Безмолвие Веры

Беззвучно вскрикнув, она невольно отшатнулась и упала назад. Ринон дернулся следом. Подскочив к Вере, он схватил ее за руку и поднял, продолжая тревожно смотреть на ее шею.

– Печать стала активной, – пояснил он, мельком посмотрев ей в глаза. – Что чувствуешь?

– Боль, – вытащив руку, показала Вера. – Жжет.

Ринон понятия не имел, что делать. До этого момента ему казалось, что печать полностью неактивна. Вернее, она работала, но была автономной. На нее, по его мнению, нельзя было воздействовать со стороны, но, судя по тому, что он видел сейчас, его ранние выводы оказались неверными.

Вот только, что могла сделать простая печать молчания? Она и так уже все сделала! Ее задача – запереть голос жертвы. Все!

А потом он увидел.

Печать, еще недавно казавшая самой обычной, тянула в сторону ядра Верайи черные щупальца. Судя по виду девушки, процесс был болезненным. Темная магия самой Верайи заклубилась туманом внутри нее. Создавалось впечатление, будто она с нетерпением ждет вторженца. Для чего? Чтобы присоединиться или дать бой? Ни то, ни другое не могло принести пользу телу.

Сама печать отчетливо проступила на нежной коже. Сначала она покраснела узором, а после налилась зловещей, вспухшей чернотой.

Верайя смотрела на него широко раскрытыми глазами, в которых плескалась боль. Она цеплялась за него, будто в любой момент могла упасть.

Ринон оцепенел. Ничего подобного с ним никогда не случалось. Он впервые не знал, что ему делать, но мгновенно осознал одну важную вещь. Если эта девушка погибнет, то его жизнь станет просто бессмысленной.

Он и сам не догадывался, что все стало… таким. Еще недавно он и думать не думал о любви или прочей сентиментальной ерунде. Гнал от себя вспыхивающее постоянно желание, давил на корню, не позволяя себе даже думать о чем-то подобном.

– Люблю тебя, – произнес он внезапно, даже сам не осознав того, что сделал.

Взгляд девушки на секунду остановился, а потом в нем начала пробуждаться какая-то неведомая сила.

Вера горела. И пусть она не знала точно, что происходит, но ума ей хватило, чтобы сопоставить все факты. Печать оказалась с сюрпризом. Небесный клерк ни о чем подобном не предупреждал. Значит ли это, что она должна все-таки умереть, пусть и не под колесами кареты принца, а от старой печати?

Она ощущала, как мерзкие щупальца тянуться к ее ядру. Магия внутри возликовала, явно настроенная на поединок с чужаком. Сама Вера вдруг подумала, что она может и не пережить подобное. Человеческое тело все-таки довольно хрупкое.

А потом произошло это – признание. Неожиданное, нежданное, но такое желанное.

И все встало на свои места. Она не собиралась больше умирать. И неважно, как там правильно. Она будет жить, и точка!

Когда щупальца дотянулись до ядра, темная магия внутри победно загудела, а потом хлынула в мир.





Глава 46




Бросив тело на пол, герцог развернулся и вышел из комнаты. Никуда мальчишка от него не денется. Он даже не проснется, так что можно было не опасаться побега.

Пройдя в гостиную, Атерн сел в кресло около растопленного камина. Слуги в этом доме знали свое дело, так как он давно научил их делать все быстро, а главное, незаметно. Боль – хороший учитель.

Сложив руки на животе, герцог закрыл глаза и задумался.

Глупый мальчишка поломал ему все планы. Придется действовать раньше, чем он задумал. Еще и шлюху пришлось лично убить, как и тех двоих. Надо было сделать это еще тогда, много лет назад. Не подумал. В тот момент ему казалось, что все прошло отлично и он не оставил о себе никаких существенных воспоминаний.

Принца отпустить он не мог. Конечно, о том, кто виноват в его пропаже рано или поздно догадаются, но так у него есть хотя бы немного времени, чтобы завершить приготовления к началу ритуала.

Придется действовать быстро. Этот глупец все-таки наследник, а значит, искать его будут все подряд. Одни для того, чтобы выслужиться перед королем. Другие – выполняя свои обязанности. А третьи захотят убить его лично (так надежнее), открывая дорогу второму принцу. Вряд ли кто-то будет стараться исключительно из любви к несносному паршивцу, кроме короля, конечно же.

