Без права на ошибку

Первыми приказали долго жить те светильники, что были установлены на вышках у главных ворот. Прожекторы брызнули фейерверком искр, что-то там лопнуло с громким хлопком – и обе батареи, направленные внутрь, погасли. Борт-один, стоящий на левой обочине, дернул башней, переводя ствол на пятьдесят метров севернее, потушил вторую вышку, а затем, переместившись ближе к насыпи, чтоб иметь удобный сектор обстрела, занялся третьей и четвертой. Борт-два, остановившийся правее, между тем длинными очередями колбасил в южную сторону. Юка, глядя из кабины, видела, как дернулась и вспухла облаком обломков первая, как, подрубленная, накренилась и рухнула на землю вторая, как, выстояв с полминуты под очередями ПКТМ, погасла третья… Четвертая вышка продержалась чуть дольше – до нее было метров восемьсот, и первые очереди, хлестнув, ушли мимо. К тому же опомнилась и охрана – нащупывая броневик, оттуда полетела, чертя трассерами во тьме, ответка, вынудив борт-два слегка сместиться, уходя из-под обстрела. Две секунды на поправку, отрывистый стук пулемета и гулкий лай автоматической пушки – и вышка смолкла, сиротливо светя одним-единственным оставшимся прожектором куда-то в зенит. Западная оконечность поселка погрузилась в чернильную тьму.

– Уходим! – заорал в ухе голос Руса. Юка поморщилась и нащупала колесико громкости… – По местам!

Со всех сторон – из кустов, от корней деревьев, из кучек бурелома, из островков высокой травы – к броневикам заскользили серые лохматые тени. Возвращался десант. Девушка с облегчением выдохнула – еще буквально полминуты, и назад, успешно прошло! Однако – рано. Со стороны поселка вдруг захлопали выстрелы – и по звуку она поняла, что это работают минометы.

Поселковые учли вариант, при котором противник ведет огонь, укрывшись за насыпью, и у них был готов ответ. Правда, зона покрытия примыкала непосредственно к насыпи и тянулась не так далеко. Задело ДШГ лишь краем, но и это было много. Трое упали сразу, словно срезанные одной очередью. Двое попали под боеприпас, разорвавшийся буквально между ними – Юка видела, как вспухшим разрывом их разнесло в стороны. Еще один – судя по темному силуэту с длинным стволом наперевес это был Молотилов – бросился было кого-то поднимать… но миной накрыло и его, и того, кому он пытался помочь. Прилетело и по технике – девушка слышала, как барабанят по корпусу КАМАЗа осколки. Потух один из экранов – повредило кормовую камеру; взвизгнуло по лобовому стеклу, чертя длинный след справа налево; оторвало кусок правого зеркала… Но ни ей, ни сидящему тут же Археологу вреда обстрел не принес – для «Тайфуна» все это было не критично, еще и не к такому готовили.

Газовики ограничились только одним залпом – может, быть боеприпаса было не так много, а может, по какой-то другой причине. Бомбардировка разом смолкла, и на канале тот час же обозначился Рус:

– Кто живой! На выход! Подбираем людей! Водилы на месте, полная готовность! Полминуты на все, потом сразу валим!

Археолог, подхватив автомат, дернул рукоять двери и полез наружу. Юка сразу же перепрыгнула за пулеметную консоль – на прикрытие.

– Матильда, открывай пандус. К тебе грузим!

– Открыт. Жду.

На экране было видно, как ребята, одного за другим подбирая раненых, подтаскивают их к КАМАЗу. Из шестерых шевелился только один – дергал головой и, широко развевая рот, хватал глотками воздух. Остальные признаков жизни не подавали. Впрочем, Юка прекрасно знала, как это бывает. Подходишь к нему – и кажется что все, нет человека. А потом как вскочит, да как побежит… Оказывается – контузило, сознание потерял, а сам цел, жив, здоров. И она все же надеялась, что так будет и в этот раз.

