Безлюди. Одноглазый дом

— Можно уже перейти к сути? — пробормотал Дарт, нетерпеливо постукивая ногой.

Господин Лоуррел сурово воззрился на него.

— Как вы уже могли заметить, господин… — он не вспомнил имени и просто сделал паузу, точно считал Дарта пустым местом, — я очень ценю уважительное отношение к себе, поэтому наберитесь терпения и не перебивайте.

— А я напомню, что вы находитесь не у себя дома, пачкаете обувью чужое кресло и не вам устанавливать правила в моем безлюде, — голос Дарта прозвучал резко и твердо, будто вместо слов он бросал в ценовщика камни.

— Мне уйти? — Лоурелл удивленно поднял бровь.

Напряжение нарастало, и Рин первым принял срочные меры:

— Дарт хотел попросить, чтобы вы обозначили главное.

Ценовщик недовольно фыркнул, но все же убрал ноги с кресла и продолжил:

— В Пьер-э-Метале я встретился с заказчиком, провел исследование — и, по его просьбе, в тот же день предоставил результаты оценки. Ящерный дом, как назвал безлюдь мой коллега, — он кивнул Рину в знак признательности, — мог быть использован, например, в качестве мастерской, если бы развил способности восстанавливать целостность предметов. Много на этом не заработаешь. Заказчику нужны были радикальные идеи. Исследование выявило, что по стенам безлюдя течет яд, который используют в производстве лекарств. Золотая жила, учитывая, что мы говорим о редком компоненте дорогого и востребованного товара. Я передал заключение лично заказчику и той же ночью отбыл в Делмар.

— И вы не проверили регистрацию безлюдя? — прищурившись, спросил Дарт.

Строгое лицо ценовщика исказилось недовольной гримасой:

— Я не домограф, чтобы следить за правомерным использованием безлюдя, и не покупатель, чтобы переживать о чистоте сделки.

— Зачем юлить? — фыркнул Дарт. — Могли просто признаться, что вам заплатили достаточно, чтобы вы закрыли глаза на формальности.

Терпение ценовщика иссякало. Он многозначительно кашлянул, что прозвучало как предупреждающий выстрел перед стрельбой на поражение.

— В чем вы хотите уличить меня, юноша? Ризердайн поручился за мою благонадежность. Вы хотите с ним поспорить?

В библиотеке возникла неловкая пауза, которая могла бы разрастись до враждебного молчания, если бы Флори не вмешалась. Она попросила господина Лоурелла описать своего заказчика, чтобы нарисовать портрет подозреваемого. Ценовщик согласился, хотя предупредил, что у него плохая память на лица. Дарт принес бумагу и карандаш, Рин придвинул кофейный столик, Офелия переместила шляпу гостя на спинку кресла, освобождая место на столе. Все сгрудились вокруг Флорианы, наблюдая за тем, как на бумаге проявляется лицо. Судя по тому, как медленно и нервно двигалась рука, Флори сомневалась, что правильно передает внешность подозреваемого. Лоурелл начал с того, что человек выглядел весьма юным: лицо у него овальное, с детской припухлостью щек; глаза темные, слегка вытянутые и хитрые. Он остановился, заявив, что больше ничего особого в лице заказчика не приметил. Дарт попытался задавать наводящие вопросы, но его затея провалилась, потому что ценовщик отвечал примерно так: нос обычный, брови как брови, подбородок как у всех. Это окончательно вывело Дарта, и ему даже пришлось уйти из библиотеки, чтобы успокоить нервы. Тогда за дело взялась Флори. Ее тоже постигла неудача: ни волосы, ни прическу ценовщик описать не смог, поскольку заказчик носил шляпу. А затем Лоурелл принялся в деталях обрисовывать головной убор. Сразу стало очевидным, что на самом деле представляло для него интерес.

Офелия услышала звон дверного колокольчика, а остальные даже не придали этому особого значения, продолжая заниматься своим делом: Рин — вносить какие-то заметки, Лоурелл — разговаривать сам с собой, а Флори — грызть карандаш. Звонок не повторился, из чего Офелия сделала вывод, что дверь открыл Дарт. Вскоре он и вправду появился в библиотеке с гостем.

