Бездорожье
Часть 20 из 44 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Конечно. Он ведь знает, где нас оставил. Если сможет прийти – придет.
– Мне страшно, – призналась Пиви. – Разревусь, кажется, сейчас…
– Не надо. Пойдем-ка лучше в дом, разведем огонь. В темноте сидеть совсем неохота!
Пиви судорожно вздохнула, пытаясь удержать слезы.
– Пойдем.
Все так же крепко держась за руки, девушки поднялись к двери. Замешкались, прежде чем войти.
Оглянулись напоследок.
И… увидели Юргенса. Который как раз в этот момент вышел из-за фонтана, закрывавшего вид на парковую аллею, и торопливо зашагал к дому.
– Ох, – сказала Пиви, и рука Катти выскользнула из ее ослабевших пальцев.
Он тоже увидел их, прибавил шагу. Взбежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, и обнял обеих сразу.
– Девчонки… – выдохнул покаянно. – Вы тут, и целы… какое счастье!
* * *
Спустя некоторое время, когда они, решив единодушно, что разумнее будет дождаться света и тогда уж уносить из бесовского пристанища ноги, отыскали камин в холле первого этажа, развели огонь и уселись возле него в рядок, приступил к своей исповеди и Юргенс.
Вид при этом у него был ужасно виноватый.
Правда, когда он поглядывал на Пиви, она видела в его глазах еще и неподдельную нежность…
– Про все на свете забыл, и про вас тоже, каюсь, – так он начал. И поежился. – Стыдно, слов нет! Думаю, что бренди, который мне поднес этот гад, был того, со специфическими добавками… Иначе ума не приложу, как ему это удалось – внушить мне мысль, да какую!.. откровение буквально, форменный переворот в науке!.. Потом-то я понял, конечно, что чушь была собачья, а не мысль. Но в тот момент мне так приспичило немедленно оказаться у себя в мастерской, что пошел я за этим Литиусом, как телок на веревочке. А он и рад – провожу, мол, говорит. Из дома выбрались, и глядь – мы с ним уже в городе, том самом, откуда улетали, помните?
Увидел я руины эти, тут-то меня и стукнуло.
Мы ведь не говорили им, думаю, каким путем пришли в этот мир. Откуда же он знает, где выход?
Ну, и спросил у него прямо – откуда знаешь? А он только ухмыляется – тебе, мол, не все равно?
И тут я наконец очухался. Полностью. Все сообразил.
Врезал ему по зубам… да не попал, к сожалению. Сгинул, морда бесовская, как растаял.
А я – бегом обратно… а никакой усадьбы в помине нету, один лесок паршивый, и тропок нет!.. Чуть не рехнулся, пока бежал. Не найду девчонок, думаю, случится что – век себе не прощу! Но, к счастью, до парка быстро добрался, только по нему еще потом поплутал… Вы меня простите, девочки? Больше я от вас – ни на шаг!
– Да уж простим, – кивнула Катти, с лица которой до сих пор не сошла пугающая бледность. О причине которой она так ничего и не сказала.
Пиви тоже кивнула.
– Сами хороши, – буркнула, – я, во всяком случае. Поверила этой гадине, удрать была готова не глядя…
Юргенс поднял брови, и Катти объяснила:
– Нас всех тут обработали. Не только тебя.
Вид у него сделался еще виноватей, и Пиви ужасно захотелось его обнять. Но она сдержалась.
– Черт, нет чтобы защитить, – запыхтел он, – носился где-то…
– Перестань, – сказала Катти. – Главное – сам опомнился. Как и мы. – И, помолчав немного, добавила: – В таких делах, мне кажется, защитить кого-то попросту невозможно. Все зависит от нас самих… от того, что мы собою представляем – как люди. Ведь если бы оказались послабее да поглупее, так и ушли бы отсюда, все трое, может, даже и не вспомнив друг о друге. И на том бы все и кончилось, и судья потом был бы нам один – опять же мы сами…
– А мы не ушли, и поэтому мы молодцы, хочешь ты сказать? – Пиви слегка воспряла духом.