К тому моменту, когда на западной оконечности поселка заговорили крупнокалиберные, Добрынин уже весь извелся. Совсем недолго прошло – но известно ведь, что ничего нет хуже, чем ждать и догонять. Застучавшие автоматические пушки были сигналом. Подскочив к входной двери, он осторожно приоткрыл ее и выглянул наружу. Пусто. Весь офицерский состав уже в суматохе убыл по своим делам и наверняка либо стоял сейчас на плацу – либо работал по боевому расписанию. Пора.

Оглянувшись на валяющиеся в беспамятстве тела, задумался на мгновение, забирать многострадального Сухорукова или нет. Решил оставить. Как бы дальнейшие скачки не угробили старика… Газовики ничего ему не сделали, и убивать без нужды он не хотел. О том, что, не обнаружив в строю обитателя домика, пошлют проверить и найдут Самого – подумал уже на крыльце, прикрывая дверь. Если станет известно, что глава поселка в безопасности, церемониться со шпионом больше не будут, начнут долбить на поражение. Замер на мгновение – не зря ли оставил? – но возвращаться не стал. Дополнительный груз на плечах все же сковывал движения, не давая разогнаться. Пусть отдыхает…

С крыльца, хоть и поднятого над землей, видно было скудновато – мешала трехметровая стена живой изгороди. Правой ногой на перилину, левой рукой уцепиться за балку козырька, толчок – и он на крыше. Отсюда уже был виден край плаца между зданием штаба и общежитием, и там было почти пусто. Ага, народ погнал по боевым постам. Очереди с запада продолжали долбить, и после каждой в поселке становилось хоть немного, но темнее. Молодцы, ребята. Главное – не задерживаться. Укрыться за насыпью, расстрелять вышки. Ничего сложного, должно как по маслу…

Разогнавшись, Добрынин прогрохотал по металлу покрытия и длинным прыжком перелетел на соседний домик. Четыре метра – далеко не предел для скафандра… Внизу, под ногами, кто-то заверещал на два голоса – домик оказался обитаем – но Данил уже был на соседнем. Первый дом, второй, третий… После десятого впереди снова показалась живая изгородь. Добрынин, толкнувшись, прыгнул вперед, всей массой врубаясь в кустарник – и, протаранив его, вывалился наружу… прямо под ноги шествующему с этой стороны патрулю. Они наверняка слышали его беготню и уже ждали, но то, что он появится таким эффектным способом, было для них полной неожиданностью. Правый дернул калашом вниз – Данил, отбив ствол в сторону, что было сил саданул мужика пяткой в колено, роняя на землю. Второй отскочил назад, уходя за пределы досягаемости лоснящегося чернотой чудовища и намереваясь расстрелять его с безопасного расстояния – однако Добрынин, махнув рукой с зажатым в ней пистолетом, швырнул его в сторону вскидывающего автомат противника. Мужик успел уклониться и макар, скользнув по каске, лишь злобно взвизгнув металлом – но драгоценное мгновение было потеряно, Добрынин был уже на ногах. Длинным прыжком сократив расстояние, он с ходу нырнул вниз и подкатом завалил патрульного. Тяжелый удар бронированного кулака по каске – готов, обморок. Дернул за подбородочный ремень, срывая ее с головы – и с размаху отправил в первого. Попал в лицо. Ударом человека вновь бросило на землю и он забарахтался, ухватившись за физиономию и мыча от боли. Подскочив, Данил пнул его ногой в голову, и мужик, получив мощный удар по защищенному шлемом затылку, вырубился.

