Астральщик. Том 1

Уничтожение конструктов искусной дубинкой было необходимостью, но удовольствия отнюдь не доставляло. Конструкты суть аурные фрагменты создавших их чародеев. Уничтожая их, кордосское оружие также разрушало части аур людей, находящихся рядом. Еще более оно опасно для того, кто держит его в руках: ведь там оно наиболее глубоко погружено в ауру держащего оружие человека. В результате после каждого взмаха Имагена и воины, и сам сыщик стонали и скрежетали зубами от боли. И это было лишь полбеды. Аура, конечно, со временем восстанавливается, но все зависит от количества повреждений: таким способом можно было изорвать ауру настолько, что человек умирал. Лишь только Сандалос не испытывал таких проблем – он сжал свою ауру до пределов собственного тела. Тристис так не умел. Сжимать ауру тоже вредно, но если недолго – ничего страшного.

Сыщик бегал вокруг носилок по периметру внутреннего кокона, методично разрушая залипшие конструкты и попутно проклиная про себя чародеев, Оробос, Пустоши и свое решение остановиться на заставе. Пожалуй, сейчас должность провинциального сыщика, всю жизнь расследующего мелкую бытовуху, не казалась ему такой ужасной.

Несмотря на действие чародейского стимулятора и ночную прохладу, Тристис весь взмок и запыхался. На руках появились кровоточащие язвы и нарывы – каждый раз при включении дубинки его собственная аура получала самые сильные повреждения. А еще он заметил, что защитный пузырь заметно уменьшился в размерах и уже не справляется с конструктами. Раньше они застревали в нем намертво, а теперь лишь вязли, но полностью подвижности не теряли. Это означало, что Сандалос на грани. Так почему же он не меняет цвет светляка? Сыщик бросил быстрый взгляд на искусника. Тот дышал судорожно, со всхлипами. Кажется, ему уже было не до светляков.

– За мной! – крикнул Тристис и припустил вперед, показывая пример и задавая темп…



– Тебе вызов! – произнес осунувшийся Сандалос, заглянув в спальню Тристиса.

Они убежали: напор конструктов стал спадать почти сразу, как только кордосцы ускорились. Очевидно, уже не все чародеи могли достать их так далеко. Остальные, видимо, решили, что в одиночку атаковать искусника тем более бесполезно, раз уж он отбился от целой команды, и тоже отстали. Тем не менее беглецы не останавливались еще добрых полчаса, ожидая подвоха. К тому же Сандалос потерял сознание и больше не обеспечивал никакой защиты хрупким телам людей. Бойцы, наверное, могли бы бежать всю ночь, но им пришлось встать лагерем, когда Тристис начал спотыкаться и отставать, а потом и вовсе упал. Он еще помнил, что отдал приказ старшему охраны насчет ночлега, после чего отходняк окончательно накрыл его.

Снова трезво соображать он смог лишь здесь, в Тарфее. Как они добрались сюда, он знал лишь с чужих слов. Путешествие отложилось в памяти лишь колючими волнами боли, застилающими сознание. Впрочем, в пути не было ничего интересного. Кордосцы, неся на руках своего начальника, пешком добрались до арфийской крепости в месте слияния Темной и Солнцеликой, где разжились повозкой и лошадьми и вернулись в таверну, откуда отправились к аномалии в Пустошах. Правда, по дороге, хоть это и против правил, пришлось прибегнуть к услугам местного чародея-целителя. Сандалос сам был не в лучшей форме, к тому же не являлся полноценным лекарем, имея в жезле по медицинскому направлению только самое необходимое.

И теперь, едва бывший сыщик пришел в себя, его по искусной связи с отчетом потребовал Меллус.

Голос далекого покровителя был, как всегда, маловыразителен. Он молча выслушал доклад про расследование на месте аномалии и о последовавших затем злоключениях на арфийской заставе. Признаться, Тристис рассчитывал на больший интерес, подсознательно ожидая новых инструкций по этому делу. Однако Меллус его удивил.

– Рыбка всплыла в Широтоне. Езжайте туда, остановитесь в нашем посольстве, действуйте по обстановке.

