Бездорожье
Часть 26 из 44 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Заглядывать в рюкзак Раскель не стал. Подержал руку над его раскрытой горловиной и, не ощутив характерного излучения, мотнул головой.
– Нету.
Старший Хиббит недобро сощурился, глядя на него.
Но не успел Раскель возмутиться – уж не подозревают ли его в самовольном употреблении чудо-средства? – как Кароль покаянно сказал:
– Значит, я сунул его мимо рюкзака…
– Молодец, – буркнул Идали, отводя свой нехороший взгляд. – Ну, и что теперь делать будем?
– Дай подумать!
Кароль полез в карман за сигаретами, оба брата снова закурили, а Раскель принялся катать в пальцах последнее семечко, не отрывая от него глаз.
Сил вдруг показалось так мало… и так захотелось проглотить его, не дожидаясь ничьих решений, что даже пересохло во рту.
Кому оно достанется, можно было не гадать – пес пса не укусит…
– Уступим Раскелю, – услышал он голос капитана.
И не поверил своим ушам. Поднял голову.
– Мне?
– Тебе нужнее. Ее же не только поддержать надо, – кивнул тот в сторону кошки, – а еще и расколдовать, когда доберемся. Чары будешь ты снимать, больше некому, а это тоже сил потребует, да изрядно!
– Верно, – с облегчением сказал Раскель.
Решение и в самом деле было справедливым, но все-таки, прежде чем пихнуть семечко в рот, он посмотрел на Идали – а вдруг заспорит? И на всякий случай поинтересовался:
– Согласен?
Тот хмуро кивнул.
– А то, может, поделим пополам? – во внезапном приступе великодушия спросил Раскель, сам себе удивившись.
Идали покачал головой.
И повернулся к младшему брату.
– Вот что, дорогой, – заговорил он вдруг довольно сурово. – Я вроде бы уже предупреждал… но если нет, то делаю это сейчас. Когда я звал тебя с собой, на присутствие стажера и еще какой-то девицы в кошачьем образе я отнюдь не рассчитывал. Да, конечно, расколдовать ее нужно, но за ее дальнейшую участь ответственности я не несу. Как и за твоего парня. Я не смогу включить в условия, на которых собираюсь подписать новый договор, еще чью-то безопасность, кроме Клементининой и твоей. Феррус на это просто не согласится, и торг в данном случае, как ты понимаешь, будет неуместен, поскольку безопасность моей жены для меня важнее всего. Вы-то с ней уйдете отсюда, но остальным придется выбираться самостоятельно. Как сумеют. И если ты вдруг прихватил с собой эту парочку в надежде, что они помогут тебе заодно выцарапать у него универсус…
– Погоди-ка! – перебил Кароль. – Мои надежды – мое личное дело, за них ты точно не отвечаешь. Но почему ты так уверен, что Феррус согласится отпустить вместе с Клементиной меня?…
* * *
Темнота была такая, что живым людям и собственной руки, поднесенной к носу, было не видать, не то что парка, окружавшего особняк.
Лишь метрах в десяти от крыльца, возле фонтана, маячил Димыч – тусклое, едва заметное синеватое мерцание в виде расплывчатого ромба, сильно вытянутого по вертикали.
Так духи выглядели для живых после процедуры уплотнения, и Дуду, предупредив всех через Пиви, чтобы не пугались, напрягся и засветился в воздухе рядом с ними, приняв точно такой же вид. После чего медленно поплыл вниз с крыльца, обозначая этим всего лишь направление движения, поскольку высветить своим призрачным мерцанием ступени он был не в силах.
К счастью, у запасливого среднего Хиббита имелся при себе фонарь, которым он и воспользовался, и с лестницы они спустились благополучно. Но там, увы, выяснилось, что фонарь этот напрочь затмевает слабое свечение духов, даже если направлять луч исключительно под ноги, и пришлось его выключить. Дальше передвигались в полном мраке, медленно, то и дело спотыкаясь и хватаясь друг за дружку, ориентируясь только на два плывущих впереди синеватых ромба.
Тьма была настолько… тьмой, что казалась сверхъестественной. И тишина тоже. Не слышно было ни единого звука, кроме шороха их шагов, да и тот как-то слишком быстро затухал, словно его глушило что-то в окружающем пространстве. Создавая странное впечатление, будто и нету вокруг никакого пространства, а идут они на самом деле внутри маленького тесного чуланчика, передвигающегося неким удивительным образом вместе с ними, за пределы стен которого звук попросту не может вырваться. Все это, вместе взятое, ложилось тяжким гнетом на душу, и чудилось, будто воздух тоже сгущается, под стать темноте и тишине, и с каждым шагом становится все труднее дышать…
Таковы, во всяком случае, были ощущения Пиви, которые Дуду сейчас воспринимал отчего-то с необычной остротой. Но страх ее не раздражал его, как бывало. Наоборот, хотелось ее подбодрить… да только он не знал как. Поэтому через некоторое время пробормотал только: «Все нормально, не бойся».
Она перевела взгляд с одного светящегося ромба на другой.
«Который из вас ты?»
«Тот, что к тебе поближе».
«А», – сказала Пиви. – «Симпатичный».
И нервно хихикнула.
Дуду хихикнул тоже.
На душе неизвестно почему стало легче.
«Далеко еще до реки?» – спросила Пиви.
«Нет. Из парковых ворот выходим, осталось метров триста всего».
Она завертела головой, но никаких ворот не увидела, конечно. Взгляд живого человека не мог привыкнуть к этой специфической тьме. Даже спутников своих ей удалось бы разглядеть, только если бы они вдруг заслонили собой мерцание неприкаянных.
Димыч оглянулся на Дуду, велел догонять, стремительно понесся вперед и растворился во мгле.
«Куда это он?» – испуганно спросила Пиви.
«Предупредить остальных, что мы подходим».
«А без него ты найдешь дорогу?»
«Конечно. Я-то все здесь прекрасно вижу».
«Хорошо тебе», – сказала она. И тут же спохватилась: – «Ой… что-то я не то ляпнула, извини!»
Дуду снова хихикнул.
«Ладно… На самом деле в данный момент мне и вправду получше, чем тебе».
«Не страшно?»
«Нисколечко», – слегка приврал он. – «Чего бояться? – одни деревья кругом, а больше никого и ничего. Да и не деревья это, а пучки местной псевдоматерии. Вот вы не видите их сейчас и, между прочим, спокойно сквозь них проходите, напрямик. А если б видели – не смогли бы!»
«О», – сказала Пиви. – «Кажется, поняла теперь. С рекой будет то же самое, главное – не видеть ее?»
«Именно!..»
Давно они так мирно не беседовали, и в этом было что-то невыразимо приятное. Дуду хотелось даже затянуть немного дорогу.
Тем неприятней оказалась представшая глазам картина в ее конце…
Когда он покидал около часа назад речной берег, отправляясь в особняк за своими подопечными, Димыч занимался тем, что выстраивал команду своих – цепочкой, уходившей с берега в воду. А поскольку команда его была не слишком велика, требовалось расставить духов как можно дальше друг от друга, но так, чтобы живые все же хорошо видели свой следующий ориентир, ибо всего один неверный шаг грозил вывести их в другой пространственный слой.
Но сейчас вместо этой одинокой и весьма реденькой цепочки неприкаянных ими были усеяны весь берег и вся поверхность воды – насколько видел глаз. Невесть откуда набежавшие фальшивые призраки роились толпами. И все они при виде Дуду с компанией живых загалдели, заулюлюкали и замахали руками, глумливо их приветствуя.
* * *
– Э… – начал было Идали и примолк.
– Я бы на твоем месте такой уверенности не испытывал, – сказал Кароль. – Вполне возможно, что он скорей отпустит ее с кем-то другим! И вообще… ты к чему завел этот разговор? Предлагаешь отправить парня и девушку обратно? Сейчас? Раньше надо было предупреждать!
– Я всего лишь хотел сказать, что рассчитывать этим двоим на мою помощь нечего, – Идали насупился.
Кароль повернулся к аркану.
– Ты рассчитывал?
Тот только фыркнул, сунув в рот волшебное семечко. И прошепелявил:
– Дашь запить?
– Держи.
Кароль передал ему коньячную фляжку, посмотрел на Диону.
Та словно бы и не слушала их. Лежала и смотрела в огонь, прищурившись, подобрав под себя все четыре лапы и обернувшись хвостом. И, судя по ее виду, даже слова-то такого не знала – «рассчитывать». Разве что на своем теперешнем, кошачьем языке, не доступном людскому пониманию.
– Займись ею поскорее, – попросил Кароль.
Раскель, возвращая фляжку, кивнул:
– Нету.
Старший Хиббит недобро сощурился, глядя на него.
Но не успел Раскель возмутиться – уж не подозревают ли его в самовольном употреблении чудо-средства? – как Кароль покаянно сказал:
– Значит, я сунул его мимо рюкзака…
– Молодец, – буркнул Идали, отводя свой нехороший взгляд. – Ну, и что теперь делать будем?
– Дай подумать!
Кароль полез в карман за сигаретами, оба брата снова закурили, а Раскель принялся катать в пальцах последнее семечко, не отрывая от него глаз.
Сил вдруг показалось так мало… и так захотелось проглотить его, не дожидаясь ничьих решений, что даже пересохло во рту.
Кому оно достанется, можно было не гадать – пес пса не укусит…
– Уступим Раскелю, – услышал он голос капитана.
И не поверил своим ушам. Поднял голову.
– Мне?
– Тебе нужнее. Ее же не только поддержать надо, – кивнул тот в сторону кошки, – а еще и расколдовать, когда доберемся. Чары будешь ты снимать, больше некому, а это тоже сил потребует, да изрядно!
– Верно, – с облегчением сказал Раскель.
Решение и в самом деле было справедливым, но все-таки, прежде чем пихнуть семечко в рот, он посмотрел на Идали – а вдруг заспорит? И на всякий случай поинтересовался:
– Согласен?
Тот хмуро кивнул.
– А то, может, поделим пополам? – во внезапном приступе великодушия спросил Раскель, сам себе удивившись.
Идали покачал головой.
И повернулся к младшему брату.
– Вот что, дорогой, – заговорил он вдруг довольно сурово. – Я вроде бы уже предупреждал… но если нет, то делаю это сейчас. Когда я звал тебя с собой, на присутствие стажера и еще какой-то девицы в кошачьем образе я отнюдь не рассчитывал. Да, конечно, расколдовать ее нужно, но за ее дальнейшую участь ответственности я не несу. Как и за твоего парня. Я не смогу включить в условия, на которых собираюсь подписать новый договор, еще чью-то безопасность, кроме Клементининой и твоей. Феррус на это просто не согласится, и торг в данном случае, как ты понимаешь, будет неуместен, поскольку безопасность моей жены для меня важнее всего. Вы-то с ней уйдете отсюда, но остальным придется выбираться самостоятельно. Как сумеют. И если ты вдруг прихватил с собой эту парочку в надежде, что они помогут тебе заодно выцарапать у него универсус…
– Погоди-ка! – перебил Кароль. – Мои надежды – мое личное дело, за них ты точно не отвечаешь. Но почему ты так уверен, что Феррус согласится отпустить вместе с Клементиной меня?…
* * *
Темнота была такая, что живым людям и собственной руки, поднесенной к носу, было не видать, не то что парка, окружавшего особняк.
Лишь метрах в десяти от крыльца, возле фонтана, маячил Димыч – тусклое, едва заметное синеватое мерцание в виде расплывчатого ромба, сильно вытянутого по вертикали.
Так духи выглядели для живых после процедуры уплотнения, и Дуду, предупредив всех через Пиви, чтобы не пугались, напрягся и засветился в воздухе рядом с ними, приняв точно такой же вид. После чего медленно поплыл вниз с крыльца, обозначая этим всего лишь направление движения, поскольку высветить своим призрачным мерцанием ступени он был не в силах.
К счастью, у запасливого среднего Хиббита имелся при себе фонарь, которым он и воспользовался, и с лестницы они спустились благополучно. Но там, увы, выяснилось, что фонарь этот напрочь затмевает слабое свечение духов, даже если направлять луч исключительно под ноги, и пришлось его выключить. Дальше передвигались в полном мраке, медленно, то и дело спотыкаясь и хватаясь друг за дружку, ориентируясь только на два плывущих впереди синеватых ромба.
Тьма была настолько… тьмой, что казалась сверхъестественной. И тишина тоже. Не слышно было ни единого звука, кроме шороха их шагов, да и тот как-то слишком быстро затухал, словно его глушило что-то в окружающем пространстве. Создавая странное впечатление, будто и нету вокруг никакого пространства, а идут они на самом деле внутри маленького тесного чуланчика, передвигающегося неким удивительным образом вместе с ними, за пределы стен которого звук попросту не может вырваться. Все это, вместе взятое, ложилось тяжким гнетом на душу, и чудилось, будто воздух тоже сгущается, под стать темноте и тишине, и с каждым шагом становится все труднее дышать…
Таковы, во всяком случае, были ощущения Пиви, которые Дуду сейчас воспринимал отчего-то с необычной остротой. Но страх ее не раздражал его, как бывало. Наоборот, хотелось ее подбодрить… да только он не знал как. Поэтому через некоторое время пробормотал только: «Все нормально, не бойся».
Она перевела взгляд с одного светящегося ромба на другой.
«Который из вас ты?»
«Тот, что к тебе поближе».
«А», – сказала Пиви. – «Симпатичный».
И нервно хихикнула.
Дуду хихикнул тоже.
На душе неизвестно почему стало легче.
«Далеко еще до реки?» – спросила Пиви.
«Нет. Из парковых ворот выходим, осталось метров триста всего».
Она завертела головой, но никаких ворот не увидела, конечно. Взгляд живого человека не мог привыкнуть к этой специфической тьме. Даже спутников своих ей удалось бы разглядеть, только если бы они вдруг заслонили собой мерцание неприкаянных.
Димыч оглянулся на Дуду, велел догонять, стремительно понесся вперед и растворился во мгле.
«Куда это он?» – испуганно спросила Пиви.
«Предупредить остальных, что мы подходим».
«А без него ты найдешь дорогу?»
«Конечно. Я-то все здесь прекрасно вижу».
«Хорошо тебе», – сказала она. И тут же спохватилась: – «Ой… что-то я не то ляпнула, извини!»
Дуду снова хихикнул.
«Ладно… На самом деле в данный момент мне и вправду получше, чем тебе».
«Не страшно?»
«Нисколечко», – слегка приврал он. – «Чего бояться? – одни деревья кругом, а больше никого и ничего. Да и не деревья это, а пучки местной псевдоматерии. Вот вы не видите их сейчас и, между прочим, спокойно сквозь них проходите, напрямик. А если б видели – не смогли бы!»
«О», – сказала Пиви. – «Кажется, поняла теперь. С рекой будет то же самое, главное – не видеть ее?»
«Именно!..»
Давно они так мирно не беседовали, и в этом было что-то невыразимо приятное. Дуду хотелось даже затянуть немного дорогу.
Тем неприятней оказалась представшая глазам картина в ее конце…
Когда он покидал около часа назад речной берег, отправляясь в особняк за своими подопечными, Димыч занимался тем, что выстраивал команду своих – цепочкой, уходившей с берега в воду. А поскольку команда его была не слишком велика, требовалось расставить духов как можно дальше друг от друга, но так, чтобы живые все же хорошо видели свой следующий ориентир, ибо всего один неверный шаг грозил вывести их в другой пространственный слой.
Но сейчас вместо этой одинокой и весьма реденькой цепочки неприкаянных ими были усеяны весь берег и вся поверхность воды – насколько видел глаз. Невесть откуда набежавшие фальшивые призраки роились толпами. И все они при виде Дуду с компанией живых загалдели, заулюлюкали и замахали руками, глумливо их приветствуя.
* * *
– Э… – начал было Идали и примолк.
– Я бы на твоем месте такой уверенности не испытывал, – сказал Кароль. – Вполне возможно, что он скорей отпустит ее с кем-то другим! И вообще… ты к чему завел этот разговор? Предлагаешь отправить парня и девушку обратно? Сейчас? Раньше надо было предупреждать!
– Я всего лишь хотел сказать, что рассчитывать этим двоим на мою помощь нечего, – Идали насупился.
Кароль повернулся к аркану.
– Ты рассчитывал?
Тот только фыркнул, сунув в рот волшебное семечко. И прошепелявил:
– Дашь запить?
– Держи.
Кароль передал ему коньячную фляжку, посмотрел на Диону.
Та словно бы и не слушала их. Лежала и смотрела в огонь, прищурившись, подобрав под себя все четыре лапы и обернувшись хвостом. И, судя по ее виду, даже слова-то такого не знала – «рассчитывать». Разве что на своем теперешнем, кошачьем языке, не доступном людскому пониманию.
– Займись ею поскорее, – попросил Кароль.
Раскель, возвращая фляжку, кивнул: