Бестолочь
Часть 48 из 57 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Как меня достало бухать! Всё, завязываю! Хотя кому я вру?! Сколько уже раз я в похмелье давал себе зарок прекратить…
Бумаг было много.
Ну как бумаг, пергаментов, но суть между пергаментом и бумагой только в материале. Одна бумага в секретариат короля. Ещё одна бумага в секретариат короля. Четыре бумаги друзьям барона в столице. Ещё одна бумага другу барона, кому-то из его друзей за пределами столицы, ближе к пограничью, но со стороны империи. Две бумаги в банк. Бумага к кому-то, кто будет поручаться за нас с Антеро, для принятия нас в регулярные войска. Три бумаги непонятно кому и непонятно для чего. Эти бумаги, похоже, по делам барона, и не сомневаюсь, что даже если бы я умел читать на местном, то ничего там особого не прочитал бы. Последние бумаги, скорее всего, для осведомителей и составлены по всем принципам конспирации. Потом с пяток бумаг от Элбы. Оружейник тоже решил подать весточки своим друзьям. Две бумаги от Коима. Что это за бумаги, я так и не понял. Ему-то что за нужда в переписке?! Не похоже, что он шустрит на себя, а это значит, что эти бумаги по делам баронства.
Почтальон, блин! Не почтальон, а верблюд, на которого все бумаги свалили…
Дальше был интересный для меня момент. Барон шикнул на всех лишних, и в комнате остались только он и я сам. Все остальные скрылись с глаз.
Потом был какой-то странный разговор с бароном. Я мало что понял из этого разговора, но уяснил главное. Барон мне высказал, что фактически я не рыцарь до тех пор, пока не исполню заданное мне графом и он не посвятит меня окончательно. Формально по законам я только претендент на рыцарство и не более. Я никто, пока граф не сочтет нужным меня окончательно посвятить в рыцари, а с учётом невыполнимости его приказа этого не будет никогда. Соль всей временной присяги в том, что я ничего конкретно не обещал, и это меня спасает от клятвопреступления. Кстати о клятве графу и прочем… Моя совесть полностью одобряет сложившийся расклад. Что я графу обещал? Буду бить во славу его графства, что и исполнил. О том, чтобы подыхать без всяких альтернатив, я ни словом не заикался…
Другим формальным преимуществом меня наделяет мой статус официального бастарда, тот же статус, но без привеска претендента на рыцарство. Формально я поменял шило на мыло, сменил один статус на другой, похожий. По истечении трёх лет все мои клятвы графу спадут сами собой, как и клятвы барону. Последнее прозвучало тихо и безмятежно, но я не дурак. Понял, что это было предупреждением не болтать лишнего по истечении трёх лет.
Мои вопросы о возможном принятии бароном моего вассалитета только рассмешили его. Барону не выгодно принимать меня в вассалы. Пока я претендент от графа, формально по законам я под его защитой, а на деле меня бы кто спас от графа. Формально барону ничто не запрещает принять мою присягу, но политически это может иметь плохие последствия. По истечении трёх лет, отпущенных мне на подтверждение своего рыцарства графу, я становлюсь обычным пехотинцем, но на службе у короля.
Барон подсластил пилюлю заверениями в том, что о таком многие только мечтают, в течение трёх лет ты будешь пользоваться правами рыцаря, но не несешь ответственности рыцаря за проступки перед сюзереном. А также он обмолвился о том, что служба в рядах элиты войск короля даёт тот же статус претендента, и лучше получить шпоры за заслуги перед королем, чем быть связанным обязательствами перед обычным титульным дворянином.
В общем, как я понял, барон Агир Мондегу напоследок пытался пробить меня, хотел посмотреть на мою реакцию на его слова. Он так и не понял, что я ему ни словом почти не соврал. Главное, уцелеть и выжить в его баронстве, а на остальное глубоко пофиг. Ну, будет у меня звание претендента в рыцари не от графа, а от службы в рядах войска короля или от липового статуса бастарда, какая мне разница?! Детали любят адвокаты и дьявол, а я обычный забулдыга, так я примерно обосновал свою реакцию на слова барона. По всему, я проходил последнюю проверку барона и её прошёл.
