Автономное плавание[=В третью стражу]

Ицковичу очень понравилась и интонация, с которой это было сказано, и угадываемый за словами подтекст.

– Ну что ты! – Олег положил ладонь на ее руку и с замиранием сердца констатировал – тонкие белые пальцы остались на месте.

«Возможно…»

– Тебе не нравится кофе? Ты не пьешь водку? Что тебе заказать?

– Не знаю. Может быть, чай? Сердце что-то колотится… – Таня была как будто не уверена, чего ей хочется.

– Значит коньяк! – сказал Олег и обернулся в поисках отошедшего к барной стойке кельнера. – Две рюм ки коньяка. У вас есть коньяк?

– У нас есть коньяк, – почти неприязненно ответил кельнер и ушел, что-то бормоча под нос.

– Что ты делаешь в Праге?

«Ну, должен же он ее об этом спросить!»

– Поехала на новогодние каникулы, а приехала… – Татьяна не закончила мысль.

– А ты?

«Мило…»

– Я, видишь ли, теперь торговый агент фирмы «Сименс и Шукерт», – объяснил Олег, которому не хотелось пока посвящать Татьяну в свои непростые «обстоятельства». – Начальство требует утрясти некоторые взаимные противоречия с господином Шкодой. То есть не с ним самим, разумеется. Это не мой уровень, как ты понимаешь. А с его директорами.… А где ты живешь?

– А почему ты спрашиваешь?

Странный какой-то разговор. Вроде бы и рада встрече, но в то же время, как девушка, понимаешь…

Впрочем, она сейчас и не та женщина, и вообще: неизвестно кто…

«Черт!»

– Таня, – тихо произнес взявший уже себя в руки Олег. – Я страшно рад тебя встретить. Ты даже не представляешь, насколько рад. И я тебя теперь не отпущу, – он специально сделал паузу, чтобы женщина вполне оценила смысл сказанного, и прямой, и переносный. – Но мне надо отлучиться. Всего на пару часов! – поспешил он успокоить насторожившуюся Татьяну. – И я хочу быть уверен, что, закончив свои дела, найду тебя там, где ты будешь. Я просто не знаю, что со мной случится, если ты вдруг исчезнешь.

Вообще-то, судя по всему, они оба исчезли, и не только относительно друг друга, но и относительно всех прочих – почти всех – современников. На самом деле, стоило удивляться именно тому, что они здесь встретились. Вероятность данного события, даже если оба они одновременно перешли из своего в это время, стремительно уходила за абсолютный ноль, но вот она – Таня Драгунова, москвичка, которую Ицкович в последний раз видел в Питере летом 2009 года, – сидит перед ним в любимой каварне Кафки, в зимней Праге 1936 года. И коли так, то человеческая психология, которая на дух не переносит сложнозакрученных философских вопросов, подбрасывает знакомые формы поведения, удобные как домашние разношенные туфли.

– Я просто не знаю, что со мной будет, если ты теперь исчезнешь.

– Я тоже, – тихо-тихо, почти неслышно произносит она, но Олег слышит, и в кровь впрыскивается новая доза адреналина и эндорфинов, и сердце начинает танцевать джигу, и мышцы требуют движения…





Глава 5. Пражское танго




Олег Ицкович – Себастиан фон Шаунбург, Прага.

6 января 1936 года

В четыре часа дня Олег поднялся на третий этаж дома, стоящего на углу улиц Рыбна и Тын, и уверенно позвонил в дверь, обитую черным дерматином. Прошло около минуты, и за дверью послышался невнятный шум, мелькнул свет за стеклом глазка, и…

– Ты? – выдохнул Людвиг, открывая дверь и по-дурацки тараща глаза.

– Нет, – без улыбки ответил Олег, – тень отца Гамлета.

– Что-то случилось? – Людвиг был старше Баста и имел немалые заслуги перед движением. Однако времена, когда надо было драться с боевиками Тельмана на улицах Ульма или громить штаб-квартиры левых профсоюзов в Штутгарте, прошли, а новые времена требовали совсем иных способностей. Соответственно, не блиставший ни умом, ни образованием Людвиг Бергман ни на какой серьезный карьерный рост рассчитывать не мог. И вот удача – его послали в Прагу окучивать мало пока интересующую Гитлера фигуру Гейнлейна, а фон Шаунбург – птица совсем иного полета – об этом «случайно» узнал.

– Случилось! – кивнул Баст, решительно оттесняя Людвига в глубину квартиры и входя вслед за ним. – Ты один?

– Один, а что?

– Я только что с поезда, – Баст прошел в комнату, по-видимому, служившую Бергману гостиной, рассеянно огляделся по сторонам и закурил. – У тебя есть способ срочно вызвать нашего друга на встречу?

На самом деле, это был ключевой вопрос: с чего бы Гейнлейну быть в Праге? А тащиться на край света…

– Кого ты имеешь в виду? – спросил совершенно растерявшийся Людвиг.

Ну да. Не с одним же Гейнлейном он на связи.


– Здесь…

– Да, да! – нетерпеливо выпалил Людвиг.

– Я имею в виду Гейнлейна.

– Гейнлейна? – явно удивился Людвиг. – А что?..

– Извини, Людвиг, – развел руками Баст. – Но это не твоя компетенция. – И он «возвел глаза к небу», показывая, откуда пришел приказ.