Одним присутствием Дес изменил обстановку: лучезарно улыбнулся, приветствуя всех, и плюхнулся в кресло рядом с Флори. Внезапно в комнате повисла тишина. Вначале Офелия не поняла, почему Лоурелл замолчал, однако по направлению его взгляда догадался, что его отвлек Дес.

— Да вот же он, — растерянно пробубнил ценовщик, указывая на только что прибывшего. Дес посмотрел на Лоурелла как на идиота, а затем на Дарта, словно спрашивая, что здесь происходит. Немая сцена прервалась возгласом ценовщика: — Он! Точно вам говорю! Вот он, мой заказчик, только делает вид, что мы не знакомы. Как же так?

Вся эта странная сцена казалась Офелии каким-то дурным и тревожным сном, когда ты не можешь понять, что за бред творится, но ощущаешь себя его неотъемлемой частью.

— Это розыгрыш, да? — спросил Дес с рассеянной улыбкой, а потом, повернувшись к Рину, заявил: — Я так достал тебя тупыми шутками, что ты решил ответить мне тем же?

Лицо домографа помрачнело. Вместо того чтобы ответить на очередной выпад приятеля, Рин обратился к ценовщику:

— Вы можете точно назвать тот день, когда виделись с заказчиком?

Лоурелл закатил глаза, отсчитывая дни назад, и чуть погодя с уверенностью назвал дату. С момента его встречи с заказчиком прошло около двух недель — за это время сложно напрочь забыть внешность человека, с которым вел переговоры. Вот, например, Офелия отлично помнила события того дня и даже фразу Дарта, когда они с Флори вернулись из таверны.

Пока она определяла, на что способна ее память, разговор приобрел новый поворот. Рин поинтересовался у Деса, что тот делал тем вечером.

— Это допрос? — удивился он.

— Просто ответь им — и все, — попыталась успокоить его Флори.

Незаконченный портрет на ее коленях очень напоминал Десмонда, разве что глаза были мелковаты, а щеки немного пухлее. Он всегда казался Офелии странным и скрытным, хотя этого было недостаточно, чтобы заподозрить его во всех ужасных преступлениях. Тем не менее Рин, Дарт и Флори смотрели на него с недоверием.

— Да вы чего, серьезно?! — вытаращив глаза от удивления, воскликнул Дес.

— Мы договаривались встретиться в таверне, но ты не пришел, — сказал Дарт. — Где ты был?

— У себя наверху.

— И не смог спуститься?

— Представь себе! Я был не один…

— Значит, она может это подтвердить?

Десмонд задумался, нервно взъерошил волосы, а затем выдал:

— Она замужем… так что вряд ли что-то расскажет.

Все присутствующие уставились на Деса.


— Что? — Он дернул плечами и, кажется, впервые смутился. — Что вы так на меня смотрите? А-а-а… все ясно… Я попал в тайное общество целомудрия, да?

Он растерянно оглядел присутствующих; на него взирали вопрошающе, удивленно, строго. Офелии даже стало жаль Деса. Он явно не ожидал столкнуться с подобными обвинениями.

— Вы что, реально меня подозреваете?

— Нужно все проверить, — холодно ответил Дарт.

— Так превратись в гребаного детектива и докажи, что я здесь ни при чем! — взорвался Дес и вскочил с места.

Но выпад друга не переубедил Дарта. Лицо его приобрело какую-то невиданную доселе строгость, и он сказал:

— Мы опираемся на факты. Тебя опознал ценовщик. Он видел тебя в тот вечер, когда ты по какой-то причине отменил нашу встречу. Ты повздорил с лютеном, которого через пару часов нашли мертвым. Ты зачем-то поджег безлюдя, хотя никто не просил тебя об этом. И наконец, ты один из немногих, кому известен трюк с приманкой. Достаточно?

— Ты забыл добавить, что я сплю с чужими женами. Не подскажешь, за это четвертуют или вешают?