Увы, но пришлось забыть о планах отдохнуть и подлечиться. Дорога в оробосскую столицу предстояла неблизкая, и, как назло, опять мимо злополучной заставы.

– Ну уж нет! – выставил вперед руки Сандалос, когда бывший сыщик поделился новостями. – Той дорогой я больше не поеду, пусть даже в сопровождении целого каравана!

– Согласен, – не стал спорить Имаген. – Хватит с нас сомнительных приключений. Мы поплывем на корабле. Это и быстрее, и безопаснее.

Профессор насупился, но возразить ему было нечего.



Ник

Карина повадилась все чаще и чаще оставлять меня одного, предпочитая порхать по знакомым или по делам без меня. Вот и сейчас – лишь только мы, вернувшись с турнира, подъехали к особняку, она высадила меня, чмокнув на прощанье в щеку, и покатила куда-то. В принципе я и раньше предполагал, что по приезде в столицу некоторое отдаление между нами просто не может не возникнуть. Не сказать, что я люблю эту девушку, но она мне все же дорога. И хоть холода в наших отношениях пока нет, грустно это. Зато вечерами Карина будто извинялась передо мной и была очень активна в постели. Эдакое странное поведение. Вроде как она металась между мной и своими прочими интересами, где мне места не было. Ее робкие попытки приобщить меня к местной жизни разбивались о мою индифферентность и видимую даже со стороны скуку, посещавшую меня в такие моменты.

Карина не была глупой и все прекрасно понимала. Вряд ли ее это радовало. Это я тоже видел, но ничего не мог с собой поделать. Поэтому я решил не вставать в позу. Можно, конечно, побороться за нее, но вот не чувствовал я, что это правильно в данном случае. Непонятные мои перспективы, отсутствие особого желания встраиваться в местную жизнь, мысли больше о возможном развитии, изучении, о новых артефактах Дронта, а не о том, что тут происходит. Все это заставляло меня чувствовать себя чужим здесь. При том что у гномов, например, мне было вполне комфортно, и, случись все иначе, может быть, я бы остался там рядом с Крисой, кто знает…

Мысли посетить первый континент у меня возникали, чего уж лукавить, особенно после рассказа Балаватха, но что-то останавливало. Боязно было, что ли… Не знаю, трудно разобраться в себе, в своих мотивах и поведении. Может, я все же соберусь как-нибудь вскорости и рвану туда, но не сразу. Надо еще Умника найти, тем более что Читаатмаа такой шанс мне дал. И то, что я частично раскрылся перед ним, вполне окупало этот шанс. Уже тогда я чувствовал, что вреда мне это не принесет. Наверное, это подспудное чувство – ощущение линий будущего, уже давало о себе знать… А еще здесь есть артефакты Дронта. На севере так вообще куча, неужто не исследую их?

Кто сказал, что я должен сидеть дома? В общем, пока суд да дело, решил немного полетать, но не просто так, а прояснить один заинтересовавший меня момент. На турнире мой фаворит из Кордоса весьма привлек мое внимание. Хотелось поковыряться в искусном шагоходе – первом магическом транспортном средстве этого мира, которое я увидел. А также поговорить со стариком-искусником: очень уж эмблемка на железном пауке приметная…

Резко взлетев с заднего двора в воздух, я, помогая себе формируемыми восходящими воздушными потоками, толкающими снизу мои псевдокрылья, поднялся на высоту в сотню метров и стал наворачивать круги, рассматривая местность, раскинувшуюся подо мной. На самом деле я высматривал, как отреагировала на мой взлет защита дома Эндонио. В общем, как и ожидалось, – никак. Хорошо работают сфера невидимости, «скрыт» и еще кое-какие экспериментальные штучки, созданные специально для того, чтобы прятаться от наблюдательных конструктов.

