Безлюди. Одноглазый дом
Часть 24 из 60 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— У него даже завтрак не по расписанию — уже безрассудство!
Флори не сдержала нервного смешка. Внезапно на лестнице раздались шаги, и она спешно отвернулась, пряча заплаканное лицо. Никто не должен видеть ее в таком состоянии. Хватит и одного нечаянного свидетеля.
— О, хозяин! — Она узнала этот сухой, как вяленая вобла, тембр. Тот самый Коул, который подавал в таверне сидр и глупые шутки. — Ищу вас повсюду. Вы просили нанять автомобиль, чтобы… — тут он сделал паузу, словно внезапно забыл, о чем хотел сказать. — Э-э-э… В общем, водитель ждет вас. Советую поторопиться. Эти хитрецы дерут тройную плату за ожидание.
— Да, спасибо, — пробормотал Дес. — Скажи, что я буду через минуту. Мне нужно помочь Флори. Она подвернула ногу на лестнице и с трудом может идти…
Коул ничего не ответил, а может, просто кивнул. Флори было все равно, как он отреагировал, главное, что ушел.
— Я теперь мало того что глупая, так еще и неуклюжая.
Дес виновато улыбнулся:
— Я подумал, что будет лишним объяснять, что ты пришла в тупик, чтобы поплакать о Дарте.
— Спасибо за услугу, — пробормотала она и последовала за Десом. Больше никаких самовольных прогулок по этим лабиринтам.
По пути Дес сообщил, что отправил Офелию на кухню. С самого утра она не находила себе места, докучала расспросами и чуть было не дошла до истерики. Не зная, как справиться с ней, Дес не придумал ничего лучше, чем доверить ее кухаркам, а те обрадовались лишней паре рук. Флори сомневалась, что из сестры получилась толковая помощница на кухне, но промолчала, убежденная, что самой Офелии любой труд пошел на пользу.
На чердаке их встретил Бо, заскучавший в одиночестве, и, не обнаружив среди пришедших хозяина, жалобно заскулил. На душе стало совсем тоскливо.
Закрыв за Десом дверь, Флори скользнула в каморку, служившую душевой, хотя не надеялась, что вода смоет терзания совести и весь ужас сегодняшнего дня. Казалось, это намертво въелось в кожу и клеймом останется на ней, если она не найдет способ спасти Дарта.
Десмонд появился спустя пару часов, хмурый, как туча, и молча рухнул на кровать, лицом в подушки. Флори и Офелия тревожно переглянулись, поняв, что хороших новостей ждать не стоит. И оказались правы. Никто из горъюстов, к которым обратился Дес, не согласился связываться с судом лютенов, посчитав дело безнадежным.
Офелия не знала, насколько серьезен грозящий Дарту приговор, но по напряженному молчанию двух сведущих о чем-то догадывалась. Видеть слезы в глазах сестры было для Флори нелегким испытанием, еще сложнее становилось от мысли, что в этом есть и ее вина.
Весь вечер Флори не могла найти себе места, а ночью беспокойно ворочалась в кровати. Если закрывала глаза, картинки из суда оживали: клетка раскачивалась под потолком, следящий хищно улыбался, остроконечные пуговицы с его формы отрывались и разлетались в стороны, точно метательные ножи… Флори не могла даже пошевелиться и с ужасом ожидала, когда острый металл пронзит ее.
Почувствовав резкую боль в боку, она очнулась. Осторожно пошевелилась, медленно выдохнула — и неприятное ощущение постепенно утихло. Наверно, уснула в какой-то неудобной позе, хотя на матрасе, брошенном на деревянные поддоны, было жестко, как ни ляг.
Слыша приглушенный гул таверны, Флори покосилась на чердачное окно и отметила, что уже начинает светать. Внезапные шаги за дверью напугали ее, и она, затаившись под одеялом, увидела, как темный силуэт ввалился в комнату.