Герцог даже злости не ощущал из-за того, что случилось. Во всем он винил исключительно себя и свою недальновидность. А может, дело в том, что все негодование он стравил, убивая незадачливую парочку простолюдинов, которые вздумали болтать спустя столько лет. Да, проболтался лишь муж, да и то по пьяни, но оставлять в живых свидетелей на этот раз он точно не собирался.

В принципе, у него все уже было готово. Он просто ждал, когда темной магии в его детях накопится достаточно, чтобы ее точно хватило для ритуала. Если что-то пойдет не так, то у него есть запасная жертва.

После обретения бессмертия ему не понадобятся потомки, так что о продолжении рода можно не волноваться.

Решив действовать незамедлительно, герцог мысленно пробежался по плану и встал. Всё-таки подготовительные этапы займут некоторое время.

Позвав слуг, он велел приготовить ванну и отдал приказ привезти из королевского замка сына. Атерн привык делать все последовательно, поэтому решил заранее озаботиться присутствием поблизости дополнительной жертвы. Возможно, она не понадобится, но на всякий случай пусть Ленвай будет где-нибудь рядом.

Дождавшись, когда его отпрыск будет доставлен, герцог поднял щиты вокруг дома (не стоит забывать о проклятом артефакте, до которого он так и не смог добраться, чтобы разрушить его), облачился в белоснежные одежды и отправился в подвал. Там давно уже был начертан круг. В него будет вливаться темная магия, должная перестроить его тело.

Открыв дверь, он вошел в помещение и зажег многочисленные свечи. Никаких артефактов тут не должно было быть, поэтому он пользовался чем-то настолько простым.

Проверив рисунок на полу еще раз, Атерн поправил кое-какие завитки и остался полностью довольным. Теперь необходимо было оживить рисунок. Лучше всего для этого подходила кровь. На этот случай в его подвале давно находилось необходимое количество бродяг, о которых никто и никогда не вспомнит.

Прекрасно знавшие о сущности своего господина слуги расторопно привели к нему жертв. Никому из них не хотелось занять место бедолаг, поэтому они старались действовать тихо и быстро.


Выглядевшие ободранными мужчины спали. Разум был скован темной магией, но их бессознательное состояние совершенно не устраивало Атерна. Лучшая жертва та, что понимает близость своей смерти. Ее ужас только подпитывает темную магию, делая ее насыщеннее и сильнее.

Бродяги умерли один за другим. Правда, перед этим Атерн дал им времени, чтобы те прочувствовали свою будущую участь.

Кровь, залившая рисунок, едва ли не мгновенно впиталась в камень. Рисунок вспыхнул багровым светом и запульсировал. Казалось, еще мгновение и в этом месте откроется вход в какой-то ужасающий потусторонний мир.

Герцог любовно оглядел дело своих рук. Всю картину портили только мертвые тела. Поджав губы, он вытащил их из помещения, велев слугам убрать. Те расторопно повиновались.

Вернувшись в комнату, Атерн сел в центре круга, и замер. Спустя какое-то время он начал читать заклинание, которое должно было помочь ему дотянуться до всех его детей.

Энергия мага всегда принадлежала только ему. Он мог отсечь ее от себя осознанным желанием, а мог не делать этого. Нить в таком случае оказывалась настолько тонкой, что ее невозможно было отыскать.

Когда он в далеком прошлом ставил печать будущим жертвам, то использовал свою энергию, которая так и осталась его частью. Ему нужно было лишь позвать ее – она откликнется, захватив с собой магию и жизненную силу жертв.

На словах звучало легко, на деле все не так. Для начала его дети были разбросаны по всему королевству. Конечно, в строго определенных местах, но все равно достаточно далеко от него. Кроме того вырвать даже собственную магию все-таки не так просто, как могло бы показаться.

Для того чтобы все прошло проще, ему нужна еще одна смерть. Для этого он и захватил с собой принца. Конечно, можно было обойтись очередным бездомным, но наследник сам виноват, что пошел на такую глупость. За все нужно платить, очень часто даже жизнью.

Постепенно Атерн смог ощутить все нити, которые тянулись в разные стороны. Расположение его детей было именно таким, каким он и рассчитывал. Не зря ведь в те года он много путешествовал, оставляя свое семя в строго определенных городах и селах.

