Аномалия

“Тото, сдается мне… что мы уже не в Канзасе”. Черт-те что. Но ему остается пенять только на себя, вернее, на юнца двадцатилетней давности, любителя дурацких школьных шуточек, выбравшего первую часть реплики из “Волшебника из страны Оз”, хотя он был далек от мысли, что однажды ему и в самом деле придется закончить кодовую фразу, чтобы подтвердить свою личность. Вот уже двадцать лет он не расстается с этим мобильником, который ему регулярно меняют на новый, потому что Эдриан обязался за тысячу долларов в месяц никогда не отключать его и постоянно носить при себе, чтобы иметь возможность, при любых – при каких угодно, как вот сейчас, например, – обстоятельствах, ответить на звонок и немедленно поступить в их полное распоряжение. Зазвонил он при этом впервые.

– Эдриан, – кричит Мередит, – возвращайтесь и поцелуйте меня, даже если это ваша жена!

– Профессор Миллер, будьте наготове, – продолжает голос. – Через минуту полицейская машина подъедет к Файн-Холлу и отвезет вас к месту встречи.

– К Файн-Холлу? Вы знаете, где я?

– Разумеется, профессор Миллер. Вы геолокализованы с погрешностью три метра. Когда вы будете в пути, мы перезвоним вам и соединим с оперативным центром.

– Эдриан! – орет Мередит из зала Тьюринга. – Вот гад! Какие же вы гады, все до одного.

Эдриан бежит к двери, Мередит так и сидит, застыв на стуле, волосы у нее взъерошены, вид свирепый.

– Простите, Мередит. Это очень важно, я… Я вам все объясню.

Эдриан несется вниз по лестнице, Мередит вопит ему вслед что-то о матерях специалистов по теории вероятностей и путешествии куда подальше, которое она убедительно просит его совершить, но он уже в вестибюле.





* * *


Чтобы понять, почему Эдриан Миллер обязан ответить на звонки темно-серого бронированного смартфона 24 июня 2021 года, надо вернуться в 10 сентября 2001-го, в тот день, когда он, будучи самым молодым постдоком в команде вероятностников профессора Роберта Поцци, отмечал в Массачусетском технологическом институте свое двадцатилетие. На следующее утро в Японии отметят первый случай заболевания коровьим бешенством, прозвучат политические заявления после покушения на полевого командира Масуда, совершенного двумя тунисцами, террористами-смертниками из “Аль-Каиды”, и мир узнает о возвращении Майкла Джордана в “Вашингтон Уизардс”. А главное, это будет первый день работы Бена Слини. Он только вступил в должность руководителя операционного отдела ФАА, Федерального управления гражданской авиации. Через два часа после того, как он выпьет кофе с пончиками на приветственном завтраке, Слини посадит четыре тысячи двести самолетов, находящихся в воздухе, приняв в одиночку это беспрецедентное решение. Ну и денек.

Одиннадцатого сентября в 8.14 один из бостонских диспетчеров с тревогой отметил, что ответчик рейса 011 “Американ Эйрлайнс” отключен. Шесть минут спустя одна из стюардесс дозвонилась по единственному номеру, который у нее оказался, в офис авиакомпании “Американ Эйрлайнс”. Она сообщила о захвате самолета и нескольких жертвах на борту. Там стали проверять ее личность, и только в 8.25 старший диспетчер проинформировал Управление воздушным движением. Бен Слини и авиадиспетчеры обнаружили по радиолокационному сигналу, что АА11 направляется прямо на юг, к Нью-Йорку. При захвате самолета по правилам следует (забудем сейчас про инструкцию, согласно которой пилот – в данном случае заколотый ножом – должен ввести код 7500 на ответчике) предупредить штаб-квартиру Управления гражданской авиации. В штабе специальный координатор “по угонам” обязан в такой ситуации связаться с соответствующей службой Пентагона, та в свою очередь доложит о происшествии в кабинет министра обороны, чтобы они уведомили лично министра, чье решение будет спущено по той же цепочке в обратном порядке. И вот тогда наконец руководители Национального военного командного центра смогут поднять истребители на перехват самолета. А поскольку после окончания холодной войны число авиабаз, готовых к таким операциям, снизилось с двадцати шести до семи, на Восточном побережье остались две – в Отисе, недалеко от Бостона, и в Лэнгли, штаб-квартире ЦРУ, недалеко от Вашингтона.