Вру, конечно, просто я полностью убрал свою ауру. То есть спрятал себя во всех диапазонах, в которых могут видеть конструкты. Теоретически. Практика пока подтверждала предположение. Впрочем, это ни о чем не говорит. Надо накапливать статистику, мало ли какие частоты могут использовать чародеи для наблюдения. Хоть то же тепло вполне могут детектировать. Его я полностью спрятать не могу. Вернее, могу: овеществленный защитный купол хорошо держит тепло, что было доказано в давнишней дуэли с демоном. Надо же… Почти в другой жизни… Но без элементаля передвигаться в таком куполе неудобно. А мне полетать охота. Кроме того, конструкты мелкие. Уже на расстоянии пары десятков метров некоторых из них я просто не вижу на фоне остальных излучений, а фильтровать визуальные данные настолько полно очень трудно. Со своей стороны конструкты могут следить за крупными объектами на большем расстоянии. Вот и получается, что то, что я их сейчас не вижу, ни о чем не говорит. Но будем считать, что все идет нормально, тем более что ничего особо секретного я не собираюсь делать.

До олимпийской деревни я домчался быстро. Найти нужного мне человека оказалось нетрудно, даже не понадобилось отслеживать свою метку, сверяясь с картой. Просто во всей Палатке был всего один шатер, который окружала некая защитная сфера, видимая только в магическом зрении. Судя по тому, что конструкты вокруг нее кружились роем, но границу не пересекали, это был полог от любопытных чародеев. Присмотревшись, я даже слегка удивился, насколько оригинально он был сконструирован. У меня защитка работала по другому принципу, но здесь был один интересный плюсик: это была не преграда, а эдакая аурная липучка. Человек пройдет и не заметит. Даже комар прорвется. А вот конструкт увязнет, словно муха в киселе. Недолго думая я занес используемое плетение в свою копилку.

Шатер располагался на окраине, так что я спокойно приземлился на свободном месте, и меня никто не заметил. Вообще личность искусника явно привлекала не меня одного – тут было до неприличия много конструктов. Хм, логично: оробосцы из госбезопасности таких гостей должны пасти. Пожалуй, повременю-ка я знакомиться со стариком, дремлющим в шатре. Сделаю это потом – сперва наведу справки через эль Торро. Сейчас голем интересует меня больше. Через просунутую внутрь шатра инфомагическую видеокамеру я оглядел небогатое внутреннее убранство. Дед прикорнул на куче соломы, тихонько посапывая, а его голем… Даже не лежал, а скорее валялся изломанной и помятой кучкой железа и дерева.

Я не подходил к шатру близко: расстояния с десяток метров вполне было достаточно, чтобы рассмотреть все, что нужно. Так-с… Понятно. Конструкция не особо навороченная, даже где-то примитивная по своей сути, однако я снова подивился, как искусник интересно реализовал довольно сложное управление таким механическим устройством, как его голем. Самое главное – ноги. Они управлялись неким подобием силовых нитей, что использую и я, но здесь они играли роль мышц. Понятно, что управлять можно и ручками, условно дергая за ниточки, но чтобы такая конструкция двигалась, как было на выступлениях, нужно хоть какое-то примитивное согласующее устройство. Тут использовалась куча простеньких амулетов, отвечающих за свою часть работы. Не самое удачное решение, честно говоря. Наверное, хорошие амулеты очень дорогие. А единого управляющего и распределяющего задания центра и вовсе нет. Роль его, видимо, должен исполнять сам водитель.

Как ни странно, хотя на самом деле странностей я не вижу, пусть и отмечаю легкий флер внутреннего внимания к ситуации, разобраться в схеме устройства получилось чуть ли не с полпинка, да еще и прорисовалась она биокомпом, наложившись на окружающую меня действительность так, как мне нравится и как привычно. И да, хочется поуправлять пусть и примитивным, но прикольным «роботом». Что-то взыграло во мне детство или еще не отошел от эмоций, захлестнувших меня на турнире. В общем, хочется, и причин наступать на горло своей песне я не вижу.

Так… Главная поломка – ноги и пальцы, изрядно помятые и погнутые. В принципе не проблема – металл не суперпуперсталь, а мои силовые нити могут развивать тягу о-го-го какую. Так что опутываем подвижные элементы паучка нитями, крепим их в определенных точках, легко просчитанных с помощью биокомпа тут же на месте, и подаем рассчитанную нагрузку на нужные части силовой сети. Единственное отступление от моего канона – все пришлось делать на обычной магии, дабы не мучиться со стыковкой магии, используемой в големе, и моей инфомагии.