– Молодцы не молодцы, но одну проверку вроде бы выдержали, – усмехнулась Катти. И снова посерьезнела. – Я вот к чему клоню – вряд ли нас после нее оставят в покое. Наверняка еще что-нибудь придумают – им ведь нужно нас сломать, заставить все-таки повернуть обратно. Поэтому давайте об этом помнить. И покрепче держаться друг за дружку. Тогда, если один голову потеряет, может, остальные что-то сообразят. Помочь не помогут, но хоть в чувство приведут…
Пиви тоже усмехнулась.
– Сама, главное, об этом помни! А то как дернула от меня в тот огород – я и «стой» сказать не успела. Что ты там такого интересного увидела? Признайся уж наконец!
Она тут же пожалела о своем вопросе, потому что Катти сделалась еще бледнее, хотя это казалось невозможным.
– Я… не могу, – голос у нее предательски дрогнул, и она спрятала глаза. – Слишком… больно.
Мысленно обругав себя в очередной раз дурой, Пиви сочувственно помолчала.
И заговорила о том, что мучило сейчас неотвязно ее саму:
– Кому больно, а кому – так попросту стыдно. У меня на самом деле тоже до сих пор сердце не на месте. Из-за Дуду переживаю. Все думаю – а вдруг и его бесы взяли в оборот? Кто их знает, может, они способны и неприкаянными манипулировать? А ведь ему мы точно не сумеем помочь!
Юргенс, услышав о Дуду, слегка нахмурился. Но сказал только:
– Да, это проблема. Для связи с духами, увы, магических приборов не существует. Только личная восприимчивость.
– А… эту самую восприимчивость нельзя каким-нибудь образом усилить? – без особой надежды спросила Пиви.
Юргенс хмыкнул.
– Разве что спецобучение пройти, – сказал. – Да и то – усилить можно только ту способность, которая у тебя есть. А не ту, которой нету.
Пиви вздохнула. Да уж… за все пять лет ей ни разу не удалось дозваться Дуду, когда самой это было нужно. Поэтому оставалось только ждать.
– Спиритический сеанс? – спросил вдруг Юргенс неведомо у кого.
– Ты о чем? – удивилась Пиви.
– Об известном способе вызова духов, – с готовностью ответил он. – Круг, буквы, блюдечко. У вас такого не практикуют, что ли?
Пиви покачала головой.
– Впервые слышу.
Он обшарил взглядом комнату, в которой они сидели.
– Мда… боюсь, ни блюдца, ни листа ватмана я, несмотря на свою запасливость, с собой не прихватил. И здесь их не видать. А то могли бы попробовать.
Катти встрепенулась. Сказала:
– Блюдце наверняка найдется в кухне. Круг можно нарисовать прямо на столе…
– А сама-то кухня найдется? – с привычным скепсисом спросила Пиви. – У меня, после того как я прошлась тут по дому, сложилось такое впечатление, что бесы смылись, утащив с собой все необходимое. В смысле, нужное для людей. Еду, выпивку… кровати в том числе. Спасибо, стулья оставили!
– Не нужны нам их кровати и выпивка, – сказал сердито Юргенс. – А кухню я сейчас поищу!
Он начал было подниматься со стула, и тут…
«Не надо ничего», – услышала вдруг Пиви голос Дуду.
Непривычно тихий и пугающе сдержанный.
– Стой! – скомандовала она Юргенсу.
Катти мгновенно сообразила:
– Пришел?…
Юргенс шлепнулся обратно на стул. И оба приковались к ней взглядами.
Глава 10
Это и в самом деле был конец.
Всему.
Любимой работе, карьере, мечтам и чаяниям капитана магической разведки Кароля Хиббита.
Его привычной жизни, милой сердцу, имевшей некогда цель и смысл…
– Мое терпение иссякло, – ледяным голосом сказал полковник Рон Аннон и пришлепнул ладонью по столу. За которым сидели в ряд, помимо него, еще и магистр Ариэль, глава Волшебной Стражи, монтальватец кавалер Виллер и лучший друг капитана Хиббита, полковник Себастьян Герьер.
