Бесконечная война
Часть 20 из 36 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Сапогов смотрит немного ехидно, я тоже улыбаюсь — типа, ну да, кто же этого не знает.
— Давай дальше, уж больно мне нравится, как ты все излагаешь, — немного лести, чтобы спровоцировать продолжение разговора в таком же детальном ключе, и Олег продолжает.
— Хорошо, с этими разобрались. Дальше у нас идут обычные обладатели масок, на которых ты тоже не похож, — казалось, Сапогов наслаждает происходящим. Он что, раньше был следователем и теперь радуется возможности пусть ненадолго вернуться в привычную стезю? — Ни на новичка, который только открыл новую сторону дара, ни на ветерана, который посвятил несколько лет ее совершенствованию.
А вот здесь не очень понятно, почему и эти варианты были отсеяны. Хотя в целом послушать об официальной классификации сил этого мира — очень интересно. Тем более, от явно знающего человека.
— Почему же это не похож? — добавляю в голос наигранного возмущения. — Держался я неплохо, но и не идеально. С чего бы отбрасывать эти два варианта?
— Ветерана легко отличить по использованию заранее изученных и доведённых до совершенства комбинаций. А ты, я следил, почти никогда не повторялся, — Сапогов усмехнулся, как часто делают самоуверенные люди, считающие, что все поняли про своего собеседника. — И тогда остаются мастера, которые уже настолько освоились со своими способностями, что могут побеждать уже на одних инстинктах.
Интересная мысль. Сапогов, конечно, все слишком сильно привязывает к маске и метке, но, на мой взгляд, то же мастерство можно было начать нарабатывать и раньше. Взять, например, Лысого — владея в совершенстве мечом, получив новые силы, он очень быстро их адаптировал под свой стиль, сразу перескочив через несколько ступеней. И никаких долгих лет тренировок. Или тут сказалось вмешательство одной непостоянной любящей темноту особы?
— Ты помнишь, как я полетел в самом начале? — тоже поднимаю вверх уголки губ и напоминаю об этом не самом славном эпизоде в своей карьере. А то уж больно все Сапогов красиво расписывает, надо бы немного его приземлить.
— Помню, — вот только Олег ни капли не смутился. Нет, серьезно, откуда он такой вылез, непробиваемый и уверенный в себе? Тот же Хвостов намного проще будет. — Мастерство можно наработать и не только на людях. Тебе не хватало понимания специфики, а потом перестроение произошло практически моментально. Скорость реакции, скорость оценки обстановки и особенно принятия решений — это был очень высокий уровень.
Черт побери, а ведь он смог достать даже меня! Мне лестно — первое, и я понял, что не замечал в себе определенные изменения — второе. Я никогда не был глупым, скорее, наоборот, но здесь, в этом мире, данные черты характера, ну или, может быть, сознания обострились. Что это, воздействие экстремальных обстоятельств? Собственный рост? Или влияние того же интеллекта? А что — вполне логично. Например, сила дает большой прирост в сражении и почти незаметна в обычной жизни. Но именно что «почти» — а если рост интеллекта привел к каким–то изменениям у меня в мозгу? Та же скорость реакции?
Или еще одна гипотеза. Когда у меня начался самый сильный рост? После открытия алхимии! Что если те же зелья, особенно то, что имени Карика, влияют на мозг? И те характеристики, что я стимулирую для временного усиления, в итоге понемногу, да еще и на регулярной основе, подрастают банально за счет физиологии? Черт, столько теорий и ни одного подтверждения. Но, как бы там ни было, этот разговор принес мне уже два интересных открытия.
— Но даже и среди мастеров есть те, кто выделяются, — увидев, что я молчу, Сапогов решил, что можно продолжать. — Выделяются какой–то своей уникальной возможностью — не одиночным приемом, а чем–то большим. Обладателей даже простейших сил, что недоступны другим людям, называют униками. Те из них, что посильнее, стали генералами, ну а величайшие — жнецами.
