Безупречный план

— Какому… — поперхнулась Оксана и, увидев свирепый взгляд Патрика, заплакала. — Я хотела его сама поймать! Он мою сестру убил! Помоги мне, Костенька, Христом богом прошу!

— Про сестру знаю, — кивнул Патрикеев. — Мне Лукин сообщил, и о твоей идее поймать Курбатова на приманку тоже, — рыкнул он и добавил сурово: — Это какие мозги нужно иметь, чтобы подставить Настю, Анастасию Васильевну, то есть? Кайман тебя по стенке размажет, — он глянул брезгливо на Табуретку и приказал: — Звони своему дружку, сообщи, что Егор с Настей приехали. Пусть поторопится…

— Но их же нет, — удивилась Оксана.

— И не будет, — отрезал Костик. — А ты, если не хочешь очутиться в припортовом борделе, сделаешь, как я тебя прошу. И тогда, возможно, я смогу отговорить хозяина вон тех громил, что сидят на террасе, не сдавать тебя туда. Поняла?

— А если я откажусь и просто удеру? — встала в позу Гуляева.

— Отправишься ублажать матросов с триппером, — передернул плечами Патрикеев. — Я не шучу, Оксана, и не запугиваю. Или ты сотрудничаешь с нами, или Христофор Бараниди тебе составит протекцию в самое худшее из здешних заведений. Имей в виду, с виллы ты просто так выйти не сможешь. Каждый твой шаг под контролем. Ну удерешь ты… Так Курбатов тебя в России найдет. Зачем ты звонила ему?

— Мне нужно отомстить за сестру, — снова заплакала она. — Я не знала, как завлечь Курбатова. Если вы мне поможете…

— Если ты нам поможешь, останешься живой, — входя в комнату, пробасил невероятных размеров толстяк с абсолютно лысой башкой. — Давай звони подельнику, я долго ждать не намерен, — велел Фора и цыкнул на притихшую Табуретку: — Время пошло. Если через пять минут не позвонишь Курбатову, через десять — поедешь в Ираклион и еще успеешь в вечернюю смену выйти.

— Вы серьезно? — ужаснулась Гуляева, до конца не веря, что сейчас, в двадцать первом веке, можно обречь человека на пожизненное рабство.

— А я похож на клоуна? — нехорошо усмехнулся Христофор.

— Я смогу уехать домой, если выполню все ваши условия? — мяукнула она, понимая, что именно этот лысый толстяк в два счета распорядится ее судьбой и не поморщится. А правильный парень Костя Патрикеев даже пальцем не шелохнет, чтобы спасти ее.

«Он ничего не сможет сделать, — напомнила себе Оксана. — Ты сама виновата, что попала, как последняя дура. Если не этот жирный Фора, значит, Курбатов с тобой расправится».

— Я согласна, — кивнула она.

— Вот умею я, Костик, баб уламывать, — хохотнул Христофор и уже собрался сесть на плетеный ротанговый стул, когда завизжал сотовый. По мере разговора лицо Христофора сделалось мрачным, и крутой непробиваемый толстяк сморгнул слезы, внезапно появившиеся на глазах, и спокойно пророкотал в трубку:

— Я с тобой, Бэллочка. Сейчас кто-нибудь из ребят подъедет, поможет.

Он поморщился, закончив беседу, и, сжав в потной ладони трубку, рыкнул зло:

— Хватит ломаться, курва! Время пошло. Хоть сама под Курбатова ложись, но чтобы в течение трех дней эта тварь здесь объявилась. Поняла?

И бросив взгляд на изумленного Патрикеева, добавил горестно:

— Илья умер, старый мой дружок. Как я без него? — и сжав зубы, заторопился к выходу. Лишь на секунду замер в дверном проеме. — Костя, если через пять минут звонка Курбатову не последует, позови Алексиса, — велел он и величественно отбыл.

— Жалко Илью Семеновича, — пробормотала Оксана, — хороший такой старичок был.