— Тебе тоже не спится? — спросил Дес из угла, где стояла бутыль с водой. В темноте Флори не видела его лица, но ей почему-то показалось, что Дес улыбнулся. Затем он поднял кружку, будто бокал, и приложился к ней.
— Слушай, Дес…
— М-м-м? — отозвался он, допивая.
— Я подумала, раз никто не хочет защищать Дарта, мы сами должны сделать это.
— Только не говори, что прячешь под одеялом жетон горъюста!
— Нет.
— Извини, но я должен убедиться.
Десмонд наигранно вздохнул, и Флори едва сдержалась, чтобы не запустить в него подушкой. Он получил помилование лишь потому, что был пьян и нетвердо стоял на ногах. Сейчас даже сквозняк мог нарушить его хрупкое равновесие, а Деса следовало поберечь.
— В суде все слушали тебя как зачарованные. Я думаю, у тебя получится!
Дес самодовольно хмыкнул и поблагодарил ее за комплимент. На то и был расчет: позеры вроде него горы готовы свернуть за похвалу. Но стоило обрести слабую надежду, как ее тут же разрушила одна фраза:
— Возможно, из меня получился бы неплохой артист, но в целом я — тупоголовый идиот. Только испорчу все.
Это значило отказ. Флори охватила такая досада, что она даже не пыталась уговорить его. Дес, пошатываясь, направился в мастерскую, на полпути сбросил ботинки и скрылся за дверью.
Флори рухнула обратно на подушку и устало закрыла глаза. Сон избавил ее от душевных метаний, пусть и продлился всего пару часов. Утром она бодро вскочила с постели, подгоняемая мыслью о том, что впереди целый день, чтобы найти спасение для Дарта. Второпях собравшись, она разбудила Офелию, а потом забарабанила в дверь мастерской, временно ставшей спальней Деса. В ответ раздался возглас, потом что-то глухо загромыхало… и выругалось. Наконец из-за двери выглянуло заспанное лицо.
— Чего тебе неймется?
— Мы собирались спасать Дарта, — напомнила она.
— А Дарт не может подождать до полудня? — лениво спросил Дес. Ему хватило одного осуждающего взгляда, чтобы исправиться: — Ладно-ладно, я шучу, сейчас!
Вскоре он появился в своем обычном наряде: кожаных штанах, подчеркивающих худобу ног, и жилете в металлических заклепках и цепочках поверх рубахи с небрежно закатанными рукавами. Вокруг запястий были обмотаны платки — сегодня черные, отражающие его серьезный настрой.
Втроем они спустились на кухню, состоящую из нескольких помещений с каменными печами, деревянными ящиками, полными овощей, и горой посуды. Флори оглядела ряды пивных кружек, стоящих на сушке с ночи: судя по соотношению этих кружек и тарелок, пили здесь намного больше, чем ели. Персонал еще спал после трудовой ночи, поэтому Десмонд сам отправился на поиски еды и принес большой кусок мясного пирога. При виде стряпни Офелия скривилась — наверно, вспомнила свои вчерашние приключения на кухне.
— Надо сказать, — заявил Дес с набитым ртом, — Фе, у тебя очень хорошо получилось.
Офелия поблагодарила за похвалу, хотя Флори заметила, как обиженно поджались ее губки. Младшая сестра совсем не тяготела к кулинарии и уборке, куда больше ее увлекали книги и животные, поэтому она так легко обжилась в доме Дарта, где нашла целую библиотеку и славного Бо.
Скормив псу остатки своего завтрака, Флори вытерла руки салфеткой и встала из-за стола. На кухню как раз заглянула посудомойка, которой Дес поручил приглядывать за Офелией. Не дожидаясь, когда Фе разразится возражениями, Флори и Дес сбежали через продуктовый склад. Вдоль стен громоздились большие деревянные ящики, и к двери пришлось пробираться бочком.