– Мне страшно, – призналась Пиви. – Разревусь, кажется, сейчас…
– Не надо. Пойдем-ка лучше в дом, разведем огонь. В темноте сидеть совсем неохота!
Пиви судорожно вздохнула, пытаясь удержать слезы.
– Пойдем.
Все так же крепко держась за руки, девушки поднялись к двери. Замешкались, прежде чем войти.
Оглянулись напоследок.
И… увидели Юргенса. Который как раз в этот момент вышел из-за фонтана, закрывавшего вид на парковую аллею, и торопливо зашагал к дому.
– Ох, – сказала Пиви, и рука Катти выскользнула из ее ослабевших пальцев.
Он тоже увидел их, прибавил шагу. Взбежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, и обнял обеих сразу.
– Девчонки… – выдохнул покаянно. – Вы тут, и целы… какое счастье!
* * *
Спустя некоторое время, когда они, решив единодушно, что разумнее будет дождаться света и тогда уж уносить из бесовского пристанища ноги, отыскали камин в холле первого этажа, развели огонь и уселись возле него в рядок, приступил к своей исповеди и Юргенс.
Вид при этом у него был ужасно виноватый.
Правда, когда он поглядывал на Пиви, она видела в его глазах еще и неподдельную нежность…
– Про все на свете забыл, и про вас тоже, каюсь, – так он начал. И поежился. – Стыдно, слов нет! Думаю, что бренди, который мне поднес этот гад, был того, со специфическими добавками… Иначе ума не приложу, как ему это удалось – внушить мне мысль, да какую!.. откровение буквально, форменный переворот в науке!.. Потом-то я понял, конечно, что чушь была собачья, а не мысль. Но в тот момент мне так приспичило немедленно оказаться у себя в мастерской, что пошел я за этим Литиусом, как телок на веревочке. А он и рад – провожу, мол, говорит. Из дома выбрались, и глядь – мы с ним уже в городе, том самом, откуда улетали, помните?
Увидел я руины эти, тут-то меня и стукнуло.
Мы ведь не говорили им, думаю, каким путем пришли в этот мир. Откуда же он знает, где выход?
Ну, и спросил у него прямо – откуда знаешь? А он только ухмыляется – тебе, мол, не все равно?
И тут я наконец очухался. Полностью. Все сообразил.
Врезал ему по зубам… да не попал, к сожалению. Сгинул, морда бесовская, как растаял.
А я – бегом обратно… а никакой усадьбы в помине нету, один лесок паршивый, и тропок нет!.. Чуть не рехнулся, пока бежал. Не найду девчонок, думаю, случится что – век себе не прощу! Но, к счастью, до парка быстро добрался, только по нему еще потом поплутал… Вы меня простите, девочки? Больше я от вас – ни на шаг!
– Да уж простим, – кивнула Катти, с лица которой до сих пор не сошла пугающая бледность. О причине которой она так ничего и не сказала.
Пиви тоже кивнула.
– Сами хороши, – буркнула, – я, во всяком случае. Поверила этой гадине, удрать была готова не глядя…
Юргенс поднял брови, и Катти объяснила:
– Нас всех тут обработали. Не только тебя.
Вид у него сделался еще виноватей, и Пиви ужасно захотелось его обнять. Но она сдержалась.
– Черт, нет чтобы защитить, – запыхтел он, – носился где-то…
– Перестань, – сказала Катти. – Главное – сам опомнился. Как и мы. – И, помолчав немного, добавила: – В таких делах, мне кажется, защитить кого-то попросту невозможно. Все зависит от нас самих… от того, что мы собою представляем – как люди. Ведь если бы оказались послабее да поглупее, так и ушли бы отсюда, все трое, может, даже и не вспомнив друг о друге. И на том бы все и кончилось, и судья потом был бы нам один – опять же мы сами…
– А мы не ушли, и поэтому мы молодцы, хочешь ты сказать? – Пиви слегка воспряла духом.
– Молодцы не молодцы, но одну проверку вроде бы выдержали, – усмехнулась Катти. И снова посерьезнела. – Я вот к чему клоню – вряд ли нас после нее оставят в покое. Наверняка еще что-нибудь придумают – им ведь нужно нас сломать, заставить все-таки повернуть обратно. Поэтому давайте об этом помнить. И покрепче держаться друг за дружку. Тогда, если один голову потеряет, может, остальные что-то сообразят. Помочь не помогут, но хоть в чувство приведут…
Пиви тоже усмехнулась.
– Сама, главное, об этом помни! А то как дернула от меня в тот огород – я и «стой» сказать не успела. Что ты там такого интересного увидела? Признайся уж наконец!
Она тут же пожалела о своем вопросе, потому что Катти сделалась еще бледнее, хотя это казалось невозможным.
– Я… не могу, – голос у нее предательски дрогнул, и она спрятала глаза. – Слишком… больно.
Мысленно обругав себя в очередной раз дурой, Пиви сочувственно помолчала.
И заговорила о том, что мучило сейчас неотвязно ее саму:
– Кому больно, а кому – так попросту стыдно. У меня на самом деле тоже до сих пор сердце не на месте. Из-за Дуду переживаю. Все думаю – а вдруг и его бесы взяли в оборот? Кто их знает, может, они способны и неприкаянными манипулировать? А ведь ему мы точно не сумеем помочь!
Юргенс, услышав о Дуду, слегка нахмурился. Но сказал только:
– Да, это проблема. Для связи с духами, увы, магических приборов не существует. Только личная восприимчивость.
– А… эту самую восприимчивость нельзя каким-нибудь образом усилить? – без особой надежды спросила Пиви.
Юргенс хмыкнул.
– Разве что спецобучение пройти, – сказал. – Да и то – усилить можно только ту способность, которая у тебя есть. А не ту, которой нету.
Пиви вздохнула. Да уж… за все пять лет ей ни разу не удалось дозваться Дуду, когда самой это было нужно. Поэтому оставалось только ждать.
– Спиритический сеанс? – спросил вдруг Юргенс неведомо у кого.
– Ты о чем? – удивилась Пиви.
– Об известном способе вызова духов, – с готовностью ответил он. – Круг, буквы, блюдечко. У вас такого не практикуют, что ли?
Пиви покачала головой.
– Впервые слышу.
Он обшарил взглядом комнату, в которой они сидели.
– Мда… боюсь, ни блюдца, ни листа ватмана я, несмотря на свою запасливость, с собой не прихватил. И здесь их не видать. А то могли бы попробовать.
Катти встрепенулась. Сказала:
– Блюдце наверняка найдется в кухне. Круг можно нарисовать прямо на столе…
– А сама-то кухня найдется? – с привычным скепсисом спросила Пиви. – У меня, после того как я прошлась тут по дому, сложилось такое впечатление, что бесы смылись, утащив с собой все необходимое. В смысле, нужное для людей. Еду, выпивку… кровати в том числе. Спасибо, стулья оставили!
– Не нужны нам их кровати и выпивка, – сказал сердито Юргенс. – А кухню я сейчас поищу!
Он начал было подниматься со стула, и тут…
«Не надо ничего», – услышала вдруг Пиви голос Дуду.
Непривычно тихий и пугающе сдержанный.
– Стой! – скомандовала она Юргенсу.
Катти мгновенно сообразила:
– Пришел?…
Юргенс шлепнулся обратно на стул. И оба приковались к ней взглядами.
Глава 10
Это и в самом деле был конец.
Всему.
Любимой работе, карьере, мечтам и чаяниям капитана магической разведки Кароля Хиббита.
Его привычной жизни, милой сердцу, имевшей некогда цель и смысл…
– Мое терпение иссякло, – ледяным голосом сказал полковник Рон Аннон и пришлепнул ладонью по столу. За которым сидели в ряд, помимо него, еще и магистр Ариэль, глава Волшебной Стражи, монтальватец кавалер Виллер и лучший друг капитана Хиббита, полковник Себастьян Герьер.