Даже со своего места я услышал, как скрипит металл, приобретая изначальную форму. И вот паук-голем встал на ноги. Я поиграл немного, заставляя его потоптаться на месте. Забавно, похоже на детскую игрушку, которой управляешь, дергая за нитки. Только тут нитей на порядки больше с легким намеком на автоматизацию да игрушка для взрослых. Что ж… Пора посмотреть на это чудо-юдо поближе. Краткая заминка по расчету последовательности воздействий, применение рассчитанного алгоритма, и паук выбирается наружу.

Вот тут я оторвался. Пробовал голема и так и сяк, заставил и станцевать, и поприседать, и даже смог на дыбы, аки коняку, поднять. А что? Степеней свободы у голема полно! По ходу, конечно, пришлось улучшать и оптимизировать процесс управления, но это было реально весело.

О! Искусник вышел поинтересоваться, кто играет с его големом. М-да… Потрепала судьба старикана. А он мне нравится – вон как за жизнь цепляется. Кстати, весьма забавный реанимационный комплекс он на себе таскает. А главное, откуда у него знания о том, что электрический ток и прекардиальный удар могут запускать сердце? А ведь исходя из всего, что мне известно про чародеев и искусников, таких медицинских познаний тут нет. Им проще через ауру лечить, в общем, чисто через энергетику. Ну, у искусников, возможно, есть плетения прямого действия на органы, но точно я этого не знаю. А тут, если отбросить магический «движок», принцип чисто механический.

В скафандре у кордосца амулет нормальный. Типа такого и в голема нужно было поставить. Как-то странно, непоследовательно получается.

Искусник пошел в мою сторону. Меня он видеть не должен был. Однако как-то сориентировался. А, ну да, догадался отследить поток энергии, идущей к пауку. Я, конечно, все понимаю: с твоей стороны ситуация выглядит некрасиво. И я виноват, что не сообразил поставить тебе блокировку на пробуждение. Так что извини, но все же не мешай, любезный! И голем заступил старику дорогу. Тот постоял, подумал, да и застопорил моего голема, а сам дальше пошел. Бесстрашный мужик. Или совсем глупый. Он, наверное, привык доверять своему посоху, но мог бы и сообразить, что тот, кто может воскресить из кучи лома и угнать голема, не потревожив сигнальные контуры, круче! Мало ли кто на моем месте может скрываться, ан нет – идет разбираться. Нет, знакомиться я сейчас не готов, так что… В общем, снять искусную блокировку было делом одной секунды. Еще мгновение – и уже я заблокировал старику посох. Остынь, дедуля! А то больно вид у него воинственный – еще начнет огненными шарами пулять во все стороны.

Снова перебежав вперед, паук остановился на пути искусника и отрицательно покачал лапой перед его носом, мол, не стоит идти дальше.

Кордосец оказался упертый и, похоже, сдаваться не собирался. У него в кирасе-жилете стали один за другим активироваться плетения, и я рефлекторно их заблокировал, благо ни о какой сложной защите своего оборудования искусник не озаботился. Почему заблокировал? Так-то вроде все понятно – сложных плетений я там не видел. Смутило меня, что вдруг они все разом проснулись. Может, заглючило там что, и полыхнет сейчас электрическими разрядами да прочими прелестями неуправляемого выброса взаимодействующих плетений. Или там что-то похитрее, что я просмотрел. Очень уж это походило на активацию оружия – были там боевые составляющие. Вряд ли, конечно, но рисковать я не хотел.