Собрав нити в один пучок, он закрепил его на ауре. Тянуть магию и жизненные силы пока было рано. Ритуал требовал времени. Катрены необходимо было читать в строго определенный час, подпитывая слова очередной порцией жертвенной крови.

В нужный час слуги приводили к нему пленников, умирающих во благо его возвышенной цели.

Герцог не страдал от того, что делал. К чему червям их незначительные жизни? Они все равно живут как животные, заботясь исключительно о своих низменных потребностях, вроде еды и питья. Больше их ничего не волнует. Жалкое зрелище. Лучше умереть, чем так жить. Именно так он думал, считая себя почти избавителем.

В любом случае Атерн ценил в этом мире только одну жизнь – собственную. И терять ее он был не намерен, желая обрести бессмертие.

В какой-то момент герцог понял, что пора. Печать была полна и готова к началу. Она буквально гудела от накопленной крови. Сам Атерн почти дрожал от предвкушения. Его магия вихрилась, готовая впиться в чужие ауры. Она тоже ждала, когда сможет усилить себя.

Наверное, именно это жадное ощущение и подтолкнуло его к мысли сделать все самому. В тот момент он ощущал себя сильнее, чем когда-либо. Его уверенность в себе зашкаливала.

Герцог был благоразумным человеком, которому удавалось скрывать свои силы всю жизнь. За это ему стоило поблагодарить мать, которая создала после его рождения артефакт, скрывший его дар ото всех, даже от видящих магов. А ведь это было самым сложным. Эти неудобные маги способны были увидеть даже малейший след энергии. Обмануть их казалось невозможно, но его матери удалось создать настоящий шедевр.

Ее он давно уже убил, посчитав, что будущему бессмертному ни к чему иметь такие привязанности. Как, собственно, и бестолкового отца с братьями. После придумал слезливую историю, которой все поверили, даже не проверив.

Он жалел только о том, что потерял первоклассного мастера.

Скрывающий артефакт не мешал ему работать, поэтому он не беспокоился о нем. Кровавый рубин на пальце сиял ярче обычного, словно сам напитался страданиями жертв.

Несмотря на уверенность, что он справится лично, Атерн велел привести принца. За время беспамятства тот осунулся и выглядел так, словно готов умереть от одного вида крови.

Он пытался что-то сказать, но герцог благоразумно запечатал его рот магией. Кричать жертвы могли исключительно в момент жертвоприношения. До этого темный маг не желал слышать их визгливые и противные голоса. Тем более что он мог примерно догадаться, что наследный принц желает ему сказать. Наверняка начнет пугать папочкой.

Как старо и неоригинально.

Сколько таких вот папочкиных и мамочкиных сынков побывало под его ножом? Он уже и не вспомнит.

Слугам не пришлось удерживать жертву. Он тщательно привязал мальчишку к алтарю. Отойдя на шаг, полюбовался своей работой. Как всегда – великолепно! А будет еще лучше, когда бледная кожа украсится алой кровью, а на лице проступит настоящая мука, перемешанная с ужасом близкой смерти.

Герцог улыбнулся. Эти моменты ему всегда нравились.

Тряхнув головой, он приступил к работе. Следовало приступить ко второму этапу ритуала. Встав посреди круга, принялся читать заклинание, одновременно с этим натягивая нити. Те завибрировали. Он буквально чувствовал трепещущую жизнь по ту сторону. Это заставило его задрожать от нахлынувшего возбуждения.

Это было великолепно! Ни с чем несравнимо! Прекрасно!

Герцог настолько увлекся своими ощущениями, что пропустил момент, когда что-то пошло не так. Улыбка, будто воск стекла с его лица.

Он сжал зубы и потянул сильнее. За этим сразу последовал взрыв.





Глава 47




Из-за исчезновения принца, Карот приказал докладывать ему обо всех странностях, которые происходят в замке. Именно поэтому слуги рассказали ему, что герцог Атерн приказал привезти к нему сына.

На первый взгляд в таком желании не было ничего необычного. В конце концов, Ленвай был его сыном, и герцог имел право в любой время призвать его к себе. Вот только ранее такого никогда не случалось.

Учитывая, что и сам герцог покинул замок сразу после того, как получил записку от наследного принца, произошедшее действительно привлекло внимание короля. Он приказал проследить за каретой.