Потом появились Антеро, Коим, Элба. Барон стал брать с меня клятву.
Так-то ничего особенного. Церемониал, коленопреклонение, официоз. Единственное, что меня напрягло, это момент повторения вслед за бароном слов клятвы. Бла-бла-бла, я такой-то, обязуюсь сделать то-то и то-то, тогда-то и тогда-то, сделать то-то и то-то.
Что за клятва?
Ну, та, клятва! Клятва! Я там обещал барону честно сознаться его друзьям, что я самозванец и всё в том же духе. Примерно так и звучали слова моей клятвы, только более церемониально.
Финал этой процедуры меня удивил. Моя серебряная цепь покраснела и была красной почти полминуты.
Что за фокусы?! Уже в третий раз вижу эффект магии на артефактах, но всё привыкнуть не могу.
– Хороший цвет! Верю, что душа твоя чиста и ты не затаил зла, – во всеобщем молчании сказал мой отморозок за всех.
– А ты говорил, что парень несерьёзный и пьяница! – выговорил Элбо барону.
– Твёрдые намерения и серьёзная решимость… – как-то в воздух сказал барон.
Так, я не понял! А что тут все для себя решили?! Похоже, цвет цепи при клятве имеет значение, и местные что-то увидели для себя в цвете моей цепи.
– Верю, что ты доставишь послания по назначению и всё без утайки расскажешь моим друзьям, если сам будешь жив, – резюмировал барон. – Езжайте с богами!
Блин! Ну что не так с моей цепью?! Я уже спрашивал у Антеро, что означает красный цвет при привязке браслета к себе, но он усмехался и ничего мне не отвечал. Чую, не ответит и сейчас. Знать бы точно, что это значит и почему все так загадочно молчат…
Потом был короткий миг прощания. У местных не принято долго прощаться. Просто говорят: «Свидимся». «Свидимся» – это своеобразная форма шаманизма. Местные уверены, что так они заклинают будущее. «Свидимся» – это, если подробно переводить на фразы, звучит примерно так: «Ты будешь жить, несмотря ни на что, и я буду жить, несмотря ни на что! И мы встретимся!» Как-то такое понимание они вкладывают в это короткое слово, если я всё правильно понимаю.
Я, мучаясь головной болью, ушёл с моим отморозком собираться в дорогу. Слуги, сволочи, на мои приказы о пиве говорили, что мне запрещено наливать.
Вашу мать! За два дня два раза напился до чёртиков и два раза получил запрет на опохмел. Что за жизнь!
* * *
Облачение в доспехи много времени не потребовало. Походный мешок давно уже был собран. Все пять дней мой мешок только ожидал, когда я покину столь гостеприимного хозяина этих земель. Во дворе замка нас уже ждали. Ждал проводник от барона и гном. Далину было не менее плохо, чем мне.
– Я слышал, ты уезжаешь, – проскрипел гном, морщась от головной боли и прикладывая камень к голове.
– Камнем голову не вылечишь! Я пробовал. Каким бы холодным камень ни был, а холодное пиво лучше… – услышал я свой бред в ответ гному.
– Да я сам знаю… но не наливают… – откинув булыжник в сторону, пробурчал Далин. – Ты это… если что… не в обиде на меня… я не со зла… просто так получилось…
Хорошая вы раса, гномы. Вспыльчивые, но отходчивые. Мастеровитые, но упрямые. Верные своему слову, в отличие от людей. Это только людям надо при помощи магии подтверждать свои слова клятвами. У гномов, как я понимаю по общению с тобой и с твоим братом, слово гораздо больший повод для исполнения, чем у людей с их магически заверенными клятвами.
– Да какое там… я сам виноват… нечего было тебя за лоб кусать… Ты сам меня прости, если что… – повинился я перед Далином, и мы обнялись. – Ты это… если что… то увидимся… часы мои храни… они мне от отца достались… Сам понимаешь, что они для меня значат…
Я обнялся на прощание с гномом, и мы с Антеро и нашим проводником отправились в путь.