А затем старик меня удивил. Даже не ойкнув, он ничком повалился на землю и затих. Судя по всему, искусника хватил сердечный приступ. Только этого не хватало! А я еще ему реанимационную станцию отключил. Пришлось на время забыть про свою шестиногую игрушку и поработать доктором. Аккуратная стимуляция ауры и работа с внутренней энергетикой изношенного организма дедули сняли последствия приступа, но это все временно. Он реально изношен, и никакие стимуляции не сделают его моложе. Интересная задачка. Можно было бы попробовать создать новое сердце, как я сделал ноги Боркусу, но тут это не сработает. Одно дело – конечность. Совсем другое – один из основных органов: даже кратковременное прерывание его работы чревато. Кроме того, в информструктуре уже прописано текущее состояние организма, и получится то же самое изношенное сердце, а не новое и молодое. Нет, разобраться в информструктуре организма я могу, благо опыт есть, но вот вернуть его в состояние, когда оно было молодым, – нет. Органические изменения идут постоянно, не оставляя бэкапов, поэтому пока глухо в этом плане. Ну разве что провести полноценное исследование различий информструктур сердец разного возраста… Но это долго, хотя почему бы и не заняться со временем? А вот чуток подлатать сейчас сердечко, так сказать, сделать косметический ремонт, вполне по силам. Мне не жалко, да и делать почти ничего не надо: взять моих медицинских симбионтов, настроить их на характерные особенности конкретного индивида, а точнее, его ауры, и пожалуйста! Я, конечно, не Дед Мороз, чтобы всем подарки делать, но как-то так получается, что иногда сильно начинаю на него походить.

Пока занимался лечением, обратил внимание на разного рода инородные вкрапления в ауре старика. Я далеко не специалист и плохо разбираюсь в чародейских творениях, но, по-моему, это что-то вредное, хотя на проклятия, которые мне показывала Карина, тоже не похоже. Да еще какой-то хитрый конструкт, прилепившийся к макушке искусника, который, точно паук, распустил во все стороны золотые нити, оплетая все тело и подозрительные сгустки в особенности. Или это все-таки что-то старческое, естественного, так сказать, происхождения? Опыта не хватает, чтобы сказать с уверенностью. Причем все это на фоне массы пусть слабых, но работающих плетений из жилета. Не будь у меня биокомпа, который фильтровал лишнее, подсвечивая нужное, вообще ничего не понял бы. В общем, на разглядывание этих «украшений» потратил времени больше, чем на реанимацию: все гадал, нужен конструкт или нет и стоит ли вмешиваться. С одной стороны, кордосцы чародейства чураются, и если у них в ауре есть что-то инородное, то не иначе враги воткнули. С другой – конструкт на виду, не прячется, а значит, искусник о нем должен знать. Конструкт, надо сказать, навороченный. Это не чародейская метка-пропуск и не рядовой доставщик проклятий. В конце концов просто отступился – не рискнул трогать то, чего не понимаю. Это ведь живой человек, а не полигон для моих экспериментов.

В общем, сделал я доброе дело, насколько было можно поправил здоровье старичку-бодрячку, вернул его в шатер и положил рядом его чудо-палку. Потом присмотрелся к искусному жезлу, коим шест и являлся, и присвистнул. Если я правильно понял то, что увидел, этот искусник имел там… э-э-э… структуру, созданную по принципам работы с данными, хранящимися в базе данных. То есть СУБД, если по-русски. Только вместо данных – порой законченные, а иногда просто полуоформленные части плетений. И определенными запросами можно вытянуть из общей базы нужные куски и состыковать вместе. В очередной раз убеждаюсь: век живи – век учись. Или по-другому – каждый новый день приносит нам новые знания. Или – учиться можно вечно. Или… В общем, понятно. Я махнул рукой, глянул на виртуальную модель распотрошенного посоха у себя на внутреннем мысленном дисплее и отправился наружу.


Ну а дальше я отвел душу – накатался. Вернее, попытался. Убежал в сторону от Палатки, где не было ни людей, ни построек, и врубил максимальную скорость. Но пришлось контролировать самому движение голема: нет такого, чтобы втопил педаль – и наслаждайся. Все ручками своими мозолистыми и мозгами… Нет, мне так не нравится, так не пойдет! С недовольным видом остановился и задумался. Жесткая скамейка давила на задницу и прогоняла мудрые мысли. Поерзав, создал удобное кресло. Снова поерзал. Понял, что нормально. Итак.