Ранним утром Хмельной квартал ничем не отличался от обычной городской улицы. Перед дверьми «Паршивой овцы» уже ждала старая колымага, с виду напоминавшая ржавое корыто на колесах. Заметив удивление Флори, Дес виновато сказал:
— Придется потерпеть, чтобы передвигаться быстрее.
Флори согласно кивнула и забралась в салон, чихая от разлетевшейся пыли. Очевидно, машина долгое время простояла без дела, а теперь неслась по улицам, трясясь и грохоча, словно была готова развалиться в любую секунду. Каждая кочка или яма грозилась стать роковой. Чудом они добрались до городской площади и разделились: Дес собрался вновь наведаться к горъюстам, а Флори — к Рину.
Белокаменное здание домографной конторы стояло неподалеку, повернутое фасадом к парковой аллее, и по углам было украшено башенками, шпили на них выглядели как ключи в изящной ковке. Металлические решетки на арочных окнах первого этажа и балкончики на втором казались кружевными, а резные вставки на дверях повторяли контур пропускных жетонов. Не зная, как с ними обращаться, Флори встала чуть поодаль, дожидаясь, когда появится кто-нибудь из служащих. Ей пришлось долго топтаться рядом, прежде чем у входа нарисовался хмурый мужчина с острой козлиной бородкой. Приложив жетон к деревянной выемке и провернув его по часовой стрелке, он исчез в здании. Флори хотела проскочить следом, но дверь захлопнулась перед самым носом. Хорошо, что у нее был свой пропуск, чтобы повторить те же манипуляции.
Внутри домографная контора больше походила на дворец: изящные колонны в обрамлении плюща, мраморная лестница с коваными перилами и хрустальные люстры, парящие под высоким потолком, точно огромные медузы. Таким шиком и размахом могли похвастать лишь угодные властям учреждения.
Стараясь не глазеть по сторонам, Флори зашагала через холл. Формально она числилась в штате переписчицей — специалистом низшего звена. Переписчики занимались бумажной волокитой и находились под управлением архивариуса. Самая сложная работа была у приемщицы: ей приходилось обрабатывать все жалобы на безлюдей и составлять отчеты для домографа; а самая противоречивая — у протокольщиков. Коллегия горъюстов создавала должностные инструкции, протоколы и прочие важные документы разрешающего и запрещающего толка. Флори подумала о том, что тот козлобородый как раз был одним из таких протокольщиков. Именно так в ее представлении выглядел тот, кто придумывает глупые законы и правила.
Ключники были единственными, кто здесь что-то производил своими руками, а не ворошил бумажки, точно грызун в клетке. Они регулярно пополняли арсенал ключей для безлюдей — и Флори довелось наблюдать, как Рин использует эти труды.
В штат также входили лютены и лютины, рассудители и тюремщики из Воющего домишки, но им место в конторе не требовалось.
Флори остановилась у лестницы, не представляя, куда идти, и мысленно поругала себя за то, что не спросила у Деса, где находится кабинет Рина. В просторных коридорах было не так много людей, чтобы затеряться в общем потоке и пройтись туда-сюда, не вызвав подозрения. Она остановилась на развилке коридоров и, осмотревшись, решила, что кабинет начальника должен иметь лучший вид из окна, поэтому поднялась на второй этаж и выбрала сторону, где окна выходили на парк. Помогла ей логика или простое везение, но вскоре она нашла нужную дверь со знакомыми инициалами и символом домографа — шестеренкой, объединенной с ключом.
Флори постучала. Когда ей ответил звонкий голос, она заглянула в кабинет и с удивлением обнаружила, что попала в архив. Пространство от пола до потолка занимали стеллажи, заполненные документами, у окна стоял пустой письменный стол. Обведя взглядом комнату, Флори заметила среди полок еще одну дверь, но не увидела того, кто откликнулся.
— Доброе утро! Чем могу быть полезна? — донеслось откуда-то сверху.
Флори заглянула за дверь и увидела перекатную лестницу, на которой стояла девушка. Хрупкая фигурка, облаченная в летящее платье, напоминала бабочку-лимонницу со сложенными крыльями. Миг — и она пришла в движение, изящно спустилась по перекладинам и спрыгнула на пол, стукнув каблуками атласных туфелек.
— Архивариус Рэйлин, — представилась девушка звонким, задорным голосом, словно произношение своего имени делало ее счастливой. Широкая улыбка прилипла к личику, обрамленному мелкими темными кудряшками.
Флори представилась стажером и объяснила, зачем пришла. Рэйлин сощурила глаза, будто бы силясь припомнить, видела ли она переписчицу раньше, но предъявленный жетон убедил пропустить ее на аудиенцию к господину Эверрайну.
Кабинет домографа представлял собой самую чистую и аккуратную комнату, что Флори доводилось видеть. Пол из мрамора начищен до блеска, на шкафах с открытыми полками не видно ни пылинки; какие-то странные приборы и инструменты расставлены, развешаны и разложены в идеальной последовательности. В углу на постаменте громоздится доска с деревянными фигурками — карта Пьер-э-Металя с отмеченными на ней безлюдями.
Отвлекшись на убранство кабинета, Флори не сразу заметила господина Эверрайна, сидящего за столом у окна. Она нервно кашлянула и поздоровалась, смущенная мыслью, что осуждающий взгляд Рина обращен на ее платье: слегка измятое после дороги, потрепанное временем. Флори невольно коснулась волос, поправляя прическу, что не прибавило ни капли уверенности. В идеальном кабинете домографа она оставалась самым неидеальным объектом. Даже писчие принадлежности и ровные стопки бумаг на столе выглядели аккуратнее.
— Доброе утро, Флориана, — приветствовал Рин и, указав на кресло перед столом, добавил: — Располагайтесь.
Пробормотав что-то в ответ, она на ватных ногах прошла к указанному месту. В кабинете стояла такая тишина, что, когда Флори села, был слышен скрип мебельной кожи, промявшейся под ее весом.
— Может быть, ромашкового чаю? — внезапно предложил Рин. Когда она отказалась, он пожал плечами и сказал: — Зря, он хорошо успокаивает.
— Спасибо, чай мне не нужен.
— Но не мешало бы успокоиться. Я думал, вы для этого и пришли.
— Выпить чаю?
— Успокоиться.
В их бессмысленном разговоре возникла пауза, в течение которой они смотрели друг на друга: один — с неумолимой строгостью, другая — с сожалением.
— Я хотела извиниться перед вами, Рин. — Заметив, что его лицо смягчилось, она продолжила: — Мне стоило послушать вас и придерживаться плана, но я поддалась эмоциям и все испортила. Я вела себя необдуманно и глупо.
— Самонадеянно, — исправил он.
Флори согласно кивнула, надеясь, что, если не перечить Рину, можно вновь обрести в нем союзника. Когда он расщедрился на ответные извинения, на ее лице засияла улыбка. Убежденная, что Рин вернулся к своему безукоризненному образу, она перешла к тому, ради чего затеяла все это:
— Я бы хотела обсудить с вами завтрашний суд. Мне пришла в голову идея, как можно вытащить Дарта, и я…
Она не успела закончить мысль.
— Нечего здесь обсуждать, Флориана, — резко заявил он. — Повторяю: я ничем не смогу ему помочь.
Застыв в кресле, она растерянно заморгала:
— Но у вас есть влияние.
— Не вам распоряжаться моим положением, — отрезал Рин. — Вы не знаете, какой ценой оно достигнуто.
— Я просто подумала, что вы могли сделать для Голодного дома свое заключение, и оно бы показало, что Дарт…
— Вы говорите о вещах, не имея ни малейшего представления о них! — Он посмотрел на нее с укоризной, словно она в десятый раз совершала одну и ту же ошибку.