Присев у тела, Добрынин завертел головой по сторонам. Слава богу, тихо прошло. И аллея, ведущая вдоль живой изгороди, укрыта от посторонних взглядов. С одной стороны – собственно изгородь, с другой – толстые трубы на низеньких подпорках вдоль всей аллеи. Значит, его тутошние выкрутасы никто не видел и не слышал. Оттащив патрульных в кусты, он содрал с одного из них РПС[62], подогнал под себя, забрал автомат и забил до отказа подсумки, добрав магазины с тела второго. Пистолетик – это полная херь. Как говорится – пистолет нужен для того, чтоб добраться до автомата…[63] Cвязал их по рукам и ногам, примотав спинами друг к другу. Теперь даже если и очнуться – немало времени потратят, чтоб выбраться…

Почувствовав себя куда увереннее, Добрынин дернул затвором, проверяя наличие патрона в патроннике, открыл клапаны подсумков, чтоб в момент контакта, теряя драгоценные секунды, не дергать в панике фастекс – и, переместившись к трубам, осторожно выглянул поверх. Метрах в сорока увидел поставленную на торец цистерну высотой с трехэтажный дом, всю в клапанах, вентилях и манометрах, и кучу отходящих от нее труб. За ней просматривалась широкая дорога, цепь зданий вдоль, а еще дальше, наконец-то, маячил внутренний забор периметра. По прикидкам, он находился сейчас где-то в северо-восточной части поселка. Значит, нужно забирать левее, туда, где темень. А вообще – главное добраться до забора. Там, помнится, кусточки. По ним как по тоннелю можно до сараюшки и добраться. Всего и осталось-то метров двести напрямую.

Нырнув перекатом под трубы, Данил вскочил на ноги с противоположной стороны – и, держа автомат у плеча, шустро перебирая полусогнутыми, двинулся к цистерне. Палец на крючке, стволом вправо-влево, полная готовность всадить в первую же появившуюся цель. Уклонился немного в тень – из-за цистерны показался край вышки и голова, торчащая поверх перил рядом с прожектором. Наблюдатель таращился куда-то в сторону. Шпион?.. Не, не видел… Добрался, влип плечом в металлическую стенку, замер на долгую секунду, весь обратившись в слух… Стрельба с запада закончилась. Похоже, ребята благополучно отвоевали и отходят теперь на север. Нажав тангенту, запросил несколько раз, но ответа не добился. Витт, сидевший на дереве, работал как ретранслятор. Теперь же, если расстояние между ними уже километров пять – хрен дозовешься… Двинулся осторожно по дуге, обходя цистерну справа. Момент истины. Сейчас так или иначе придется пересекать дорогу и делать это на виду у дозорных. Заметят? А то как же… И сразу за пулеметы. Вышка прямо, вышка в полста метрах слева, вышка справа. Примут в три пулемета, кинжальным огнем. А жить-то хочется, и дел еще дохрена… Надо что-то срочно изобрести!

Выудив из подсумка весь запас гранат – аж четыре штуки – Добрынин прикинул расстояние. Метров сто пятьдесят будет… И до соседних около двухсот. По две гранаты на вышку, третью давим огнем. Докинет? Да, усилители скафандра помогут. Но потом рвать нужно будет, будто старуха с косой нагоняет! Подышал немного, собирая яйца в кулак – шутка ли, против трех крупнокалиберных бодаться! – чувствуя, как ускоряет сердцебиение адреналин… и, дернув кольца, одну за другой отправил гранаты в полет к первой вышке.

Ребристые лимончики были еще в воздухе – а он уже, выскочив из-за цистерны, отправлял следующую пару. Кольцо долой, рычаг отлетел в сторону – получите! После того, как чека вырвана, товарищ граната нам больше не товарищ… Запулил – и, крутанувшись вокруг себя, кинул приклад к плечу, выцеливая третью вышку. Эх, м-м-мать, винторез бы сюда… двести метров с гаком, оптики нет… Рванув вперед, Данил одновременно открыл огонь, высаживая в торчащую над перилами цель короткие злобные очереди. Попал, не попал – хрен с ним, главное, чтоб ствол пулемета в его сторону не развернулся! Сбоку грохнуло сдвоенным взрывом – отработали первые. И сразу же погас клятый прожектор, бьющий всеми своими люменами в правый глаз. Коротко глянув вправо, Данил отметил, что человека там больше нет – и продолжал бежать вперед, кроша короткими очередями перила и навес на своей вышке. Двадцать два!.. Двадцать два!.. Трассер пошел![64] Смена! Нырнув левой рукой к подсумку, выдернул магазин, шкрябнул им по защелке, скидывая отстрелянный на землю, зацепил зубом, дернул на себя, до щелчка, вгоняя в приемник… Что там сзади?! Пора бы уже!.. Есть! Снова двойной хлопок – однако в этот раз света не уменьшилось. Грызанув вышку длинной очередью с нового магазина, Добрынин на мгновение оглянулся, но рассмотреть, что там с дозорным из-за бьющего навстречу света на смог. Авось скопытил или хотя бы в отключке… А если нет? Буквально чувствуя затылком, как спину нащупывает черный зрачок крупнокалиберного, он вильнул вправо, уходя в полумрак между домами. Пролетел щель насквозь, выскочил наружу – и успел-таки всадить длинную очередь в появившегося над перилами своей вышки дозорного. Опомнился, касатик… Человека снесло назад, он перевалился через ограждение и улетел за бетонку. И в это мгновение Данил наконец пробил своей тушей заросли у забора!