Кажется, сейчас как раз удобный момент попробовать сделать то, что давно следовало сделать, да сильной необходимости не было. А именно – уже более-менее нормальный комп. Конечно, не как инфосервер или мой биокомп, но вполне работоспособный и для простоты заточенный под определенную задачу. В данный момент – под управление этим средством передвижения. Дело не быстрое, но технологически подобные простенькие модули я делал. Например, управление воздушными потоками для полета. И еще там по мелочи. А сейчас чуть похитрее задача. Впрочем, не думаю, что сложнее, чем разобраться в информструктуре оборотня.

Усевшись поудобнее, я синхронизировал потоки сознания, разогнал их по максимуму и погрузился в работу. Выскочив из ускоренного режима, понял, что занимался около часа. Устал, но был доволен. Вообще довольно сложное устройство получилось. Вчистую с нуля реализовать задуманное не вышло – видимо, знаний не хватает в инфомагическом компьютеростроении. И не хотелось внедрять искусственный интеллект типа дракончика, жалко стало. Пришлось лезть на инфосервер и, используя возможности самого инфосервера по самопотрошению (нужной информации в готовом виде там не было), выделить базовое ядро. Но то, что оно базовое, не исключило его невероятную сложность. Даже в этом состоянии, по моим прикидкам, оно превышало по мощности известные мне суперкомпьютеры Земли как бы не на порядки. Понятно, что точно измерить величину я не мог, но примерно прикинуть – вполне.

Пришлось дальше упрощать, пока не получилось нечто, издали напоминающее наши обычные настольные интеллектуальные системы. При этом оно по сравнению даже с ядром инфосервера было до неприличия примитивным. Повторюсь – примитив по сравнению с инфосервером и нечто на уровне наших навороченных компов. Но главное, что мне удалось: оставить возможность программирования получившегося устройства, причем, как я понял, и сам язык программирования упростился до неприличия. Должен отметить, что заслуги моей в проделанном кастрировании почти не было – всем занимались инфосервер и биокомп. Мне вменялось четко и конкретно ставить задачи, решать возникающие проблемы, выбирать возможные варианты и так далее. То есть программировать на самом высшем и абстрактном уровне, какой только возможен. Это даже программированием не назовешь, скорее исследовательская и инженерная работа. Похоже, я тут использовал изыскательские возможности биокомпа если не по максимуму, то довольно прилично. Осталось зашить в комп нужные программы и внедрить его в голема-паука.

Интеграция навигатора, как я назвал получившийся комп с соответствующим «программным обеспечением», с големом по сравнению с самой разработкой компа была плевым делом. И вот теперь уже я реально оторвался, пока настраивал взаимодействие всех частей голема и отлаживал (все же пришлось это делать) программу навигатора.

Ну а в результате получилось почти то, что я хотел: виртуально утопил кнопку – и наслаждаешься.

Комп сам рассчитает, как управлять конечностями. Причем по ходу использования будет вести мониторинг результата и вносить корректировки, чтобы оптимизировать движения. Управление сделал простым. Без иллюзий, как можно было бы подумать, но с интерфейсом, подобным голограмме на основе магических нитей, формирующим нужные картинки. Просто и со вкусом. Не очень универсально – воспользоваться смогут только маги или чародеи, если поймут. Но по большому счету я делал это исключительно для себя, а не проектировал салон авто для широких слоев населения. Я ничуть не сомневался, что старик-искусник разберется: он уже показал изрядную сообразительность и логику, создавая свои амулеты. Но привязывать к его ауре я не стал – незачем. Забегая вперед, признаюсь: я вообще забыл встроить свой интерфейс в амулет. Разработал, оттестировал, попользовался… и унес с собой. Такой вот казус. Потом, когда сообразил, уже находился в Широтоне и поленился возвращаться.

Пока же настроение у меня было отличное. Причем больше я радовался даже не тому, что покатался, а тому, что наконец-то разобрался, как делать вычислительные устройства на основе инфомагии. Ничуть не проще оказалось, чем создавать у нас компьютеры. Благо я сам и инженер, и программист, и завод по производству в одном лице.

Вернув паука-голема обратно на базу, проверил старика. Он явно пошел на поправку. Внес мелкие изменения в его магический жилет, оптимизировав потребление магии и еще кое-что. Поставил ограничители, чтобы воздействие на организм не выходило за пределы, ведущие к смерти. Спохватившись, украсил голема своим логотипом. Может, это гордыня и паук по большому счету не мой, но я посчитал, что мои усовершенствования тянут на то, чтобы можно было без зазрения совести поставить личное клеймо. А потом отправился «домой». Да, именно так – в кавычках.



Где-то в Широтоне

Первый помощник третьего советника императора обедал. Даже не так – вкушал. Самый дорогой ресторан Широтона мог предложить на выбор блюда, не только привычные для центральной части Оробоса, но и еду народов, составляющих единое целое с империей, а также деликатесы, доставляемые из Кордоса и из совершенно удаленных королевств, о существовании которых не всякий знает. Рассматривая на просвет бокал с божественным напитком из марафиса, произрастающего в западной части Кордоса, помощник вдруг выругался, когда неловкое движение официанта чуть не заставило пролить дорогое вино на стол. Подняв гневный взгляд на обслугу, госслужащий неожиданно замер, зацепившись за черные точки зрачков незнакомого мужчины с необычной внешностью и широкой повязкой на лбу. Одновременно с этим в темя помощника ударил столб света, не видимый даже для чародеев, по крайней мере, если они не готовы к чему-то подобному.

Последствия этого воздействия привели к тому, что госслужащий выгнулся, как от боли, а спустя краткий миг вернулся к прежнему занятию – рассматриванию вина. Об официанте он уже не помнил. Легкая заторможенность и раздрай в мыслях скоро пропали. Теперь помощник советника императора пытался понять, почему обдумываемая во время обеда сделка с контрабандистами из Кордоса, которая должна была принести одну пользу империи, вдруг предстала с другой стороны, довольно неприглядной. И как он не смог с его-то опытом ранее увидеть некоторые подводные камни этой сделки? Камни, пусть даже не на первый, а на третий взгляд призванные существенно ослабить торговые позиции Оробоса в определенных областях на межимперской арене. А то и не только торговые, но и политические…



Шойнц Индергор Виртхорт

По одной из улиц Серебряного кольца шел представительный мужчина в богатой одежде. В руке у него была украшенная серебром трость, выступающая скорее в качестве дополнительного штришка образа. Он шел, щурился на солнечные лучи и улыбался. Шойнц был доволен.

В связи с недавними событиями в его душе образовался неощутимый туман неопределенности. В политику он раньше никогда не лез, занимался интересным делом, и вот… Политика сама нашла его. Неопределенность пустила свои корни в душе искусника именно потому, что он привык считать себя патриотом Кордоса, а последние его действия несколько выбивались из привычной колеи. Профессор был умным человеком и понимал, что в этом мире нет ничего однозначного: все сложно, переменчиво и зависит от точки зрения. Тем не менее, хотя он это и понимал, его вполне устраивала та роль, которую ему приходилось играть: патриота, одного из лучших искусников специального назначения Кордоса. Часто бывая в Оробосе по делам службы, Шойнц не мог не пытаться понять, чем живет население империи, о чем думает, о чем мечтает. Это и нужно было по службе, и само собой получалось.

Профессор никогда не признавался себе, что оробосцы ему нравились. Теперь он мог это признать. Искусство в Кордосе являлось тем, что проводит черту между обладающим даром и обычным человеком. Искусство выводило человека из огромного имперского социума и ввергало его в узкий круг таких же одаренных, как и он. Но в отличие от обычного социального разделения людей на аристократию и плебс Искусство делало тебя одиноким. Да, почет и уважение выше, порой даже быть искусником лучше, чем аристократом, но все это относится только к тебе, не к твоему роду. Многих это устраивало, но не Шойнца, даже несмотря на то что он сам был не из простых людей. Чем-то его не удовлетворяло это положение вещей. Вроде как все на пользу империи, а что-то неправильно. Поэтому когда профессор находился в отпуске от основных дел, он скрывал, что является искусником.