– Есть, – кивнул Людвиг, у которого от напряжения выступил на лбу пот. – Я… Я могу позвонить…

– Он что, в Праге? – поднял бровь удивленный такой удачей Олег.

– Да!

«Может ли так везти одному человеку в один и тот же день?»

– Мне надо переговорить с ним как можно быстрее, и так, чтобы нас никто не видел, – сказал он вслух. – Какой-нибудь парк, лес…

– Сейчас, сейчас! – заторопился Людвиг, бросаясь к столику у окна, на котором пораженный Олег увидел вдруг телефонный аппарат.

– У тебя есть телефон, – кивнул Баст. – Это замечательно.

А через час Олег уже отпускал извозчика на набережной недалеко от места встречи. Он добирался сюда один, отправив Людвига вперед, якобы в целях конспирации, но ради нее, родимой, все это и придумал. Не надо, чтобы их видели вместе, – и не увидят, раз не надо. Тем более что Баста фон Шаунбурга в Праге теперь нет и быть не может.

Олег постоял у обреза берега, круто спускавшегося вниз к ледовому полю, скрывавшему от глаз студеную воду Влтавы, и подумал, что лед кажется прочным, и бегущий в панике человек запросто может решиться преодолеть здесь реку.

«Великолепно, – решил он, рассмотрев несколько довольно крупных камней, торчащих из покрытого кое-где снегом и наледью склона. – Просто чудесно!»

Настроение снова сделало скачок, или кульбит, или как там называются такие вот резкие фортели? Однако главное, что изменение будет позитивным, так сказать, и направлено в нужную сторону. В голове заиграл оркестр, и мелодию Ицкович узнал, он даже улыбнулся ей, как старой уже знакомой. «Танго…» – и, неспешно, со вкусом закурив, вошел в тень деревьев.

Латенские сады. Место более чем подходящее, если принимать во внимание время года и суток. Зимой, в январе, во второй половине дня, когда солнце скрылось за набежавшими тучами, а под низким зимним небом сразу же стало знобко и неуютно, народу в парке не должно быть вовсе. Особенно, если принять во внимание тот факт, что день нынче будний, и еще одно немаловажное обстоятельство: в городе-то сейчас действительно сухо, а вот здесь, в аллеях – сыро, мочить ноги никому не захочется даже из большой любви к природе.

Трех мужчин он увидел сквозь стволы деревьев минут через пять. Оно и правильно: зачем углубляться в эти мокрые заросли, если все равно вокруг ни души? Олег докурил сигарету, сбил щелчком пепел и мерцающий на кончике огонек на землю, спрятал окурок в карман пальто.

– Здравствуйте, господа! – сказал он по-немецки, выходя из тени деревьев на дорожку. – Герр Гейнлейн?

– Добрый день.

– Великолепно, друзья! – с этими словами, не меняя положения тела, не размахиваясь и даже все еще продолжая улыбаться, Олег ударил Людвига левой рукой в висок. Это был обычный горизонтальный «молоток», но сила удара оказалась такова, что у агента гестапо просто не осталось шансов.

Когда-то, много лет назад, инструктор по рукопашному бою Габи Кляйн сказал им, тогда еще новобранцам, что крав мага – это не спортивное единоборство и не боевое искусство. Это инструмент для решения проблем в различных экстремальных ситуациях. Враг – не баба, которой ты решил задурить голову. Твоя задача не трусы с него снять, – вполне серьезно поучал их, молодых балбесов, инструктор Кляйн, – а угробить. Поэтому и бить надо сразу насмерть или не бить совсем, а драпать. Решение за вами.

«Решение за нами…»

Тогда, много лет назад, Ицкович занимался этим из молодецкой удали и еще – на всякий случай, полагая, однако, что такого случая не будет никогда. Но вот и случай представился, когда суперэлегантное дзюдо, которое так нравилось девушкам, оказалось бы не у дел. Ведь Олегу не защищаться сейчас надо…

Опешившие от стремительности происходящего на их глазах ужаса Гейнлейн и сопровождающий его мужик – «Телохранитель?» – еще не успели хоть как-то отреагировать. Людвиг только начал заваливаться назад и в сторону, когда Олег подхватил его левой, «убойной» рукой, а правой выхватил из наплечной кобуры Бергмана «вальтер». В следующую секунду, отпустив обмякшее тело, Ицкович уже стрелял. Ну, а с такой дистанции промахнуться невозможно, так что…

Перетащив тело Бергмана к реке, Олег подобрал подходящий камень на береговом срезе и аккуратно уронил Людвига на этот камень виском, предварительно чуток протащив ноги мертвеца по скользкому склону. И, окинув быстрым взглядом место и тело мертвого человека, остался увиденным доволен, и – бросив неподалеку пистолет, как бы оброненный споткнувшимся на бегу, – поспешил прочь.





* * *


Теоретически Ицкович перебил на своем веку совсем немало народу. Но это как посмотреть. Если со статистической точки зрения, то – да, или, возможно, – да. Ведь командир танка на войне, уж верно, кого-нибудь да пришибет, если достаточно долго остается в строю.



Дистанция 1100… Огонь!

Есть!

Дистанция 1000… Доворачивай! Еще! Давай!

Буум! И 400 долларов США вылетают на ветер или куда там попал этот гребаный кумулятивный…

Дистанция… Огонь!

Есть!