— Тебе бы себя пожалеть, — равнодушно хмыкнул Патрикеев. — Ты, надеюсь, поняла, что я тут ничего не решаю?

— Да, — кивнула она и, выудив телефон из сумки, нашла нужный контакт.

— Погоди, — предупредил Патрик, доставая наушники. Один выдал Гуляевой, другой сунул себе в ухо. — Звони, — разрешил он.

Курбатов ответил сразу, будто ждал ее звонка.

— Настя приехала, — прошептала Табуретка. — Хотите, приезжайте. Тут охраны мало и Егор поперся в Ираклион. Вилла «Изабелла».

— Я знаю, — нервно бросил Курбатов и предупредил вкрадчиво: — Если ты меня в силки заманиваешь, найду урою. Сама смерти попросишь, крыса!

— Нет, что вы! — возмутилась Гуляева. — Вы же знаете, у меня свой интерес.

— У вас, у шлюх, одно на уме, — холодно бросил Курбатов и осведомился мимоходом: — Что Настенька делает?

— Не знаю, — бойко соврала Табуретка. — В своей комнате заперлась. Отдыхает, наверное.

— Охраны много? — поинтересовался Курбатов.

— Да греки какие-то, — вошла в роль Оксана. — Вино пьют и телик смотрят.

— Хорошо, — пробурчал Курбатов. — Подъеду…

— А когда? — встрепенулась Оксана.

— Сюрприз, сюрприз, — хмыкнул он и отключился.

— Я не переиграла? — удрученно поинтересовалась у Патрикеева Оксана. — Думаешь, он поверил?

— Нормально поговорила, — кивнул Костик.

— Теперь я могу уехать отсюда? — проблеяла она, явно перепугавшись возможности очутиться в борделе.


Патрикеев оглядел понурую фигурку, заметил взгляд, полный отчаяния, и как можно более вежливо заметил:

— Оксана, пока мы не поймаем Курбатова, ты — гостья на «Изабелле». Твоя помощь неоценима, но тебе тоже угрожает опасность. Он тебя и дома найти сможет, ты хоть это понимаешь?

И потянулись дни за днями. Там, в родном городе, торжественно и с помпой проводили в последний путь Илью Семеновича. Здесь же, на вилле, это событие прошло почти не замеченным, и Патрикеев надеялся, что Курбатов в подготовке нападения не узнает, что сейчас вся семья собралась дома, а на Крит так никто и не приехал. С другой стороны, служба внутренних расследований вызвала на допрос генерала Шестакова, и ему уж точно не хватало времени на беседы с Олежкой. А Валентине выдали другой телефон с новой симкой.

Курбатов, конечно, подозревал, что странная девица появилась неспроста. Но мать тоже подтвердила информацию, и пренебрегать ей Олег не стал. Он попробовал позвонить Валечке, но механическая стерва в который раз объяснила, что мать находится вне досягаемости.

— Куда же ты запропастилась, Валя? — поморщился он и позвонил Карасеву, чтобы тот съездил домой к старой стерве и велел ей перезвонить сыну.

— Может, копыта откинула, — хмыкнул он и очень удивился, когда Кирилл сообщил ему о смерти Аллигатора.

— Странно все это, — пробурчал про себя Курбатов и набрал Шестакова. Но и дядя Слава пренебрег его звонком. — Что все-таки происходит? — ощерился Олег и принялся искать в интернете любую информацию о похоронах Легатова. Снимков и статей оказалось предостаточно. Фотки с Егором и Бэллой заполонили всемирную паутину и мозолили глаза. А вот снимков с Настей не попалось ни одного.

«Как такое может быть? — задумался Курбатов. — Она тут, в Греции? — поинтересовался он сам у себя и, подчиняясь звериному чутью, отбросил эту мысль. — Тогда, наверное, и мать разоблачили и подсунули мне это чучело в напарники. А я, дурак, купился!»

