Благословенный год. Том и Кэти

- А куда ты сейчас?

- Посмотреть, как поживает замечательный пес Хувз, и попытаться убедить двух сорванцов, что их жизнь не закончится, если им придется вернуться к безумным родителям.

- Но ведь это станет огромным облегчением, так? Скажи мне честно! - улыбнулся он.

- Я никогда не говорила более честно. Мне кажется, это неправильно - возвращать их туда. Мы воспитываем их, у них появилось понятие о правильном поведении, о морали, у них есть собака, два замечательных дома, где они могут жить… Ну что сделают для них эти два клоуна, которые едва очнулись от безделья и пьянства?

- Но разве тебе не станет легче?

- Нет! Если это случится, это будет кошмар.

- Как ты, папа?

Его отец сидел за столом и читал в газете статью о том, как избежать стресса.

- Скажи мне, как вообще можно избежать стресса? Вот ты занимаешься бизнесом и не можешь не переживать, какой бы это ни был бизнес. Как ты избегаешь стрессов, Том?

- Знаешь, папа, есть множество людей, которые говорят, что я просто не зацикливаюсь на переживаниях.

- Да, это так… Но твой бизнес еще относительно прост. А сравнить его, к примеру, со строительством? Там намного больше поводов волноваться.

- Ну что ты, отец! Я тоже волнуюсь! Сейчас, например, я переживаю за хлеб, который испеку завтра. Понравится ли он владельцам ресторана в «Хейвордсе»? Просто я пытаюсь выбросить это из головы, потому что сейчас это неважно. Я же не пеку его в данный момент.

- Да-да! - заворчал отец. - Это ты здесь так говоришь. А на самом деле твое дело - это вовсе не настоящий бизнес.

- Нет, отец… - произнес Том, при этом зная, что отец даже не представляет, что такое несколько лет подряд работать по ночам в баре, а потом после ночной смены готовить что-то для кулинарного колледжа, брать заем на открытие дела, умолять людей поручиться за него, при этом смотреть на Марселлу и думать, что она - самое красивое создание на земле и человек богатый и знатный легко может увести ее у него. И после этого отец думает, что он не переживает ни из-за чего!

- Марселла передавала тебе привет, - соврал он.

- Я знаю, что передавала. Прекрасная девушка, что бы ни говорила твоя мама.

- А что она говорила?

- Ну вроде того, что мужчина и женщина живут вместе как муж и жена… Да ничего особенно нового…

- Ты думаешь, это мой случай? - Том как-то беспомощно посмотрел на него.

- Люди таких взглядов, как твоя мама, никогда не смогут это принять. Ты сам в этом убедился на примере Джо.

- А при чем туг Джо?

В этот момент вошла мама.

- Ну ведь он же исправляется, правда, Том? Так что вы говорили про Джо?

- Мы говорили о том, что было очень мило с его стороны послать отцу корзину фруктов, когда он болел, - немного раздосадованно ответил Том.

- Ух! - воскликнула мама.

- Марселла тоже сказала, что это замечательный подарок. Намного более полезный, чем вино или конфеты. Кстати, она передавала, что любит вас обоих.

- Ух! - снова точно так же произнесла мама.

- Ты должна быть счастлива, что отец идет на поправку.

- Все благодаря Пресвятой Богородице.

- Конечно, мама, а еще благодаря больнице и всему остальному.

- Больница делает то, что ей положено. Но они никогда не вылечили бы отца так, если бы не вмешалась Пресвятая Богородица.

При этом она все время кивала, как если бы соглашалась с кем-то, кто высказал ту же точку зрения. Муж и сын смотрели на нее в полной растерянности. Наступила тишина.

- Это была «Молитва третьего дня»? - спросил Том.

- Много ты знаешь о молитвах! Тогда читать ее просто не было времени! Эх ты, невежда! Надо было что-то покороче.

- И она нашла ее в газете, - сообщил отец.

- Эх вы! Вам бы только посмеяться! - обиделась она.

- Мора! Ну разве я смеюсь?

- Нет, но я вижу, что ты готов засмеяться. Это одна неизвестная молитва против неприятностей. И она была опубликована в газете для того, чтобы больше людей поверили в силу Пресвятой Девы в минуты несчастья и…


- Действительно, очень умно со стороны газет! - ввернул Том. - Может быть, у них даже есть специальные колонки для молитв.

Но Мора продолжала о своем, словно Том вообще ничего не говорил:

- И еще… то, о чем Пресвятая Дева может спросить, так это о том, как мы, не прожившие и пяти минут в вере, можем объяснить то, как сильно Ее Сын любил этот мир…

- Хорошо-хорошо, мама! На самом деле я просто зашел узнать, как себя чувствует отец, и…

- Ты это и сделал, Том.

- Но, мама…

- Сынок, пожалуйста! - попросил отец.

Том покорно сел и стал слушать, пока мать рассказывала ему о разных горестях Пресвятой Девы.

- Ну почему ты не можешь поверить, Том? - спросила она таким тоном, словно уже знала его точку зрения.

- Да не то чтобы я не верю… - начал он.

- А в чем тогда дело?

- Мама, я же тебе сказал, что это не совсем так… Я просто не верю в некоторые вещи, - сказал он, надеясь, что мать поймет.

- Так во что же ты тогда веришь, Том?

- Я верю… Но это нельзя описать и понять умом.

- А ты знаешь, что это?

Отец пристально посмотрел на него.

- Полагаю, что да.

Том попытался думать о том, какие корзинки для хлеба лучше всего использовать для завтрашней презентации. И конечно же, хорошо будет положить в них фирменные салфетки «Скарлет-Физер». При этом он согласно кивал на все, что говорила ему мама. Она была рада, что «сделка» с Пресвятой Богородицей состоялась, и ушла на кухню с гордо поднятой головой.

- Спасибо, Том, - поблагодарил отец.

- Но отец, может, не следовало все это…

- Нет, Том… это называется «давать и принимать». Твоя мама дает мне многое, а я даю ей то, что слушаю ее. Вот и все.

- Но это очень много… Тем более столько выслушивать о том, во что не веришь.

- С Марселлой тоже что-то похожее?

- Я провожаю ее в спортивный зал, где она проводит уйму времени, хотя она и так прекрасна… Но я не буду изображать веру в то, во что не верю.

- Тебе лучше знать, - произнес отец. - Но придет время, и ты будешь изображать, что тебе легко живется.

Близнецы сидели на кухне и делали уроки, когда пришла Кэти. Мама уже начала шить им костюмы, поэтому тут же стояла швейная машинка. Отец на заднем дворе красил будку, которую они с товарищами сделали для Хувза. Один его друг подарил ему подкову, которую он собирался повесить на счастье. Щенок сидел на газете, разомлев от кухонного тепла.

- Рада тебя видеть, Кэти, правда, сейчас это не дом, а какой-то завод… или фабрика. До шести тридцати каждый занимается какой-то работой. Я надеюсь, ты поняла, что я имею в виду.

Конечно, Кэти поняла. Ведь заставить детей делать уроки, а Мотти покрасить будку без какого-либо стимула просто невозможно.

- Я собиралась заняться своими счетами, - сказала Кэти и села напротив Саймона и Мод. - Привет, - шепнула она, словно тоже ненавидела домашнее задание.

- Может, чаю? - спросила Мод с надеждой. Саймон так же с надеждой посмотрел на Кэти.

- Нет, до полседьмого нет, - прошептала Кэти, и они вернулись к работе.

Она даже не видела букв, строчки расплывались. Накануне она звонила Нилу… Мать и отец Саймона и Мод безумно признательны людям, которые так много сделали для их детей, но понимают, что это не может продолжаться вечно. Поэтому они хотели бы поскорее увидеть детей. И лучший вариант - близнецы должны вернуться домой уже в эти выходные.

А после половины седьмого все побежали любоваться свежевыкрашенной белоснежной будкой.

- Она очень красивая, - воскликнул Саймон.

- Ну просто дворец для Хувза! - радостно кричала Мод.

- Но пока краска не высохнет, он там жить не может, - сказал Мотти.

- Зато будет как далматинец! Черный с белыми пятнами, - обрадовалась Кэти.