Без лишних слов

Лили смотрит на нее, словно пораженная громом.

– Ты неверно все поняла. Не Дуайт убил моего отца.

– Тогда кто же?





Глава 36




Шарлотта

Честность – лучшая политика, этому учат своих детей большинство родителей. Шарлотту отец учил лгать.

– Обман – это искусство, – объяснял он дочери за чашкой «Эрл Грея» с печеньем.

Его офис располагался неподалеку от ее средней школы. Там они и встречались ежедневно, когда она шла домой после занятий. Его наука, утверждал он, даст больше, чем любая теорема Пифагора или лекция по Византийской истории.

– Освоишь ее – и это все будет твоим. – Он обвел жестом просторный кабинет с панелями орехового дерева и ковровым покрытием стального цвета. Стены украшали картины современных художников, вроде Нова и Гальегоса, столь же провокационные, сколь и отвратительные. Шарлотта находила их навязчиво прекрасными. Она не хотела сидеть в отцовском квадратном офисе в стальной башне, ей хотелось владеть художественной галереей в Лагуна-Нигел на высоком холме над голубыми водами. Ценные бумаги и инвестиционные фонды интересны тем, кому это нравится, а Шарлотте они не нравились. Бостон – холодильник зимой и горячий цех летом; то и другое вредно для девичьей кожи. Другое дело Калифорния с ее быстрыми машинами и прокаленными солнцем мужчинами.

В Калифорнию Шарлотта сбежала сразу, как только ее приняли в Южнокалифорнийский университет. Через несколько лет она встретила Дуайта Карсона, чей блеск внезапно затмил сияние художественной галереи высокими политическими устремлениями и личным обаянием. Не успев получить диплом, она ушла из кампуса, последовав за Дуайтом и его мечтами, ставшими и ее собственными.

Разгневанный легкомысленным отношением дочери к собственному будущему, отец лишил ее наследства. Она и не возражала. Вместе с Дуайтом они стремились к высотам, которые никак не светили дочери Гилберта Дейтона. Дуайт и Шарлотта поженились. У них родилась чудесная дочь, которую назвали Оливией, а через два года сын, Лукас. Дуайт занялся консультационным бизнесом и, разъезжая по Западному побережью, встречался с нужными людьми. Шарлотта же, получив лицензию агента по недвижимости, быстро поднялась в самые верха в своей фирме.

Там она познакомилась с Бентоном Сент-Джоном, роскошным мужчиной, спортсменом, смотревшим на нее точно так, как надо. Какое-то время он был для нее самой яркой безделушкой в витрине. Она хотела того же, что и любая другая на ее месте, не больше. Если муж получает свой лакомый кусочек на стороне, то и она имеет право на угощение.

Шарлотта помнит день, когда это случилось. Она стояла перед зеркалом, разглаживая юбку-карандаш, облегавшую соблазнительные бедра, и предвкушение свидания горячило кровь. Потом расстегнула еще одну пуговичку на розовой шелковой блузке, открыв чуть больше декольте.

Соблазнительно, но не вульгарно.

Захватив два только что смешанных «Манхэттена», она вышла через заднюю дверь их построенного по заказу дома. Стоял жаркий июльский день, но свежий ветерок с залива нес приятную прохладу.

Обойдя угол, Шарлотта вышла в боковой дворик, где Бентон посматривал на двух ее детишек, игравших в огромной песочнице. Увидев ее, он сунул руки в карманы брюк и широко улыбнулся. Сердце ее затрепетало при виде его каштановых кудрей, чуть растрепавшихся на ветру. Какой красавец. Он взял у нее бокал, и их пальцы соприкоснулись. Ее руку обожгло, груди напряглись. То же самое Шарлотта ощутила, когда Бентон с женой пришли в дом, который она сначала показала, а потом продала им. И он почувствовал то же самое, она могла бы поставить на это свои комиссионные от следующей сделки. И вот они почти соседи. Так удобно. Особенно когда муж проводит больше времени в разъездах, чем дома.

Бентон посмотрел на нее поверх бокала. Вишенка мараскино подпрыгивала за стеклом, как буй в заливе. В его глазах таилось восхитительное обещание, и по ее спине пробежала волнительная дрожь.

Наверно, ей следовало бы повернуться и уйти в дом. Интрижка не стоила риска лишиться преимуществ брака, потерять детей и приобрести кучу неприятностей. Но тогда у нее не было бы Лили. И она не оказалась бы в нынешней ситуации: вдовы, покидающей дом перед возвращением любимых детей.