Как сказать, обнялся! Это он меня обнял, да так, что ребра затрещали. Здоровый черт! Качок подземный!
Уже на коне у меня из памяти не вылезал взгляд на меня от отморозка. Понятно, что я прокололся ненароком. Сказав про отца, я невольно приоткрыл бродяге, что что-то помню из своего прошлого. Бродяге я врал, что совсем ничего не помню. Слава богу, бродяга смолчал.
А что?! Ты мне, мой родной, отмалчиваешься про красный цвет при привязке артефактов, так и не жди от меня полной откровенности.
День пути для меня пролетел незаметно.
При выезде из замка Антеро меня обрадовал флягой с вином. Спасибо, мой родной, отчизна твой подвиг не забудет! Стянул-таки под шумок из кладовых барона вино на опохмел. В замке Антеро не стал показывать, что у него есть лекарство, но уже в пути решил полечить меня.
В пути мне стало намного лучше. Жаль, что мало и только для согрева души, или мне мой отморозок врет?! Может, у него ещё что припрятано, но спрашивать у этого партизана бесполезно. Даже если есть, то он не сознается без пыток…
Наш проводник был невысокий даже по местным меркам. Коротышка в метр двадцать. Другое дело, что не надо ростом мерить людей. Парень – разведчик и имеет боевых выходов в пограничье больше, чем у меня зубов во рту. Ниаю был молчалив. Лучник. От спиртного нос воротил…
Ниаю в отличие от Антеро был собран даже на территории долины. Парень бывалый, и с таким не страшно лезть на территорию орков, только молчаливый, но у всех свои недостатки. Я его видел во дворе замка на тренировках. Лупил по мишеням из своего короткого лука только так.
Почему лук короткий?!
А ты попробуй побегать по лесу с длинным луком! Длинный лук для открытого пространства, а при привычке вести бой в лесу только короткие луки и спасают. Банально просто задолбаешься с длинным луком убегать или передвигаться по лесу. У коротких луков, правда, есть и один существенный недостаток, они гораздо слабее длинных. Если английские лучники крыли из своих двухъярдовых луков прицельно на две сотни метров и по навесу почти на три с половиной сотни метров, то короткий лук – это максимум двести метров. Не буду спорить, что конные лучники бьют из коротких луков на большие расстояния, но то конница. Сложение скоростей лука и коня – и вот четыреста метров.
Из меня лучник, как из дерьма пуля, но представляю, какие надо иметь железные нервы, чтобы всаживать стрелу по противнику со щитом за пять метров от себя. По мне, так лучше честная сталь.
Никогда не понимал придурь дуэлянтов в царской России с пистолетами. Лучше разрубленное бедро, рука или выпущенные кишки, чем свинцовая дуля, которая в полете разворачивается. Раны от свинцовых пуль выходили до пяти сантиметров, да ещё рваные. Что это за дебилизм, когда каждый неуч имеет шанс тебя убить по случайности, просто удачно попав. Другое дело сабли, тут решает только мастерство владения, кто выжил, тот лучше тренировался, и только. За такими моими размышлениями о луках, саблях, дуэлях и прочем мы доехали до стены.
Стена меня не вдохновила. Всё было так, как и описывали. Пятнадцать-шестнадцать метров в высоту. Башни ещё выше. В длину, на глазок, полкилометра. Одни ворота в стене.
Мы выехали за стены. Проехали какое-то расстояние вдоль стены мимо наезженной дороги и углубились в леса.
Сказать, что мы таились за стеной, это ничего не сказать. Костры разжигали только в ямке, да и тот костер, что разжигали, был скорее костерком, чем костром. Первая ночь прошла спокойно. Второй день за стеной поначалу тоже был каким-то обыденным. Едем звериными тропами, куда – непонятно.
Почему звериными?! Когда на лестной тропе ветки нагибаются над тропой в полуметре от земли, то не надо думать, что по этой тропе бегают люди.
Утро сменилось днем.
В лесу сложно отслеживать солнце, тем более если ты в ельнике. Время я отмерял только по своим ощущениям и времени кормёжки лошадей.