Останавливаться ни в коем случае не стал, хотя и не верил, что командование мгновенно отреагирует на стрельбу и вышлет десяток народа на проверку. Припустил вдоль забора – только копытки засверкали. Если с вышек и услышат пыхтение неизвестного с внутренней стороны – стрелять не будут. Вдруг там свой? Света здесь почти не было, мешал кустарник, хоть и голый по весеннему времени, но чрезвычайно плотный своими запутанными мелкими веточками. Включать фонарь – да ну его нахер… Поэтому Данил, протянув руку вправо, коснулся забора – да так и бежал, словно Димка-Слепой вдоль стеночки. Когда слева сквозь ветви проглянули темные громады «Тополей», подсвеченные мечущимися по территории лучами прожекторов – не то, чтобы не остановился, а даже ускорился. Наше вам с кисточкой. Ждите через пару месяцев…

Сарай, показавшийся метров через двести, был словно глоток воды для погибающего в пустыне путника. Добрынин, даже не утруждая себя открытием двери, чуть развернулся правым плечом и, протаранив ее на бегу, влетел внутрь. Затормозил у самого люка, оглянулся запоздало – сарай был пуст. А где ж дедуля?.. Ладно, черт с ним. Нет – и не надо! Наклонился к люку, ощупывая хиленький замочек – и, усмехнувшись, рванул ручку на себя.

На волю!

Взрывом, ударившим по голове чугунной оглоблей, его отбросило в сторону. Улетев вместе с выдранным из петель люком, Данил врезался спиной в какой-то деревянный хлам у стены и с оглушительным грохотом завалил все это на себя. С полминуты он лежал, словно вялая рыбина на берегу, пуча глаза и пытаясь сделать хотя бы один глоток живительного воздуха. Граната… Гранатку, суки, смайстрячили! А ведь должен быть учен, это мы уже проходили!.. Не дожидаясь, пока картинка перед глазами обретет четкость, он выбрался из-под завала, пошатываясь, добрел до черного провала – и, цепляясь за лесенку, кое-как сполз вниз, во влажные недра канализации.

Здесь стало чуть легче. Стащив шлем, Данил зачерпнул в пригоршню воды. Она пахла неприятным гнилостным запахом, однако сейчас ему было все равно. Хозяйственные нужды? Да плевать… Главное, что отходы жизнедеятельности на поверхности кусками не плавают. Плеснул на пышущую жаром физиономию – раз, другой, третий… и вдруг вздрогнул, чувствуя, как его с головой накрывает мощнейшее чувство дежавю. Те же бетонные своды, то же подземелье… Даже звон в ушах после взрыва – тот же. Вот только вода тогда пахла совсем не гнилью – кровью…

После ополаскивания стало совсем хорошо. Картинка пришла в норму, вернулся слух – и только голова еще гудела словно большой гулкий колокол. Осмотрев себя, Добрынин убедился, что целостность скафандра не нарушена, но потертостей явно прибавилось: три длинных продольных царапины на шлеме, будто зверюга когтями прошлась, свежие вмятины на левой грудной пластине, на левом же наплечнике – мелкие выщерблины… Все это досталось бы ему. А так… опять комбез жизнь спас. Скафандр даже перепад давления в центре подрыва скомпенсировал.