Все это заняло столько времени, что 11 сентября 2001 года, ввиду чрезвычайной ситуации, руководитель Бостонского центра управления воздушным движением позвонил прямо на базу ВВС в Отисе. Но поскольку он не имел права делать это напрямую, Отис потребовал, чтобы он обратился в Северо-восточный сектор командования ПВО в городе Риме, штат Нью-Йорк. Он позвонил, ему снова поставили на вид, что он нарушает протокол. Тем не менее полковник Роберт Марр, которого ему удалось убедить, действуя, в свою очередь, без санкции Министерства обороны, попросил базу Отис приготовиться поднять истребители.

Задолго до официального заключения Комиссии 9/11 Пентагон знал, что в тот день в цепочке принятия решений не сработало ни одно звено. Они создали внутреннюю рабочую группу, чья задача заключалась в том, чтобы предложить другой протокол в кризисной ситуации. Но все вопросы, имеющие отношение к формализации, группа передала на кафедру прикладной математики Массачусетского технологического института. И вот тут возникло имя Эдриана Миллера.

Эдриан тогда был совсем юным вероятностником в команде Поцци, заведующего “прикматом” в МТИ. Эдриан совсем недавно, в возрасте двадцати лет, защитил диссертацию, в которой речь шла о цепях Маркова, классификации Кендалла… короче говоря, он занимался теорией очередей. Ему особенно нравился закон Литтла, гласящий, что среднее долгосрочное количество работы в стабильной системе равно средней долгосрочной интенсивности входящего потока работы, умноженной на среднее время пребывания работы в системе. Но не будем об этом.

Поскольку все в лаборатории страшно заняты, а контракты с Министерством обороны только раздражают Поцци, Эдриану, в порядке дедовщины, поручено смоделировать нарушения и выяснить, как оптимально сократить число шагов и время, необходимое для выполнения задачи. Эдриан призывает на помощь Тину Ван, умнейшую аспирантку Поцци, чтобы она посодействовала ему в части теории графов, в которой он не силен. Они работают допоздна, едят на ходу и плохо, почти не спят, ругают на все лады Минобороны и, когда чувствуют, что выдохлись, садятся в старенькую “хонду” Эдриана и посреди ночи отправляются в боулинг Lucky Strike Social Boston, открытый круглые сутки. Однажды ночью, после спора об эргодической гипотезе и стационарном распределении, у них случается перепих, скорее сексуальный, чем эротический. Приятно вспомнить несмотря ни на что.

А главное, Эдриан и Тина составляют список всех переменных, которые могут повлиять на авиаперевозки, присваивают им значения, соответствующие статистическим показателям, учитывая при этом все, что может привести к катастрофе – или даже просто нарушить поток воздушного движения, превзойдя, таким образом, ожидания Пентагона. В их модели предусмотрено абсолютно все: цепочка событий, способ связи, языковой барьер, различия единиц измерения – футы, метры? – ошибка пилотирования, механическая поломка, технические проблемы, погода, саботаж, угон, хакерство, просчеты диспетчеров, недостатки наземного обслуживания и многое другое… Молодые ученые выработали тридцать семь базовых протоколов, предусмотрев в каждом из них от семи до двадцати контингентных путей, то есть около пятисот базовых ситуаций, и столько же ответных операций. Казус Ричарда Рида, которому в декабре 2001 года удалось пройти досмотр со взрывчаткой в подошвах ботинок, соответствует определенному варианту протокола 12А; авария рейса Бирмингем – Малага, когда раскололось ветровое стекло кабины пилота, – один из примеров протокола 7K; аэробус при посадке в Галифаксе выкатился из-за снега за пределы взлетно-посадочной полосы – 4F; запрет полетов из-за исландского вулкана, выбрасывающего облака пепла, – 13Е; депрессивный пилот Germanwings, направивший самолет прямо в гору, – 25D.

В результате пяти месяцев работы они записали свои рекомендации в меморандум с грифом “Секретно” тысячи на полторы страниц, скромно озаглавив его “Гражданское воздушное сообщение: анализ кризисной ситуации, оптимизация системы принятия решений и протоколов реагирования”. И хотя им обоим сорок один год на двоих (или именно поэтому), они подписываются следующим образом: “Профессор Т. Ван & доктор Э. Миллер & alii[14], кафедра прикладной математики, кафедра теории графов, кафедра теории вероятностей, Массачусетский технологический институт”. Только вот Аlii – это имя лабораторного хомячка. Детский сад.

Они ничего не упустили; если бы Пентагон попросил их представить все возможные варианты падения подброшенной монетки, они бы и тогда рассмотрели три: орел, решка и тот редкий случай, когда монетка вдруг решила бы застыть на ободке, вертикально. Через десять дней после сдачи отчета, в апреле 2002 года, Минобороны вернуло его с вопросом, написанным красным фломастером: “А что, если мы столкнемся с эпизодом, выходящим за рамки всех изученных ситуаций?”

Тина закатила глаза: вот вам и гипотеза о зависании монетки в воздухе.

За пять дней они выработали заключительный протокол для “эпизода, выходящего за рамки всех изученных ситуаций”. И хотя во всех остальных случаях они настаивали, чтобы за соответствующий протокол неизменно отвечал один человек, гражданский или военный, Тина решила, что, “учитывая иррациональный характер событий, служащих основанием для применения нового протокола”, его исполнение будет поручено тандему ученых. И вписала себя и Эдриана Миллера. Она рекомендовала оснастить их бронированными мобильными телефонами, закрепленными исключительно за этим протоколом, которые они должны будут постоянно носить при себе, не имея возможности выключить. И поскольку Эдриан Миллер буквально боготворит “Автостопом по галактике” Дугласа Адамса, а “Думатель”, второй по мощности компьютер, на “главный вопрос жизни, вселенной и всего на свете” ответил после семи с половиной миллионов лет вычисления “42”, то это будет протокол номер 42.

Для пущей важности либо просто чтобы позабавиться, либо потому что важность его забавляет, Эдриан добавил пароль и отзыв:

Оператор: Тото, сдается мне…

Ответ: …Что мы уже не в Канзасе.





* * *


Когда Эдриан вышел из лаборатории, полицейская машина уже ждала его прямо возле барбекю с бодро скворчащими сосисками. Офицер отдал ему честь, словно четырехзвездочному генералу, и взгляды коллег разом устремились на него. Эдриан неуклюже и сбивчиво отсалютовал полицейскому и забрался на заднее сиденье, не преминув зацепить головой крышу. Автомобиль тронулся с места с ревущей сиреной и включенной мигалкой. Эдриан мчался вдаль от секса с Мередит, навстречу неизвестному.

Значит, кто-то где-то в галактике подбросил монетку, и она и впрямь зависла в воздухе.





Розыгрыш




Восточное побережье США, международные воды,


40° 25' 27" N 65° 49' 23" W

Маркл проверяет микрофон, но в эфире тишина. Кеннеди прервал связь. Вдруг что-то щелкает, и после очередной долгой паузы раздается другой голос, более низкий:

– “Эр Франс” 006, Mayday, это Лютер Дэвис, командующий специальными операциями Федерального управления гражданской авиации. Можете еще раз назвать себя, будьте добры? Выставите код ответчика 1234.

Маркл морщится, но Фавро набирает указанный код. Не каждый день приходится общаться с командующим спецоперациями ФАА… Связь прерывается. Затем тот же голос возвращается:

– Спасибо, это Лютер Дэвис, ФАА. Назовите дату и место своего рождения, капитан Маркл.

Маркл вздыхает, но подчиняется:

– Двенадцатое января 1973 года, Пеория, Иллинойс.

– Сообщите имена экипажа.

– Кеннеди, я не знаю, в курсе ли вы, что я пытаюсь посадить поврежденный 787…

Снова тишина, связь прервалась, потом возникает другой голос, женский:

– “Эр Франс” 006? Кэтрин Блумфилд, НОРАД[15]. Вы меня слышите?

НОРАД, воздушно-космическая оборона, да неужели? Маркл нахмурился:

– “Эр Франс” 006, чем обязан, НОРАД?

– По соображениям безопасности вы должны отключить на борту самолета вай-фай.

Маркл не спорит, исполняет.

– Спасибо. А теперь будьте добры, – продолжает голос, – попросите пассажиров отключить мобильные телефоны и все электронные устройства.

– Это уже давно сделано, НОРАД, мы попали в сильную турбулентность и…

– Отлично. Второй пилот Фавро, в течение следующих нескольких минут вы и весь летный состав соберете все, я подчеркиваю, все устройства, позволяющие поддерживать связь с внешним миром: планшеты, телефоны, пейджеры, медицинские сигнализаторы, игровые приставки, компьютеры и т. д. Не забудьте про очки дополненной реальности и смарт-часы. Все без исключения. Капитан Маркл, мы имеем дело с очень серьезной опасностью внешнего вмешательства в навигационную систему вашего корабля, и электронные устройства могут усугубить эти помехи. Вы, кстати, вполне можете поделиться этой информацией с пассажирами, если почувствуете, что это необходимо, чтобы они согласились сотрудничать.

– Но это вызовет беспокойство…

– Не важно. Скажите, что им все вернут через час, как только вы приземлитесь в Нью-Йорке. Второй пилот Фавро, если вы столкнетесь с сопротивлением, повторите, что это необходимо для безопасности на борту, что существует опасность воздействия на качество функционирования приборов. У вас есть все необходимые полномочия для изъятия электронных устройств. Мы следуем особому протоколу.

– Но… как мы будем… хранить эти устройства? – внезапно встревожился Фавро. – Все мобильники похожи, как мы их потом распознаем?

– Возьмите пакеты для рвоты, напишите на них фломастером номер места, разберитесь как-нибудь сами. И успокойте пассажиров, они заберут их после посадки.

Второй пилот булькает что-то похожее на “да”. Он идет инструктировать экипаж, а Маркл объясняет в микрофон сложившуюся ситуацию, стараясь не упустить ни одной мелочи. В пассажирском салоне Фавро уже готовится к волне протестов, но, видимо, сказывается испуг, пережитый во время турбулентности, угроза хакерской атаки и авторитарные нотки в голосе командира корабля, и подавляющее большинство пассажиров беспрекословно исполняют его требования. Редких упрямцев заставляют подчиниться соседи. Эта щекотливая операция, как ни странно, занимает пару минут. Получив подтверждение, что все средства связи сложены в кабине, офицер НОРАД продолжает:

– Данная процедура касается всего летного состава. И лично вас тоже. Сдайте мобильные телефоны, компьютеры. Капитан Маркл, вы отвечаете за принятие всех решений на борту. Вам приказано…

– Я командир корабля! – злится Маркл. – И разумеется, я единолично отвечаю за принятие решений, но сейчас вы…

– Речь в данном случае идет о государственной безопасности. Мы вместе с вами будем следовать протоколу 42.

Маркл ошарашен. Он никогда не слышал ни о каком протоколе 42.

– “Эр Франс” 006, ваш новый пункт назначения – база ВВС Макгуайр, Нью-Джерси. Повторяю, база ВВС Макгуайр, Нью-Джерси.

Форт Макгуайр… именно там в 1937-м немецкий дирижабль “Гинденбург” упал рядом со швартовочной мачтой, загорелся и полностью разрушился. Маркл медленно поворачивает на юго-запад и послушно объявляет пассажирам, типа Sorry, folks, в связи с серьезными повреждениями наш самолет перенаправлен в Нью-Джерси. На этот раз многие протестуют, освистывают его, тем более что их словно в насмешку дразнят внизу сверкающие на закате небоскребы Манхэттена. Маркл мог бы развлечь народ историей о крушении “Гинденбурга”, но что-то ему подсказывает, что сейчас не время.

Нью-Йорк снова на связи:

– Это опять Кеннеди-подход. Капитан Маркл, соединяю вас с Национальным военным командным центром в Пентагоне.

Маркл не успевает и рта раскрыть, как в эфире раздается мужской голос. Этот тип говорит в нос и растягивает слова, в общем, типичный янки из Нью-Гэмпшира.

– Капитан Маркл, это генерал Патрик Сильверия, Национальный военный командный центр. Я обращаюсь к вам по распоряжению министра обороны. Через три минуты к вам присоединятся два истребителя ВМС. Они только что взлетели с авианосца “Гарри Трумэн” и будут сопровождать вас. В случае попытки скрыться или неповиновения их требованиям у них есть приказ сбить ваше воздушное судно.

Это уже перебор. Маркл расхохотался. Он наконец-то все понял.

– Капитан Маркл? Это генерал Сильверия из НВКЦ. Вы меня слышите?

Маркл истерически хохочет, у него даже слезы наворачиваются от смеха. Очень остроумно. Вот же козлы, он тоже хорош, чуть было не повелся, НОРАД, протокол 42, а теперь еще и Пентагон до кучи… Он берет переговорное устройство:

– Салют, генерал Сильверия-хуерия! Ничего получше не могли придумать? Честно говоря, я вам поверил, но вот заход с приказом сбить самолет – это уж слишком. Нам вообще-то не до шуток, знали бы вы, через какую грозу мы пролетели. Кроме того, ошибочка вышла, мой последний рейс состоится послезавтра, а не сегодня. Но должен признаться, в качестве пенсионного подарка этот розыгрыш лучше, чем дурацкий морковный торт.