Немного отличается от той версии, что я слышал раньше — про жнецов, что использовали свой уникальный дар и убили бога. И про генералов, что испугались. Получается, что Сапогов не знает или специально убрал из рассказа ту часть, где говорится, что эти уникальные способности могут быть как врожденными, так и приобретенными.
— Почему ты решил, что я обладаю каким–то уникальным умением? — и добавить на лицо выражение попроще. — Просто способности маски.
Раньше же ни у кого подозрений не было. Неужели этот Сапогов такой особенный? Или дело в необычном антураже некоторых заклинаний после повышения интеллекта?
— Ну, сначала я именно так и думал, — черт, а ведь рядом уже столько людей собралось и слушает наш разговор! Впрочем, если дойдет до столкновения, ничего страшного. Прорвусь, а дожидаться большой драки можно где угодно. — Некоторые, как их называют, параноики, хотя лично я считаю их просто предусмотрительными людьми, так и поступают. Собирают сильную маску с хорошим набором способностей, но четвертый черепок берут от кого попроще, чтобы не выдавать себя свечением. В общем, сначала к тебе было не подкопаться. Но потом — моментальный призыв кадавров и то, что они, по сути своей являясь всего лишь последователями, смогли пробить защиту вражеского уника, наполненную до краев его силой. Это могло бы насторожить кого угодно. Согласись?
Последователи, защита уника — я так понял, что он говорит о типе с золотым свечением, но в чем противоречие? Разве что — ну, конечно, недаром те же тёмные тотемы считаются слабостью! Сила питомцев или кадавров считается по умолчанию меньше, чем у обычных воинов. И когда такое вот «ослабленное» существо разрывает врага, который сильнее большинства наших воинов, естественно, тот же Сапогов должен был удивиться. Да и остальные, скорее всего, тоже — просто, возможно, не все смогли даже осознать свои чувства. Откуда им знать, что я не могу контролировать существ ночи и что все связанные с этим ограничения просто не работают.
— Ну, победил уника, — я решил согласиться с очевидным, с интересом наблюдая, куда направляет разговор мой такой неожиданно скользкий собеседник. — Это хорошо, но не настолько же?
— А тебе известно, что соседние девять крепостей люди Семина взяли именно благодаря прорывавшим защиту уникам? — в разговор сразу же на повышенных тонах вмешался Хвостов. Ну вот, похоже, я теперь так и не узнаю, на что меня хотели вывести. Наш главный командир все–таки более прямолинейный. — А того, что возглавлял штурм Бурга, убил ты. Причем как будто между делом. А ведь это был сам Золотой Топор. И кто ты после этого такой?
Золотой Топор? Похоже, у этих уников даже прозвища есть. Кстати, а тем же жнецам вся эта мишура уже просто неинтересна — вот что значит разница в силе и самооценке. Но в целом Хвостов задал интересный вопрос. И на него в свете уже услышанного будет ответить не так просто.
— Василий Котов, — начинаю говорить, чтобы не было паузы. А дальше (естественно, одно имя никому ничего не скажет, хотя тот же Сапогов вроде бы морщит лоб) — что ж, пожалуй, у меня есть один образ, который мог бы все объяснить и при этом сделать окружающих моими союзниками, а не врагами. — Мало? Тогда что вы знаете о квартале света?
Ха, кажется, с реакцией я угадал. Вон как все напряглись — причем рядом уже собралась не просто толпа, а отряд в полном составе. Тот же Слава Самсонов так чуть ли не затрясся — скажу честно, я удивлен, что он смог удержаться и не броситься на меня с кулаками. Но даже так, упомянув свой квартал с его нынешней репутацией, эмоциональный градус я поднял хорошо. Теперь можно поворачивать разговор и в нужную мне сторону.
— Можете не отвечать, по вашим лицам и так все видно. Но давайте я расскажу вам свою часть истории, — делаю паузу, чтобы продумать ключевые точки того, что сейчас надо будет складно и доступно до всех донести. Очень кстати тут будет этот дельный прием для всех любителей немного приврать: скелет правды придает убедительности (при том, что многие могут быть в курсе описываемых событий), а ложь в виде мотивации, логической связи или деталей заметить практически невозможно. Хотя она, таким образом, может повернуть конкретные факты в любую нужную вам сторону.