— Дес, не надо. — Флори мягко коснулась его плеча. Он замер. Враждебный пыл в нем еще не угас, но глаза были полны не ярости, а отчаяния.

— Ты мне тоже не веришь?

Флори помедлила с ответом. Возможно, боялась обидеть его или знала о чем-то таком, что не решилась озвучить. Пауза затянулась.

— Не веришь, — заключил он и дернул плечом, сбрасывая руку Флори.

Господин Лоурелл быстро смекнул, что ситуация накаляется, и не захотел принимать в этом участие. Он медленно соскользнул с кресла, ляпнул рассеянное: «Мне пора», и засеменил к выходу. Рин отправился проводить его. Едва дверь за ними закрылась, Дарт метнулся к Десмонду:

— Что ты задумал, идиот? Говори правду, если хочешь от меня помощи.

— Я же сказал, что здесь ни при чем.

— Ценовщик тебя опознал!

— Ты веришь какому-то столичному хмырю, а мне — нет? Чем он, в отличие от меня, заслужил твое доверие?

— Ты сразу узнал приманку. Откуда?

— Отец курит этот табак. Я эту вонь везде учую, — ответил Дес и хотел добавить что-то еще, но в библиотеку вернулся Рин. С порога он заявил, что Деса нужно оставить под надзором, пока ситуация не прояснится.

— Ой, а ты прямо ждал момента меня арестовать, да? — едко спросил Дес.

Рин пропустил подколку мимо ушей и обратился к Дарту:

— Придержи его сегодня здесь, ладно? А я пока попробую разузнать о компаниях, готовых принять крупную поставку яда. Возможно, преступник связывался с кем-то. — Рин повернулся к Десу и добавил: — Достаточно, чтобы кто-то подтвердил, что ты говоришь правду.

Дес задумался и прикусил губу. Наступила долгая тревожная пауза, которую прервало неожиданное признание:

— Ее зовут Лия. Работает в булочной на бульваре.

Флори тут же вызвалась поговорить с ней, полагая, что доверительный разговор двух девушек лучше, чем допрос угрюмого домографа. Ее предложение поддержали: никому не хотелось впутываться в подобные разборки, а потому они с облегчением сбросили это задание на добровольца.

Рин поспешил уйти — новый виток расследования выявил множество неразрешенных вопросов, и отчего-то он наивно полагал, что сможет решить их в одиночку.

— Слушай, детектив Эверрайн, — окликнул его Дес, когда Рин был уже в коридоре. Ему пришлось сделать пару шагов назад, чтобы вернуться и выслушать: — Торговцы островным табаком жаловались на сокращение поставок. Так просто его сейчас не достать… Табак продают только постоянным клиентам и по баснословной цене. Значит, искать нужно среди местных богатеев.

— Я даже знаю, с кого начну. — Рин бросил в него многозначительный взгляд, а затем исчез за дверью.

С уходом домографа безлюдь наконец перестал ворчать и нервничать. Теперь напряженную атмосферу в доме нельзя было оправдать ничем, кроме беспокойства его обитателей. Дарт определил друга в одну из комнат на втором этаже, а затем заперся в библиотеке, чтобы ничто не мешало ему думать. Офелия снова поразилась, как много неизведанных комнат еще таилось в безлюде. Шаг за шагом дом раскрывал все больше деталей о себе — как человек, который постепенно проникался доверием к новому знакомому.

Перед сном Офелия заглянула к Флори и застала ее за рисованием. Та поработала над чертами, и теперь на портрете был вылитый Дес.

— Помогает успокоиться и думать, — словно бы оправдываясь, сказала сестра.

— О чем?

— Дес кажется грустным из-за опущенных уголков глаз.

— В таверне говорят, что у него взгляд грустной собаки.

— И губы капризного ребенка, — продолжила Флори.

— Ты веришь, что он виноват?

— Нет, но… Дарт запер его на ключ.

— В комнате без окон, — добавила Офелия. Она уже неплохо ориентировалась в самом доме и знала, что у этой его части глухой фасад без единого окна. Возможно, раньше там располагался чулан или спальня для прислуги, но сейчас комната стала тюремной камерой с подозреваемым.