Безмолвный король

Я на секунду прекращаю жевать. Конечно, я знал, что однажды это случится, но все равно со страхом ожидал этого вопроса. Как только мы огибаем дом, я вижу, как мой отец и Джастин разговаривают, стоя возле бассейна. Я резко останавливаюсь, и Мэдисон врезается мне в спину.

Я указываю на домик у бассейна.

– Иди туда, я скоро буду.

Несмотря на то что Мэдисон и ее папа были живы исключительно благодаря стараниям моего отца, у меня не было желания испытывать его терпение.

Ее взгляд мечется между мной и отцом.

– Сейчас же, – рычу я, многозначительно глядя в сторону дома.

Она закатывает глаза так сильно, что мне хочется влепить ей пощечину, а затем направляется в домик. Она делает меня чертовски жестоким. Как только дверь за ней закрывается, я иду к папе и Джастину.

– В чем дело? – я внимательно наблюдаю за ними обоими, откусывая свой бургер.

Папа достает сигару, зажигает ее и затягивается.

– Теперь я понимаю, в чем причина этой истории с Хейл.

– И в чем же?

Я не обращаю на него внимания – мой отец очень любит ходить вокруг да около. Он был могущественным – вероятно, одним из самых влиятельных и могущественных людей в этой стране, – и всегда водил свою жертву за нос, прежде чем дойти до сути. Отец был известен не только в преступном мире – там его называли Patronus, что в переводе с латыни означает «Крестный отец» – помимо этого, он имел влияние на все правоохранительные органы. Он могущественнее и смертоноснее любого человека на этой гребаной планете – могущественнее, чем сам чертов президент. Мэдисон недооценивает его силу, поэтому мне всегда приходится ее защищать – по большей части от него.

Он протягивает мне фото, и я беру его свободной рукой. Опустив взгляд на фотографию, я снова смотрю на них обоих, слизывая соус с пальца.

Стараясь сохранять бесстрастное выражение лица, я пожимаю плечами.

– И?

– И?! – восклицает отец. Черт. – Причина, по которой ты прятал Хейл, заключалась в том, что она была от тебя беременна?

Я молча смотрю на отца и Джастина, но, осознав, что они ни хрена не шутят, я не могу сдержать смех. Да, на снимке Хейл беременна, но…

– Это был не мой чертов ребенок. – Мои глаза впиваются в отца. – И ты это знаешь.

Он искоса на меня смотрит, а затем он бросает взгляд на Джастина.

– Оставь нас.

Чертовски сбитый с толку Джастин разворачивается и уходит в домик у бассейна. Его отправили в мир Потерянных Мальчиков совсем ребенком, но сейчас он настоящий солдат. Один из лучших. Созданный, чтобы быть бойцом.

Папа потирает подбородок.

– Когда, черт возьми, это случилось?

– Ну примерно через шесть месяцев после того, как ты засунул в нее свой член.

– Сейчас не время для твоего остроумия, сынок.

– Эй, я тебя не осуждаю. – Я откусываю еще один кусок. – Хотя, учитывая ее возраст, это немного нездорово…

– Ей было шестнадцать, а не двенадцать.

Я невозмутимо отвечаю:

– Так я и подумал.

Отца нельзя было назвать непривлекательным. У него были блестящие темные волосы, тронутые сединой. Он всегда коротко выстригал виски, оставляя более длинную часть волос сверху и аккуратно зачесывая их назад. Его тело было покрыто татуировками, включая крылья на верхней части спины – точно такие же, как у меня. Только Короли обладают правом иметь эти крылья, и единственные, кто мог их получить, были родом из нашей семьи – а это означает, что-либо мне, либо моему двоюродному брату Спайдеру однажды придется завести ребенка.

Ни за что.

Он вздыхает, проводя рукой по волосам.

– Дерьмо. Как давно ты об этом знаешь?

Я усмехаюсь, откинув голову назад.

