Ариведерчи, Верона!
Часть 24 из 37 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Так сам же сказал, что опаздываем уже. – Она не стала объяснять истинной причины спешки.
На повороте она посмотрела в зеркало заднего вида – родители Трифоне вышли из подъезда и направились к своему автомобилю. Машину Умберто они, кажется, не заметили.
Трифоне проснулся глубокой ночью, во рту было сухо, но вставать не хотелось.
Не открывая глаз, он вытянул руку и провел по подушке – на другой половине кровати никого не было.
– Черт! – Он сел и уставился в темноту.
Тишина новой квартиры казалась напряженной. Где-то совсем далеко пробил колокол.
Он посмотрел на часы, было ровно три ночи.
Он взял мобильник. Нехорошие, тяжелые мысли заползали в голову.
А если все это правда, что писал Анонимо? Но они вместе разобрали все его пасквили и выяснили, что это ложь! А если все-таки… нет, не может быть. Ведь Тереза тоже получала гадкие письма, повествующие уже о его изменах!
Он повертел телефон в руках, почему-то звонить не хотелось и было страшно.
Негромкий звук открываемого замка прозвучал в тишине.
Наконец – то!
Трифоне улыбнулся в темноте, сомнения улетучились. Он осторожно положил мобильник на тумбочку и накрылся одеялом.
Он слышал, как Тереза, повозившись в прихожей, прямиком вошла в спальню, он постарался дышать равномерно.
Постояв немного, она направилась в ванную комнату.
Под монотонный звук льющейся в душе воды Трифоне заснул.
Глава четырнадцатая
Зверюшка сидела на плече и хлопала себя по бокам:
– Не торопись! Не торопись!
– Здрасте пожалуйста, объявился, когда не ждали! – нарочито ворчливо произнес Себастьяно. – «Не торопись», – передразнил он чутье. – Да начальство-то напирает!
После обыска офиса и шкафчика главного тренера, где опять были обнаружены следы дифениламина, после того, как узнали, что ангар, стоящий рядом со спорткомплексом, принадлежит родителям Армандо и он не только ходил туда каждый день, но и на его территории ставил машину, Себастьяно был вызван к начальству.
От великого гнева его спасло только то, что тренер уже был арестован.
Конечно, Себастьяно помнил, как помертвело лицо Армандо и как нервно задергалась его нога, когда ему объявили, что получен ордер на обыск их красильного завода.
Адвокат, который достал всех своими несуразными требованиями, только взглянул на документ и почему-то сник, не высказав не только несогласия, но и никаких замечаний.
Полицейский понимал, что такая реакция таит в себе определенные причины и что, несмотря на его же скептицизм, они на верном пути, но все еще не мог разгадать их суть.
– Склад оружия у них там на красильном заводе, вот что! – заявил начальник, славящийся своей необузданной фантазией. – Раскопали гнездо террористов! Молодцы! Утерли нос самому Капелини! – сказал он громко и без намека на сомнения.
Чутье вдруг заерзало, засопело, и Себастьяно услышал скрипучее хихиканье.
Полицейский был уверен, что проверить нужно все, но в наличие в ангаре террористического логова не верилось.
– Лично свяжусь с Департаментом безопасности, когда вражескую ячейку накроем! – самодовольно сообщил он Себастьяно и потер руки.
«Хорошо, что, кроме меня и, возможно, секретарши за дверью, эту галиматью никто не слышит», – подумал зам, который всегда удивлялся, как на таком ответственном месте удерживается такой недалекий и самодовольный тип.
Он вернулся в свой кабинет, включил компьютер и потер виски.
Звонок телефона вывел его из раздумий.
– Добрый день! – произнес мелодичный женский голос.
– Здравствуйте! – удивленно ответил заместитель, совершенно не представляя, кто бы это мог быть.
– Это Лола, журналистка с пятого канала, у нас есть интересная информация, которую мы даже в эфир еще не выпустили. – Последнюю фразу она произнесла с ударением.
– Наверное, не настолько интересная, если вы ею со зрителями решили не делиться, – не заглотнул наживку полицейский.
– Мы вас предупредили, – холодно произнесла журналистка, – только потом опять не возмущайтесь, что мы транслируем материал, о котором не знает даже полиция, – было ясно, что она готова отсоединиться.
Себастьяно обалдел от такой наглости и хотел было поставить эту нахалку на место, как зверушка вдруг заверещала, задергалась: «Ты что? Быстро узнавай, в чем там дело?!»
– Можете сообщить мне все сейчас же, – проговорил он тоном, не вызывающим возражений.
– Мы здесь недалеко и можем сразу же к вам подойти. – Голос журналистки стал приветливым.