От злости онстукнул кулаком в стену. Звук вышел слабенький, совсем не впечатляющий.

— Ну держитесь, козлы, — пробормотал он себе под нос и решил во что бы то ни стало разобраться с мерзкой бабой, втянувшей его в ловушку. На следующий день Курбатов, взяв напрокат машину, маленький чахоточный фиат, прокатился по улице, где расположилась проклятая вилла. Никакого движения. Он не стал останавливаться около «Изабеллы», а проехал чуть дальше и позвонил в двери другого дома. А когда вышла горничная, долго и путано объяснял ей на смеси английского и немецкого, что ищет виллу «Валентина». Горничная, выпучив глаза, мотнула головой в белом чепчике и захлопнула перед его носом дверь. Но Курбатов успел рассмотреть главное. От калитки вниз по склону вела лестница, да и на верхней площадке стояла парочка автомобилей. А мраморные ступеньки, бежавшие вниз, заканчивались террасой. Больше ничего увидеть не удалось. Но он понял, что с суши взять приступом «Изабеллу» не получится, и на завтра нанял лодку. Проплыл мимо прилепившихся на горе белых домов и, выцепив взглядом нужный, глянул в бинокль. Тут уже дела обстояли иначе. На широкой террасе сидело несколько мужчин, лениво переговаривавшихся между собой, открытые окна позволяли ветру гонять занавески, а на пляже стояло два одиноких шезлонга. В одном загорала девица в спортивном купальнике, а второй пустовал.

Курбатов навел бинокль на нее, присмотрелся внимательно и вдруг вспомнил, что видел эту тварь в ночном клубе. Она еще остановила никчемную дуру Милану, предавшую его и поплатившуюся за это сполна.

Маленькая неказистая девка. Ни груди, ни фигуры.

«Бабушке своей расскажи, что у Каймана на тебя встанет. Даже если сумеешь пробраться в койку к Егорушке, он тебя взашей выкинет, да еще по всему дому санобработку велит провести. Ну погоди, гадина!» — стиснув зубы, подумал он и решил напасть с моря. Хваленая чуйка ныла и умоляла оставить все как есть. Подождать. И через год или два, когда Кайман забудет о его существовании и ослабит бдительность, напасть снова и выкрасть Настю.

«Это еще успеется, — оборвал он сам себя и велел интуиции заткнуться. — Идеальный, почти безупречный план, — мысленно хмыкнул он, гордясь собственной смекалкой. — Нападу с моря. Кину якорь и подплыву к самому берегу под водой. Девка эта точно ничего не заметит. Охрана следит за дорогой и ожидает вторжения со стороны дома. А мне туда и не надо, — поморщился он. — Пырну гадину ножом и сразу уплыву. Сделаю подарочек Христофору Бараниди. Естественно, это вилла не его. Сняли, чтобы меня заманить. Ну-ну, дорогие, — скривился он. — Я вам устрою!»

Следующим утром он приобрел в специализированном магазине складной охотничий нож, там же купил гидрокостюм и взял в дайверском клубе Ритимно в аренду моторную лодку и заполненный кислородом акваланг. Владелец клуба было заартачился, не желая отпускать заезжего туриста одного в море, но Курбатов, ткнув пару раз в телефон, показал солидный сертификат, выданный год назад в Италии. Коренастый смешливый грек поцокал языком, хлопнул нового знакомого по плечу и отдал ключи от лодки. Курбатов завел двигатель и направился прямиком к виллам. Опять всмотрелся в полоску пляжа около «Изабеллы». Проклятая девка снова загорала, распластавшись на лежаке.

— Хорошая привычка, — пробормотал себе под нос Курбатов и долго дрейфовал неподалеку. За все время, а прошло около часа, девица так и не пошевелилась. А больше никого на пляже не было.



— Отлично, — решил Курбатов. — Никто ничего не заметит.

