Без права на ошибку

Полученные сведения располагали к обдумыванию, и оставшийся час, пока колонна искала место для ночлега, Добрынин соображал. Внутренние войска и армейская разведка. Интересная комбинация. Помнится, полковник не раз демонстрировал в разговоре пренебрежение к ВВ[18]. Может, заслуженно, может, и не очень – ведь и те и те делали свое дело, – но впечатления об этом у Данила остались. Значило ли это, что люди этих ведомств не смогут работать друг с другом?.. Добрынин не знал. Может, и не смогут, начнут конфликтовать. Но вполне может так быть, что объединенные под началом сильного человека – или группы лиц – они все же смогут сосуществовать, пусть и конкурируя друг с другом. Вон, взять хоть КГБ и ГРУ во времена Союза. Драка стояла жестокая, но оба силовых ведомства выполняли волю Партии, тем самым работая на благо страны. А конкуренция – что ж… Конкуренция внутри одной организации, она больше росту способствует. Если, опять же, у человека, что ей руководит, рука железобетонная и воля стальная. Но как бы то ни было, это очень серьезная сила. И до Начала, и уж тем более после. А за десять лет они наверняка подросли и в силенках и организации, раз осознали свою мощь и начали столь успешно забирать под себя город. Драться с такой силищей… Дальше, впрочем, Добрынин растекаться мыслью по древу не стал. Придорожный дед свидетель ненадежный, может и наболтать – причем, не из злого умысла, а по старости лет. Нужен кто-то более компетентный в делах Берегового Братства. И его предстояло еще достать.

Манас Турганов, похоже, все же долю свою поимел. Как говорится – не мытьем, так катанием. Судя по всему, он и Бекболат-ага, держащий базар на подъезде к Атырау, работали в тандеме. Делились прибылью, или были у них какие-то другие товарно-денежные отношения, этого Добрынин знать не мог и не интересовался. Но явно было одно – дед Манас направил их сюда не с бухты барахты. Юка даже высказала подозрение, что имеется какое-то торговое соглашение между владельцем «Кафе Кушум» на дороге, переправой в селе Алмалы и рынком «Базарный дом Керимова», согласно которому торговцы действовали в интересах друг друга и имели долю каждый у каждого. Добрынин покивал, соглашаясь – и было от чего. Когда в три часа третьего дня, пройдя за восемь часов четыреста километров и переправившись через Урал в Алмалы, они остановились в Талкайране, и Добрынин через охрану рынка передал Керимову привет от Манаса Турганова – были приняты с распростертыми объятиями. Бекболат-ага вышел лично сам – правда, в сопровождении охраны – и продемонстрировал самый горячий прием, величая Добрынина «уважаемый», «асыл»[19] и «Сережа, «балам»[20]. И Добрынин склонен был думать, что это не столько восточное радушие, сколько нюх к наживе. Ибо Бекболат Мусаевич, сокрушаясь по поводу нынешней тяжелой жизни, закатывая глаза и вскинув несколько раз руки к небесам, призывая в свидетели Аллаха – и поглядывая меж тем хитрыми узкими глазками на технику у дороги – назначил за места в гостинице при базаре неплохую цену: по три пятерки с человека в сутки и по десять за технику. В сутки получалось сто двадцать патронов пять-сорок пять – и это он еще скидку сделал. Однако Данил, понимая, что останавливаться в незнакомом месте лучше все же за крепкими стенами и с хорошей охраной, нежели в чистом поле за городом, вынужден был согласиться. Утешало одно – в салоне «буханки» было достаточно, чтоб всей компании жить у Керимова месяцев пять, если не больше. Справедливо опасаясь за сохранность имущества, он выговорил право выставить на свою технику вооруженную охрану, и самим держать при себе пистолеты – но еще за двадцатку пятеры в сутки. Все остальное оружие полагалось оставлять в машинах.

Впрочем, Данил особо и не переживал, извернулся и в таких условиях. Занял половину людей дежурством при технике, а второй половине разрешив устроиться в номерах в гостинице и чередоваться через сутки. При этом, построив людей у колонны, сделал строжайшее внушение: не разбегаться, никуда не лезть, за территорию базара ни ногой. Держаться в одном месте, у техники или в номерах, в случае объявлении тревоги в течение пяти минут всем быть на своих местах. Это все-таки полевой выход, пусть вокруг и какое-то подобие цивилизации. Сам же, взяв с собой Юку, Виктора с Верой и Леху Шаха, двинул наносить хозяину визит. Нужны были сведения, а у кого их добыть, кроме как не у местного старожила, да еще и торгаша?

Восточный прием – это целый ритуал. Глава дома обязательно должен продемонстрировать гостеприимство, а гость за это гостеприимство вежливо и тепло похвалить, причем не только хозяина, но и его дом и семейство. Об этом вкратце, пока они шли в административное здание базара, где обустроил свои хоромы Бекболат-ага, успел поведать Шах, до Начала служивший срочку где-то в Азии. Добрынин велел Лехе быть на стреме и, ежели чего, перехватывать разговор, чтоб сам он, не приведи Аллах, не ляпнул какой-нибудь некорректности – и Шах заверил его в полной готовности.

– О делах – ни слова. Сначала пустые разговоры. Погода, расходы-доходы, удои курей в литрах и всякий прочий бред, – предупредил он перед самым входом. – Когда можно будет о делах – я маякну.

– Не прессанут нас там? – на всякий случай обеспокоился Добрынин.

– Не должны. Пока ты у него дома – он твой лучший друг. Восточное гостеприимство. Это уж потом – как пойдет, – успокоил его Леха. – Я неподалеку здесь, западнее, между двумя морями служил. Знаю.

Бекболат-ага ждал. После завершения сделки приглашая в гости – причем настаивая на немедленном посещении – он прямо-таки весь лучился гостеприимством и радушием, что дало Добрынину повод призадуматься о реальной цене за постой. И еще более радушным торговец выглядел теперь, удостоверившись, что гость очень даже платежеспособен и вроде как намеревается задержаться не на один день. Словом, рассчитывал подоить караван дня три-четыре как минимум и вытянуть цинк-полтора. А цинк пятеры по нынешним временам – это ого-го как немало.

С широкими улыбками людей, у которых дела идут только в гору и только по накатанной, Добрынин, Шах и Археолог – а с ними и дамы – перешагнули порог Бекболатова жилища. Рядом тут же выросли четверо плечистых казахов. Приняли стволы, пытаясь вежливо улыбаться хищными раскосыми мордами, хоть и получалось у них хреновато. Гости разулись – причем Добрынин под уважительными взглядами казахов поставил в сторону лишь один ботинок – и, поднявшись на второй этаж по лестнице, устланной красной ковровой дорожкой с золотыми узорами, прошли на веранду. Данил мельком глянул на выходящее в сторону города окно, сплошь в стекле с пола до потолка, и усмехнулся: неплохо у старика дела шли, раз мог себе позволить.

На веранде за низеньким столиком сидел важный Бекболат-ага. Закивал приветливо, с улыбкой, поднялся, поздоровался с мужчинами за обе руки, дамам поклонился, прижимая правую ладонь к груди. Жестом отослал охрану, дождался, пока за последним закроется дверь, широко повел правой рукой в сторону стола, приглашая садиться.

– Мой стол – ваш стол, дорогие гости. А мой дом – ваш дом. Присаживайтесь, ешьте, пейте, ни в чем себе не отказывайте!

Добрынин замешкался на мгновение, и тут же почувствовал пинок в ляжку от Шаха. Нужно было что-то говорить.

– Спасибо уважаемый, – степенно кивнул он, усаживаясь за стол. – Спасибо за гостеприимство, за хлеб-соль… – запнулся – что говорить дальше он не знал, но выручил Шах, подхватил, верный своему обещанию:

– Да принесет Аллах долгие лета, счастье и достаток в твой дом, да не будут дети твои знать бедности и страданий, да будут твои сундуки всегда полны день… патронами, – поправился Леха. – Спасибо за приглашение, Бекболат-ага!

Хозяин буквально на глазах расцвел – похоже, понравилась такая учтивость. Покивал, улыбаясь, от чего и без того его узенький глазки совсем скрылись в морщинах, и, усевшись на свое место, изрек:

– Ну… приступим.

