделать все до конца, - ответил тот, хватаясь за сковородку.

Джо позвонил в дверь в Фатиме. В руках у него была бутылка шерри и коробка с бисквитами. Он услышал стук каблуков, когда мать подошла к двери.

- Джей Ти, кто это может быть в такой час?

Было семь часов вечера. Далеко не ночь.

- Как дела, мам? - спросил он, фальшиво улыбаясь.

Мать оглядела его с ног до головы. Как же она постарела! И выглядела намного более усталой, чем в январе на вечеринке, когда Том и Кэти только открывали фирму. Тогда на ней был зеленый костюм, белая блузка и старинная камея на шее. А сейчас она вышла в стареньком выцветшем халате и тапочках. Волосы были какие-то серые, плоские и безжизненные. Когда он увидел, что могут сделать годы с женщиной ее возраста, его сердце сжалось. Море Физер было пятьдесят восемь, а сейчас она выглядела на семьдесят.

- И что принесло тебя сюда? - спросила мать.

Джо продолжал улыбаться.

- Я пришел навестить вас обоих и узнать, как чувствует себя отец.

- Ты знаешь, как он себя чувствует. Мы же послали тебе письмо с благодарностью за фрукты. - Ее лицо было суровым.

- Да, конечно. Это очень мило, - произнес он. Джо знал, что это письмо написал Том, но от имени родителей. - В любом случае сейчас я здесь, мама… - Он попытался переступить порог.

- А кто разрешил тебе войти, Джо?

- Неужели ты собираешься меня выгнать? - Он склонил голову набок, показывая, что действительно раскаивается.

- А почему ты решил, что тебе рады в этом доме? Ты ведь часто бываешь в Дублине, но ни разу нас не навестил. Я своими глазами видела тебя из автобуса, ты стоял на углу улицы и смеялся во весь голос. А почему сейчас я должна быть рада тебя видеть?

- А я думал, что любой человек, который хочет проведать своего отца после сердечного приступа, имеет право войти в свой старый дом, - сказал Джо.

То обаяние Джо Физера, о котором слагали легенды, совсем не действовало на его мать.

- А я уже достаточно пожила, ощущая на себе результаты твоей заботы! И никто не помог твоему отцу в его делах! Никто!

- Мама, ну ты же знаешь, я никогда не собирался работать с отцом.

- Я не знаю этого! Вот лучший пример - твой брат.