Без права на ошибку

– Важная информация.

– Мне скажи, я передам.

Данил поморщился. Да что ж такое-то… Как-то слишком похоже на Ульяновск начинается. Или и впрямь передать?.. Нет. Дело важное. Последний шанс. Нужно контакт с администрацией самому навести, попытаться убедить. Вежливо, аккуратно, без резких движений…

– Уважаемый. Информация – чрезвычайной важности, – проникновенно сказал он. – В ближайшее время к вам намеревается заглянуть Береговое Братство. Знаете таких? Вот об этом и хочу переговорить. Просто скажите: пришел человек, имеет, что сказать. Больше от вас ничего не требуется.

Мужик какое-то время смотрел на него – и кивнул:

– Согласен. Пройдемте. Только оружие придется сдать.

Добрынин, пожал плечами:

– Это уж как водится…

Отдал автомат, макара. Нож не трогал – и сопровождающие тоже не стали заострять внимания. Может, не заметили его на предплечье – все ж довольно необычное место, да и сливаются черные ножны и рукоять с черным покрытием скафандра. А скорее всего, просто значения не придали: нож в нынешние времена даже за оружие не считается.

Километра через четыре показалась «чугунка», а за ней, как только поднялись на насыпь, – поселок. Огромная поляна, посреди нее периметр: земляной вал, бетонный забор с колючкой, ДОТы с башенками. Двенадцать лет здесь не был – а в памяти все как живое…

– Нам туда, – ткнул пальцем в бетонное здание КПП седой.

На проходной сделали остановку. Мужик услал куда-то посыльного пацаненка, и тот, прибежав минут через десять, что-то шепнул ему на ухо. Седой кивнул.

– В штабе. Ожидает, – обернувшись к Добрынину, сказал он. – Говорить будешь с начальником штаба подполковником Самохваловым, Иваном Евгеньевичем.

– Да мне хоть с кем. Главное, чтоб имел право решения принимать.

– Имеет, – коротко ответил седой.

Пока шли до штаба, Данил с любопытством вертел головой по сторонам. В прошлый раз он видел хорошо если десятую часть поселка – оно и немудрено, лезли-то по кустам, по самому краю, под забором… Теперь же двигались по самому его центру, что позволяло довольно подробно разглядеть внутренности. На его дилетантский взгляд поселок газовиков ничем не отличался от поселка энергетиков. Разве что площадь в несколько раз больше. Все остальное почти то же самое: половина территории застроена непонятного назначения агрегатами, куча разнокалиберных зданий, цистерны, вышки с прожекторами, бетонные дорожки, вагончики бытовок… Даже цвета, хоть и поблекшие за двадцать лет – те же. Синее с белым. Единственное отличие – огромное количество труб, идущих в разных направлениях. Правда, в поселке энергетиков роль труб выполняли провода и шины, по которым и бежала живительная кровь поселка – электроэнергия. Собственно, вот и все отличие.

Штаб – огромное трехэтажное здание под двускатной крышей – находился практически в центре. Напротив – плац. По обе стороны от штаба два трехэтажных здания. Общежития. Номер один и номер два, как гласит намалеванная краской на стене над крыльцом надпись. Перед плацем – спортгородок. За штабом – третье здание, в два раза больше: тоже общежитие для рядовых, но семейных. И рядом, ровными рядами – небольшие одноэтажные домики-бытовки, вполне себе претендующие на высокое звание индивидуальных жилищ для офицеров.

Народу было не то чтобы очень много. Попадались иногда и рядовые бойцы и офицеры, и гуляющие с детьми женщины. Плац был пуст, в спортгородке на кустарно выполненных снарядах занималось хорошо если с десяток человек народу…

– А где люди-то? – не выдержав, спросил Добрынин у своего молчаливого сопровождающего – но седой, продолжая выдерживать свой имидж, проигнорировал.

Кабинет подполковника Самохвалова располагался на третьем этаже. Этот этаж вообще был вотчиной администрации. Приемная, из нее три кабинета: глава поселка, начальник штаба и зам по тылу и финансам.

– Направо, – буркнул седой и под взглядом секретарши за столом у окна они прошли в кабинет подполковника.