Тут же на веранду шустренько заскочила девчушка с кувшином воды, тазиком и полотенцем в руках. Полила гостям на руки, подержала полотенце и так же шустренько испарилась. Официально, как на высоком приеме, съели бешпармак[21], похваливая хозяина, его дом и гостеприимство. Разговоры, как и велел Шах, шли все больше ни о чем: о погоде, о ценах, о местах, о диковинках, что видели в путешествии. Здесь Добрынин удивил даже своих спутников, рассказав о поселке Чапая и людоедах. По уважительнейшей просьбе самого хозяина рассказал о том, как потерял ногу. Керимов, слушая в оба уха, только и успевал руками всплескивать. После бешпармака принялись за сорпу.[22] Градус официоза чуть снизился. Хозяин, поинтересовавшись, кто да откуда – и, получив версию о наемниках, уважительно покивал, задержав взгляд на костяшках Добрынина, где красовались красноречиво говорящие за себя мозоли рукопашника. Поверил. Да и как не поверить, если вот они сидят, здоровенные мужики в камуфляже, во дворе стоит техника зубастая, а в номерах почти взвод разместился. И даже женщины у них боевые, вон одна даже слегка косоглазая, на кореянку похожа, наверняка и приемчики знает. Конечно, наемники, не торгаши же. О цели прибытия расспрашивать пока не стал – это, похоже, относилось уже к деловой информации и, следовательно, было не по этикету.

После сорпы приступили к чаю, причем, и здесь тоже был свой особый ритуал. Чай – с молоком! – пили долго, не торопясь, и не по одной чашке. Выпить одну чашку, как пояснил Бекболат-ага, вполне допуская, что гости казахских обычаев могут и не знать, значит смертельно обидеть хозяина. При этом чашку никогда не наполняют до краев. Налить до краев – все-равно что налить «на отвали». Дорогому гостю наливают наполовину, тем самым демонстрируя, что хозяину ничего для него не жалко, чтоб пил чаще – и наливать ему, проявляя внимание и чуткость, тоже будут чаще. И вот тут уже, при чаепитии, официоз полностью ушел и можно было говорить о делах, чем обе стороны и неприминули воспользоваться.

– Так куда же все-таки путь держите? – осведомился хозяин, дуя в пиалу и поглядывая на Добрынина. – Люди серьезный, техник серьезный… Есть конечный пункт, или по миру мотаетесь, долю ищете?

– Да пока, собственно, и нет, – ответил Данил. Все это время он прикидывал, как повести разговор, чтоб вывести на Братство, и решил-таки разыграть тему наемников. Оно как-то естественнее, что боевики боевой работой интересуются. Тем и живут, что воюют – а значит, должны себе работенку искать. – До сих пор все в районе Саратова сидели – было там у нас одно задание, на местных пахали. Отработали, получили свое, а теперь вот решили вниз спуститься, поглядеть. Слухи ходят, что война тут у вас…

– Война… – Керимов, задумчиво поскреб щеку. – Да как тебе сказать, Сережа, балам… Не то что война – так… раздел сфер влияний. Братство неугодных убирает – без кровь не обходится, это уж как водится. Генерал Османов, Даулет Рахимович – всё свои дела решал… Ну а как решил, как порядок в своем хозяйстве навел, неугодных задавил, – так и вокруг смотреть начал. Да и пора уже город почистить, давно пора. Во власть один должен стоять, не десять.

– Что за Братство? – невинно поинтересовался Добрынин. – Ваша местная группировка?

– Да, самый крупный у нас. Береговое Братство, – кивнул Бекболат-ага. – Каспийское море рядом, мы на берегу живем. Отсюда и название.

– И чем занимается? Чем промышляет?

– Да всяким… В основном – караваны гоняют. И сами торгуют и в охрану подряжаются. Тут же как… Ниже нас – Узбекистан, Афганистан, Туркмения, Иран… Выше – Россия. Везде люди живут – хотя не так густ, как раньше. Прямо скажем, совсем не густ. И всем что-то надо. Оружие ли, снарягу, провиант… Соль, специи… Воду… Опять же – живой товар… – здесь Бекболат осторожно поглядел на гостей, пытаясь угадать, как отреагируют, но те сидели молча, руководствуясь поговоркой «в чужой монастырь со своим уставом не ходят». Только Юка чуть было дернулась, но сдержалась, смолчала. – Люди в услужение или наложницы – они тоже всегда требуются. Обычно верх-низ возим. Вот, к примеру, у меня – хозяйство большое, рук не хватает. Как без людей?.. Пользуемся. Братство помогает, пригоняют иногда. А бывает, что и порошок сопровождают – опий, там, коку, морфий… Это обычно низ-верх… Тем же бедным афганск крестьян надо же на что-то жить. Да и что греха таить – воюют частенько, наемничают. В общем, всем помаленьку занимаются.