– Я вас слушаю. – Себастьяно проигнорировал предложение о встрече в кабинете.
– Но мы…
– Не тяните время, говорите по телефону. Я уже должен на красильный завод ехать, – не дал ей закончить полицейский.
– Давайте мы вам все по дороге на завод расскажем! – взмолилась Лола.
«А если и правда что-то стоящее у них, и потом в эфире дадут, а мы вроде как опять не при деле окажемся…» – предположил зам.
– Только никаких «мы», я через две минуты выезжаю. Жду вас одну за сто метров перед первым светофором на улице Гари-бальди.
– Отлично! – пискнула Лола, видимо, не ожидая такой скорой победы.
Лола была довольна – цель достигнута, они будут общаться вживую. А то ишь, чего захотел, расскажите ему все по телефону, и досвидос! А там повесит трубку, и никакой тебе новой информации!
Она была уверена, что сможет разговорить Себастьяно по пути к ангару.
Дане и Стефано было велено ехать прямо за ними. И сидя в полицейской машине, в зеркале заднего вида Лола видела лобовое стекло «Ниссана» и головы своих сотрудников, что приносило ей успокоение, и она то и дело посматривала в их сторону.
В салоне находился еще один полицейский, и Лола была вынуждена сесть на заднее сиденье, чего никак не ожидала.
Замначальника не собирался поворачиваться в ее сторону, а разговор с затылком ей совсем не нравился. С другой стороны, волосы у него были средней длины, черные и блестящие, как будто помазанные гуталином, и, усмехнувшись, Лола подумала, что сзади он ее раздражает гораздо меньше.
– Итак, можете излагать информацию, – вполоборота бросил Себастьяно после короткого приветствия.
– Это касается Умберто.
Всю «сцену плача», как они окрестили эпизод, можно было рассказать за одну минуту, но Лола хотела придать больше значимости своему повествованию, ну и, конечно, попытаться влезть с вопросами.
– Мы за ним уже на похоронах следили, – не постеснялась сразу же схитрить Лола и стала ждать ответной реакции или хотя бы вопроса «почему?». Но полицейские были невозмутимы, и только Себастьяно повел плечом.
– Мы уже знали, что он директор агентства, где подрабатывала Тереза. – Она опять сделала паузу, и опять безрезультатно. – На похоронах он себя вел вполне адекватно и, только когда стали разъезжаться с парковки, занервничал.
– Насколько я помню, там многие завелись, когда стали выезжать, как это у нас всегда бывает, – наконец-то ответил второй полицейский за рулем.
– Возможно. Но не в этом дело. У нас были к Умберто свои вопросы, а когда мы увидели, что вы его остановили, их прибавилось. – Она продолжала гнуть свою линию.
Разговор ни о чем начал раздражать зама, но он все еще терпел журналистку.
Звереныш вцепился ему в плечо и прошипел: «А ведь у Умберто даже алиби как такового нет!»
– Мы уже взяли у него показания, так что он вам ничего нового не расскажет, – недовольно проговорил замначальника. – Вы же любите в грязном белье копаться, так что его отношение к Терезе для вас благодатная тема.
Лола затихла.
«Вот оно что! Значит, наши предположения верны, и, судя по его замечанию, они были близки! Не зря я в полицейскую машину напросилась!»
– Мы после похорон за Умберто последить решили, но поначалу потеряли из виду, а потом уже в усыпальнице Джульетты встретили, – без зазрения совести выдумывала журналистка и заметила, как полицейские насторожились. – Смотрим, заходит туда и сразу к гробу идет, мы как раз во внутреннем дворике были, так что он нас не видел. Нагнулся, саркофаг обхватил и стоит, покачиваясь, – она решила приукрасить, – а потом как зарыдает! Сначала тихо, и мы не поняли даже, что это за звуки, а потом все громче, с клокотом и навзрыд.
Полицейские молча переглянулись.
Лола ждала хотя бы дополнительных вопросов, правда, было сразу заметно, что на севере стражи порядка совсем не такие разговорчивые и вряд ли будут обсуждать услышанное в ее присутствии.
Она начала волноваться, ведь они подъезжали к заводу.
– Вот как это объяснить? – не выдержала журналистка. – Он на похоронах был совершенно спокоен и вдруг пошел в крипту Джульеты, чтобы поплакать? А кто это ему не давал сделать раньше, когда вся площадь заливалась слезами? Рыдал так, что мы думали, упадет сейчас в этот гроб, да там и останется! – специально приукрасила Лола, пытаясь вызвать полицейских на разговор.
– Человек по заказу не плачет, – ответил тот, что за рулем, – хотел побыть один, а тут и слезы накатили…
Лола заметила, что Себастьяно не понравилось замечание напарника и он зыркнул на него грозно, но тот, кажется, ничего не заметил.