Рано утром он выехал в море, кинув в лодку гидрокостюм и акваланг. Дождался, когда выйдет девка, сразу окунется в море и растянется на шезлонге. Он не заметил и даже не подозревал, что с нижнего уровня террасы, обставленного цветочными горшками с вьющимися розами, очень хорошо просматриваются пляж и море до самых буйков. И именно там, схоронившись за яркими цветами, сидит человек и лениво наблюдает за Оксаной Гуляевой и морем.

Курбатов не спеша вышел на берег и в два шага оказался рядом с девицей. Наклонился над ней и тихо позвал:

— Меня ждешь, сука?

Быстрее было ткнуть ее ножом с рифленым лезвием, оставляющим рваные раны, и уплыть, но Курбатову хотелось видеть глаза жертвы, заметить тот самый момент, когда от невыносимой боли душа покинет тело.

Девка с трудом разлепила веки и уставилась на него в немом изумлении. Курбатов криво усмехнулся и, достав из потайного кармана нож, занес над жертвой. Но девица, соскочив с лежака, умудрилась увернуться от удара и подняться на ноги. Она перехватила руку и сильно сжала пальцами кисть. Курбатов от неожиданности чуть не выпустил нож, но вовремя откинул ладонь девки со своих пальцев и замахнулся еще раз. Оксана успела отскочить в сторону и босой ногой ударить по колену противника и, улучив момент, со всей силы стукнуть кулаком в солнечное сплетение. Но гидрокостюм смягчил удар, а рука Гуляевой предательски соскользнула. Откуда-то издалека послышался крик. И Оксане почудилось, что это кричит сестра и ей сейчас нужна помощь. Она ощутила прилив злости, такой знакомый и родной. Когда во время соревнований спортивный азарт сменяется яростью, остановить которую почти невозможно. Курбатов от удара чуть потерял равновесие, но в этот момент Оксане удалось надавить ему на ключицу, а потом заехать коленом в пах. Со всех сторон к ним бежали люди. Первым примчался Патрикеев, спрыгнув с террасы, а затопало стадо греческих мужчин. Костик отработанным движением подсек Курбатова, и он, рухнув на песок, выронил нож. А затем уже и другие охранники принялись колотить отморозка, а потом, подняв на ноги, заломили за спиной руки. Но пока звонили и докладывали шефу, пока Костик, обнимая Оксану, шептал: «Молодца, Гуляева!», Курбатов, улучив момент, вырвался из лап простодушного грека. Сделал резкий шаг назад, собираясь сбежать, но не удержался и плашмя спиной рухнул вниз, упав затылком на припорошенный песком круглый камень.

— Твою мать, — выругался Патрикеев, понимая, что разборок с полицией не избежать.

— Малакос *, — нервно бросил один из греков, заслышав полицейские сирены. Вероятно, служителей закона позвонил кто-то из местных жителей. И как только полицейские появились на пляже, высыпали жители соседних домов, с придыханием наблюдавшие за дракой.

— Я вызвала полицию, — сразу заявила толстая матрона в цветастых легинсах и розовой майке. — Этот сумасшедший, — она махнула в сторону Курбатова и схватилась за голову. — Выскочил на берег и чуть не убил маленькую леди. Она пыталась защититься, а потом ей на помощь пришли молодые люди.

— Вы знаете его? — поинтересовался полицейский на ломаном английском.

— Впервые вижу, — пробормотала Гуляева.

— Я тоже, — кивнул Патрикеев, подтверждая ее слова. — Мы с невестой сняли виллу на неделю, — заявил он. — Даже не подозревали, что здесь, на Крите, такой разгул бандитизма.

— Судя по гримасе, это психопат, — заметил полицейский.

«А то мы без тебя не знали, — мысленно хмыкнула Оксана, наблюдая, как тело Курбатова упаковывают в черный мешок. — Слава богу, все закончилось», — подумала она и, уткнувшись лицом в грудь Патрикеева, разрыдалась, как маленькая.



* Малакос — грязное греческое ругательство, в переводе означает «онанист»





Эпилог.