– А крупное ли? Сколько людей?

– Про людей не знаю. Но немало. У нас тут до Удара двести шестьдесят первый отдельный отряд специального назначения стоял в составе трех рот. Плюс внутренние войска, которые частично под армейцев пошли. И еще из Актау вояки подтянулись. По слухам полторы-две тысячи есть…

– Генерал Османов – он командует? – спросил Добрынин, не решаясь назвать имени Хасана или самого Паука. Нельзя излишние подозрения возбуждать – откуда не местный может знать офицеров Братства?.. Ведь и Хасан, и Паутиков наверняка уже на офицерских должностях. Вот если б Керимов сам эти имена назвал – дело другое…

– Он. Верховный Главнокомандующий. Такое звание утвердил.

– И какова структура? Армейская? Или наподобие? Офицеры ведь есть?

– И офицеры есть, – кивнул Керимов. – Я сам-то не вникаю, не особо мне интересно. Знаю Самого, знаю замов – тоже и у меня они бывают, заезжают попить-поесть. А уж структуру, да вооружений – это тебе разве Сам расскажет. Но я бы – извини, конечно – если б и знал, не сказал. Согласись, да?..

Добрынин кивнул, мысленно переведя дух. Чуть не влетели. Знаком Керимов с людьми из Братства, ой знако-о-ом… Назвал бы имя Хасана – тут же взяли бы в оборот. А пока еще можно с темы съехать…

Однако Бекболат-ага уйти с темы не дал. Сказав о том, что шишки Братства бывают у него в гостях, он фактически подтвердил зарождающиеся у Добрынина подозрения, что лицо он доверенное и в группировку хоть каким-то краем, но входит. И наверное важно было ему доказать Братству свою полезность, вытянуть хоть какую-то информацию с пришельцев. А под видом невинной болтовни за чаем – самое милое дело.

– А ты, я смотрю, интерес имеешь? Больно уж подробно интересуешься, – внимательно посмотрел он на Добрынина.

Данил пожал плечами, старясь сохранить на физиономии философское выражение:

– Так мы кто?.. Наемники. Может, и нам работенка найдется? Организация-то серьезная. Мы бы поработали на них, подняли патриков…

– Это да, это ты все верн подметил… – задумчиво пробормотал Керимов, почесывая подбородок. – Знаешь что?.. Пожалуй, есть средство. Хорошие люди должны помогать друг-друг, разве нет? Сегодня я тебе, завтра – ты мне… Вдруг в наших краях чаще бывать будешь?.. Вот и знаешь, у кого остановиться. Тебе безопасно, мне прибыток… Так ведь, Сережа, балам?


– Так, Бекболат-ага, – подтвердил Добрынин. – Хорошо у тебя, вкусно. Давно так не ел. А то все тушенка да тушенка…

– Это все ты верн подметил, – засмеялся Керимов. – Тушняк – что… Мясо мертвое, без духа, без запаха! То ли дело свежатинка… Значит, что – решили?

– Решили, – кивнул Добрынин – и спохватился: – Так а что делать-то?

– Да делать тебе ничего и не надо. Сиди, жди. Гость в доме – счастье для хозяина. Я сегодня мальчишк в Штаб шлю, бумажк черкну. День-два – и пришлют человек. Двадцать два с тобой? И техника – вся?

– Двадцать четыре, – ответил Добрынин. Он вдруг ясно понял, в каком направлении ему нужно работать, причем начинать прямо сейчас, пока разговор идет горячий. Важная шишка из Братства! И чтоб приехало не какое-то чмо, офицеришка, а кто-то из Штаба, приближенный к Верховному, владеющий информацией, нужно и цену себе набить, чтоб для группировки важно было заполучить этих наемников на работу. И значит, врать нужно было вдохновенно, но при этом и не переборщить. – Два БТР, «Тайфун», «буханка». Вооружение – 2А72 автоматы, ПКТМ. На КАМАЗе – КОРД. Но это не все, это меньшая половина. Вторая часть команды сейчас в другом месте. Там еще четыре БТР и три тягача. И по людям – пятьдесят человек. Так что средства имеем.