Очухавшись, он обтер рукой лицо и побрел вперед. Заплутать тут было невозможно – из отстойника ход вел в коллектор, здесь соединялся с канализацией поселка и уводил в ту самую трубу. С каждым шагом запашок усиливался и в коллекторе из еле уловимого превратился в глобальную, заполняющую все вокруг, вонь. Пришлось снова надеть шлем.

Вонь сразу будто ножом отсекло. Обычный ПМК[65], помнится, не полностью фильтровал все богатство ароматов, однако в шлеме с этим обстояло куда лучше. Втянув несколько раз воздух, Добрынин даже усмехнулся – Профессор-то, сучий потрох, с комфортом тогда путешествовал. Эх, твою ж дивизию, опять весь в говнах вылезет, отмывайся потом… Ждал рвотных позывов, опасаясь наблевать в шлем и был готов усмирять желудок всеми силами – однако обошлось. С нормальным воздухом дерьмо в трубе воспринималось гораздо легче, как-то отстраненно, словно картинка на экране телевизора.

Решетки не было. Даже и следа ее. Он помнил, что в прошлый раз диверсанты обнаружили ее неподалеку от входа, но… Выход из трубы уже маячил светлым пятном впереди – а решетки как не было, так и нет. Пожав плечами, он перехватил поудобнее автомат, готовясь встретиться с доходягами… однако у входа в трубу тоже было пусто. Ни единого следа тех синяков, что стерегли ее в прошлый раз. Добрынин осторожно выбрался наружу, готовый к чему угодно – но берег речушки был совершенно безлюден.

И тут он как-то сразу все понял. Охрана на входе в трубу; решетка из металлической арматуры, растяжки; Профессор, отжимающий люк так, будто сверху толстенный стальной засов; дед в сарае, сидящий на тревожной кнопке… Все это уже было там, в его петле, когда он пришел к комбинату! Но здесь – еще только будет поставлено! И поставлено именно после его нынешнего вторжения, незадолго до прихода Данила-младшего и Первой Ударной! И это могло значить только одно: в его петле до прихода группировки у газовиков тоже побывал Зоолог! Видимо, в тот раз все окончилось так же, раз община озаботилась прикрытием данного направления. Так, наверняка, будет и теперь. Только вот… что ж это за прикрытие такое? Сюда подразделение нужно на охрану, а не двух наркотов! Может, просто как временное явление?.. Скорее всего. Не ожидали, что гости всего через пару месяцев нагрянут.

Его Зоолог побывал тут! Теперь Добрынин был полностью уверен, что повторил его путь. И не только тот, что обозначил он в своей речи, но и тот, о котором не говорил. Что это значило для него самого? Только одно – как и Зоолог, он не смог помешать группировке. Как бы он не старался – у него не получилось. И теперь Братство обязательно придет в Убежище. Но почему Верховный отдал приказ именно этим летом, летом две тысячи тридцать третьего года? Почему не раньше? Что повлияло на его решение? Этого Добрынин не знал. А если б даже и знал… Как оказалось – изменить предначертанное было далеко не так просто, как думалось ему вначале. Да, он смог подготовиться к приходу Данила. Но все, что делал он в попытках остановить Братство оказалось безрезультатно. Группировка была слишком сильна. Он не смог уничтожить ее. Не смог устроить геноцид. Не смог изменить петлю.

И теперь вся надежда была только на Даньку.





* * *


А Верховный Главнокомандующий группировки Береговое Братство генерал Паутиков Николай Павлович сидел в огромном кресле из красного дерева и кожи в своем новом кабинете – и на лице его, покрытом страшными, но уже давным-давно зажившими радиационными ожогами, блуждала улыбка истинного наслаждения. С самого утра он принимал поздравления высших офицеров группировки, офицеров штаба и командиров ударных бригад, членов Совета Ветеранов, а также назначил время для армейского священнодействия – накрытия «поляны» в связи с новым назначением. И теперь, удалив на некоторое время всю эту толпу из своего кабинета, в десятый, в сотый, в тысячный раз перечитывал лежащую перед ним на необъятном столе бумагу.

КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ

Протокола экстренного собрания


Совета Ветеранов группировки Береговое Братство.

Причины

14 мая 2033 года в результате операции неизвестной ДРГ, во время инспекционной поездки за пределы г. Атырау, получил несовместимые с жизнью ранения и погиб генерал Османов Д. Р.

Группами противодиверсионной борьбы деятельность данной ДРГ в регионе была пресечена, группа частично уничтожена, частично сумела выйти из окружения. При этом был захвачен один из бойцов противника, который показал:

– ДРГ принадлежит к группировке «Север» (по классификации Бер. Братст. – прим. ЗНШ) и указал местоположение поселка данной общины;

– на вооружении группировки стоят РТ-2ПМ «Тополь» в количестве трех единиц;

– координаты головной базы ББ (Атырау) зафиксированы, имеется возможность поражения ее данными МБР;

– срок доставки координат до г-ки «Север» – ориентировочно месяц.

Итоговое решение

1. В связи с гибелью генерала Османова Д. Р. считаем целесообразным назначить на должность Верховного Главнокомандующего г-ки Береговое Братство полковника Паутикова Н. П. с постановкой его на полное денежное и вещевое довольствие, и присвоением внеочередного звания – генерал.

2. Настоятельно указать Верховному Главнокомандующему на необходимость срочного проведения операции по уничтожению и прекращению деятельности г-ки «Север».

Совет Ветеранов г-ки Береговое Братство.

Тарантул достиг своей цели. Он стал новым Вождем. Северная община, война с которой длилась уже очень давно, будет уничтожена. Но был и еще один нерешенный вопрос…

Верховный поднес руку к аппарату на столе, нажал кнопку – и когда из динамика послышался голос секретаря, сказал:

– Командира Первой Ударной бригады ко мне. Срочно!

…и медлить с его решением он не собирался.





Глава 16. «АЗ ВОЗДАМ»




Ребят похоронили на опушке леса неподалеку от Чикшино. Выкопали братскую могилу, уложили в ряд в полной боевой и с оружием, закопали, поставили срубленный из березы крест. Постояли, выдержав положенную минуту… Бойцы поглядывали на командира, ожидая последнее слово – однако он молчал, мрачно уставившись в пространство перед собой. И это молчание вкупе с выражением лица могло заменить собой любую речь.

Еще шестеро. Пятеро – десант, шестой снайпер. Молотилов. Боевые товарищи, с которыми год за годом вместе из одного котла… Еще один пункт к накопившемуся счету на предъявителя, имя которому – Береговое Братство. И уж в этот раз счет будет выставлен и полностью оплачен.

Начиная с этого момента Добрынин чувствовал себя как акробат на веревке над пропастью. Не то, чтобы шаг влево, шаг вправо, какой там… Одно неверное движение – всему конец. Планировать ближайшие дела нужно было с ювелирной точностью, а дел этих виделось немало…

Сутки после того, как ДШГ выдвинулась домой, он безвылазно провел в модуле. Шли скорым маршем на юг, к дому. Места знакомые и заботливого командирского ока почти не требовалось. Вот он и отсутствовал, с головой уйдя в работу. Юка несколько раз останавливала машину и выбиралась посмотреть – что там с ненаглядным? Ненаглядный встречал ее хмурым взором, кивал успокаивающе, и снова утыкался в записи. Планировал, пытался учесть каждую мелочь, думал, куда можно сунуться, а куда – чревато… Лето тридцать третьего – самое важное лето в его жизни. Самая главная битва, генеральное сражение. И даже не одно, а целая серия, одно за другим, цепью. И ошибиться – смерти подобно.

Получалось вот что.