— Дарт рисковал ради вас, был вашим шпионом, а вы так легко бросаете его в беде?
Флори не сдержала нервного смешка. Внезапно на лестнице раздались шаги, и она спешно отвернулась, пряча заплаканное лицо. Никто не должен видеть ее в таком состоянии. Хватит и одного нечаянного свидетеля.
— О, хозяин! — Она узнала этот сухой, как вяленая вобла, тембр. Тот самый Коул, который подавал в таверне сидр и глупые шутки. — Ищу вас повсюду. Вы просили нанять автомобиль, чтобы… — тут он сделал паузу, словно внезапно забыл, о чем хотел сказать. — Э-э-э… В общем, водитель ждет вас. Советую поторопиться. Эти хитрецы дерут тройную плату за ожидание.
— Да, спасибо, — пробормотал Дес. — Скажи, что я буду через минуту. Мне нужно помочь Флори. Она подвернула ногу на лестнице и с трудом может идти…
Коул ничего не ответил, а может, просто кивнул. Флори было все равно, как он отреагировал, главное, что ушел.
— Я теперь мало того что глупая, так еще и неуклюжая.
Дес виновато улыбнулся:
— Я подумал, что будет лишним объяснять, что ты пришла в тупик, чтобы поплакать о Дарте.
— Спасибо за услугу, — пробормотала она и последовала за Десом. Больше никаких самовольных прогулок по этим лабиринтам.
По пути Дес сообщил, что отправил Офелию на кухню. С самого утра она не находила себе места, докучала расспросами и чуть было не дошла до истерики. Не зная, как справиться с ней, Дес не придумал ничего лучше, чем доверить ее кухаркам, а те обрадовались лишней паре рук. Флори сомневалась, что из сестры получилась толковая помощница на кухне, но промолчала, убежденная, что самой Офелии любой труд пошел на пользу.
На чердаке их встретил Бо, заскучавший в одиночестве, и, не обнаружив среди пришедших хозяина, жалобно заскулил. На душе стало совсем тоскливо.
Закрыв за Десом дверь, Флори скользнула в каморку, служившую душевой, хотя не надеялась, что вода смоет терзания совести и весь ужас сегодняшнего дня. Казалось, это намертво въелось в кожу и клеймом останется на ней, если она не найдет способ спасти Дарта.
Десмонд появился спустя пару часов, хмурый, как туча, и молча рухнул на кровать, лицом в подушки. Флори и Офелия тревожно переглянулись, поняв, что хороших новостей ждать не стоит. И оказались правы. Никто из горъюстов, к которым обратился Дес, не согласился связываться с судом лютенов, посчитав дело безнадежным.
Офелия не знала, насколько серьезен грозящий Дарту приговор, но по напряженному молчанию двух сведущих о чем-то догадывалась. Видеть слезы в глазах сестры было для Флори нелегким испытанием, еще сложнее становилось от мысли, что в этом есть и ее вина.
Весь вечер Флори не могла найти себе места, а ночью беспокойно ворочалась в кровати. Если закрывала глаза, картинки из суда оживали: клетка раскачивалась под потолком, следящий хищно улыбался, остроконечные пуговицы с его формы отрывались и разлетались в стороны, точно метательные ножи… Флори не могла даже пошевелиться и с ужасом ожидала, когда острый металл пронзит ее.
Почувствовав резкую боль в боку, она очнулась. Осторожно пошевелилась, медленно выдохнула — и неприятное ощущение постепенно утихло. Наверно, уснула в какой-то неудобной позе, хотя на матрасе, брошенном на деревянные поддоны, было жестко, как ни ляг.
Слыша приглушенный гул таверны, Флори покосилась на чердачное окно и отметила, что уже начинает светать. Внезапные шаги за дверью напугали ее, и она, затаившись под одеялом, увидела, как темный силуэт ввалился в комнату.