Иван Евгеньевич Данилу как-то сразу понравился. Хоть и пожилой уже – но строгий, подтянутый. Вояка в нем был виден издалека. Точь в точь полковник Родионов.

– Присаживайтесь, дорогой товарищ, – сидя за столом, подполковник кивнул на ряд стульев вдоль правой стены. – Владимир Валерьевич, ты с ребятами тоже здесь пока побудь. Не то, чтобы я не доверяю, – пояснил он Добрынину, – но бдительность… Бдительность – это оружие, которое никогда не ставится в пирамиду. Знаете такую поговорку?

Данил обозначил в воздухе некий жест: типа, да, в курсе…

– Ну, ближе к телу, – кивнул подполковник. – Никто вас сюда на веревке не тащил. Сами пришли – сами и рассказывайте.

Собственно, ничем новым этот рассказ от того, который он поведал когда-то Мамонову, не отличался. Разве что прибавилось краткое описание нескольких лет, когда ДШГ вела свою эпическую борьбу. С самого начала рассказа Данил понял, что с выбором он угадал – подполковник Самохвалов слушал очень внимательно, временами задавая уточняющие вопросы и раскрывая подробности. На действия ДШГ только головой качал от удивления и пару раз даже одобрительно крякнул. Услышав про Убежище, об уничтожении которого Добрынин рассказал, как о случившемся уже факте, только головой покачал.

– Да, знаем таких, – подытожил он, когда гость закончил рассказ. – Давненько знакомы…

– А вы-то с ними как зацепились? – спросил Данил. – Между вами сколько?.. Тысячи три километров! Как пересеклись?

– Было дело… Мы ведь тоже караванами занимаемся. Торгуем… С бункерами на Урале работаем – есть там такие, правительственные. И людей достаточно. Вот где-то в том районе и зацепились. Тогда-то мы их хлопнули, хотя они и первые ударили – у нас в преимущество в людях было. А на следующий год, когда на юг спустились – сразу два каравана просрали. Огребли тогда по первое число. С тех пор и пошло: то мы их, то они нас… То шпионов выловим, то клиентов у них отобьем… Иногда и зацепимся, в полях-то. Тут любые средства хороши. Этакая торговая война с элементами боевых действий и диверсионных операций. Всякого хватает. Но, как я понимаю, им до сих пор неизвестно, где мы сидим. Впрочем – как и нам. Иначе давно бы уже заявились пятью-шестью ударными бригадами. И вот в этом мы сильно уступаем. Знают, что на севере, да… Но есть такое предположение, что ищут нас по ту сторону Урала, к востоку. А мы – здесь.

– Почему же так? Почему Братство думает, что вы по ту сторону гор? – удивился Добрынин.

– А потому, что мы по эту сторону караваны не водим, – пождал плечами Самохвалов. – К югу от нас местность, прямо скажем, поганая… Через ту местность на моей памяти только раз или два торгаши пришли. Повезло. О-о-о-очень редко кто оттуда появляется…

– Блуждающие Край? – сообразил Данил.

– Точно. Зачем нам рисковать? У нас другие маршруты. А вам откуда про Блуждающий Карй известно?

– Ниже по тракту живет дед Шаман, – усмехнулся Добрынин. – Знаете такого?

– А-а-а… – усмехнулся Самохвалов. – Провидец…

– А еще на болотах стоит хутор Ивана Николаевича. Вот от них.

Подполковник кивнул:


– Да, есть такие. Ладно. То есть верно ли я понимаю, что вам помощь наша требуется?

Добрынин перевел дух. Кажется, разговор поворачивал в более конструктивное русло. До сих пор он как-то не очень понимал настроение подполковника… Тот вроде бы и кивал сочувственно, когда слушал рассказ про Убежище – но как-то уж слишком… отстраненно что ли. Словно была какая-то мысль на уме, которая не давала ему покоя и не очень-то располагала к тому, чтоб поверить собеседнику.

– Было бы неплохо… – осторожно отозвался он.

– И какие же предложения имеете?

