Белая весна

Есть блуд, а есть любовь. Путать не надо!

Блуд – это когда ты все для себя делаешь. Ты хочешь, ты делаешь, ты получаешь удовольствие…

Любовь – это когда другой человек для тебя важнее твоих интересов. Ты хочешь. Но хочешь сделать его счастливым. Не в постели. По-настоящему. Добра человеку хочешь. Себя ради него забываешь.

Тогда и Господь против не будет. Разве ж отцу плохо, когда его дети любят? Он за них только порадуется…

Анна любит.

Лиза не любит, она выгоду ищет. И кто из них прав?

– Правда ведь, Багира?

– Мур-р-рум, – ответила кошка.

Она была согласна. И даже кончиком хвоста не дергала. Сложные эти люди… вот у кошек проще. Есть кот, есть весна… коты тоже кошек не за ошейники выбирают. И не за евроремонт у хозяек.

С кошачьей точки зрения все было правильно. И почему этого люди никак не поймут?

Матушка прошла в угол и встала перед иконами на колени.

Слова молитвы легко слетали с языка. И на душу снисходило спокойствие. Здесь и сейчас она знала – все верно. Все сделано и сказано именно так, как нужно.

Все по совести и по чести. Хотя и своеобразной чести…

Господи, сбереги дочь твою, Анну. Спаси и сохрани ее. Дай ей покой душевный и силы жить дальше. Помоги…

Но почему-то матушке казалось, что даже молитва ни на что уже не повлияет. Все сложится наиболее справедливо.

А что не всем это понравится…

На то и справедливость Господня, чтобы люди взрослели и умнели. Воспитание называется.





* * *


Матушка Афанасия была права до абсолюта. В отношении Бориса.

Здесь и сейчас Борис размышлял, как ему аккуратно избавиться от Лизы. Так, чтобы не обидеть Игоря. Придумалось ему только одно.

Мужчина сделал пару телефонных звонков, взял пачку денег из сейфа, так, на всякий случай, и вышел из кабинета.

Искомый человек находился именно там, где и предполагалось. Сидел, грустил над комплексным обедом.

– Добрый день, товарищ Лейкин. Или сейчас надо говорить – господин Лейкин?

– Можете говорить просто – Олег Андреевич, – парировал Лейкин, без особой приязни глядя на Бориса. Приперся тут, да еще и издевается! Понятно, аванс он Ольге Сергеевне не вернул. Но там же еще и основная сумма была! Которую он теперь не получит!

А влетело ему от начальства так…

Спасибо, доказательств не было, а то и выкинули бы. Но уж квартальной премии ему точно не видать. Так что… шел бы ты, дядя…

– Хорошо, просто Олег Андреевич. – Борис, недолго думая, уселся за стол – и положил перед собой конверт. – Это тебе. Подарок.

– Подставить хочешь?

Борис закатил глаза:

– Тебя? Да мне проще позвонить, и ты поедешь куда-нибудь в колхоз «Красные зорьки» коров проверять. Думаешь, сложно?

Олег был уверен, что несложно. Оценил уровень, с которого на него кобеля спустили. Действительно, один звонок – и никаких проблем. И уволили бы, и посадили, а чтобы подставить, надо было кого-то другого присылать. Так что Олег аккуратно взял конверт за краешек и заглянул внутрь.

Содержимое приятно радовало взгляд розовым цветом купюр. На первый взгляд тысяч сто там точно было. Может, и побольше.

– Хороший подарок.

– Но не бескорыстный.

– Вот как? И что от меня надо?


– Сколько тебе Цветаева обещала? Судя по авансу?

– Да примерно столько и обещала. А что?

– Вот столько и получишь. И еще раз, если захочешь.

– А за что я это самое «столько» получу? – заинтересовался Олег. Дураком он не был и понимал, что с Цветаевой бодаться не с руки. И вообще, во все подряд он не ввяжется…

Как ни странно, у него тоже была совесть. Просто хорошо воспитанная и прикормленная.

– За две вещи. Первое: ты продолжаешь кормить Цветаеву обещаниями, что вот-вот… понял?

– Она не дура, надолго затянуть не выйдет.

– На сколько получится. Хотя бы два-три месяца.

Борис здраво рассудил, что потом он женится на Анне, усыновит Гошку, а из полной семьи мальчишку выдернуть станет на порядок сложнее.

К тому же где он, а где Цветаева? В Европе он бы с ней потягаться… решился бы, но сильно подумал. А в России… она здесь давно не бывала, она здесь уже стала чужой. В том-то и беда эмигрантов. Отсюда они себя выпололи, а там прирасти… дай Бог, если у их внуков получится.

– Это я могу. А второе?

– Вот. – Борис открыл на телефоне одну из фотографий с Лизой. – Видишь девушку?

– Да.

– Это моя невеста. И у меня есть подозрения, что я рогат.

– Есть рога или подозрения?

– Есть подозрения, – поморщился Борис. Точно он не знал, но пару раз… не то чтобы он подметил… ощущения к делу не подошьешь. А что их вызвало, он и сам не понимал.

– Хочешь компромат?

– Хочу. Пока мы не женаты, это одно. А потом алименты на чужого ребенка платить, рога терпеть и прочее… оно мне надо?

– Не надо. – Лейкин мужика понять мог. – Мне бы тоже не надо было.

– Вот. Подделывать ничего не надо. А последить, посмотреть… понял?

– А то ж. Договорились.

Борис пожал Олегу руку. Но посмотрел строго:

– Увижу рядом с Анной – не обессудь.

– Ты… с ней? – аккуратно задал вопрос Олег. И понял, что не ошибся. Но словесного ответа все равно не получил.

Борис покачал головой:

– Я предупредил. Деньги или проблемы – выбирать тебе.

– Я уже выбрал. Телефон оставь для связи.

– У тебя его еще нет?

– Есть. Но с клиентом надо быть вежливым.

– Перебьюсь.

Борис ушел, и Олег принялся за комплексный обед, который теперь показался намного вкуснее. Наверное, ему остыть надо было, чтобы вкус раскрылся.

Или конверт в кармане грел душу…

Разговор у Олега на всякий случай был записан. И что, и за что…

Да, не стоит так подрабатывать. И закон он нарушает. Но кто не грешен? Тот, кто не пойман. А ему и машину бы поменять, и квартирку обновить, и вообще…

Между нами говоря, вот поручение Цветаевой Олегу не понравилось. Видно же, что мать не маргиналка и сына любит.

А вот последить за гламурной куклой… чего тут и не последить? Сама напросилась.