Но Шарлотта не вернулась в дом, а пригласила Бентона в комнату над пристроенным гаражом.

– Оливия, Лукас, мы с мистером Сент-Джоном обсудим взрослые дела, – обратилась она к игравшим в песочнице детям и, стараясь не расплескать коктейль, подняла бокал. – Идите за мной, мистер Сент-Джон. Я покажу вам несколько объектов. – Она прошла через лужайку и, покачивая бедрами, поднялась по узкой лестнице на второй этаж. Бентон последовал за ней.

Едва закрылась дверь, как он взял у нее бокал, поставил оба на ближайший столик и прижал ее к стене.

– Знаешь, как долго я ждал этого? Недели. Гребаные недели.

Он впился в нее поцелуем, раздвинул бедром ее бедра. Его язык прошелся по ее губам и проскользнул между ними. Она ощутила вкус вишенки из коктейля, мяты и горечь кофе. От него пахнуло аптечным лосьоном и нервным потом.

– Не спеши. У нас уйма времени, – сказала она, когда он оторвался от ее губ и приник к шее. Руки, которыми она восхитилась, когда он подписывал документы, ласкали ее бедра. Он задрал вверх юбку, скомкав ткань у талии, и провел пальцем по краешку шелковых кружевных трусиков.

– Они тебе дороги?

Не дожидаясь ответа, Бентон рванул их, и Шарлотта охнула и ударилась головой о стену – так внезапно это случилось. Нежная кожа словно вспыхнула. Он мягко потер ее нижнюю губу и хрипло прошептал:

– Извини, с тобой я не в силах себя контролировать. Я схожу с ума.

– Так давай отпустим тормоза. – Она обольстительно улыбнулась.

Бентон взял ее прямо там, у стены, и только лишь раз, потому что потом у него вдруг выскочила совесть. Как бородавка, которую он не пожелал прижечь.

Будь он проклят.

Шарлотта застегивает чемодан, в котором лежат ее туфли, и бросает взгляд на часы. Этот чемодан уже четвертый, и у нее не так много времени. Скорее всего, Оливия вернется завтра и привезет с собой не только Лили, но и все, что та услышала перед тем, как сбежала. А вот Лукас может приехать сегодня. Да, она солгала. Сообщение было не от него.

Оно пришло от Нэнси, просившей одолжить сумочку, которая божественно смотрится с ее босоножками. Но Шарлотте нужен был веский предлог, чтобы не тащиться с Оливией на встречу с Лили. Наконец-то она избавилась от Дуайта. И больше своей свободой не рискнет. Поэтому и сказала дочери, что получила известие от Лукаса.

Каждый раз, когда Шарлотта грозила уйти от мужа, он умолял ее остаться. Потом злился, угрожал, что она уйдет первой, а он за ней. Говорил, что расскажет в полицию, что в действительности произошло в ту ночь, когда погиб Бентон. Он пожертвует собой, но не отпустит ее.

Он так бы и сделал, поэтому Шарлотта выжидала удобного момента.


К счастью, Дуайт никогда не интересовался состоянием их финансов. Налоги его утомляли. Вот почему он брал деньги со счетов своей компании и тратил больше, чем откладывал. Математика не была его сильной стороной, и он с радостью доверял ведение всей бухгалтерии жене, что позволяло ей переводить большую часть своих заработков на офшорные счета, которые она открыла, получив от матери наследство, о котором Дуайт так и не узнал.

Ее отец был прав, оставив ее без денег, когда она бросила колледж и вышла замуж. Он говорил, что Дуайт ничего не достигнет. Да, брак с ним, надо признать, был с ее стороны шагом глупым и импульсивным. Но Дуайт полностью соответствовал ее представлению об идеальном партнере. Она думала, что придет день, и отец будет гордиться ею. Что он впишет ее в завещание. И примет с распростертыми объятьями.

Не случилось. Чего Гилберт Дейтон не предвидел, так это того, что его жена, сама женщина богатая и, как любая мать, заботящаяся о дочери, примет меры и разведется с ним. Так что благодаря Вэл Дейтон Шарлотта была обеспечена на всю жизнь.

Звонок в дверь. Шарлотта смотрит на часы и хмурится. Рано.

– Я еще собираюсь, – говорит она водителю, открывая дверь, и показывает на чемоданы. – Возьмите это. Я выйду, как только буду готова.

– Да, миссис Карсон. – Он переступает через порог, неся с собой характерный запах лосьона.

Шарлотта возвращается в спальню, кладет в сумку набор для макияжа и духи и идет к передней двери, мимо украшающих коридор семейных фотографий. Положив сумку на пол, она снимает со стены последний портрет, вынимает из рамки снимок и рвет его пополам. Дуайт, порхая, опускается на землю, и Шарлотта остается в окружении Лукаса, Оливии и Лили, великолепных в своих вечерних нарядах.

Она прижимает фото к груди. Ей будет их не хватать.

Дверь закрыта. Шарлотта покидает дом в последний раз. Она не солгала, сказав Оливии, что умрет, если окажется за решеткой.

– Вы готовы? – водитель открывает дверь.

Шарлотта передает сумку и устраивается на заднем сиденье таун-кара с затемненными стеклами.

Водитель обходит автомобиль спереди и садится за руль.

– Куда? Окружной аэропорт?

Она улыбается своему отражению в окне. У нее другие планы.

– Международный аэропорт Лос-Анджелеса.

Он смотрит на нее в зеркало заднего вида.

– Это дорого вам обойдется.

– Неважно.

– Да, мэм. – Автомобиль трогается с места и отъезжает от тротуара, унося ее от ошибок и неудач к чему-то лучшему.





Глава 37




Тридцать лет назад

Шарлотта бежала так быстро, как позволяло ее состояние, поддерживая выпирающий живот. Через свой двор… через два соседних. Квартал был новый, и пустых участков хватало. Со временем их все займут построенные по индивидуальным заказам дома с огромными, от потолка до пола, окнами с видом на Тихий океан и залив Морро. Сегодня под безлунным небом пусто и темно. В темноте опасность. Один неверный шаг – и можно упасть. Вывихнуть лодыжку или, того хуже, потерять ребенка.

Он стоял по колено в воде точно в том месте, что было указано в записке, оставленной на холодильнике. Ревущий океан изрыгал запах соли и тухлой рыбы. Волны бились о его ноги, бросали на спину пену.

– Что ты делаешь? – закричала она, перекрывая гнев океана.

Что-то трепыхалось у него под ногами, и когда вода отступила, Шарлотта увидела, что одной ногой он попирает камень. Или рыбу? Во всяком случае, это что-то билось, как большой тюлень.

– Даю урок нашему соседу. – Дуайт ухватил трепыхающееся нечто, приподнял, и Шарлотта увидела промокшего и избитого, хватающего ртом воздух Бентона Сент-Джона. Он моргнул одним глазом. Другой распух и не открывался. Вода капала с ресниц, с рассеченной губы стекала на подбородок кровь. Дуайт бил соперника, не сняв с пальца масонский перстень.

– Помоги, – прохрипел Бентон. Похоже, он уже нахватался соленой воды, которая могла убить так же верно, как и Дуайт.

– Подумай, что ты делаешь, – обратилась она к мужу. – Подумай, как это отразится на нас всех. На твоей кампании. Он же школьный учитель. Его исчезновение не останется незамеченным.

– Подумай, как это отразится на мне. – Дуайт указал на ее живот. – Я же избираюсь в конгресс и не могу позволить себе такой скандал. – Дуайт имел виды на Капитолий и даже на Белый дом. Все будут смотреть на них, идеальную пару, с двумя темноволосыми, зеленоглазыми детьми, мальчиком и девочкой.

Но Шарлотта оступилась, забеременела и все испортила. После рождения Лукаса Дуайту сделали вазектомию, а Бентон не спал с другой женщиной после женитьбы на Джине, которая пользовалась контрацептивами. Спеша утолить голод, они позабыли о такой мелочи, как презерватив. Дуайт не сомневался, что люди узнают, чей это ребенок, когда он – или она – станет больше походить на одного из соседей, чем на него самого. Золотисто-каштановые волосы Бентона скажут все за себя.

– Как ты узнал, что это он? – Шарлотта взглянула на Бентона, все еще пытающегося освободиться. Но Дуайт держал его мертвой хваткой.

– Благодаря нашей маленькой принцессе.

– Оливии?

– Она все мне рассказывает. Обо всех, кого ты принимаешь в квартире над гаражом. Ты ради них стрижешь свою лужайку? – усмехнулся он.