В Оробосе же все было иначе. Чародеи не стояли особняком. Да, они получали свою толику уважения, но воспринимались окружающими как нечто обыденное и само собой разумеющееся. Возможно, связано это с тем, что в той или иной степени большинство населения Оробоса – чародеи. Пусть слабенькие, пусть многие не осознают этого, тем не менее это так. Как это влияет на самих людей, трудно сказать, но оробосцы намного дружелюбнее и более открыты, чем кордосцы. И это нравилось Шойнцу. Поэтому все свои операции в Оробосе по устранению неугодных людей он проводил с тщательно скрываемой от себя толикой сожаления.

В Широтоне, как, впрочем, почти везде в Оробосе, у искусников были определенные проблемы со связью с Кордосом. Однако когда профессор навестил посольство родной страны, его там уже дожидался кристалл с директивами.

Приказ мог показаться абсурдным – перейти во временное подчинение к «Недремлющему Оку» до устранения внутреннего оробосского конфликта. Но это не вызвало у Шойнца негативных эмоций. Рагарос, приславший кристалл, понимал, что командир отряда искусников специального назначения не простой исполнитель, ему в такой ситуации нельзя просто приказать, поэтому потрудился дать кое-какие объяснения. Конечно, информация была строго дозирована и представлена в виде намеков и оговорок, но этого оказалось достаточно, чтобы умный человек мог сделать нужные выводы. И эти выводы Шойнцу понравились. Тем более что его так или иначе используют по прямому назначению – для устранения кого-то из местных чародеев. Шойнц был уверен, что его действия направлены на сохранение стабильности в текущий момент и на положительную динамику в отношениях с Кордосом в будущем.

Услышав за спиной грохот колес повозки, разбивающей колеса о брусчатку, Шойнц отошел в сторону и проводил взглядом огромный воз тяжеленных бревен в пару обхватов толщиной. Заметив ослабший узел веревки, перехватывающей груз, искусник осуждающе покачал головой. Его осуждение получило продолжение, когда неожиданно она лопнула и бревна покатились на дорогу. К сожалению, не обошлось без печальных последствий. Шедших чуть впереди Шойнца чародея с женщиной под ручку буквально смело. Возница, испугавшись содеянного, хлестнул лошадей и рванул вдоль по улице.

Профессор подбежал к пострадавшим и попытался оттащить пару бревен, придавивших мужчину. Ему на помощь пришли прохожие, кстати, тоже не из простолюдинов. Не побоялись запачкать свои руки – еще один штришок в пользу Оробоса в глазах Шойнца.

– Перенесите женщину на ровное место – она меньше пострадала, – приказал он не терпящим возражений голосом.

Его послушались. Сам же профессор наклонился над чародеем. У него оказались перебиты ноги и руки и, кажется, был сломан позвоночник. Несмотря на это, мужчина находился в сознании и с мукой в глазах смотрел на Шойнца.

– Что со мной? – выдавил он.

– Боюсь, дело серьезное, – покачал головой искусник и быстро оглянулся на отошедших помощников, пытающихся привести в чувство женщину.

– Что с женой?

– Она в порядке, – ответил Шойнц и, вздохнув про себя, незаметно нажал на пару точек на теле мужчины. – Давайте я вам помогу, – предложил он, пытаясь расположить руки и ноги пострадавшего в более привычном для них положении, а не в виде переломанных палочек.

Чародей никак не отреагировал на его действия.

– Оставь его. – Сзади подошел один из помощников. – Не видишь, он уже отошел.

– Да, похоже на то, – пробормотал Шойнц и встал. – Как женщина?

– Жить будет, – пожал плечами мужчина и вдруг кивнул: – Я Эндор ди Капро.

– Шойнц эль Карвалон. – Профессор наметил легкий поклон. Он никогда не менял полностью свое имя в таких ситуациях, иногда просто искажал, но чаще брал другое название рода. – К сожалению, мне нужно спешить, дела не ждут.

– Конечно, – кивнул новый знакомый. – Со стражей я сам разберусь. Мне торопиться некуда. – И Эндор вернулся к женщине, которую уже обследовал то ли целитель, то ли чародей.

Еще раз вздохнув и кинув извиняющийся взгляд на объект устранения, Шойнц поднял лицо к небу, поймал лицом луч солнца и, выбросив из головы случившееся, улыбнулся.