На повороте она посмотрела в зеркало заднего вида – родители Трифоне вышли из подъезда и направились к своему автомобилю. Машину Умберто они, кажется, не заметили.
Трифоне проснулся глубокой ночью, во рту было сухо, но вставать не хотелось.
Не открывая глаз, он вытянул руку и провел по подушке – на другой половине кровати никого не было.
– Черт! – Он сел и уставился в темноту.
Тишина новой квартиры казалась напряженной. Где-то совсем далеко пробил колокол.
Он посмотрел на часы, было ровно три ночи.
Он взял мобильник. Нехорошие, тяжелые мысли заползали в голову.
А если все это правда, что писал Анонимо? Но они вместе разобрали все его пасквили и выяснили, что это ложь! А если все-таки… нет, не может быть. Ведь Тереза тоже получала гадкие письма, повествующие уже о его изменах!
Он повертел телефон в руках, почему-то звонить не хотелось и было страшно.
Негромкий звук открываемого замка прозвучал в тишине.
Наконец – то!
Трифоне улыбнулся в темноте, сомнения улетучились. Он осторожно положил мобильник на тумбочку и накрылся одеялом.
Он слышал, как Тереза, повозившись в прихожей, прямиком вошла в спальню, он постарался дышать равномерно.
Постояв немного, она направилась в ванную комнату.
Под монотонный звук льющейся в душе воды Трифоне заснул.
Глава четырнадцатая
Зверюшка сидела на плече и хлопала себя по бокам:
– Не торопись! Не торопись!
– Здрасте пожалуйста, объявился, когда не ждали! – нарочито ворчливо произнес Себастьяно. – «Не торопись», – передразнил он чутье. – Да начальство-то напирает!
После обыска офиса и шкафчика главного тренера, где опять были обнаружены следы дифениламина, после того, как узнали, что ангар, стоящий рядом со спорткомплексом, принадлежит родителям Армандо и он не только ходил туда каждый день, но и на его территории ставил машину, Себастьяно был вызван к начальству.
От великого гнева его спасло только то, что тренер уже был арестован.
Конечно, Себастьяно помнил, как помертвело лицо Армандо и как нервно задергалась его нога, когда ему объявили, что получен ордер на обыск их красильного завода.
Адвокат, который достал всех своими несуразными требованиями, только взглянул на документ и почему-то сник, не высказав не только несогласия, но и никаких замечаний.
Полицейский понимал, что такая реакция таит в себе определенные причины и что, несмотря на его же скептицизм, они на верном пути, но все еще не мог разгадать их суть.
– Склад оружия у них там на красильном заводе, вот что! – заявил начальник, славящийся своей необузданной фантазией. – Раскопали гнездо террористов! Молодцы! Утерли нос самому Капелини! – сказал он громко и без намека на сомнения.
Чутье вдруг заерзало, засопело, и Себастьяно услышал скрипучее хихиканье.
Полицейский был уверен, что проверить нужно все, но в наличие в ангаре террористического логова не верилось.
– Лично свяжусь с Департаментом безопасности, когда вражескую ячейку накроем! – самодовольно сообщил он Себастьяно и потер руки.
«Хорошо, что, кроме меня и, возможно, секретарши за дверью, эту галиматью никто не слышит», – подумал зам, который всегда удивлялся, как на таком ответственном месте удерживается такой недалекий и самодовольный тип.
Он вернулся в свой кабинет, включил компьютер и потер виски.
Звонок телефона вывел его из раздумий.
– Добрый день! – произнес мелодичный женский голос.
– Здравствуйте! – удивленно ответил заместитель, совершенно не представляя, кто бы это мог быть.
– Это Лола, журналистка с пятого канала, у нас есть интересная информация, которую мы даже в эфир еще не выпустили. – Последнюю фразу она произнесла с ударением.
– Наверное, не настолько интересная, если вы ею со зрителями решили не делиться, – не заглотнул наживку полицейский.
– Мы вас предупредили, – холодно произнесла журналистка, – только потом опять не возмущайтесь, что мы транслируем материал, о котором не знает даже полиция, – было ясно, что она готова отсоединиться.
Себастьяно обалдел от такой наглости и хотел было поставить эту нахалку на место, как зверушка вдруг заверещала, задергалась: «Ты что? Быстро узнавай, в чем там дело?!»
– Можете сообщить мне все сейчас же, – проговорил он тоном, не вызывающим возражений.
– Мы здесь недалеко и можем сразу же к вам подойти. – Голос журналистки стал приветливым.
– Я вас слушаю. – Себастьяно проигнорировал предложение о встрече в кабинете.
– Но мы…
– Не тяните время, говорите по телефону. Я уже должен на красильный завод ехать, – не дал ей закончить полицейский.
– Давайте мы вам все по дороге на завод расскажем! – взмолилась Лола.
«А если и правда что-то стоящее у них, и потом в эфире дадут, а мы вроде как опять не при деле окажемся…» – предположил зам.
– Только никаких «мы», я через две минуты выезжаю. Жду вас одну за сто метров перед первым светофором на улице Гари-бальди.
– Отлично! – пискнула Лола, видимо, не ожидая такой скорой победы.
Лола была довольна – цель достигнута, они будут общаться вживую. А то ишь, чего захотел, расскажите ему все по телефону, и досвидос! А там повесит трубку, и никакой тебе новой информации!
Она была уверена, что сможет разговорить Себастьяно по пути к ангару.
Дане и Стефано было велено ехать прямо за ними. И сидя в полицейской машине, в зеркале заднего вида Лола видела лобовое стекло «Ниссана» и головы своих сотрудников, что приносило ей успокоение, и она то и дело посматривала в их сторону.
В салоне находился еще один полицейский, и Лола была вынуждена сесть на заднее сиденье, чего никак не ожидала.
Замначальника не собирался поворачиваться в ее сторону, а разговор с затылком ей совсем не нравился. С другой стороны, волосы у него были средней длины, черные и блестящие, как будто помазанные гуталином, и, усмехнувшись, Лола подумала, что сзади он ее раздражает гораздо меньше.
– Итак, можете излагать информацию, – вполоборота бросил Себастьяно после короткого приветствия.
– Это касается Умберто.
Всю «сцену плача», как они окрестили эпизод, можно было рассказать за одну минуту, но Лола хотела придать больше значимости своему повествованию, ну и, конечно, попытаться влезть с вопросами.
– Мы за ним уже на похоронах следили, – не постеснялась сразу же схитрить Лола и стала ждать ответной реакции или хотя бы вопроса «почему?». Но полицейские были невозмутимы, и только Себастьяно повел плечом.
– Мы уже знали, что он директор агентства, где подрабатывала Тереза. – Она опять сделала паузу, и опять безрезультатно. – На похоронах он себя вел вполне адекватно и, только когда стали разъезжаться с парковки, занервничал.
– Насколько я помню, там многие завелись, когда стали выезжать, как это у нас всегда бывает, – наконец-то ответил второй полицейский за рулем.
– Возможно. Но не в этом дело. У нас были к Умберто свои вопросы, а когда мы увидели, что вы его остановили, их прибавилось. – Она продолжала гнуть свою линию.
Разговор ни о чем начал раздражать зама, но он все еще терпел журналистку.
Звереныш вцепился ему в плечо и прошипел: «А ведь у Умберто даже алиби как такового нет!»
– Мы уже взяли у него показания, так что он вам ничего нового не расскажет, – недовольно проговорил замначальника. – Вы же любите в грязном белье копаться, так что его отношение к Терезе для вас благодатная тема.
Лола затихла.
«Вот оно что! Значит, наши предположения верны, и, судя по его замечанию, они были близки! Не зря я в полицейскую машину напросилась!»
– Мы после похорон за Умберто последить решили, но поначалу потеряли из виду, а потом уже в усыпальнице Джульетты встретили, – без зазрения совести выдумывала журналистка и заметила, как полицейские насторожились. – Смотрим, заходит туда и сразу к гробу идет, мы как раз во внутреннем дворике были, так что он нас не видел. Нагнулся, саркофаг обхватил и стоит, покачиваясь, – она решила приукрасить, – а потом как зарыдает! Сначала тихо, и мы не поняли даже, что это за звуки, а потом все громче, с клокотом и навзрыд.
Полицейские молча переглянулись.
Лола ждала хотя бы дополнительных вопросов, правда, было сразу заметно, что на севере стражи порядка совсем не такие разговорчивые и вряд ли будут обсуждать услышанное в ее присутствии.
Она начала волноваться, ведь они подъезжали к заводу.
– Вот как это объяснить? – не выдержала журналистка. – Он на похоронах был совершенно спокоен и вдруг пошел в крипту Джульеты, чтобы поплакать? А кто это ему не давал сделать раньше, когда вся площадь заливалась слезами? Рыдал так, что мы думали, упадет сейчас в этот гроб, да там и останется! – специально приукрасила Лола, пытаясь вызвать полицейских на разговор.
– Человек по заказу не плачет, – ответил тот, что за рулем, – хотел побыть один, а тут и слезы накатили…
Лола заметила, что Себастьяно не понравилось замечание напарника и он зыркнул на него грозно, но тот, кажется, ничего не заметил.