Беатрис

Ночью мне приснился стрелок в торговом центре. Он ходил с заряженным ружьем и стрелял во всех подряд. Люди падали на пол, истекали кровью и умирали. Мне пришлось спрятаться с малышкой за картонными коробками. Она дергалась и ныла. Если она сейчас же не замолчит, все пропало! Мне пришлось закрыть ладонью ей рот — и держать слишком крепко и слишком долго. Но мне просто хотелось, чтобы она осталась жива!





15




В восемь утра в воскресенье Чарли и Андерс встретились в фойе и быстро позавтракали в пустом ресторане отеля.

Когда они с бумажными стаканчиками кофе в руках уже направлялись к машине, у Чарли зазвонил телефон. Это была Стина.

— Вы уже едете? — спросила она.

— Стартуем, — ответила Чарли. — Что-то случилось?

— Рой только что позвонил в реабилитационный центр, где находится брат Фриды, и… его там нет. Он ушел три дня назад.

— Но ведь ты сказала, что…

— Это наш прокол, — вздохнула Стина. — Мы…

— Можешь не объяснять, — поспешно перебила ее Чарли. — Просто дай мне его адрес — или кто-то уже туда поехал?

— Я звоню тебе первой. Он живет по адресу Грювлюккевеген, 12.

— Но разве близким не сообщили, когда он сбежал? — спросила Чарли.

— Похоже, что нет. И еще одно, — продолжала Стина. — Рой снова пробил его по реестру. Похоже, тот дурень, который проверял его в первый раз, пропустил одну вещь.

— А именно?

— Секс с несовершеннолетней.

Чарли почувствовала, как сердце забилось чаще.

— Когда?

— Десять лет назад.

— Что происходит? — спросил Андерс, когда Чарли положила трубку.

Чарли быстро объяснила ему ситуацию, вбивая в навигатор адрес Никласа Санделя. Семь минут спустя они заехали на парковку перед потрепанным трехэтажным домом из красного кирпича на Грювлюккевеген.

— Как тут не сказать, что жизнь привела брата и сестру в разные места, — воскликнул Андерс. — Какие крайности!

— Уж не знаю, что хуже, — покачала головой Чарли. — Я серьезно, — добавила она, когда Андерс рассмеялся.

— Так ты предпочла бы стать наркоманкой, чем выйти замуж за миллиардера?

— Это зависит от того, что за миллиардер, — ответила Чарли. — Но общеизвестно, что те, кто добрался до вершины, по пути затоптали многих других, так что, вероятно, с таким человеком не так уж приятно жить.

— А разве приятно махнуть на себя рукой и всю жизнь прожить под кайфом?

— Кайф — штука приятная, — ответила Чарли. — Просто потом все остальное начинает доставать.

Припарковав машину, они вошли в подъезд. Камешки на полу хрустели под ногами.

— Что с тобой такое? — спросила Чарли, когда Андерс наморщил нос.

— Ты что, не чувствуешь запаха?

— Едой пахнет.

— Скорее отходами.

— Ты преувеличиваешь.

Квартира Никласа Санделя находилась на втором этаже. Полицейским пришлось нажимать на звонок три раза, прежде чем они услышал за дверью шаги.

— Ты Никлас Сандель? — спросил Андерс, когда им открыл мужчина в трусах, драной футболке и с остановившимся взглядом.


— Точно, — кивнул мужчина. — Ну что еще? — продолжал он, когда Андерс показал полицейский жетон. — С какой стати вы вваливаетесь и будите меня среди ночи?

— Почти десять часов, — сказал Андерс.

— Утра или вечера? — серьезно спросил Никлас.

— Утра, — ответила Чарли. — Нам нужно просто поговорить с тобой.

В квартире висел знакомый запах этанола, кошачьей мочи и грязи. По лицу Андерса Чарли поняла, что больше всего на свете ему хотелось бы развернуться и уйти.

— Я не могу вернуться назад, — сказал Никлас, проведя их в кухню с замызганными желтыми шкафчиками и горой грязной посуды. — Лучше пусть отдадут мое место кому-нибудь другому. Тому, кто не такой идиот, как я.

— Ты не идиот, — раздался голос из комнаты.

— Заткнись, Антон, — сказал Никлас.

— Я просто говорю, что ты вовсе не идиот, — продолжал тот, которого звали Антон. — То, что человек любит повеселиться, еще не означает, что он идиот.

Чарли узнала ход мыслей Бетти.

«Кто на самом деле сумасшедшие — мы, кто умеет веселиться, или эти паяцы, работающие в банках и социальных бюро, которые никогда не пригласят тебя на танец?»

— Тут полиция, Антон, — сказал Никлас.

Раздался глухой удар, а затем несколько ругательств. В прихожую вышел Антон — волосы дыбом, джинсы расстегнуты.

— Мы ничего такого не сделали, — сказал он. — Просто пьянствовали три дня. Все по-честному. Крепче ничего не было, так что не забирайте его назад.

— Речь не об этом, — ответила Чарли. — Мы пришли, чтобы поговорить с Никласом о другом. Наедине, — добавила она.

Антон поднял ладони, повернулся и удалился вглубь квартиры.

— Так в чем дело? — спросил Никлас.

Он уселся на деревянный стул. Чарли смотрела на его прыгающие колени. Нервозность? Ломка?

— Речь идет о твоей племяннице, — сказал Андерс. — Беатрис.

— Беатрис? — переспросил Никлас, словно имя было ему незнакомо. — А что с ней такое?

Он потянулся к пепельнице на столе, нашел окурок и дрожащими руками закурил.

— Она пропала, — сказала Чарли.

— Пропала? — Никлас недоуменно уставился на Чарли.

— Да. Вероятно, ты читал в газетах или видел в новостях, что в Хаммарё пропал младенец? Пропавший ребенок — это дочь Фриды. Беатрис.

— Я не знал, — пробормотал Никлас. Резко поднявшись, он отошел к переполненной мойке, отвернул кран так, что вода брызнула на пол. — Что вы имеете в виду? В каком смысле пропала?

Чарли кратко изложила ему, что произошло. Никлас обернулся и уставился на нее, словно до конца не понимая.

— Но… где-то же она должна быть?

— Да, — согласился Андерс. — Именно это мы и пытаемся выяснить — где она.

— Но… почему? — пробормотал Никлас. — Почему мне никто ничего не сказал? Почему Фрида не позвонила мне?

«Потому что она на тебя больше не рассчитывает», — подумала Чарли.

— Может быть, тебе стоит закрыть кран? — сказал Андерс, указывая на мойку, где по-прежнему лилась вода.

Никлас обернулся и закрыл кран.

— Так что я могу сделать? — спросил он. — Я могу чем-нибудь помочь?

— Все, что ты можешь сделать, — это ответить на наши вопросы, — сказала Чарли. — Ты встречался с Беатрис?

Никлас тянул с ответом, глядя в окно, где висела сикось-накось сломанная рулонная штора.

— Один раз я встретил ее в городе. В смысле, Фриду. Она шла с коляской. Тогда я ее увидел — Беатрис. Она была… такая хорошенькая, черт подери! Самый прекрасный ребенок, какого я видел в жизни. Но я был под кайфом, так что Фрида не дала мне ее… подержать. Даже погладить не дала. По-моему, это уже перебор, правда? В смысле — я ведь незаразный.

Он посмотрел на Андерса.