– Что? Я всегда об этом знал. Ты волочился за молодой шлюшкой, а она искала способ мне отомстить, только мне было на нее плевать. Как только она поняла, что такая игра на меня не действует, оказалось слишком поздно – она уже была беременна.

– Что случилось с ребенком? – спрашивает он, игнорируя мое признание в том, что Хейл делала все это только ради мести.

Это, безусловно, было правдой, но также я знал, что у нее появились чувства к отцу – и, возможно, он испытывал к ней то же самое. Я не могу с уверенностью говорить об их отношениях, но сейчас я точно знаю, что не хочу влезать в эту кучу дерьма. Моя мать убьет ее, но опять же не будем исключать тот факт, что она тоже могла обо всем знать – и поэтому Хейл никогда ей не нравилась. Мама может быть жесткой стервой, но за ее холодной внешностью скрывается большое сердце. Вероятно, это нас объединяет.


– Он умер.

Я не лгу – у нее случился выкидыш на позднем сроке.

Он напрягается, прожигая меня взглядом.

– Ты уверен?

Ни одна мышца на моем лице не дрогнула.

– Абсолютно.

Затем я снова откусываю свой бургер.

– Разговор окончен? Мне есть чем заняться.

– С Мэдисон?

Ее имя в устах отца звучит так, словно оно насквозь пропитано ядом. Я знаю, что мое желание защищать ее выходит за все допустимые рамки – настолько, что произнесенное отцом ее имя заставляет меня хотеть перерезать ему глотку. Именно поэтому мне нужно быть с ней особенно осторожным.

Она единственный человек в мире, способный вывести меня из равновесия. Мне это совсем не нравится. Я – чертов Бишоп Винсент Хейс, и я всегда держу все под контролем. Все, кроме нее.

– Ага, – хмыкаю я, встречаясь с ним взглядом. – Она неопасна.

Его губы изгибаются в самодовольной ухмылке.

– А я ничего и не говорю, сынок.

Да, конечно.

Я поворачиваюсь и направляюсь обратно к домику. Толкнув входную дверь, я останавливаюсь, увидев, как Мэдисон и Джастин сидят на диване, смеются и смотрят какую-то ерунду по телевизору.

Джастин ловит мой взгляд.

– Остынь, братишка, мы просто разговариваем.

Хлопнув дверью, я иду на кухню и рывком открываю дверцу холодильника, выхватывая напиток.

– Разве я что-то сказал?

Неудивительно, что Джастину понравилась Мэдисон. В этом нет ничего сложного, и дело даже не в том, что она такая горячая, – в ней есть нечто особенное. Ей не нужно навязывать окружающим свой красоту. Она красива по своей сути. Она резкая, сексуальная, странная и необычная, она владеет оружием, и у нее острый язык – и все это чертовски сбивает с толку. Впервые ее увидев, я словно сошел с ума – я не мог и предположить, что она будет выглядеть именно так…





Глава 12




Я собираюсь выйти из дома, но останавливаюсь, услышав голос отца.

– Он ничего не узнает, так что мы продолжим действовать по плану.

В его тоне – обычно таком спокойном и уверенном – слышатся дрожащие нотки. Я делаю пару шагов назад, надеясь услышать продолжение разговора, однако вместо этого снова раздается голос отца:

– Бишоп?

Черт.

Я ухмыляюсь, хоть он меня и не видит.

– Да?

– Прекращай подслушивать и немедленно тащи свою задницу сюда.

Как и обычно, я следую его инструкциям и захожу в кабинет. Отец и Роб Родригес стоят у большого окна, выходящего на крыльцо нашего дома и длинную подъездную дорожку. По сравнению с остальной частью дома папин кабинет всегда казался немного старомодным. Стены и высокий потолок выполнены из красного дерева, а огромная книжная полка высится от потускневшего паркета до самых потолочных балок.

– Да?

Я закрываю за собой дверь и сажусь на стул рядом с Робом. Папа откидывается на спинку красного кожаного кресла, держа во рту сигару.

– Мне нужно поговорить с тобой о чем-то важном. Это новая девушка. Организуй собрание.