– Координаты базы знаю, – сказал Данил. – Точные. Широта, долгота…

– А нам они каким боком? Армию собрать и отправить? В копеечку влетит, – равнодушно пожал плечами Самохвалов. – Да и зачем? У них народу и техники куда как больше. Не справимся. А если не справимся – какой тогда толк? Пусть себе и дальше нас ищут…

Именно этого и ждал Добрынин. Администрация общины была абсолютно уверена в том, что Братству неизвестно местоположение поселка. И наверняка это было не так – иначе каким же образом группировка пришла – придет! – в эти края? И придет уже этим летом! Профессор рассказывал тогда в трубе, что война между группировками шла десять лет, и координаты основных баз стали известны противникам почти одновременно. И у Братства оставался месяц, чтоб решить проблему комбината. Данил уже не помнил его дословно, за двенадцать лет из памяти стираются еще и не такие мелочи – но общий смысл был именно таков. И вот здесь можно спекулировать догадками сколько угодно. Как вам, например, такая… Где-то на просторах тайги – вчера, сегодня или, может быть, уже завтра – столкнется караван газовиков и Братства. И в бою будет взять «язык», который и расскажет точное местоположение северной общины. И тогда Паук спускает со сворки собак – Первую Ударную. А подполковник Самохвалов, свято верящий в свою версию о скрытом местоположении поселка, сидит и в ус не дует!

Нужно было его пришпорить.

– В прошлом году, когда работали в регионе группировки, мы взяли человека. Один из офицеров штаба попался. От него стало известно, что Братство все же имеет координаты вашей базы. Планируется экспедиция… – Данил сделал многозначительную паузу, поглядывая на навострившегося подполковника – и закончил: – Этим летом. Неплохо было бы нанести упреждающий удар. Как считаете?

Самохвалов задумался. Думал долго, барабанил карандашом по столу, глядя в окно на плац. Добрынин смиренно ждал, что же выдаст в итоге подполковничий мозг.

– Так что, говорите – координаты их известны? – спросил, наконец, тот.

– Могу хоть сейчас назвать, – кивнул Данил. – У вас же «Тополя»! Неплохо бы их разом прихлопнуть…

Подполковник вздрогнул и с удивлением посмотрел на собеседника.

– А вы откуда знаете про «Тополя»?

– Когда мы брали Каракулова – он и сказал, – не моргнув глазом соврал Добрынин. – От него сведения.

Самохвалов некоторое время изучающе смотрел на него, но вроде бы поверил:

– Ладно. Как вы понимаете, решение это серьезное, и один я принимать его не имею права. Вечером вернется глава поселка, тогда и поговорим. Вам тоже поприсутствовать придется.

Добрынин кивнул. На мгновенный результат он и не надеялся. МБР[57] – слишком важная и дорогая игрушка, чтоб ее по первому требованию непонятного товарища, выбравшегося из тайги, пускать. Наверняка подполковник и проверочку устроит. Знать бы, что именно проверять будет, так можно было б соломки подстелить… Но Добрынину скрывать нечего, координаты верные. Газовикам самим жизненно необходимо Братство развалить. Вот и пусть соображают.

До вечера времени было еще довольно, и полковник, отпустив гостя, приставил к нему седого с разрешением рассказать и показать все, что не попадает под гриф «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО». Владимир Валерьевич Донцов оказался мужиком конкретным – хоть и молчун, но на вопросы отвечал подробно и развернуто. Присели в местной столовой, и Данил, которого давным-давно уже интересовало появление в таких дебрях крупного поселка, наконец-то узнал историю его становления.

Поселок возник не на пустом месте. До Начала это была компрессорная станция по перекачке газа КС-8[58] «Чикшинская» на газовом транзите «Бованенково-Ухта». Построена буквально накануне Войны, в двенадцатом году. Наладили быт, отладили оборудование, провели испытания, пустили… И полгода не проработала станция – ударила Война.

Персонала тут было немного – человек тридцать, может, чуть больше. А территория огромная. И задел тоже немаленький – здания компрессорной станции, и, в частности, вахтового жилого поселка, позволяли разместить единовременно до семисот человек народу. Если потесниться. А потесниться пришлось.

