Беспощадный рай
Часть 35 из 68 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Это не упрек, — мягко успокаивает он. — Я говорю от чистого сердца. Потому что из того, что я услышал, у тебя сильное сексуальное влечение к мужчине, от которого ты должна держаться подальше, но не можешь. — Он делает паузу. — Кроме того, у тебя проблемы с воровством.
— Это скорее хобби.
— Ты воровала не один раз? — Его голос повышается.
Я чувствую себя безрассудно, поэтому признаюсь. С таким же успехом можно было заставить нестись поезд со скандалами на всех парах.
— О боже, да. Много раз.
Хэнк изумленно смотрит на меня.
— Ты можешь оказаться в тюрьме!
— Да. — Я пожимаю плечами. — Уже сидела. Неплохо расслабляет. В голову приходит много мудрых мыслей.
Хэнк медленно откидывается на спинку кресла. Его брови нахмурены, а на лице застыла тревога.
— Знаю, — тихо бормочу я, наблюдая за его реакцией. — Я кажусь милой девушкой.
— Ты славная девушка. Честно говоря, я в шоке.
— А что, если я скажу тебе, что ворую только у плохих парней. а все, что я беру, идет на помощь менее удачливым?
— Я бы сказал, что эта история стара как мир.
— Как и история Моисея. Это не значит, что это неправда.
Он упирается локтями в стол, опускает голову на руки и стонет.
— Пожалуйста, перестань болтать.
Вот почему не стоит доверяться людям. Правда заставляет их нервничать.
— О, расслабься, Хэнк. Я просто шучу. Не о парне, который мне не должен нравиться, а обо всем остальном.
Когда мужчина смотрит на меня, я посылаю ему свою самую обаятельную улыбку. Он прищуривается, явно сомневаясь в моих словах.
— Значит, ты ничего у него не украла?
Я пренебрежительно отмахиваюсь.
— Разумеется, нет. Не неси чепухи.
— И он не опасен?
— Он бухгалтер.
— Тогда почему он тебе не должен нравиться?
— Потому что мой отец тоже бухгалтер. Я поклялась, что никогда не выйду замуж за бухгалтера. Все эти подсчеты способны свести девушку с ума.
Мы пялимся друг на друга. Я с невозмутимым лицом, Хэнк — словно у него мучительный запор.
Наконец он вздыхает.
— Ладно. Вот тебе мой совет. Прими все как должное. Понимаешь?
— Да.
— Жизнь коротка. Второй не будет. Целуй того, кого хочешь целовать, люби того, кого хочешь любить, а того, кто не уважает тебя, шли на хер. Твое сердце само приведет тебя туда, где твое место. Никогда не принимай решения, основанные на страхе. На самом деле, тебе стоит стремиться к тому, что тебя пугает, потому что именно там находится настоящая жизнь. В самых страшных местах. В грязных местах. В тех местах, где не так уж красиво. Погрузись и окунись во всю боль и красоту, которые только может предложить тебе жизнь, чтобы в конце у тебя не было никаких сожалений. Мы приходим в этот мир единожды. Получив чудесный дар жизни, следует по-настоящему, полностью прожить его.
Он замолкает и промаргивается.
— Вау. Жаль, что я этого не записал. Речь была великолепной.
— Я перепишу это для вас, — шепчу я. — Мне кажется, что слова отпечатались в моей душе.
— О боже. Ты плачешь.
— Нет, — сквозь рыдания всхлипываю я. Утерев слезящиеся глаза, добавляю: — Просто у меня месячные.
Покачав головой, Хэнк усмехается.
— Я рад, что мы поговорили в восемь утра в понедельник. Возьми сегодня отгул.
Я встаю, обходу стол и обнимаю мужчину за шею. Все еще сидя в кресле, он по-отечески похлопывает меня по спине.
Через мгновение он прочищает горло.
— Ладно. Это предел моих отцовских инстинктов, козявка. Если тебе понадобится дополнительная помощь, я отправлю тебя к Рут в отдел кадров, потому что в буквальном смысле не представляю, как обращаться с эмоциональными молодыми леди.
Я выпрямлюсь и с улыбкой смотрю на него сверху.
— Ты молодец, Хэнк Хаузер.
Он отмахивается.
— Перестань пытаться умаслить меня. Тебе еще пять месяцев не полагается повышение зарплаты.
Стук в дверь кабинета Хэнка заставляет нас обернуться.
В дверях стоит молодой человек — симпатичный латиноамериканец лет под тридцать в дорогом черном костюме и белой рубашке с расстегнутым воротом. Он принес внушительный букет темно-красных роз и плоскую черную бархатную коробочку, перевязанную черной лентой.
— Джули, — сурово говорит он, словно меня обвиняют в ужасном проступке.
Божечки. Что происходит?
— Она сегодня на больничном.
Он кривит губы и качает головой.
— Хорошая попытка. Собираетесь остаться здесь? — Он увказывает подбородком в сторону стола Хэнка.
Ошеломленный новым поворотом событий, Хэнк делает широкий жест рукой.
— Непременно, мистер…
— Диего. Просто Диего.
Диего явно не обычный посыльный. Помимо костюма, он обладает той же самоуверенностью и развязностью, которую я слишком хорошо знаю.
Что именно заставляет мужчин ходить так, будто у них в заднице миллион долларов наличными?
Диего кладет букет роз на стол, следом — черную коробку, затем поворачивается и направляется обратно к двери. Прежде чем выйти, он резко останавливается и смотрит на меня.
— Он не тот, за кого ты его принимаешь.
Мы пристально смотрим друг на друга. Я чувствую, как Хэнк озабоченно бросает на нас взгляды, не зная, стоит ли ему вмешаться или позволить этой странной маленькой драме разыграться.
Я хочу, чтобы все закончилось. С меня хватит этой чепухи типа «не кто, а что из себя представляет».
— Тогда скажи мне, кто он.
Диего впивается взглядом в Хэнка и вновь смотрит на меня.
— Он купил моей матери дом, — тихо говорит он. — Все выплатил. Отдал закладную. Никто в моей семье никогда не владел недвижимостью.
— Какая трогательная история, Диего. Мой отец тоже однажды купил кому-то недвижимость. Отдал закладную, перевез его и всю его семью. Через неделю дом сгорел со всеми обитателями. Угадайте, кто бросил спичку?
У Хэнка отвисает челюсть.
Глаза Диего вспыхивают.
— Полный пиздец, — выпаливает он.
— Так и есть. Плохие люди иногда ведут себя так, будто делают хорошие вещи, но это всего лишь игра. Понарошку. На твоем месте я бы посоветовал твоей матери найти другое жилье, прежде чем твой хозяин покажет свое истинное лицо и зажжет спичку.
Хэнк встает и широко разводит руки, словно проводит интервенцию.
— Ладно, ситуация становится странной. Диего, я думаю, вам пора уходить…
— Что они сделали? — настойчиво допытывается Диего. — Семья, которая сгорела в огне… Что они сделали, чтобы заслужить это?
— Оуф, — шиплю я. — Ты все еще думаешь, что дело в чести, да? Что вы вступили в клуб, братство, основанное на принципах, хотя на деле это предлог для жестоких козлов ломать жизни людей.
Мы смотрим друг на друга. Хэнк в смятении наблюдает за происходящим.
— Я тоже из плохих парней, — произносит Диего. — Мой работодатель не из их числа. Хотя вначале думал иначе. Но мое невежество не его вина.
— Это скорее хобби.
— Ты воровала не один раз? — Его голос повышается.
Я чувствую себя безрассудно, поэтому признаюсь. С таким же успехом можно было заставить нестись поезд со скандалами на всех парах.
— О боже, да. Много раз.
Хэнк изумленно смотрит на меня.
— Ты можешь оказаться в тюрьме!
— Да. — Я пожимаю плечами. — Уже сидела. Неплохо расслабляет. В голову приходит много мудрых мыслей.
Хэнк медленно откидывается на спинку кресла. Его брови нахмурены, а на лице застыла тревога.
— Знаю, — тихо бормочу я, наблюдая за его реакцией. — Я кажусь милой девушкой.
— Ты славная девушка. Честно говоря, я в шоке.
— А что, если я скажу тебе, что ворую только у плохих парней. а все, что я беру, идет на помощь менее удачливым?
— Я бы сказал, что эта история стара как мир.
— Как и история Моисея. Это не значит, что это неправда.
Он упирается локтями в стол, опускает голову на руки и стонет.
— Пожалуйста, перестань болтать.
Вот почему не стоит доверяться людям. Правда заставляет их нервничать.
— О, расслабься, Хэнк. Я просто шучу. Не о парне, который мне не должен нравиться, а обо всем остальном.
Когда мужчина смотрит на меня, я посылаю ему свою самую обаятельную улыбку. Он прищуривается, явно сомневаясь в моих словах.
— Значит, ты ничего у него не украла?
Я пренебрежительно отмахиваюсь.
— Разумеется, нет. Не неси чепухи.
— И он не опасен?
— Он бухгалтер.
— Тогда почему он тебе не должен нравиться?
— Потому что мой отец тоже бухгалтер. Я поклялась, что никогда не выйду замуж за бухгалтера. Все эти подсчеты способны свести девушку с ума.
Мы пялимся друг на друга. Я с невозмутимым лицом, Хэнк — словно у него мучительный запор.
Наконец он вздыхает.
— Ладно. Вот тебе мой совет. Прими все как должное. Понимаешь?
— Да.