— Тебе тоже не спится? — спросил Дес из угла, где стояла бутыль с водой. В темноте Флори не видела его лица, но ей почему-то показалось, что Дес улыбнулся. Затем он поднял кружку, будто бокал, и приложился к ней.
— Слушай, Дес…
— М-м-м? — отозвался он, допивая.
— Я подумала, раз никто не хочет защищать Дарта, мы сами должны сделать это.
— Только не говори, что прячешь под одеялом жетон горъюста!
— Нет.
— Извини, но я должен убедиться.
Десмонд наигранно вздохнул, и Флори едва сдержалась, чтобы не запустить в него подушкой. Он получил помилование лишь потому, что был пьян и нетвердо стоял на ногах. Сейчас даже сквозняк мог нарушить его хрупкое равновесие, а Деса следовало поберечь.
— В суде все слушали тебя как зачарованные. Я думаю, у тебя получится!
Дес самодовольно хмыкнул и поблагодарил ее за комплимент. На то и был расчет: позеры вроде него горы готовы свернуть за похвалу. Но стоило обрести слабую надежду, как ее тут же разрушила одна фраза:
— Возможно, из меня получился бы неплохой артист, но в целом я — тупоголовый идиот. Только испорчу все.
Это значило отказ. Флори охватила такая досада, что она даже не пыталась уговорить его. Дес, пошатываясь, направился в мастерскую, на полпути сбросил ботинки и скрылся за дверью.
Флори рухнула обратно на подушку и устало закрыла глаза. Сон избавил ее от душевных метаний, пусть и продлился всего пару часов. Утром она бодро вскочила с постели, подгоняемая мыслью о том, что впереди целый день, чтобы найти спасение для Дарта. Второпях собравшись, она разбудила Офелию, а потом забарабанила в дверь мастерской, временно ставшей спальней Деса. В ответ раздался возглас, потом что-то глухо загромыхало… и выругалось. Наконец из-за двери выглянуло заспанное лицо.
— Чего тебе неймется?
— Мы собирались спасать Дарта, — напомнила она.
— А Дарт не может подождать до полудня? — лениво спросил Дес. Ему хватило одного осуждающего взгляда, чтобы исправиться: — Ладно-ладно, я шучу, сейчас!
Вскоре он появился в своем обычном наряде: кожаных штанах, подчеркивающих худобу ног, и жилете в металлических заклепках и цепочках поверх рубахи с небрежно закатанными рукавами. Вокруг запястий были обмотаны платки — сегодня черные, отражающие его серьезный настрой.
Втроем они спустились на кухню, состоящую из нескольких помещений с каменными печами, деревянными ящиками, полными овощей, и горой посуды. Флори оглядела ряды пивных кружек, стоящих на сушке с ночи: судя по соотношению этих кружек и тарелок, пили здесь намного больше, чем ели. Персонал еще спал после трудовой ночи, поэтому Десмонд сам отправился на поиски еды и принес большой кусок мясного пирога. При виде стряпни Офелия скривилась — наверно, вспомнила свои вчерашние приключения на кухне.
— Надо сказать, — заявил Дес с набитым ртом, — Фе, у тебя очень хорошо получилось.
Офелия поблагодарила за похвалу, хотя Флори заметила, как обиженно поджались ее губки. Младшая сестра совсем не тяготела к кулинарии и уборке, куда больше ее увлекали книги и животные, поэтому она так легко обжилась в доме Дарта, где нашла целую библиотеку и славного Бо.
Скормив псу остатки своего завтрака, Флори вытерла руки салфеткой и встала из-за стола. На кухню как раз заглянула посудомойка, которой Дес поручил приглядывать за Офелией. Не дожидаясь, когда Фе разразится возражениями, Флори и Дес сбежали через продуктовый склад. Вдоль стен громоздились большие деревянные ящики, и к двери пришлось пробираться бочком.
