Бестиарий

Я мог бы простить ей всё. Но только не посредственность. Сбежать, как маленькая девочка, которая хочет к маме домой…

Такое никому не должно сходить с рук. Я сломаю ей ноги.



Он снял пальто и обувь.



Ей не сойдет с рук то, что она разочаровала меня. Она потеряла право на то, чтобы быть посредственной, потому что прошла все мои проверки.



Снова глубокий вдох.



Нет-нет-нет… Нет.

Нет!



Он сжал кулаки.



Я не сделаю этого. Я не должен… Нельзя.

Не лезь ко мне, я сильнее! Ты не можешь диктовать условия.

Знай свое место!



Мертвенно побледнев, он на секунду замер, потом лицо его сделалось каким-то до безумия растерянным и усталым.

Он расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке, вошел в кабинет и буквально застыл на месте – взрывная волна ярости прокатилась изнутри его сердца и вылилась через взгляд. Замершей на пороге балкона Саше показалось – Фишер вот-вот на нее набросится и задушит.

– Почему ты тут? – медленно прошипел он, неторопливо, как питон, скользя к ней.

Саша почувствовала, что не способна пошевелиться, но ее хватило на злость, и тон ее был арктически холоден:

– Не понимаю, о чём ты. Мне нельзя на балкон?

Однако, дрожь в теле выдала ее страх, нога ее соскользнула с высокого порога, и Саша едва не упала, Кристиан подхватил ее. С каким проворством и испугом, придавшим ей ловкости, она вывернулась, отскочив от него к стене!

– Ты решил, что я сбегу? – позволила себе спросить Саша, хотя на спокойствие в голосе ее не хватило.

– А это странно? – прошипел он. – Ты предпочтешь сунуть руку в пасть аллигатора, нежели вложить ее в мою ладонь.

Впервые он показался ей таким эмоциональным и будто бы чем-то измученным. Тревога шепнула: с ним что-то не так. И это внезапно оказалось даже сильнее ее неприязни к нему.

– Ты неважно выглядишь, Крис.

На побелевших губах мелькнула улыбка и погасла, точно сказанное его насмешило.

– Я держу слово. А я обещала, что буду с тобой работать, – зачем-то напомнила Саша.

– Никогда не верю словам, – бросил он, смотря куда-то мимо нее: – Но это не имеет значение…

– Зачем ты явился? – стараясь не смотреть ему в глаза, спросила она.

– Потому, что всё правильно.

– Что правильно?

– Ты верно отгадала загадку.

– И ты примчался? – растерялась Саша.

– Самоочевидно. У тебя мой плеер. Наши музыкальные вкусы совпадают?


Саша бросила, пряча взгляд:

– В твоем плей-листе нет джаза.

– Мне нравятся умные люди, Александра, – тихо и серьезно произнес он, посмотрев ей в глаза и заставив ее напрячься, – и особенно, когда они побеждают меня в споре. Это – редкость, которую следует ценить. Поэтому ты – драгоценность.

– Вот сейчас ты действительно меня пугаешь, – строго сообщила девушка. – Кристиан, послушай, то, что ты говоришь… То, как ты касаешься меня…

Он поднял бровь.

– Это странно, – завершила она.

Он молчал.

– Не понимаешь?

– Ты придаешь внимание мелочам, и мне это не нравится.

– В общем, перестань говорить мне хорошие вещи и быть таким… Это выглядит нелепо. И со мной не сработает. Я чувствую несоответствие того, что внутри и того, какой ты снаружи.

– Мне всё равно. Придется тебе терпеть.



Правда такова, что я остро воспринимаю окружающее уродство. Я ничего не чувствую, но я умею улавливать дисгармонию в логике и порядке происходящего. Мне многое кажется некрасивым, я живу в хаосе, который меня раздражает.

Когда человек красиво и верно мыслит, это делает его прекрасным. А еще потенциально полезным.





* * *


– За этой дверью – ад. Оттуда доносится хохот, вопли и звериный вой. Если приложить ухо к полу, то слышно, как вращается, полыхает и дышит ненасытная, раскаленная печь, – начала разговор Саша негромко и сонно, ставя на стол кружку с кофе. – Доброе утро. Где ты спал?

– Здесь, – бросил он и попробовал напиток машинально. Помедлив, Крис скосил взгляд в сторону девушки: – Теперь ты варишь мне кофе по утрам?

– Мы еще не обсудили трудовой договор.

– Всему свое время. Или и посмотри в монитор. Это фото тех, кого нашли. С одной из них мы позже поговорим, после больницы. Нам известно, что убийца – один. Что он знает больницу и что он осторожный и умный. Он одинок и имел отношение к четырем клиникам вот в этом районе, – Кристиан открыл карту и показал Саше обведенный участок, внутри границ которого светились четыре точки. – Это государственные клиники в районе станции метро «Текстильщики». Все пропавшие из психиатрической клиники рожали там. Только дети были мертвые.

Саша остановила его, положив руку ему на плечо, и быстро сказала:

– Стой! Они умерли по естественным причинам? Не по вине матери? Они не отказывались от детей?

– Нет, – Кристиан посмотрел на ее руку и прищурился, – каждая смерть была по естественным причинам. Матери не пытались их убить. Несчастный случай, просто мертвый плод. Иногда недоношенный. Причины разные – от несовпадения резус-фактора, до генетических отклонений.

– Я думала, он крадет женщин, потому что мстит им за убитых детей. Окровавленные лилии – четкий, прозрачный символ. И он имел в виду именно насилие. Он действует совершенно слаженно, создает букет, красит цветы кровью, относит к больнице, затем похищает женщину. Он как бы предупреждает. Но если младенцы погибали по естественным причинам, в мести нет никакого смысла, а он – умён. Следовательно… – она замерла, ее пальцы сильнее вцепились в плечо Фишера, – боже, какая я дура!

Кристиан терпеливо ждал.

– Нет лирики, – продолжила она. – В его сообщении нет лирики. Он просто хочет, чтобы мы думали, будто это – такой мотив.

– Зачем ему так делать? Разве не прагматичнее просто похищать? Ему это неплохо удается.

– Не знаю, – смутилась Саша. – Я только понимаю, что мотив – не месть, – она неожиданно одернула свою руку от плеча Кристиана, предпочитая не заметить насмешливого блеска в его глазах.

– Ладно, сконцентрируй мысли на этом и просмотри портреты похищенных, которые мне удалось добыть.

– Ты, вообще, спал?

– Ты обо мне заботишься?

– Нет!

– Вот и не спрашивай! Позже мне потребуется достать довольно большой список работающих в психиатрической клинике врачей и некоторых пациентов, ты будешь делать их анализ на возможного подозреваемого.

– Ты хоть представляешь, какой это объем работы?!

– Ничего, я немного тебе помогу.

– Боже мой… – Саша уже смотрела на фото перед собой. – Что с ними?