– Неслабо, – покивав, подтвердил Керимов. – А когда подойдут? Здесь их ждете?

– Смотаться за ними надо. Ну это быстро, два-три дня, не больше.

– Разведка? – понимающе покивал Керимов.

– Да, и там и тут ловим, – усмехнулся Добрынин.

– И главный над всеми – ты? С тобой говорить?

– Со мной говорить, – подтвердил Данил.

– Ну добро, Сережа, балам, добро. Сегодня записк пишу, шлю. Завтра не знаю… Послезавтра… край – через два дня на третий человек придет.

– Сюда придет? – слегка удивился Добрынин. – Не мы туда, а он сюда?

– Да, да, все так, верн говоришь, – улыбаясь, покивал Каримов. – До тех пор пока ты не на службе – ты гость. Невежливо гостя дергать. А во-вторых… – он наклонился к Данилу, подмигивая хитрым казахским глазом, – скажу тебе по секрету, Сережа, очень уж любят покушть. Что Сам, что замы его. Если есть такой возможность, что Бекболат-ага приглашает – бегут как миленький. Даж не сомневайсь.

– А кто приедет, как думаешь? Важный человек? – забросил удочку Добрынин. Цель у него была одна – узнать степень важности, приближенности к верхам, но Каримов, понятно, догадаться об этом не должен был и потому Данил прикрыл другим вопросом: – Нужно, может, подарок какой? Чтоб задобрить…

– По вашу душу один из замов приедет, так думаю, – поразмыслив с полминуты, ответил Каримов. – Сам Верховный не поедет, не его уровень. Либо зам его прямой, полковник Сергеев Федор Иванович, либо начальник штаба, полковник Рагимов Исмаил-оглы. Скорее всего Рагимов и будет, личный состав – его прямая забота и обязанность. Но соображаешь ты правильн. Подарок да, нужно. Я тебе и подскажу даже, что поднести – но это когда станет точно известно, кто приедет.

– Пара дней?

– Два-три дня, не больше, клянусь, – проникновенно ответил хозяин. – Отдохните пока. Покушайте. Выспитесь. Погуляйте. На Урал сходите, полюбуйтесь – бальшой река, красивый.

– А в город можно? – спросил Добрынин, которому чрезвычайно интересно было бы посмотреть на позиции группировки.

Однако Каримов предостерегающе покачал головой:

– Гулять далеко в город не советую. Стреляют там. А иногда вообще война. Весь север города под Братством, от центра и до Акжара и военного городка. Там же и блокпост на въезде. Туда все равно не пустят. Но вот на север, в сторону Алмалы – можно. И защиту не забывайте, у нас тут только севернее чист, а чем ближе на юг, тем больше фонит. ПВО бомбили. А я уж тем временем похлопочу. В общем, жди. Позову.

На том и порешили. Оставшаяся часть обеда прошла в атмосфере взаимной дружбы и удовлетворенности. Хозяин был явно доволен: и деньжат заработал, и информацию Братству преподнес. Понятно, что такой двойной куш мог изменить настроение Каримова только в лучшую сторону.

Однако такое настроение было не у всех. Юка была не восторге – и высказалась немедленно же, стоило им после окончания приема и горячих прощаний с заверениями в вековой дружбе выйти во двор.

– Нужно его завалить! – прижавшись к Данилу, шепнула она. Весь прием она молчала, соблюдая восточные приличия и не встревая в мужской разговор, и лишь когда Каримов заговорил о наркоте и рабах – вдруг сжала его колено, да так сильно, что Добрынин чуть кусок назад не выплюнул. – Он с ними, понимаешь? Доверенное лицо! Наверняка информацию поставляет! Валить его – и самим валить отсюда! Завтра приедут сюда сто человек с техникой – что мы делать будем?..