Уже под вечер наш проводник насторожился.
– Что там?! – спешившись, пригибаясь, я подошёл к Ниаю.
– Бой идёт! – ёмко ответил он мне.
Какой бой?! Я ничего не вижу и не слышу, но мало ли что я не слышу.
Мы сошли с тропы и углубились в лес. Кто бы там ни воевал, но нам нет резона соваться к ним.
Для справки: стук топора в лесу слышен за четыреста метров, крик человека за шестьсот метров, при условии, что это происходит не ночью. Ночью расстояние можно смело умножать надвое. Я не слышал криков и звона стали.
Это на каком же расстоянии Ниаю почуял бой?!
Пришлось спешить и вести коней под уздцы. Дело даже не в том, что ландшафт неровный и кони могут сломать ноги. Так-то и в лесу можно вне тропинок ехать верхом, но это ещё то удовольствие, получать мохнатыми лапами елей по лицу. И на звериных тропах такого удовольствия через край, а в чащобе вообще край с этим.
Увёртки нашего проводника нам нисколько не помогли. Шум битвы приближался к нам, и я уже отчётливо слышал какие-то крики. Кого-то гонят в нашу сторону, или я не я.
– Не уйдём! – коротко сказал Ниаю и стал натягивать тетиву на лук.
Лошадей мы кинули в стороне за бугорком в низинке. Мы с Антеро надели шлемы и пристроили щиты на руки.
Его мы увидели мелькающим между стволов деревьев метров за тридцать. Его булькающие хрип услышали метров за пятнадцать. Он бежал почти на нас, но в сторону, примерно метрах в восьми от нас.
Честно говоря, я почти не смотрел на того, кто убегал. Я смотрел на тех, кто его загоняет, как добычу.
Их было около десятка. Одеты в какие-то шкуры зверей. Высокие. Движения рваные, с какой-то заминкой между рывками. Скачок, доля секунды заминки и опять скачок вслед за убегающей добычей. Чёрные волосы, массивные фигуры, бугры мышц на теле, длинные руки, такими руками легко можно достать до колен. Кожа зеленоватая. Вру! Скорее светло-серого оттенка кожа. Лица массивные. Широкие челюсти. Чёрные губы. Клыки резцов торчат из-за губ. Широкие надбровные дуги и глаза утоплены в лицо. Маленькие носы. Впрочем, лица я рассмотрел уже потом, а за мельканием фигур между деревьев меня такие мелочи не занимали.
Орки, мать их так! Мы вжались в землю, надеясь, что погоня пройдёт мимо нас.
Нам не повезло. Лошади учуяли запах крови и всхрапнули. Лошади нас выдали. Беглец повернул в нашу сторону. Теперь я его разглядел. Седой, старый, бежит и хрипит от одышки. В руке ятаган. Изначально, наверное, у него было два ятагана, но один он, похоже, потерял, если судить по двум ножнам, болтающимся на поясе.
За пять метров до нас орк остановился. Он понял, что мы не его товарищи. Не знаю, на что он надеялся. Лошади – значит, люди, или орки тоже пользуются лошадьми?!
– Ар-р-р-х! – заорал орк и кинулся на своих преследователей.
Все с тобой понятно. Понял, что не уйти, и решил умереть в бою, а не загнанной жертвой.
– Не стреляй по этому! Стреляй в тех! – закричал мой отморозок Ниаю. Все вполне логично. У нас троих нет шансов против десятка, а тут хоть какая-то, но поддержка от загнанного орка. Отвлечет на себя внимание хоть парочку противников, и то хлеб.
Вашу мать, пошло! Почему я с утра не посрал?!
От баса криков орков у меня заложило уши. Есть легенда, что некоторые монахи Шаолиня способны криком убить голубя. Так это или нет, но знаю точно, что криком можно парализовать противника, слабого духом. Противник просто оступается на ровном месте, а ты его легко добиваешь. Сразу скажу, что такие фокусы могут вытворять только те, кто поет басом. Тенорам и баритонам такое недоступно. На вой и крики орков я сам попал в прострацию. Подобное рождает подобное. Я сам заорал то, что ору обычно, когда у меня съезжает крыша.
