Бестиарий

Саше показалось, что на мгновение лицо врача переменилось.

«Страх», – мгновенно отметила она.

– Никаких лилий… не было. С чего вы это взяли?

– С того, что отсюда регулярно пропадают люди, а перед исчезновением кто-то присылает вам лилии. Слушайте, я понимаю ваше нежелание привлекать правоохранительные органы. Я тоже не хочу, чтобы мне мешали. У вас проблема с похитителем, я просто пытаюсь понять, связан ли случай Александры с ним.

– Да, повторяю, не было никаких лилий… И, вообще-то, есть вероятность, что она как-то связана с похитителем.

– Конкретнее, откуда подобный вывод?

– В последнее время она вела себя очень странно и говорила, что все мы тут – кормушка для одного господина, который жрет каждого из нас. Я и не такое слышал, но с учетом ее развитости и происходящего тут… мракобесия, ее слова звучали подозрительно.

– Вы пытались узнать у нее больше? Может, остались записи? – спокойно спрашивала Александра.

– Нет, – он нахмурился, – она питала необычный интерес к нашему подвалу. Среди больных ходят легенды о том, что там живет вроде как… нечисть, – он попробовал усмехнуться, но Саша не поддержала его попытку скрыться за маской, и лицо врача потускнело. – Оснований для этого нет. Я даже толком не знаю, откуда пошли подобные слухи.

– То есть, я могу взглянуть на подвал?

– Вы же не станете всерьез воспринимать слова сумасшедшей…

«Недоумение и страх», – ликующе констатировал внутренний голос Саши.

– Чем она была больна?

– Ее врач подозревала шизофрению, но у нее необычно широкий спектр симптомов, свойственный нескольким разным заболеваниям, мы так и не разобрались. Одно понятно – больная была очень опасна, она – манипулятор, симулянтка, притворщица и лгунья.

– Для этого требуется хороший самоконтроль и системное мышление, несвойственное шизофреникам.

– Да…

– То есть, она не галлюцинировала и не бредила, сознательно вводя собеседника в нужное ей состояние?

– Верно.

– Учитывая ее самоконтроль и отсутствие острого бреда, на каком основании она была заключена в клинику?

– Кто, говорите, вас нанял?

– Я не говорила, кто меня нанял.

Врач молчал, взгляд его сделался тяжёлым.

– Но вы намекнули на родителей.

– Нет, у них я просто узнавала информацию. Они, вообще, были не в курсе, что их дочь каким-то образом попала в клинику, – Саша смотрела на врача, как сытый коршун, играющийся с добычей. Сделав паузу, она неожиданно быстро спросила:

– Могу я взглянуть на подвал?

Он не ожидал подобного вопроса в ветви диалога и не сумел скрыть внезапных эмоций. «Страх, неуверенность, изумление. Но больше – страх», – с удовольствием констатировала Саша, несмотря на то, что сердце ее колотилось со скоростью на грани с физически возможной. Чтобы не было видно, как дрожат ее руки, она села в нарочито закрытую позу, скрестив их на груди. Пришлось контролировать мимику, потому что иначе было видно, как дрожит ее нижняя губа.

Сашу было не узнать. Темные глаза и красиво прорисованные брови полностью трансформировали геометрию лица. Пряди волос маскировали обычно выделяющиеся скулы. Она изменила и свой тихий, бесцветный, но гибкий голос с большим диапазоном, говоря гораздо ниже. Это не выглядело искусственно, она прекрасно справлялась с этим.

– Да, если хотите, – пробормотал врач. – Но я не понимаю, чего вы там собираетесь найти.

В это самое время над душой девушки стоял Кристиан, подглядывая в ее блокнот, который изредка Саша брала в руки для записи.

«Он не обращался в полицию, потому что боится её (поднял брови, улыбнулся, но глаза выражали страх). Не традиционной ориентации (Крис, ты замечаешь, как он смотрит на тебя?). Либо он никак не связан с похищениями, либо знает о них очень мало».

– Я бы заглянула в подвал и в палату, – наконец, ответила она.

Только теперь Саша понимала, что в истории ее побега есть нечто неправильное. Ее ладони кололи невидимые иглы, жар хлестнул ко лбу, на секунду она ощутила панику, теряя контроль, но почувствовала, как ледяные пальцы Кристиана сжимают ее плечо и услышала его спокойный голос:

– Скажите, у вас перерыв на обед есть?

– Странный вопрос, – почему-то смутился заведующий.

– Ни минуты покоя, верно? – Фишер медленно подошел к нему, оставив помощницу. – Сигаретки не будет? Я забыл свои.

Врач вытащил из кармана тонкие папиросы в черном чехле. Кристиан покачал головой:

– Спасибо, но такие я не курю.

Пока они шли к подвалу, Саша держалась ближе к стене, надеясь, что никто не видит, как она на нее опирается. Обзывая себя слабой, она старалась принять деловитый вид.


– Как именно произошел побег? – спросила она, так как должна была задать этот вопрос, несмотря на то, что прекрасно помнила случившееся.

– Ближе к вечеру, после отбоя, меня не было на месте, врачи уже уезжали домой. Кажется, всё выпало на субботу, а это – короткий день с более легким расписанием для больных.

Саша прошла мимо палаты той женщины, что перегрызла себе вены.

– Она втерлась в доверие медсестрам, твердила странности, но агрессией не отличалась. Помогала ухаживать за остальными больными и, вообще, ее поведение за исключением некоторых аномалий можно было назвать идеальным.

– То есть, ей доверяли.

– Как я и сказал, она манипулятор и весьма терпелива. Санитаров в первом отделении было немного. В общем, после обхода медсестрой, пока та шла с ключами закрывать дверь, она неожиданно набросилась на нее и стукнула ее головой о стену. Сотрясение средней тяжести… Она взяла ключи, пошла в столовую, там распахнула окно, решетку и прыгнула в сугроб. Пока нашли медсестру и подняли тревогу, поздно было. У нас камеры по периметру двора, но ей удалось не засветиться. До сих пор не знаю, как у нее вышло. Ей одной и… похитителю, понимаете? Мы пришли. Сюда она рвалась в последнее время.

«Да, именно так я и сбежала… Но не помню, как мчалась через весь двор на выход, а только дорогу, холод и снег».

Саша прошла мимо палаты с мужчиной, который часами орал на латыни, изображая бесноватого, пока не сломал себе шею, кувыркаясь.

– Проход в подвал только один? – спросила она.

– Никакого второго входа тут быть не должно и не предусмотрено.

С металлическим лязгом отворился огромный замок, его зубья втянулись в створку двери, и она открылась. Из коридора пахнуло холодом, пылью, хлоркой и какими-то незнакомыми лекарствами. Вдоль стен, измазанными кляксами побелки, видны были трубы и провода – толстые и тонкие, змейки и питоны. Даже не старый, а старинный пол оказался выложен мелкой, мозаичной плиткой, стены кирпичные. Длинный коридор неплохо освещался. В самом конце виднелась дверь. Сбоку находилась еще одна металлическая со значком желтой молнии и намалеванной побелкой надписью – «Опасно. Не входить».

Саша почему-то не могла заставить себя перестать рассматривать узор на плитке. Красный контур цветка, восемь лепестков, в его сердцевине был такой же рисунок, но белый, зеленые пуговки меж ними, а в центре пересекается множество алых стебельков. Они соединяются в симметричный рисунок, в котором могли померещиться рожицы чертей и чудовищ. Один из них с зелеными глазками и пастью, полной червей, словно бесконечно кричал на Сашу.

– Тут у нас подсобка с инструментами и общий щиток, – открыв металлическую дверь, врач заглянул внутрь. Саша не увидела ничего интересного в тесном помещении, где что-то тихонько гудело и щелкало. Прямо у входа стоял металлический ящик с инвентарем.

– А тут – склад. Одежда, простыни, мебель. У нас всё по полочкам, – словно бы хвастался заведующий, подходя ко второй двери.

И там тоже не нашлось ничего дьявольского, страшного или странного.

Саша была рада выйти из подвала, но чувствовала себя одураченной.

– А где ваш помощник? – неожиданно спохватился заведующий.

Девушка сквозь вспышку тревоги, спокойно пожала плечами:

– Он не любит больницы. Может, ушел или направился туалет искать.

– По этому этажу можно ходить только с охраной… – он наткнулся взглядом на кого-то за спиной девушки и нахмурился: – С вами всё в порядке?

– Не люблю тесные пространства, – соврал Кристиан. – Потом я понял, что уйти будет не вежливо и вернулся, извините.

«Врет он всё-таки отвратительно», – подумала в ужасе Саша.

– Мы всё узнали? – спросил Фишер у нее.

– Думаю, да, – ответила Саша. – Спасибо.

«Тревога и недоверие. Он раскусил Фишера, понял, что мы здесь – не просто так», – тем временем думала она.



Саша не мешала ему размышлять, так что они вышли во двор молча, сопровождаемые санитаром, затем прошли через будку охранника. Только вместо того, чтобы двигаться к машине, Кристиан неторопливо пошел к обочине дороги. Там шеренгой стояло несколько автомобилей. Их было немного, но из всех выделялась одна золотистая, вытянутая шевроле. Кристиан повернулся к Саше:

– Черный джип недалеко от себя видишь?

– Вижу.

– Он меня не интересует, но ты за него спрячешься, когда я скомандую.

«Просто действуй пока, не задавая вопросов, – терпеливо велела Саша растущему внутри любопытству. – Потом разберешься в смысле этих нелепых манипуляций».

– Хорошо.

Кристиан похлопал себя по карманам, точно что-то ищет, нагнулся к земле, а потом прошептал:

– Сейчас.

Саша юрко спряталась за массивной машиной, подыгрывая ему. Кристиан отчетливо заговорил:

– Здесь слепое пятно, нас не видит охрана.

Когда он вытащил из кармана длинный, складной, металлический прут, Саша обреченно кивнула: