Английский для миллионеров

Петр помалкивал и невозмутимо помешивал ложечкой в чашке. Марианна к торту не прикоснулась, медленно прихлебывала чай и искоса посматривала на Петра.

Она никак не могла избавиться от неловкости после сокрушительного разоблачения деталей ее трудовой биографии и прочих малоприятных событий дня. Стыд грыз внутренности. Хотя и уверяла себя, что стыдиться ей нечего.

Надо как-то это пережить!

Петр был деликатен. Он защитил и поддержал ее. Между ними не случилось размолвки. Но все же что-то было не то!

— А я помню, как в детском саду у нас тоже был конкурс или выступление, или спектакль какой-то! Я играла лису. И забыла слова! — тараторила Даша. — Папа, помнишь? Ты там тоже был. Тогда мы еще все вместе жили. Ты ко мне редко в садик приходил, а тогда пришел. И потом мы пошли гулять на озеро. Помнишь?

— Помню, — кивнул Петр.

Марианна улыбнулась. Приятно слушать такие воспоминания.

— Папа, там еще фотографировали всех, помнишь? У меня были лисьи ушки на ободке. Жалко, фотки не осталось! Мама все альбомы дела куда-то, когда вы развелись и мы уехали.

— Тот альбом у меня, — неожиданно сказал Петр. — Я его забрал. Принести?

Марианна уставилась на него с восхищением. Надо же, сентиментальный какой! Ну да, конечно, сентиментальный, раз оставил в первозданном виде кабинет старого заведующего музеем, и выкупил его альбом с марками, и архивы!

— Пожалуйста, принеси, — попросила она вполголоса. — Хочу посмотреть на маленькую Дашу. А ты на тех фотографиях есть?

— Вряд ли. Я редко фотографировался. Там в основном Ирина и Даша.

— Мне все равно будет интересно посмотреть.

— Альбом хранится в моем потайном кабинете, — он легко улыбнулся. — Поднимусь, заодно марки положу.

Он забрал со стола кляссер и ушел. Марианна вступила в общий разговор.

— Даша, и что ты теперь думаешь насчет английской школы? Конкурс не отбил у тебя желание там учиться?

— Начисто отбил, — подтвердила Даша и облизала крем с пальцев. — Но, наверное, все же съезжу с мамой в Англию и посмотрю на месте, что и как.

— Обязательно надо ехать, — подтвердил Артур. — Кто бы мне в детстве такой шанс дал — за границей учиться, да еще за чужие деньги!

— Петя тебе университет оплатил, — вполголоса напомнила Валентина.

Но Артур предпочел пропустить ее реплику мимо ушей, и принялся воодушевленно рассказывать, как в прошлом году ездил на футбольный матч в Лондон и чуть не получил по шее от британских футбольных фанатов.

Марианна слушала с интересом, и лишь спустя минут двадцать спохватилась — куда Петр запропастился? Ушел в свою потайную комнату и не возвращается! Может, позвать его?

Она отодвинула чашку и приготовилась встать, но тут скрипнули половицы, раздались шаги и появился Петр.

Он встал в дверях и медленно, очень медленно обвел тяжелым взглядом всех присутствующих.

Марианна напряглась, почувствовав неладное.

На его лице застыло жесткое, почти жестокое выражение. Губы сжались в тонкую линию. В зеленых глазах горел ледяной огонек. Взгляд был непонятный — как будто он колебался и никак не мог решиться сказать то, что изменит все на свете.

— Петр, что ты там застыл? — настороженно спросила Валентина, которой тоже нельзя было отказать в наблюдательности. После паузы она добавила чуть тише: — Случилось что?

В комнате повисла тишина.

— Да, пожалуй, случилось, — медленно ответил Петр. В его голосе клокотал холодный гнев. — Кое-что крайне неприятное.

Он посмотрел в лицо каждому из присутствующих по очереди и задержал взгляд на Даше.

Даша заерзала, потупилась, а потом вздернула голову и посмотрела на отца с вызовом.

Петр молчал и изучал лицо дочери. И та не выдержала. Ее глаза из дерзких стали умоляющими, задрожали губы, и Даша выпалила:

— Папа, я не хотела! Честно! Папа, прости!

— За что простить? — поинтересовался Петр обманчиво спокойным голосом. Но от этого спокойствия у Марианны душа ушла в пятки.

Что происходит? Это как-то связано с Дашей… что она натворила в этот раз? В чем ее хочет обвинить Петр? Она еще никогда не видела его таким взбешенным!

А он взбешен и расстроен. Но и, пожалуй, растерян. Вон как побелели губы, и зрачки стали острые, и взгляд такой, что без дрожи и не вытерпишь. Хочется покаяться во всех грехах, мнимых и реальных!

Он всех словно загипнотизировал — дышать страшно!

Марианна подалась вперед и мягко позвала, чтобы разрушить наваждение:

— Даша…


Даша прерывисто вздохнула и сцепила побелевшие руки на коленях.

— Марианна Георгиевна, и вы простите, пожалуйста… Я вчера решила это сделать… вас разыграть как раньше… но утром передумала, честное-пречестное! И спрятала в цветочный горшок в коридоре… папа, ты нашел, да?

— Что нашел? — спросил Петр, не меняя тона.

— Даша, ты о чем? — изумилась Марианна.

— Так-так… — зловеще вымолвила Валентина и побарабанила акриловыми ногтями по столу.

— Об отрубленной руке, — горестно произнесла Даша.

Петр вздернул брови, лицо его стало на миг озадаченным, но потом приняло прежнее ледяное выражение.

— Какой еще отрубленной руке?! — Марианне казалось, она сходит с ума.

— Резиновой… из магазина приколов, — призналась Даша, глотая слезы. — Я кровь там купила, и шарик со страшной мордой… в онлайн-магазине заказывала, курьер приносил, я его у ворот встречала и забирала… чтобы никто не видел… Я у Артура палку для селфи взяла, и шарик привязала… и на березу залезла.

— Погоди-погоди… тот шарик, который залетел ко мне в окно… и кровь на полу… это все твоих рук дело? — окончательно растерялась Марианна. — И мокрое покрывало, и раздавленная помада? А как ты в комнату ко мне попадала? Я запирала ее на ключ!

— Я же вам говорила, это Дашка пакостит, — досадливо произнесла Валентина и с грохотом отодвинула чашку.

— Ну дает племяшка! — хохотнул Артур, но его веселье никто не поддержал, и Артур неловко кашлянул.

Петр молчал и сверлил дочь взглядом, от которого Даша совсем раскисла, захлюпала носом. По ее щекам горохом покатились слезы.

— Я думала сначала, это будет смешно… мы тогда про ужастики и розыгрыши в лагере говорили, помните? И Артур рассказывал про всякие пранки! — каялась она слабеньким голосом. — Мне захотелось… такое же провернуть. Для Марианны Георгиевны. Я ключ подобрала… это замок вообще просто открыть. Как нефиг делать. На ютубе полно инструкций.

Теперь все уставились на Марианну.

— Это было… не очень смешно… — с трудом произнесла она. — Мне было немного неприятно. Но ты не подумала об этом, я понимаю…

— Да нет, я подумала! — выпалила Даша, упорно отводя взгляд. — Я на вас обижалась, потому что вы с папой стали встречаться. Решила, что вы встанете на его сторону. И будете меня воспитывать, как он скажет. Я подумала… может, вы испугаетесь, уедете из дома и будете реже с папой видеться. Тогда он вас не продавит под себя, как остальных, — закончила Даша уныло.

— Да как тебе такое в голову пришло! — резко произнес Петр. — Взрослая ведь девочка…

Даша сморщилась.

— Папа, я правда поняла, что глупости делала! Вот, последний прикол позавчера хотела… с отрезанной рукой. Но потом передумала! А ты ее нашел… Блин, я знаю, что как дура себя вела!

— Бедный ты мой котенок, совсем запуталась! — сострадательно сказала Марианна.

Она метнула сердитый взгляд на Петра. Это он виноват со своими Аракчеевскими методами! Все-таки верно говорят — горбатого могила исправит. Ничегошеньки он, выходит, не понял! Да он вообще любит ли свою дочь?!

Она хотела подойти к Даше, обнять, увести, но сюрпризы еще не закончились. Петр заявил:

— Я не находил никакой руки. Однако хорошо, что ты призналась. Ладно, приколы я еще могу понять. Но скажи на милость, — его голос опять зазвучал ожесточенно, — скажи, зачем ты взломала мой кабинет и вытащила марку из альбома? Ты понимаешь, что это воровство? Куда ты ее дела?

Даша вздернула голову и застыла, приоткрыв рот — точь-в-точь как птенец, над которым зависла хищная птица, готовясь нанести удар.

— Я… я не знаю. Я не брала…

— Дашка, если уж признаваться, то до конца, — сочувственно сказал Артур. — Подумаешь, марку взяла из альбома! Тоже мне, преступление. Петька, заканчивай. Чего судилище над ребенком устроил из-за бумажки? А Дашку давно пора к психологу сводить. Пусть специалист разбирается. Дашка, не переживай! Все будет пучком. Сейчас все лечат, и клептоманию, и оппозиционное расстройство, и все прочее.

— Да, да, да! — закричала Даша. — Я — шизанутая, я — воровка! И что теперь?!

Даша вскочила на ноги, опрокинув чашку, сжала кулаки и пулей вылетела из комнаты, мимо отца. Тот не попытался остановить ее. А вот Марианну остановил, когда та рванула за Дашей.

— Сядь на место, — резко приказал он. — Я потом сам к ней поднимусь.

Он потер лоб и устало прикрыл глаза. Марианна сжала руки и часто и глубоко задышала. Его тон ужасно ее покоробил.

— Пожалуйста, объясни, что происходит, — попросила она низким от переживаний голосом.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​

— Что происходит? — Петр посмотрел на нее в упор. — Твоя воспитанница отравляла тебе жизнь последние недели. Изощренно пакостила. А ты отказывалась верить.

— Это были безобидные розыгрыши!

— Безобидные? Надпись «Убирайся», мокрая кровать, испорченные вещи — это, по-твоему, безобидные розыгрыши?

— Но все же, почему она это делала? — растерянно произнесла Марианна. — Почему она просто не поговорила со мной, а выбрала… вот такой способ?

Она медленно осознавала масштаб бедствия и собственной слепоты.