Бумаг было много.
Ну как бумаг, пергаментов, но суть между пергаментом и бумагой только в материале. Одна бумага в секретариат короля. Ещё одна бумага в секретариат короля. Четыре бумаги друзьям барона в столице. Ещё одна бумага другу барона, кому-то из его друзей за пределами столицы, ближе к пограничью, но со стороны империи. Две бумаги в банк. Бумага к кому-то, кто будет поручаться за нас с Антеро, для принятия нас в регулярные войска. Три бумаги непонятно кому и непонятно для чего. Эти бумаги, похоже, по делам барона, и не сомневаюсь, что даже если бы я умел читать на местном, то ничего там особого не прочитал бы. Последние бумаги, скорее всего, для осведомителей и составлены по всем принципам конспирации. Потом с пяток бумаг от Элбы. Оружейник тоже решил подать весточки своим друзьям. Две бумаги от Коима. Что это за бумаги, я так и не понял. Ему-то что за нужда в переписке?! Не похоже, что он шустрит на себя, а это значит, что эти бумаги по делам баронства.
Почтальон, блин! Не почтальон, а верблюд, на которого все бумаги свалили…
Дальше был интересный для меня момент. Барон шикнул на всех лишних, и в комнате остались только он и я сам. Все остальные скрылись с глаз.
Потом был какой-то странный разговор с бароном. Я мало что понял из этого разговора, но уяснил главное. Барон мне высказал, что фактически я не рыцарь до тех пор, пока не исполню заданное мне графом и он не посвятит меня окончательно. Формально по законам я только претендент на рыцарство и не более. Я никто, пока граф не сочтет нужным меня окончательно посвятить в рыцари, а с учётом невыполнимости его приказа этого не будет никогда. Соль всей временной присяги в том, что я ничего конкретно не обещал, и это меня спасает от клятвопреступления. Кстати о клятве графу и прочем… Моя совесть полностью одобряет сложившийся расклад. Что я графу обещал? Буду бить во славу его графства, что и исполнил. О том, чтобы подыхать без всяких альтернатив, я ни словом не заикался…
Другим формальным преимуществом меня наделяет мой статус официального бастарда, тот же статус, но без привеска претендента на рыцарство. Формально я поменял шило на мыло, сменил один статус на другой, похожий. По истечении трёх лет все мои клятвы графу спадут сами собой, как и клятвы барону. Последнее прозвучало тихо и безмятежно, но я не дурак. Понял, что это было предупреждением не болтать лишнего по истечении трёх лет.
Мои вопросы о возможном принятии бароном моего вассалитета только рассмешили его. Барону не выгодно принимать меня в вассалы. Пока я претендент от графа, формально по законам я под его защитой, а на деле меня бы кто спас от графа. Формально барону ничто не запрещает принять мою присягу, но политически это может иметь плохие последствия. По истечении трёх лет, отпущенных мне на подтверждение своего рыцарства графу, я становлюсь обычным пехотинцем, но на службе у короля.
Барон подсластил пилюлю заверениями в том, что о таком многие только мечтают, в течение трёх лет ты будешь пользоваться правами рыцаря, но не несешь ответственности рыцаря за проступки перед сюзереном. А также он обмолвился о том, что служба в рядах элиты войск короля даёт тот же статус претендента, и лучше получить шпоры за заслуги перед королем, чем быть связанным обязательствами перед обычным титульным дворянином.
В общем, как я понял, барон Агир Мондегу напоследок пытался пробить меня, хотел посмотреть на мою реакцию на его слова. Он так и не понял, что я ему ни словом почти не соврал. Главное, уцелеть и выжить в его баронстве, а на остальное глубоко пофиг. Ну, будет у меня звание претендента в рыцари не от графа, а от службы в рядах войска короля или от липового статуса бастарда, какая мне разница?! Детали любят адвокаты и дьявол, а я обычный забулдыга, так я примерно обосновал свою реакцию на слова барона. По всему, я проходил последнюю проверку барона и её прошёл.
Потом появились Антеро, Коим, Элба. Барон стал брать с меня клятву.
Так-то ничего особенного. Церемониал, коленопреклонение, официоз. Единственное, что меня напрягло, это момент повторения вслед за бароном слов клятвы. Бла-бла-бла, я такой-то, обязуюсь сделать то-то и то-то, тогда-то и тогда-то, сделать то-то и то-то.
Что за клятва?
Ну, та, клятва! Клятва! Я там обещал барону честно сознаться его друзьям, что я самозванец и всё в том же духе. Примерно так и звучали слова моей клятвы, только более церемониально.
Финал этой процедуры меня удивил. Моя серебряная цепь покраснела и была красной почти полминуты.
Что за фокусы?! Уже в третий раз вижу эффект магии на артефактах, но всё привыкнуть не могу.
– Хороший цвет! Верю, что душа твоя чиста и ты не затаил зла, – во всеобщем молчании сказал мой отморозок за всех.
– А ты говорил, что парень несерьёзный и пьяница! – выговорил Элбо барону.
– Твёрдые намерения и серьёзная решимость… – как-то в воздух сказал барон.
Так, я не понял! А что тут все для себя решили?! Похоже, цвет цепи при клятве имеет значение, и местные что-то увидели для себя в цвете моей цепи.
– Верю, что ты доставишь послания по назначению и всё без утайки расскажешь моим друзьям, если сам будешь жив, – резюмировал барон. – Езжайте с богами!
Блин! Ну что не так с моей цепью?! Я уже спрашивал у Антеро, что означает красный цвет при привязке браслета к себе, но он усмехался и ничего мне не отвечал. Чую, не ответит и сейчас. Знать бы точно, что это значит и почему все так загадочно молчат…
Потом был короткий миг прощания. У местных не принято долго прощаться. Просто говорят: «Свидимся». «Свидимся» – это своеобразная форма шаманизма. Местные уверены, что так они заклинают будущее. «Свидимся» – это, если подробно переводить на фразы, звучит примерно так: «Ты будешь жить, несмотря ни на что, и я буду жить, несмотря ни на что! И мы встретимся!» Как-то такое понимание они вкладывают в это короткое слово, если я всё правильно понимаю.
Я, мучаясь головной болью, ушёл с моим отморозком собираться в дорогу. Слуги, сволочи, на мои приказы о пиве говорили, что мне запрещено наливать.
Вашу мать! За два дня два раза напился до чёртиков и два раза получил запрет на опохмел. Что за жизнь!
* * *
Облачение в доспехи много времени не потребовало. Походный мешок давно уже был собран. Все пять дней мой мешок только ожидал, когда я покину столь гостеприимного хозяина этих земель. Во дворе замка нас уже ждали. Ждал проводник от барона и гном. Далину было не менее плохо, чем мне.
– Я слышал, ты уезжаешь, – проскрипел гном, морщась от головной боли и прикладывая камень к голове.
– Камнем голову не вылечишь! Я пробовал. Каким бы холодным камень ни был, а холодное пиво лучше… – услышал я свой бред в ответ гному.
– Да я сам знаю… но не наливают… – откинув булыжник в сторону, пробурчал Далин. – Ты это… если что… не в обиде на меня… я не со зла… просто так получилось…
Хорошая вы раса, гномы. Вспыльчивые, но отходчивые. Мастеровитые, но упрямые. Верные своему слову, в отличие от людей. Это только людям надо при помощи магии подтверждать свои слова клятвами. У гномов, как я понимаю по общению с тобой и с твоим братом, слово гораздо больший повод для исполнения, чем у людей с их магически заверенными клятвами.
– Да какое там… я сам виноват… нечего было тебя за лоб кусать… Ты сам меня прости, если что… – повинился я перед Далином, и мы обнялись. – Ты это… если что… то увидимся… часы мои храни… они мне от отца достались… Сам понимаешь, что они для меня значат…
Я обнялся на прощание с гномом, и мы с Антеро и нашим проводником отправились в путь.
Как сказать, обнялся! Это он меня обнял, да так, что ребра затрещали. Здоровый черт! Качок подземный!
Уже на коне у меня из памяти не вылезал взгляд на меня от отморозка. Понятно, что я прокололся ненароком. Сказав про отца, я невольно приоткрыл бродяге, что что-то помню из своего прошлого. Бродяге я врал, что совсем ничего не помню. Слава богу, бродяга смолчал.
А что?! Ты мне, мой родной, отмалчиваешься про красный цвет при привязке артефактов, так и не жди от меня полной откровенности.
День пути для меня пролетел незаметно.
При выезде из замка Антеро меня обрадовал флягой с вином. Спасибо, мой родной, отчизна твой подвиг не забудет! Стянул-таки под шумок из кладовых барона вино на опохмел. В замке Антеро не стал показывать, что у него есть лекарство, но уже в пути решил полечить меня.
В пути мне стало намного лучше. Жаль, что мало и только для согрева души, или мне мой отморозок врет?! Может, у него ещё что припрятано, но спрашивать у этого партизана бесполезно. Даже если есть, то он не сознается без пыток…
Наш проводник был невысокий даже по местным меркам. Коротышка в метр двадцать. Другое дело, что не надо ростом мерить людей. Парень – разведчик и имеет боевых выходов в пограничье больше, чем у меня зубов во рту. Ниаю был молчалив. Лучник. От спиртного нос воротил…
Ниаю в отличие от Антеро был собран даже на территории долины. Парень бывалый, и с таким не страшно лезть на территорию орков, только молчаливый, но у всех свои недостатки. Я его видел во дворе замка на тренировках. Лупил по мишеням из своего короткого лука только так.
Почему лук короткий?!
А ты попробуй побегать по лесу с длинным луком! Длинный лук для открытого пространства, а при привычке вести бой в лесу только короткие луки и спасают. Банально просто задолбаешься с длинным луком убегать или передвигаться по лесу. У коротких луков, правда, есть и один существенный недостаток, они гораздо слабее длинных. Если английские лучники крыли из своих двухъярдовых луков прицельно на две сотни метров и по навесу почти на три с половиной сотни метров, то короткий лук – это максимум двести метров. Не буду спорить, что конные лучники бьют из коротких луков на большие расстояния, но то конница. Сложение скоростей лука и коня – и вот четыреста метров.
Из меня лучник, как из дерьма пуля, но представляю, какие надо иметь железные нервы, чтобы всаживать стрелу по противнику со щитом за пять метров от себя. По мне, так лучше честная сталь.
Никогда не понимал придурь дуэлянтов в царской России с пистолетами. Лучше разрубленное бедро, рука или выпущенные кишки, чем свинцовая дуля, которая в полете разворачивается. Раны от свинцовых пуль выходили до пяти сантиметров, да ещё рваные. Что это за дебилизм, когда каждый неуч имеет шанс тебя убить по случайности, просто удачно попав. Другое дело сабли, тут решает только мастерство владения, кто выжил, тот лучше тренировался, и только. За такими моими размышлениями о луках, саблях, дуэлях и прочем мы доехали до стены.
Стена меня не вдохновила. Всё было так, как и описывали. Пятнадцать-шестнадцать метров в высоту. Башни ещё выше. В длину, на глазок, полкилометра. Одни ворота в стене.
Мы выехали за стены. Проехали какое-то расстояние вдоль стены мимо наезженной дороги и углубились в леса.
Сказать, что мы таились за стеной, это ничего не сказать. Костры разжигали только в ямке, да и тот костер, что разжигали, был скорее костерком, чем костром. Первая ночь прошла спокойно. Второй день за стеной поначалу тоже был каким-то обыденным. Едем звериными тропами, куда – непонятно.
Почему звериными?! Когда на лестной тропе ветки нагибаются над тропой в полуметре от земли, то не надо думать, что по этой тропе бегают люди.
Утро сменилось днем.
В лесу сложно отслеживать солнце, тем более если ты в ельнике. Время я отмерял только по своим ощущениям и времени кормёжки лошадей.
Уже под вечер наш проводник насторожился.
– Что там?! – спешившись, пригибаясь, я подошёл к Ниаю.
– Бой идёт! – ёмко ответил он мне.
Какой бой?! Я ничего не вижу и не слышу, но мало ли что я не слышу.
Мы сошли с тропы и углубились в лес. Кто бы там ни воевал, но нам нет резона соваться к ним.
Для справки: стук топора в лесу слышен за четыреста метров, крик человека за шестьсот метров, при условии, что это происходит не ночью. Ночью расстояние можно смело умножать надвое. Я не слышал криков и звона стали.
Это на каком же расстоянии Ниаю почуял бой?!
Пришлось спешить и вести коней под уздцы. Дело даже не в том, что ландшафт неровный и кони могут сломать ноги. Так-то и в лесу можно вне тропинок ехать верхом, но это ещё то удовольствие, получать мохнатыми лапами елей по лицу. И на звериных тропах такого удовольствия через край, а в чащобе вообще край с этим.
Увёртки нашего проводника нам нисколько не помогли. Шум битвы приближался к нам, и я уже отчётливо слышал какие-то крики. Кого-то гонят в нашу сторону, или я не я.
– Не уйдём! – коротко сказал Ниаю и стал натягивать тетиву на лук.
Лошадей мы кинули в стороне за бугорком в низинке. Мы с Антеро надели шлемы и пристроили щиты на руки.
Его мы увидели мелькающим между стволов деревьев метров за тридцать. Его булькающие хрип услышали метров за пятнадцать. Он бежал почти на нас, но в сторону, примерно метрах в восьми от нас.
Честно говоря, я почти не смотрел на того, кто убегал. Я смотрел на тех, кто его загоняет, как добычу.
Их было около десятка. Одеты в какие-то шкуры зверей. Высокие. Движения рваные, с какой-то заминкой между рывками. Скачок, доля секунды заминки и опять скачок вслед за убегающей добычей. Чёрные волосы, массивные фигуры, бугры мышц на теле, длинные руки, такими руками легко можно достать до колен. Кожа зеленоватая. Вру! Скорее светло-серого оттенка кожа. Лица массивные. Широкие челюсти. Чёрные губы. Клыки резцов торчат из-за губ. Широкие надбровные дуги и глаза утоплены в лицо. Маленькие носы. Впрочем, лица я рассмотрел уже потом, а за мельканием фигур между деревьев меня такие мелочи не занимали.
Орки, мать их так! Мы вжались в землю, надеясь, что погоня пройдёт мимо нас.
Нам не повезло. Лошади учуяли запах крови и всхрапнули. Лошади нас выдали. Беглец повернул в нашу сторону. Теперь я его разглядел. Седой, старый, бежит и хрипит от одышки. В руке ятаган. Изначально, наверное, у него было два ятагана, но один он, похоже, потерял, если судить по двум ножнам, болтающимся на поясе.
За пять метров до нас орк остановился. Он понял, что мы не его товарищи. Не знаю, на что он надеялся. Лошади – значит, люди, или орки тоже пользуются лошадьми?!
– Ар-р-р-х! – заорал орк и кинулся на своих преследователей.
Все с тобой понятно. Понял, что не уйти, и решил умереть в бою, а не загнанной жертвой.
– Не стреляй по этому! Стреляй в тех! – закричал мой отморозок Ниаю. Все вполне логично. У нас троих нет шансов против десятка, а тут хоть какая-то, но поддержка от загнанного орка. Отвлечет на себя внимание хоть парочку противников, и то хлеб.
Вашу мать, пошло! Почему я с утра не посрал?!
От баса криков орков у меня заложило уши. Есть легенда, что некоторые монахи Шаолиня способны криком убить голубя. Так это или нет, но знаю точно, что криком можно парализовать противника, слабого духом. Противник просто оступается на ровном месте, а ты его легко добиваешь. Сразу скажу, что такие фокусы могут вытворять только те, кто поет басом. Тенорам и баритонам такое недоступно. На вой и крики орков я сам попал в прострацию. Подобное рождает подобное. Я сам заорал то, что ору обычно, когда у меня съезжает крыша.