— Я узнал план Семина о нападении на наши города еще месяц назад, — в толпе на мгновение поднялось недовольное бурчание, но быстро стихло, стоило мне продолжить. — Но никто из генералов не захотел меня слушать. А жнецы просто не посчитали нужным вмешиваться.
А что? Я встречался с генералами, общался с жнецами — и вот причина. А с тем, что власть имущим плевать на обычных людей, думаю, мало кто станет спорить. В итоге — неужели найдется хоть кто–то, кто посмеет усомниться в «свете» такого человека, как я? Нет? Тогда можно продолжать.
— Не сумев заручиться поддержкой сильных мира сего, я решил действовать сам, — теперь можно немного опустить глаза, как бы вспоминая тяжелые времена. — Я создал организацию, которая была предназначена для того, чтобы перетащить на свою сторону будущих сторонников Семина. Хотя бы часть из них!
Все идет гладко — меня слушают затаив дыхание. Но не хватает надрыва, чтобы сомневающихся не осталось и после того, как у людей появится время обдумать мои слова.
— Ослабить врага и получить в наши ряды тех, кто сможет помочь против самых верных слуг нового повелителя — магов! — а теперь контрольный выстрел. — Слава, в твоем походе с Орловым вместе с вами шел один мой человек. Елена. Разве не помогли вам ее способности к лечению?
— Да, ее лечение помогло пережить первые стычки с магами…
Ну! Неужели он не вспомнит, что именно Лена — вернее, я в ее теле — объявила себя сторонником Семина?
— Стоп! — ну наконец–то он все понял и взревел. — Это же она была главной предательницей и она приказала всем, кто за Семина, убивать остальных!
Теперь, главное, не улыбаться. Люди вокруг меня в замешательстве, и теперь надо сделать так, чтобы они сами убедили себя в правильности моих аргументов. А, один раз сделав такое, они с легкостью оправдают и любые другие мои странности.
— Идиот! — я был еще под зельем Карика, не выветрившемся до конца после боя, так что мой подход и удар в челюсть, усиленный покровом ночи, никто не смог остановить. Теперь главное, чтобы Слава не умер раньше времени. — Да, это она начала ту драку, но именно потому, что в тот момент не было другого способа отправить как можно больше людей на защиту надгробий. Ведь в итоге там вы уже сражались не против друг друга, а вместе?
Небольшое допущение, но шанс ошибиться крайне мал — зачем продолжать бить своих, когда вот оно твое надгробие, надо просто его защитить и можно, наконец, послать к черту всех шантажистов. Так что я уверен, что угадал, говоря об объединении враждовавших до этого сил в отряде Орлова.
— Да. Я ведь и не думал об этом. Она же спасла меня. Нас! Передай ей спасибо! — Слава сначала запинался, а потом, как будто бросившись в омут с головой, сделал ко мне пару шагов, распахнул руки, как вставший на дыбы медведь, и просто взял и обнял. Так по–человечески.
Даже неудобно давать пелене ночи после такого его добить — пришлось тратить аркобалено (на всякий случай) и лечение, чтобы восстановить ему жизни и снять набирающие силу проклятья.
Дело света +1 000 очков обмана в день, итого 26 000 очков обмана в день
У меня же было ограничение на набор стихии в этом направлении. Или после повышения оно пропало? Похоже, сюрпризы в этой жизни бывают и приятными!
Глава 31. Големы и кадавры
Интересно, какой у меня новый лимит на обман? И вроде бы мелочь же получил — за то же дело ночи было больше — но все равно развитие именно этого направления почему–то приносит мне больше всего удовлетворения. Может быть, из–за того, что оно было первым? Или мне просто приятно, что моя речь достигла цели?
— Но зачем ты здесь? — Сапогов!
Тертый калач, видно, что его тоже зацепило, но небольшие нестыковки не дают до конца поверить в мои слова. Как бы и его достать? Может быть, попробовать провести аналогию между нами, используя кое–какие догадки?