Первое. Просто так дать Хасану прийти в Сердобск нельзя. Точно неизвестно, работал ли в этом направлении Зоолог – но скорее всего. Да что там «скорее всего»… Наверняка! И просчитывается это на раз! В поселке газовиков «хорошо если две сотни бойцов», так сказал Добрынину Донцов. Мало. Но Хасан пришел к Убежищу и того меньшим количеством, едва за пятьдесят человек. Плюс еще столько же было в бронепоезде. Однако бронепоезд должен был куда-то там зайти и добрать еще сотню. Итого – двести штыков. И это все?.. Очень вряд ли. Наверняка изначально численность Первой Ударной была гораздо выше – Добрынин оценил бы, пожалуй, сотни в три. Кто же ее сократил?.. У него были очень сильные подозрения, что поучаствовал Зоолог. Значит, то же самое должен сделать и Добрынин. Ибо если бригада войдет в город полностью укомплектованной – Убежище не устоит. Устроить засаду и укусить майора за жопу – дело святое и необходимое. Где? Пожалуй, вариант тут только один – на подходе к городу. И бить нужно именно караван. Бронепоезд в войне почти не участвовал, стоял себе за городом, угрозы от него никакой. Людей он привез мало – его теплушки, в основном, в Сердобске и заполняли. А кроме того, помним о танке, который свистнули они у Губы и который помог потом в обороне. Бронепоезд трогать категорически не рекомендуется. Остается караван. Такие вот были соображения.

Второе. Сигналка на заре. Про нее не забыть. Но это, в принципе, не так и сложно – стрельнуть где-то в районе части сигнальным патроном, навинтив на ствол дробовика обычную пластиковую бутылку. Чуть приглушит, и ладно. В этом он, правда, сомневался, так как сам ни разу такой самодеятельностью не занимался – но байки в народе ходили… Вот заодно и проверим.

Третье. Проводив Данила сотоварищи в экспедицию, отодвинуться к Ардыму, доставить туда броневики, навьюченные снарягой, и проследить, чтоб добро попало по целевому назначению. Это был тонкий момент – пройдет ли Данька в нужное окно, хватит ли у него решимости? И снова, как и двенадцать лет назад, записывая на диктофон свою речь, Добрынин надеялся – хватит. Сам же он организует наблюдательный пункт где-нибудь в отдалении и проконтролирует. А там уже по обстоятельствам. Может, и получится малому с засадой помочь. Правда, тут осторожнее нужно, сначала очень хорошо подумать. Можно ли уже показаться ему на глаза и, так сказать, познакомиться, или нет?.. Да и ребятам все это придется как-то объяснять. Продумать еще этот вопрос, продумать…

Четвертое. Засада на караван Первой Ударной, возвращающийся с севера. И здесь же – оставить на месте засады планшет, в котором Добрынин уже сделал нужную пометку. У него самого такой подсказки не было, а ведь она очень помогла бы… Даньке остается вскрыть его, прочитать, прослушать по наводке файл – и осознать… Нелегко будет пацану – но куда деваться? Помнится, он сам, поняв и осознав, на полдня в прострацию впал.

Пятое. Штурм Убежища. Найти Фунтикова аккурат тогда, когда Данил уйдет в аномалию – а он должен уйти, послушаться Зоолога, отказаться от мести. С Валентинычем они друг друга отлично знают, в Константиновке бок о бок воевали, и он ни капли не удивится, встретив Сергея Зоолога в Сердобске. Пришел братану помочь… А то, что братан в детсад ушел – так это ничего, я за него тут повоюю.

И остается последнее. Добраться до Паука…

Здесь Добрынин остановился. Осознание того, что в этот раз он знает, какой дорогой будет уходить Верховный, как и какими силами, и сможет подготовиться к встрече, наполняло его мрачным удовлетворением. Паук, сам того не ведая, уже мертв. Нужно только выждать это время, эти несколько месяцев, что отделяют его от Верховного, и не выгореть от нетерпения, сохранить тот огромный заряд глухого бешенства, что поднималось из глубины души при любом воспоминании о сержанте Паутикове. Данил злобно скривился. Не выгорит. Всю жизнь ждал – не выгорел. Подождет и еще немного…

Теперь предстояло разобраться со сроками. Точных дат он не помнил, но достаточно и приблизительных. Первая Ударная пришла в Сердобск в середине июня. Времени еще достаточно, начало мая на дворе. До начала боевых действий полтора месяца. Две недели на дорогу до Пензы, три недели на подготовку, выдвижение на место встречи, разработку плана компании, неделю на ожидание – и засада. Подходяще. Сразу после этого уходим в Сердобск – нужно пустить сигналку. И… все. На этом первый этап, считай, закончен. В Сердобске начинаются местные разборки, а ДШГ «Тайфун» до поры отходит в тень.

Дальше – Ардым. Второй этап. Это, пожалуй, первые числа июля. Если начать работу ближе к концу июня – все успеется. Подготовить броневики, увести их на станцию, оставить на месте. При этом возникает вопрос – как будет передвигаться личный состав ДШГ… Но вопрос этот решаемый, еще один тягач с самодельным вооружением и броней за оставшееся время подготовить не проблема. Пересядут с БТР на самодел, и айда дальше.

Потом снова будет перерыв. До третьего этапа, засады на возвращающийся с севера караван Хасана, – еще чуть больше двух месяцев. Конец сентября. И уже после акции – прямиком в окрестности опустевшего Сердобска. И сидим тихо как мышки где-то в сторонке, пока в начале ноября не начнется война и объединенная бригада Фунтикова не сожмет кольцо вокруг Убежища. Данил уходит в аномалию – и на сцене появляется Зоолог. Этап номер четыре.

Откинувшись на спинку диванчика, он в который уже раз обозрел свое творение. Ничего не забыл?.. Ах да!.. Как же… Забыл. Примерно за пару недель до появления Даньки в поселке энергетиков там должен немного помелькать Зоолог. Побегать с планшетом по поселку – «как напялил через плечо, так и носился с ним, как с писаной торбой»; притащить РПГ и МОНки; продемонстрировать суету и сборы в дальнюю дорогу; и предупредить: «Явится человек с отрядом, на меня похож один в один, с ним – как со мной, всяческое содействие оказывать». Так, кажется, сказал ему Николаич. Эти его слова Добрынин помнил как сейчас – удивился тогда несказанно… Это поважнее всего остального будет. Предупредить – и уйти в неизвестном направлении. Вписал этот пункт в «Генеральный план 33-го года», снова перечитал и удовлетворенно кивнул. Вот теперь он действительно учел всё.

Едва прибыли домой, Добрынин развернул бурную деятельность. В боеприпасе и техники нужды не было. В Арсенале Нового Убежища было достаточно – и уже хранящиеся там запасы, и его собственные накопления… И теперь, когда настал час, когда понадобилось разом и много – Арсенал выручит. Техника же… Кроме «Тайфуна» в гараже Нового Убежища стояло несколько полностью исправных УРАЛов, два из которых Добрынин и Юка перегнали заводским, с указанием сделать из них полноценные боевые единицы. Так что проблема была не в этом. Самое главное, что было необходимо – люди. Пятнадцать человек ДШГ – это немало, тем более пацаны все боевые. Но против Первой Ударной вообще никак. Состав пришедшего в Сердобск каравана: семь УРАЛов с кунгами, плюс один как платформа и ремонтная мастерская для квадроциклов; ГАЗ-66 – три; БТР-82 – один; КАМАЗ с цистерной; ГАЗ «Тигр», командирская машина Хасана. Пятьдесят человек личного состава. И если все это пришло после засады, подготовленной Зоологом, то какова же реальная численность полностью укомплектованной бригады?!.. Данил рассчитывал на триста человек – такую цифру называл Каракулов. Минус пятьдесят, которые в бронепоезде. Итого – двести пятьдесят в караване. Получалось, что уложить в землю нужно порядка двухсот бойцов. Задачка!