Ранним утром Хмельной квартал ничем не отличался от обычной городской улицы. Перед дверьми «Паршивой овцы» уже ждала старая колымага, с виду напоминавшая ржавое корыто на колесах. Заметив удивление Флори, Дес виновато сказал:
— Придется потерпеть, чтобы передвигаться быстрее.
Флори согласно кивнула и забралась в салон, чихая от разлетевшейся пыли. Очевидно, машина долгое время простояла без дела, а теперь неслась по улицам, трясясь и грохоча, словно была готова развалиться в любую секунду. Каждая кочка или яма грозилась стать роковой. Чудом они добрались до городской площади и разделились: Дес собрался вновь наведаться к горъюстам, а Флори — к Рину.
Белокаменное здание домографной конторы стояло неподалеку, повернутое фасадом к парковой аллее, и по углам было украшено башенками, шпили на них выглядели как ключи в изящной ковке. Металлические решетки на арочных окнах первого этажа и балкончики на втором казались кружевными, а резные вставки на дверях повторяли контур пропускных жетонов. Не зная, как с ними обращаться, Флори встала чуть поодаль, дожидаясь, когда появится кто-нибудь из служащих. Ей пришлось долго топтаться рядом, прежде чем у входа нарисовался хмурый мужчина с острой козлиной бородкой. Приложив жетон к деревянной выемке и провернув его по часовой стрелке, он исчез в здании. Флори хотела проскочить следом, но дверь захлопнулась перед самым носом. Хорошо, что у нее был свой пропуск, чтобы повторить те же манипуляции.
Внутри домографная контора больше походила на дворец: изящные колонны в обрамлении плюща, мраморная лестница с коваными перилами и хрустальные люстры, парящие под высоким потолком, точно огромные медузы. Таким шиком и размахом могли похвастать лишь угодные властям учреждения.
Стараясь не глазеть по сторонам, Флори зашагала через холл. Формально она числилась в штате переписчицей — специалистом низшего звена. Переписчики занимались бумажной волокитой и находились под управлением архивариуса. Самая сложная работа была у приемщицы: ей приходилось обрабатывать все жалобы на безлюдей и составлять отчеты для домографа; а самая противоречивая — у протокольщиков. Коллегия горъюстов создавала должностные инструкции, протоколы и прочие важные документы разрешающего и запрещающего толка. Флори подумала о том, что тот козлобородый как раз был одним из таких протокольщиков. Именно так в ее представлении выглядел тот, кто придумывает глупые законы и правила.
Ключники были единственными, кто здесь что-то производил своими руками, а не ворошил бумажки, точно грызун в клетке. Они регулярно пополняли арсенал ключей для безлюдей — и Флори довелось наблюдать, как Рин использует эти труды.
В штат также входили лютены и лютины, рассудители и тюремщики из Воющего домишки, но им место в конторе не требовалось.
Флори остановилась у лестницы, не представляя, куда идти, и мысленно поругала себя за то, что не спросила у Деса, где находится кабинет Рина. В просторных коридорах было не так много людей, чтобы затеряться в общем потоке и пройтись туда-сюда, не вызвав подозрения. Она остановилась на развилке коридоров и, осмотревшись, решила, что кабинет начальника должен иметь лучший вид из окна, поэтому поднялась на второй этаж и выбрала сторону, где окна выходили на парк. Помогла ей логика или простое везение, но вскоре она нашла нужную дверь со знакомыми инициалами и символом домографа — шестеренкой, объединенной с ключом.
Флори постучала. Когда ей ответил звонкий голос, она заглянула в кабинет и с удивлением обнаружила, что попала в архив. Пространство от пола до потолка занимали стеллажи, заполненные документами, у окна стоял пустой письменный стол. Обведя взглядом комнату, Флори заметила среди полок еще одну дверь, но не увидела того, кто откликнулся.
— Доброе утро! Чем могу быть полезна? — донеслось откуда-то сверху.
Флори заглянула за дверь и увидела перекатную лестницу, на которой стояла девушка. Хрупкая фигурка, облаченная в летящее платье, напоминала бабочку-лимонницу со сложенными крыльями. Миг — и она пришла в движение, изящно спустилась по перекладинам и спрыгнула на пол, стукнув каблуками атласных туфелек.
— Архивариус Рэйлин, — представилась девушка звонким, задорным голосом, словно произношение своего имени делало ее счастливой. Широкая улыбка прилипла к личику, обрамленному мелкими темными кудряшками.
Флори представилась стажером и объяснила, зачем пришла. Рэйлин сощурила глаза, будто бы силясь припомнить, видела ли она переписчицу раньше, но предъявленный жетон убедил пропустить ее на аудиенцию к господину Эверрайну.
Кабинет домографа представлял собой самую чистую и аккуратную комнату, что Флори доводилось видеть. Пол из мрамора начищен до блеска, на шкафах с открытыми полками не видно ни пылинки; какие-то странные приборы и инструменты расставлены, развешаны и разложены в идеальной последовательности. В углу на постаменте громоздится доска с деревянными фигурками — карта Пьер-э-Металя с отмеченными на ней безлюдями.
Отвлекшись на убранство кабинета, Флори не сразу заметила господина Эверрайна, сидящего за столом у окна. Она нервно кашлянула и поздоровалась, смущенная мыслью, что осуждающий взгляд Рина обращен на ее платье: слегка измятое после дороги, потрепанное временем. Флори невольно коснулась волос, поправляя прическу, что не прибавило ни капли уверенности. В идеальном кабинете домографа она оставалась самым неидеальным объектом. Даже писчие принадлежности и ровные стопки бумаг на столе выглядели аккуратнее.
— Доброе утро, Флориана, — приветствовал Рин и, указав на кресло перед столом, добавил: — Располагайтесь.
Пробормотав что-то в ответ, она на ватных ногах прошла к указанному месту. В кабинете стояла такая тишина, что, когда Флори села, был слышен скрип мебельной кожи, промявшейся под ее весом.
— Может быть, ромашкового чаю? — внезапно предложил Рин. Когда она отказалась, он пожал плечами и сказал: — Зря, он хорошо успокаивает.
— Спасибо, чай мне не нужен.
— Но не мешало бы успокоиться. Я думал, вы для этого и пришли.
— Выпить чаю?
— Успокоиться.
В их бессмысленном разговоре возникла пауза, в течение которой они смотрели друг на друга: один — с неумолимой строгостью, другая — с сожалением.
— Я хотела извиниться перед вами, Рин. — Заметив, что его лицо смягчилось, она продолжила: — Мне стоило послушать вас и придерживаться плана, но я поддалась эмоциям и все испортила. Я вела себя необдуманно и глупо.
— Самонадеянно, — исправил он.
Флори согласно кивнула, надеясь, что, если не перечить Рину, можно вновь обрести в нем союзника. Когда он расщедрился на ответные извинения, на ее лице засияла улыбка. Убежденная, что Рин вернулся к своему безукоризненному образу, она перешла к тому, ради чего затеяла все это:
— Я бы хотела обсудить с вами завтрашний суд. Мне пришла в голову идея, как можно вытащить Дарта, и я…
Она не успела закончить мысль.
— Нечего здесь обсуждать, Флориана, — резко заявил он. — Повторяю: я ничем не смогу ему помочь.
Застыв в кресле, она растерянно заморгала:
— Но у вас есть влияние.
— Не вам распоряжаться моим положением, — отрезал Рин. — Вы не знаете, какой ценой оно достигнуто.
— Я просто подумала, что вы могли сделать для Голодного дома свое заключение, и оно бы показало, что Дарт…
— Вы говорите о вещах, не имея ни малейшего представления о них! — Он посмотрел на нее с укоризной, словно она в десятый раз совершала одну и ту же ошибку.
— Дарт рисковал ради вас, был вашим шпионом, а вы так легко бросаете его в беде?