— Некоторые генералы, чтобы быть в курсе ситуации, посылают на передовую своих людей, — командир моего отделения сжал кулаки, а значит, я, похоже, угадал. А теперь, после такого попадания, он любую мою следующую мысль, скорее всего, примет за истину. Ну, если, конечно, не наглеть и работать более–менее правдоподобно. — Я же предпочитаю все проверять сам.
Вот такой вот я бесстрашный и рисковый парень. И народ это оценил!
Дело света +1 000 очков обмана в день, итого 27 000 очков обмана в день
— Что ж… Василий? — немного хмыкнув, чтобы выровнять голос, на этот раз заговорил Хвостов. — Спасибо, что доверился нам и сказал правду. Не хочешь, чтобы о тебе знали, мои ребята будут держать язык за зубами. А если надо будет чего, чтобы разобраться с этим повелителем, только свистни. Можешь на каждого из нас рассчитывать.
Он прямо–таки предупредил мою просьбу не разглашать инкогнито. Понимает, что раз я не представился сразу всем да не пошел к генералу города — а после моего рассказа, думаю, чего–то подобного от меня бы и ждали — значит, есть причины. Все–таки опыт в Хвостове чувствуется, но при этом даже тот же Олег, несмотря на все свои повадки, да и все остальные, такое чувство, немного размякли. По крайней мере в сравнении с теми, кто только понял правила жизни в долине новичков и в каждом слове ищет обман и подвох. Все–таки большие города с их законами и порядком делают жизнь уж слишком предсказуемой, люди расслабляются, теряют хватку… Может быть, в глобальной перспективе появление повелителей вроде Семина — это что–то вроде естественного отбора? Какой–то защитный механизм, который не дает жизни успокоиться и заставляет продолжать искать способы двигаться вперед, несмотря ни на что?
— Спасибо, — я пожимаю протянутую мне руку. — И еще одно. Чуть позже у меня будет для вас важное дело. Хорошо?
Хвостов тут же самодовольно кивает, и его примеру тут же следуют все остальные. Вот и прекрасно. Если честно, никакого дела у меня для них нет. Но такой вот крючок, позволяющий им чувствовать себя нужными, не даст сомневающимся (а такие всегда найдутся) наделать глупостей. По крайней мере, сразу, когда я буду к ним еще не готов.
Что ж, вроде бы все срочные вопросы я решил, а значит, можно и отдохнуть. После штурма отряд официально получил полдня на отдых, оставив восстановление нашего куска стены подразделениям с другого конца города, и я, если честно, был бы не против воспользоваться этим правом. Те несколько часов сна в Находке, как оказалось, не дотянули до нормального отдыха, и сейчас я почти все время только и делал, что сдерживал неуемное желание зевать.
Вот только уснуть так и не получилось — я просто лежал, смотрел в потолок и наслаждался ощущениями того, как даже так мышцы тела да мысли в голове понемногу расслабляются. За час я окончательно пришел в себя и даже начал испытывать потребность в какой–либо деятельности. Для начала, не вставая, подключился к новому Брюсу. Но, как оказалось, у Медеи и разведчиков опять все было без изменений, они продолжали идти куда–то вдаль. Разве что Лурье куда–то пропал, и я теперь отчетливо слышал раздающиеся сзади звуки. То ли рычание, то ли шуршание — вот только из–за привязки моего духа к богине развернуться и посмотреть, что же там такое творится, не получалось. Что ж, рано или поздно она сама повернется, и я все увижу. Спешить мне некуда.
Или есть куда?
— Василий? — до ушей донесся голос Сапогова. — Иди сюда. Тебя Хвостов зовет.
Отключившись от Брюса и вскочив на ноги, я быстро потянулся, проверяя гибкость мышц после долгого покоя.
— Иду! — выйдя на улицу, я быстро кивнул Олегу и пошел сразу в сторону о чем–то задумавшегося командира нашего отряда.
— Спасибо, что пришел, — Хвостов встретил меня совсем не по–военному, явно намекая, что разговор наш будет носить личный характер. — Знаю, что это будет некрасиво после того, как сам обещал помогать в случае чего, но ты мог бы очень сильно выручить весь наш отряд. Тем более, скорее всего, тебе это ничего не будет стоить.
Очень опасная формулировка: когда люди так считают, они в итоге примут твое согласие за само собой разумеющееся, а отказ — за личное оскорбление. И откуда это неуемное желание всех оценивать, навешивать ярлыки, а потом обижаться, когда люди неожиданно с ними не согласятся? Ну да ладно, сначала послушаем, что там хоть случилось.
— В общем… — увидев, что я киваю, Хвостов продолжил. — Сейчас Таунсенд, наш временный генерал, собирает мастеров кадавров со всех отрядов. Ему привезли расходники, и он хочет максимально быстро их переработать в боевых конструктов для повышения нашей обороноспособности.
Кажется, я догадываюсь, о чем речь. Сапогов же говорил, что принял созданных духом тварей ночи за кадавров, и, похоже, Хвостов тоже так думает.
— В общем, половина кадавров будет в резерве, остальных распределят по отрядам, но в зависимости от того, кто отправит больше мастеров. А у нас это направление, так уж получилось, вообще никто не развивал, — командир развел руками и внимательно уставился на меня.
— Но в чем смысл такого разделения? Не проще ли отправить равное количество в каждый отряд? — я не удержался от вопроса.
— Да, так бы и надо было сделать! — Хвостов яростно взмахнул кулаками. — Но Таунсенд где–то раскопал дневники Баграмяна и теперь пытается строить стратегии по новым принципам. Рядом с мастерами, которые смогут восстанавливать получивших повреждения кадавров, последние будут работать на сотни процентов эффективнее.
Он как будто передразнил кого–то. И еще это имя, Баграмян — такое чувство, что я его где–то слышал. Ну да неважно.
— А то, что люди будут гибнуть на других направлениях, их совсем не волнует. А если нам придется отступать в сторону кладбища? Знаешь, я за лишние доли процентов на победу для своих ребят готов на многое. Ну что, сможешь выбить нам немного кадавров поддержки?
Что ж, пусть создание тварей ночи мне в этой ситуации не поможет, но я и в поднятии искусственных монстров тоже немного разбираюсь. Так что, думаю, это будет даже полезно — помогу своим да посмотрю, что могут другие мастера. Может быть, удастся подсмотреть секрет–другой.
— Хорошо. Куда идти? — стоило мне подтвердить свое участие, как Хвостов тут же выдал мне бумажку с направлением и объяснил, как пройти на центральную площадь, где сейчас все и собираются.
Шагая по вымощенной камнями дороге, я задумался о том, как именно будет происходить перераспределение кадавров, которых мы будем сейчас собирать. Раньше я видел только прямое управление — кто сделал, тот и папка — а здесь, очевидно, есть какой–то способ передать контролирующие функции. Иначе, я просто не могу предположить причин, по которым тот же Таунсенд (так же зовут местного генерала) при всей его до этого демонстрируемой мнительности доверит управление создаваемой силой хоть кому–то кроме своих людей.
— Отряд Хвостова, — я представился и передал свое направление стоящему перед входом на площадь патрулю. Метка, маска — все на уровне, отношения в минусах — ну, другого я и не ожидал. В общем, ничего интересного.
— От входа направо, там стоит мастер Нестеров, подтверждаете свою квалификацию и проходите дальше на линию сборки, — выслушав короткую инструкцию, я двинулся в указанном направлении.
И почти сразу за грудой прикрытых брезентом повозок обнаружил довольно примечательного человека. Лет тридцать на вид, лысая голова и острая бородка — вылитый Ленин в молодости. Вот, значит, как выглядит, этот генеральский мастер.
— Александр Нестеров, заместитель генерала Таунсенда по големам и кадаврам, — в отличие от воинов на входе у этого в голосе не было ни холодности, ни пренебрежения. И, кстати, статус подтвердил его искренность. Интересный субъект, судя по всему, раз, несмотря на свою должность, да и род занятий, сумел сохранить в себе так много человеческого.