– Да тихо ты, успокойся, – прошептал Данил, беря ее под локоть и чуть отставая, чтоб и Шах, и Археолог с женой оказались впереди. Усмехнулся. – «Валить»… Смотрите на нее, кровожадная какая… Не потому ты его валить хочешь, что он Братству информацию поставляет, а из-за того, что про рабство и наркоту услыхала. Так ведь?

Юка молчала, но Добрынин это прекрасно понимал. Сам таким был. Не он ли тогда полковника на Черный Караван уговорил?.. Молодой, горячий, многого не понимал. Вот и Юка сейчас готова любого порвать, лишь бы несправедливости в мире стало хоть чуточку меньше… Да и самого Добрынина тоже изрядно покоробило это бекболатовское «сверху – вниз» и «снизу – вверх».

– Мы здесь зачем – забыла? – продолжил он. – Нам информация нужна. Мы для них простые наемники. Пока что. Вот и пусть организует встречу. А там поглядим по ситуации.

– У тебя план? – заглядывая ему в лицо, сказала девушка. – Ну скажи! Ведь есть план?

Добрынин кивнул:

– Думается пока.

Юка, удовлетворившись этим, немного успокоилась и отстала, а вот Данилу успокаиваться было рановато. Предстояло несколько дней планирования и осторожнейшей подготовки.

Акции присвоил название такое: операция «Казахстан». А что, звучит. Так прямо и набросал на листе бумаги, где расписывал основные пункты, тезисы и замечания. И пунктов тех набралось немало.

Общие контуры были понятны. Берем искомого человека. Мешок ему на голову – можно образно, а можно и взаправду. Сажаем в транспорт. И на отрыв. Предварительно, конечно же, мочить охрану – всю, и базарную тоже, они заодно будут.

Транспорт держать под парами. Причем, за эти дни, пока ожидается высочайшая аудиенция, нужно приучить охрану базара к движухе. Должно стать в порядке вещей то, что техника может входить-выходить по нескольку раз на дню. Бекболат-ага сказал – гуляйте, вот и гуляем. Не пешком же на Урал ходить, видами любоваться. Привыкнув к такому расписанию, охрана не станет поднимет тревогу, если техника перед аудиенцией уйдет за пределы Бекболатовой вотчины. Им так даже и лучше – меньше хлопот по охранению.

Что самое важное – продумать путь отхода. Чесать придется быстро и долго, как бы противоречиво это ни звучало. Кидаем человека в «Тайфун» и рвем когти. Броневики – на прикрытие, если оно понадобится. Хотя, может, и нет… Если грамотно отработать и всю технику тут погасить – форы будет достаточно. Пока Братство зашевелится, пока погоню сообразит – колонна уже километров сорок пройдет, до переправы в Алмалы. А там… Взорвать ее к чертовой матери и ищи ветра в поле.

Впрочем, подумав немного, от последнего он вынужден был отказаться. Лучше всего использовать мост в Индерборском. Переправа в Алмалы – объект стратегический, и на месте командования Братства он давно бы уже ее под контролем держал. Тем более, что тут и средства связи особые не нужны: нормальная стационарная радейка добьет. Так что по указанию сверху хозяин переправы свой речной рыдван просто-напросто подальше отгонит. Подойдут они к реке – а парома нет. Ловушка. Тут-то их и прижмут. И расплющат. Да, есть возможность уплыть на БТР. Но вот беда – «Тайфун» плавает чуть получше топора. Так что если как-то и использовать плавательные навыки броневиков, то только раздельно с КАМАЗом.

Вот такие обрисовались «общие контуры».

Общие – общими, но теперь требовалось план привести к более конкретному знаменателю. Во-первых, дорога до Индерборского и мост. Дабы не опростоволоситься нужно было проверить. Чем Добрынин и занялся. Этим же днем, не откладывая, смотался с Юкой на пару, оставив Сашку Руса на командовании. Вернулся далеко за полночь, потратив на сто пятьдесят километров туда и обратно почти шесть часов времени, но поездкой остался доволен. До Индерборского дорога по этой стороне реки была хоть и не ахти, местами ее так и вовсе не было – зато мост оказался цел и вполне проходим для военной техники. Сам поселок почти мертвый, только на западной окраине несколько домиков обихожены. Видимо, это и были те самые солевики. Постояв, понаблюдав, и не заметив ничего подозрительного, Добрынин решил идти здесь. Солевики точно не помешают.