— Жизнь коротка. Второй не будет. Целуй того, кого хочешь целовать, люби того, кого хочешь любить, а того, кто не уважает тебя, шли на хер. Твое сердце само приведет тебя туда, где твое место. Никогда не принимай решения, основанные на страхе. На самом деле, тебе стоит стремиться к тому, что тебя пугает, потому что именно там находится настоящая жизнь. В самых страшных местах. В грязных местах. В тех местах, где не так уж красиво. Погрузись и окунись во всю боль и красоту, которые только может предложить тебе жизнь, чтобы в конце у тебя не было никаких сожалений. Мы приходим в этот мир единожды. Получив чудесный дар жизни, следует по-настоящему, полностью прожить его.
Он замолкает и промаргивается.
— Вау. Жаль, что я этого не записал. Речь была великолепной.
— Я перепишу это для вас, — шепчу я. — Мне кажется, что слова отпечатались в моей душе.
— О боже. Ты плачешь.
— Нет, — сквозь рыдания всхлипываю я. Утерев слезящиеся глаза, добавляю: — Просто у меня месячные.
Покачав головой, Хэнк усмехается.
— Я рад, что мы поговорили в восемь утра в понедельник. Возьми сегодня отгул.
Я встаю, обходу стол и обнимаю мужчину за шею. Все еще сидя в кресле, он по-отечески похлопывает меня по спине.
Через мгновение он прочищает горло.
— Ладно. Это предел моих отцовских инстинктов, козявка. Если тебе понадобится дополнительная помощь, я отправлю тебя к Рут в отдел кадров, потому что в буквальном смысле не представляю, как обращаться с эмоциональными молодыми леди.
Я выпрямлюсь и с улыбкой смотрю на него сверху.
— Ты молодец, Хэнк Хаузер.
Он отмахивается.
— Перестань пытаться умаслить меня. Тебе еще пять месяцев не полагается повышение зарплаты.
Стук в дверь кабинета Хэнка заставляет нас обернуться.
В дверях стоит молодой человек — симпатичный латиноамериканец лет под тридцать в дорогом черном костюме и белой рубашке с расстегнутым воротом. Он принес внушительный букет темно-красных роз и плоскую черную бархатную коробочку, перевязанную черной лентой.
— Джули, — сурово говорит он, словно меня обвиняют в ужасном проступке.
Божечки. Что происходит?
— Она сегодня на больничном.
Он кривит губы и качает головой.
— Хорошая попытка. Собираетесь остаться здесь? — Он увказывает подбородком в сторону стола Хэнка.
Ошеломленный новым поворотом событий, Хэнк делает широкий жест рукой.
— Непременно, мистер…
— Диего. Просто Диего.
Диего явно не обычный посыльный. Помимо костюма, он обладает той же самоуверенностью и развязностью, которую я слишком хорошо знаю.
Что именно заставляет мужчин ходить так, будто у них в заднице миллион долларов наличными?
Диего кладет букет роз на стол, следом — черную коробку, затем поворачивается и направляется обратно к двери. Прежде чем выйти, он резко останавливается и смотрит на меня.
— Он не тот, за кого ты его принимаешь.
Мы пристально смотрим друг на друга. Я чувствую, как Хэнк озабоченно бросает на нас взгляды, не зная, стоит ли ему вмешаться или позволить этой странной маленькой драме разыграться.
Я хочу, чтобы все закончилось. С меня хватит этой чепухи типа «не кто, а что из себя представляет».
— Тогда скажи мне, кто он.
Диего впивается взглядом в Хэнка и вновь смотрит на меня.
— Он купил моей матери дом, — тихо говорит он. — Все выплатил. Отдал закладную. Никто в моей семье никогда не владел недвижимостью.
— Какая трогательная история, Диего. Мой отец тоже однажды купил кому-то недвижимость. Отдал закладную, перевез его и всю его семью. Через неделю дом сгорел со всеми обитателями. Угадайте, кто бросил спичку?
У Хэнка отвисает челюсть.
Глаза Диего вспыхивают.
— Полный пиздец, — выпаливает он.
— Так и есть. Плохие люди иногда ведут себя так, будто делают хорошие вещи, но это всего лишь игра. Понарошку. На твоем месте я бы посоветовал твоей матери найти другое жилье, прежде чем твой хозяин покажет свое истинное лицо и зажжет спичку.
Хэнк встает и широко разводит руки, словно проводит интервенцию.
— Ладно, ситуация становится странной. Диего, я думаю, вам пора уходить…
— Что они сделали? — настойчиво допытывается Диего. — Семья, которая сгорела в огне… Что они сделали, чтобы заслужить это?
— Оуф, — шиплю я. — Ты все еще думаешь, что дело в чести, да? Что вы вступили в клуб, братство, основанное на принципах, хотя на деле это предлог для жестоких козлов ломать жизни людей.
Мы смотрим друг на друга. Хэнк в смятении наблюдает за происходящим.
— Я тоже из плохих парней, — произносит Диего. — Мой работодатель не из их числа. Хотя вначале думал иначе. Но мое невежество не его вина.