Бездна между нами

Потом мы заказали блины.





Глава 11




За блинами говорили обо всем и ни о чем. Так быстро перескакивали с серьезных тем на пустяки, что из блинной я вышла в неуверенности: вправду ли Оушен назвал меня красивой? Может, послышалось? Сама виновата, что не помню, решила я. И похолодела. Я буквально вырвала у него прямой ответ. Ожидала совсем другого – вот и смутилась. И теперь не знала, что с этим делать.

Два слова – «ты красивая» – сделали меня уязвимой.

Дальше мы говорили о кино. О фильмах, которые смотрели. И о тех, которые хотели бы посмотреть. Нормальный разговор. Безопасный, хоть и скучноватый. Пожалуй, на выходе из блинной не я одна – мы оба испытали облегчение. Там, в замызганной кабинке, осталось чувство неловкости; мы надеялись, оно за нами не увяжется.

– Не знаешь, Оушен, который час?

Мы брели в молчании, рядом, не глядя на дорогу.

Оушен покосился на часы.

– Третий урок сейчас кончится.

Я вздохнула.

– Пожалуй, нам пора в школу.

– Да.

– И так много прогуляли.

Оушен остановился, коснулся моей руки. Произнес мое имя.

Я подняла взгляд.

Он гораздо выше меня ростом. Никогда еще я не смотрела на него снизу вверх. Никогда не стояла в его тени. Мы замерли на тротуаре, лицом к лицу. Совсем близко.

От Оушена очень хорошо пахло. Сердце опять запрыгало.

Он смотрел с тревогой. Открыл было рот, хотел заговорить. Передумал и отвернулся.

– Ты чего?

Он качнул головой. В уголке глаза мелькнула улыбка.

– Так. Забудь.

Определенно, что-то его беспокоило. Но он сказал: «Забудь» – и я внушила себе, что вовсе не интересуюсь ходом его мыслей. Сменила тему:


– Слушай, а ты в этом городе давно живешь?

Оушен неожиданно обрадовался моему интересу, моему простому вопросу.

– С незапамятных времен. В смысле, мы переехали, когда мне было лет шесть, но сейчас кажется – я тут с рождения.

– Надо же. – Я почти прошептала эти слова. Одной фразой Оушен озвучил мое заветное желание. – Хорошо, наверное, жить все время в одном месте.

Мы продолжили путь.

Оушен сорвал с дерева листок, стал вертеть в пальцах.

– Ну да, ничего, – пожал плечами и добавил: – Правда, скучновато.

– А я бы не прочь. Разве плохо – знаешь всех соседей, в школу ходишь с друзьями детства…

– То-то и оно, – подхватил Оушен. – Ты не представляешь, как они все мне надоели. Умираю хочу вырваться из этого городишки.

– Серьезно? Почему?

Он отшвырнул листок, сунул руки в карманы.

– Уж я бы нашел чем заняться. Поездил бы по свету. Не торчать же в этом болоте. Нет, мне хочется в большой город. И путешествовать знаешь как тянет! – Оушен взглянул на меня и сознался, будто в слабости: – Я ни разу не был за границей. Вот можешь ты такое вообразить?

Я чуть улыбнулась.

– Нет, не могу. Потому что за двоих напутешествовалась. Готова с этим покончить. Осесть где-нибудь. Состариться.

– Тебе всего шестнадцать!

– А чувствую себя на семьдесят пять.

– Очуметь. Надеюсь, ты преувеличиваешь.

– Знаешь, когда мне было восемь, родители надумали вернуться в Иран. Упаковали все наши пожитки, продали дом – и вперед. – Я поправила лямку рюкзака. Вздохнула. – Ничего не вышло. Оказалось, мы – вся семья – слишком американизировались. Слишком много произошло перемен. Однако целых полгода мы жили в Иране. То в городе, то в деревне. Сначала я ходила в пафосную интернациональную столичную школу. Учились там в основном дети дипломатов – все как один избалованные гаденыши. Помню, я из-за них каждый день плакала. Просила: «Мама, можно, я дома останусь?» А потом мы переехали еще севернее, к самому Каспийскому морю, и я стала ходить в деревенскую школу. С деревенскими ребятами. Школа занимала всего одну комнату – совсем как в «Энн из Зеленых Крыш»[8]. И знаешь что? Нигде так славно не было. Это я тебе говорю как человек, сменивший двенадцать школ! – Я рассмеялась и добавила: – На большой перемене за мной целая толпа ребят бегала – просили, чтобы я хоть пару фраз по-английски сказала. Они Америкой просто бредили, – последовал вздох. – Никогда и нигде я так популярна не была.

Я рассмеялась и подняла глаза, желая встретить взгляд Оушена. Он замедлил шаг. Взгляд его я поймала, да, но прочесть не сумела.

– Не веришь? Звучит неправдоподобно?

То, что я приняла за скептицизм, испарилось из его взгляда. Теперь Оушен казался сердитым. Тряхнул головой и отчеканил:

– Перестань так про себя говорить. Я не считаю тебя странной, запомни. Думаешь, я с твоих слов должен увериться, что ты с приветом, и начать насмехаться над тобой? Ошибаешься. Это понятно? Прячешь волосы? На здоровье. Это не мое дело. Мне все равно. В смысле… – Оушен чуть смягчил тон, – мне все равно, если ты сама так решила, если тебя никто не заставляет…

Он смотрел выжидательно.

Я смутилась.

– Ты ведь не из-за родителей носишь шарф? В смысле, они тебя не принужд

Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь.