Беатрис

— Не понимаю, какое это может иметь отношение к делу, — пожал плечами Рой.

— А я и не утверждаю, что имеет, — откликнулась Чарли. — Но еще раз поговорить с ней не помешает. Могу взять это на себя.

Шарлотта предложила встретиться в кафе «Король Креол» в Хаге. Местечко полностью соответствовало своему названию — здесь все было посвящено Элвису.

Шарлотта заказала кофе для них обеих. Чарли отхлебнула глоток, оглядывая заставленное мебелью помещение — куда бы она ни бросила взгляд, отовсюду на нее глядел Элвис.

— Люблю это место, — сказала Шарлотта. — И народу здесь обычно немного, так что можно спокойно поговорить.

Она тоже отпила глоток кофе и тихо выругалась, пролив немного себе на джемпер.

Чарли следила за ее нервными движениями.

— Как вы себя чувствуете? — спросила она.

— Отвратительно, если честно, — ответила Шарлотта. — Ужасные дни, и конца не видно. Такое ощущение, словно уже вечность прошла с того момента, как она пропала, и как будто уже… — она опустила глаза, — как будто уже все потеряно.

— Нет, — ответила Чарли.

— Откуда вы знаете?

— Я должна так думать. Никогда не простила бы себе самой, если бы не сделала все, чтобы найти ее, — сказала Чарли. Встретившись глазами с Шарлоттой, она попыталась призвать ее к таким же чувствам.

— Я почти не спала с тех пор, как она пропала, — призналась Шарлотта. — В голове крутятся одни и те же мысли, и ни к чему не приходишь.

Чарли кивнула.

— Вы ведь приехали сюда из Стокгольма? — начала она и отметила, как изменилось выражение лица Шарлотты.

— Да, а почему вы спрашиваете?

— Просто пытаюсь составить представление обо всем. Может быть, расскажете немного о своем прошлом?

— Не понимаю, почему… — пробормотала Шарлотта. Она откинулась назад, словно пытаясь отодвинуться от Чарли и этой темы. — Вам кто-то что-то про меня наговорил?

— Это имеет какое-то значение?

— Просто иногда кажется… ну, наверное, у меня легкая паранойя.

Шарлотта взяла со стола бумажную салфетку и сложила ее пополам.

— Больше всего на свете мне хотелось бы забыть свою прежнюю жизнь, но это трудно, когда кто-то или что-то постоянно напоминает мне о ней.

— Никто не пытается испортить вам жизнь, и все, что вы скажете, останется в полицейском кругу, — заверила ее Чарли. «Если, конечно, ты не сделала что-нибудь с Беатрис», — подумала она про себя.

Шарлотта понизила голос, то и дело тревожно оглядываясь по сторонам.

— Я употребляла наркотики, — сказала она. — Все началось еще в подростковые годы, — продолжала она, — потому что… от них мне становилось хорошо. Поначалу — только по выходным, я покуривала травку и иногда принимала амфетамин. Всегда кажется, что сможешь удержаться на этом уровне, что ты не такой, как все, и…

Ее рассказ прервала крашеная молодая блондинка, подошедшая к столу — та начала высоким голосом с надрывом выражать соболезнования по поводу того ужасного и невероятного, что произошло. Как там Фрида? Не может ли Шарлотта обнять ее от них? Все это просто кошмарный сон.

«Одно клише на другом — правда, что еще можно сказать в такой ситуации? — подумала Чарли. — Что еще можно сделать, кроме того, что выразить соболезнования и констатировать, что мир сошел с ума и все люди сумасшедшие?»

— О боже, — вздохнула Шарлотта, когда женщина удалилась к своему столику. — Теперь все резко стали их друзьями. Но так, наверное, и бывает в такой ситуации. О чем мы говорили?

— Наркотики, — подсказала Чарли. — Вы думали, что вы не такая, как все…

— Да — и, разумеется, я ошибалась, как ошибаются все. Горько то, что когда это понимаешь, уже обычно бывает поздно, ты уже застрял по уши в дерьме. А границы все время отодвигаются — поначалу думаешь, что никогда не будешь употреблять ничего крепче травы, потом — что никогда не будешь нюхать кокаин, никогда героин, и никогда не будешь колоться, но вот в один ужасный день ты сидишь в общественном туалете и разом нарушаешь все свои гребаные обещания…

Чарли молча кивнула. Про то, как нарушаются обещания, данные самой себе, она знала слишком хорошо.

— Тебя затягивает, — продолжала Шарлотта. — Эта тяга сильнее, чем любовь, чем стремление к жизни, чем все. Помнится, я даже жалела тех, кто не употребляет — сидят себе на работе или дома со своими скучными семьями. Их жизнь казалась мне такой… пустой.

Она безрадостно рассмеялась.

— Но я никогда не стану таким самодовольным «бывшим», из тех, которые бьют себя в грудь и чувствуют свое превосходство над теми, кто не сумел с этим порвать. Чаще всего тут чистое везение. Думаю, меня бы сегодня и на свете не было, если бы не Густав.

— Густав?

— Да. Он взял меня на работу администратором в одну из своих компаний. Я была чистой больше полугода и близка к тому, чтобы снова провалиться в яму, потому что оказалось трудно приспособиться к жизни без наркоты. Но потом я встретила Густава, и он предложил мне работу.

— Как это вышло? Я хочу сказать — вы что, просто столкнулись на улице?

— Он приезжал в Стокгольм, и мы с ним познакомились через… через общих друзей. Имеет значение, как именно мы встретились?


Чарли покачала головой, подумав про себя, насколько маловероятно, чтобы успешный бизнесмен и молодая наркоманка имели общих друзей — если речь шла не о наркотиках или сексе.

— Как бы там ни было, я сказала ему, что мне надоел Стокгольм, — продолжала Шарлотта, — что я хотела бы начать жизнь на новом месте, и тогда он предложил мне работу и жилье.

— Как… мило, — проговорила Чарли.

— Таким образом я познакомилась с Давидом, — она отпила еще глоток кофе. — Вот вам моя история. Прямо сказка про Золушку, правда?

Чарли кивнула.

— Мне хотелось бы попросить вас не обсуждать это с Давидом, — сказала Шарлотта. — Он не знает, и большинство в моем окружении не знают — мне хотелось бы, чтобы все так и оставалось.

— Так Давид совсем ничего не знает?

— Знает, но я рассказала ему в таком ключе, как будто бы я… ну, употребляла иногда на вечеринках. Ни он, ни Густав не в курсе, насколько серьезно все было, но вы, похоже, все-таки это раскопали.

— Как он отнесся бы, если бы узнал? — спросила Чарли.

— Подозреваю, что не очень. Его заботит, чтобы все выглядело прилично, а я… я постаралась подстроиться и соответствовать.

— Тяжело, наверное, — сказала Чарли.

Шарлотта кивнула.

— Думаете, у Фриды тоже так — я имею в виду, с Густавом?

— Я не хочу говорить об их семейных делах, — сказала Шарлотта и отпила еще глоток кофе. — Но есть такая пословица, — продолжала она. — «Тому, кто выходит замуж за деньги, приходится отрабатывать все до последнего цента». Думаю, и я, и Фрида могли бы под этим подписаться.

— Вы не могли бы пояснить? — попросила Чарли.

— Ну, это ведь общеизвестная истина — что на мужчин, привыкших к деньгам и власти, нельзя полагаться, особенно если они хороши собой и привыкли получать желаемое.

— Шарлотта, — проговорила Чарли, — вы правда рассказали все, что вам известно о том, что может быть связано с похищением Беатрис?

— Вы говорите так, словно думаете, будто я что-то совершила, — обиделась Шарлотта. Потом понизила голос. — Я хоть и употребляла в прошлом наркотики, но от этого далеко до того, чтобы похитить ребенка своих друзей. Я сама мать. Ужасно неприятно, когда с тобой обращаются, как с подозреваемой.

— Я вас ни в чем не обвиняю, — ответила Чарли. — Просто меня не покидает чувство, что вы знаете больше, чем говорите. Может быть, вы это делаете, чтобы кого-то защитить, или потому, что считаете это неважным. Как с Аминой, например. Вы дали ей фальшивое алиби, потому что решили — она не виновата.

— Она действительно не виновата.

На некоторое время воцарилась тишина. Шарлотта смотрела на свое обручальное кольцо. Ногти у нее были покрашены нежно-розовым лаком, на запястье красовалась золотая цепь. Чарли плохо разбиралась в украшениях, одежде и сумочках, но все, что было на Шарлотте, дышало богатством. Она попыталась представить себе эту женщину в грязном общественном туалете с резинкой, стягивающей руку выше локтя. Воображение могло нарисовать эту картинку лишь с превеликим трудом.

— Я просто не хочу, чтобы вы до конца своих дней раскаивались, — сказала Чарли. — Чтобы вам не пришлось жить с сознанием того, что вы могли спасти ребенка, но не стали этого делать. Я хочу, чтобы вы все рассказали сейчас, пока не поздно.

Шарлотта подняла глаза от своих рук.

— А что, если уже поздно? — произнесла она.





Сара


Лу бегала по саду нагишом. Она носилась, как помешанная, среди кустов, деревьев и безголовых ангелов. Я поспешила в комнату Никки.

— Послушай, там Лу… — выпалила я. — Кажется, она спятила.

Никки вскочила и кинулась к окну.

— Да вижу я, — крикнула она, когда я показала рукой. — Что происходит, черт подери?

Лу исчезла за деревом — прошло время, прежде чем мы снова увидели ее. Она напоминала лесную деву из сказки, которую папа читал мне в детстве.

— Мы должны разбудить сотрудников, — сказала Никки.

— Они уже там, — ответила я, указывая пальцем. В саду появились Марианна, Франс и еще несколько человек — они пытались поймать Лу, но та оказалась проворнее. Обманными движениями она легко уворачивалась от своих преследователей. Не будь все так тревожно, я бы, наверное, рассмеялась.

— Мы должны пойти к ней, — сказала я.

Никки взяла меня за руку и ответила, что нам лучше остаться.

— Но мы же должны выяснить, что с ней! Пошли!