Станция стояла в тридцати километрах юго-западнее Печоры. А в восьми километрах к северу от города располагалась РЛС типа 5Н79 «Дарьял» – циклопическое сооружение, возвышающееся над тайгой на добрую сотню метров, первая из принятых на вооружение, радиолокационная станция, входящая в российскую СПРН, систему предупреждений о ракетном нападении. Ее щупальца протянулись на шесть тысяч километров за горизонт и позволяли контролировать воздушное пространство до северного побережья Аляски и Канады, полностью накрывая Гренландию и Исландию. Это было всевидящее око, которое стерегло наиболее ракетоопасное направление – северные границы, оберегая страну от удара самого заклятого и подлого врага – США.

Первое, что нужно сделать с началом войны – ослепить противника. И в Печору прилетело достаточно, чтоб уничтожить «Дарьял». Что-то наткнулось на ПРО, что-то просто не долетело из-за ошибок позиционирования и упало в тайгу, но войсковой части №96876, персонал которой работал на РЛС, оставшегося хватило с избытком. Да и город тоже получил свое.

Поселок газовиков, стоящий в стороне, не пострадал. И спустя какое-то время к нему по одному, по два человека, а то и целыми группами начали выбираться уцелевшие. Таковых набралось чуть больше полутора тысяч, из которых треть умерли в ближайший год от радиационных и химических поражений. Те же, кто выжил, и стали его населением, основав общину «самую крупную в энтом крае». И среди них было немало вояк из войсковой части, чтоб организоваться в вооруженные силы зарождающейся общины.

Собравшись в общину, начали понемногу развиваться. Как сказал Владимир Валерьевич – перешли на хозрасчет и самоокупаемость. Работа нашлась всем. Облагораживали и перестраивали под собственные нужды станцию, заново осваивали город, часть и окрестности, работали в тайге, отыскивая единоличные хозяйства и налаживая связи – причем действовать старались не нажимом, а объясняя явную выгоду сотрудничества… На юг сначала малыми караванами, потом все больше и больше, пошли товары – и уж чем-чем, а изделиями народного промысла русская тайга очень богата… Словом, жизнь наладилась. А потом из дальнего выхода вернулся очередной караван, и бойцы рассказали о контакте с агрессивной группировкой – Береговым Братством.

– Мы наверняка не единственные, с кем у них война. Слышали о Братстве и в Уральских бункерах, и в районе Вологды… Но слишком уж сильны. Караваны у них крупные, сопровождающих много, а в последние пару лет и того больше… Нам против них не бодаться. Все спасение в отдаленности и труднодоступности.

– Подполковник говорил, что вы другими путями ходите. Через горы? – поинтересовался Добрынин.

– По реке Печоре спускаемся до поселка Вуктыл. Там плацдарм, местное отделение, перевалочная база. Оттуда по тракту через болото до развязки с заброшенной КС «Вуктыл». Дальше поворот на восток через Уральские горы и перевал Пеленёр до поселка Приполярный. Это тоже наша перевалочная, последний форпост. И далее по тракту сначала на восток, потом поворот на юг. Первое поселение – Югорск, до Войны город был, сорок тыщ населения. А там уже на все четыре стороны, вся Сибирь наша. Ходим и в Челябинск, и в Тюмень, и до Орска добирались. Вот где-то там, кстати, и зацепились с Братством.

– И больше врагов у вас нет?

– Есть тут еще одна общинка… Уголовники местные. Колония раньше была на юг по тракту. Покусывают иногда. Или по сопатке получают. Когда как… На этом и все.

– И какова же численность? Сколько сейчас людей?

– Это надо у Евгенича спрашивать, он точный расклад даст. Но не меньше пятисот бойцов.

– И все дома?

– Да прям, – отмахнулся седой. – Дома хорошо если сотни две. А то и меньше! Остальные на выходах. Тороговля не должна останавливаться, мы с нее живем.

– А техника хоть какая-то есть?

– Есть немного. Тягачи – УРАЛы, КАМАЗы… Танкетки типа МТЛБ[59], с пяток БТР…

– И впрямь немного… – пробормотал Добрынин.

Седой развел руками: