Ангел шторма

– Я же не могу привести сюда демона, чтобы вы его отпинали. Это незаконно, хоть и очень полезно с точки зрения практики. Поэтому давайте сойдемся на реферате. Далее, следующий вид мы также не будем трогать, по той простой причине, что найти представителей полуразумных темных существ не так-то просто. К ним относятся драконы, русалки, вампиры, которые вымерли почти сразу после появления, банши, големы, драугры, ну и так далее. По ним будет один вопрос в билете на зачете. Ничего сложного, просто описать, что скрывается за необычным словом и почему оно вымерло. Все это вы найдете в учебниках и конспектах… лучше в конспектах, потому что библиотека пала жертвой… гм… полуразумных существ.

Я бы обиделась, если бы не сражалась с дикой усталостью!

– Третий вид: средний уровень, довольно опасные твари, разум которых занят одной мыслью – убивать, жрать то, что убили, и злобно щериться. Вы видели стриксов – птиц над школой. Помимо них существуют тысячи других видов. Вендиго, мантикоры, веталы, арахниды и прочие мерзкие твари. Ну и четвертый вид, самые безобидные, но все же не милые домашние зверушки. Низшие темные существа. Сегодня мы познакомимся…

Кейман одним движением стянул с клетки черную ткань, и я брезгливо поморщилась: в клетке сидела, ощерившись, летучая мышь размером с овчарку. Глаза твари горели кроваво-красным огнем, а голову венчали два острых рога. Она цеплялась за прутья решетки, жадно всматриваясь в нас, и хищно щелкала зубами.

– Отличная мышка, – хмыкнул Крост. – Дружелюбная. Никто не хочет такого питомца? Нет? А в Бавигоре их едят, да… ну да ладно, давайте уже перейдем к тому, для чего мы здесь собрались. Итак, нейтрализация. Красивое слово, верно? Совет Магов выдал нам стандарты, в которых этот предмет называется так. Но на самом деле, чтобы нейтрализовать темное существо, его нужно убить. Сложность в том, что дракон, например, и сам вас может убить, а против сирены бесполезна магия воды. Эта тварюшка слаба и тупа, поэтому особых запретов на использование против нее магии нет. Подойдет, в принципе, любая. Ее даже мечом зарубить можно, только кровь уж очень мерзкая, отмывать лень. Поэтому пойдем другим путем. Шторм, выходи к доске.

– А можно не я? – осторожно поинтересовалась.

Знакомиться с мышкой как-то не слишком хотелось.

– Можно. Но так или иначе придется выйти всем. Первому я помогу, остальные будут набивать шишки сами. Предлагаю единственной даме в последний раз воспользоваться помощью преподавателя.

Вздохнув, я поняла, что отмазаться не выйдет. Меня слегка пошатывало от усталости, а еще я раньше никогда не думала, что от недосыпа может тошнить. Ноги были словно ватные, а зрение нет-нет и мутнело. Сделав несколько глубоких вдохов, я вышла к доске и застыла в паре метров от клетки с тварью.

– Я не подпущу ее к тебе слишком близко, – сказал Кейман, – но постарайся нейтрализовать ее сама. Здесь важны два аспекта: собраться и заставить себя причинить вред живому существу. И собрать силу, которая этот вред причинит. Что нужно понимать при встрече с такими тварями? Что нет ни одного учебника, который бы собрал ВСЕХ таких вот существ. А самый полный вы с собой таскать не сможете. И нужно быстро оценивать опасность. У нее есть крылья. И клыки. Следовательно, она летает и кусается. Чтобы нейтрализовать тварину, нельзя давать ей подниматься в воздух – иначе свалит; и не подпускать близко к себе – иначе цапнет. Готова?

Я судорожно сжала крупицу на браслете и кивнула, хотя на самом деле готова не была. Красные глаза напоминали давний сон о саркофаге, а перепончатые крылья – сцену на балконе. Я почти увидела опадающие черные перья, но, когда моргнула, наваждение пропало.

Народ даже приподнялся на своих местах, чтобы лучше видеть шоу. Кейман щелкнул замком на клетке и чуть отошел, сосредоточенно наблюдая за мышью. Та не сразу сообразила, что путь свободен, но шустро распахнула клетку и шлепнулась на пол. С противным писком расправила крылья. Я рассмотрела на перепонках крошечные капельки кристаллов такого же цвета, как и глаза.

– Установи зрительный контакт, – скомандовал Крост.

Я послушно уставилась на мышь. Мышь уставилась на меня, пригнула голову и угрожающе зашипела.

– Не делай резких движений, иначе она взлетит. Растирай крупицу…

Как два больших рубина. Внутри, казалось, полыхало пламя. Мышь смотрела на меня, медленно приближаясь, топорща крылья, увенчанные красными коготками. Я смотрела на нее, перекатывая в пальцах крупицу.

– Деллин? Зрительный контакт хороший. Она увлечена тобой. Разотри крупицу и примени магию, но помни, что попытка только одна. Хорошенько подумай над воздействи…

Кейман не договорил: я села на корточки и протянула мышке руку со следами растертой крупицы магии.

– Да твою же… – раздалась ругань директора.

Тварь, конечно, отбросило от меня на добрый метр, но перед этим мышь успела лизнуть мои пальцы, еще раз пискнуть и потереться о руку головой, как заправская кошка.

– Кхм… – Кейман задумался. – Да. Этот вариант я как-то не предусмотрел. Адептка Шторм… к сожалению, домашние животные в школе запрещены. Поэтому давайте-ка вы все же займетесь нейтрализацией. Давайте-давайте, это не милая кошечка с бантом на шее, едва вы отвернетесь – тварь вцепится в горло. Переступите через… мм-м… наследственное умиление.

Я густо покраснела, совершенно четко уловив намек в словах Кроста.

– Готовы?

– Сейчас.

Новая волна адской усталости захлестнула так неожиданно, что я охнула и покачнулась. Руки мгновенно стали ледяными, а сердце забилось быстро и поверхностно. Я с трудом сделала глубокий вдох, на миг прикрыла глаза и…

Поняла, что открыть их не могу. Просто не могу, и все, они словно налились свинцом. Все вокруг поплыло, показалось, что я стою на карусели, которая вращается с каждой секундой все сильнее и сильнее. Я попыталась было схватиться за парту, но сознание путалось, и расстояние до первого ряда я недооценила. Грохнулась на пол и отстраненно подумала: вот и отлично, все равно сил больше не осталось.

Последнее, что слышала, это жалобный плач темной твари. Признала хозяйку, что ли? Это уже даже не смешно.



Я проснулась с мыслью, что что-то не так. И несколько минут лежала, соображая, что именно. Потом поняла: выспалась. Без кошмаров, без путешествий в чужие замки, без выматывающих сцен прошлого и смутной тревоги, из-за которой не удавалось погрузиться как следует в сон.

Правда, при попытке сесть в постели накатила такая слабость, что я тут же поспешила опуститься обратно. Больше всего на свете хотелось снова закрыть глаза и поспать еще немного.

Вокруг были знакомые и почти родные занавески больничного крыла. Где-то за их пределами вспыхнул мягкий свет.

– Проснулась? – спросил Кейман, заглядывая в закуток.

Я слабо кивнула и облизала пересохшие губы.

– Можешь сесть?

Покачала головой. Говорить почему-то стало трудно.

– Тогда попей.

Он вложил мне в руку запотевший стакан с водой, и я с наслаждением выпила весь. Голова при этом кружилась нещадно, а когда я вернула пустой стакан и опустилась на подушку, то почувствовала, словно пробежала марафон.


– Что у тебя болит?

Почти до крови закусила губу: так часто спрашивала мама, когда я болела. От подступивших слез заболело горло, и я отвернулась.

– Деллин, Деллин. Что бы с тобой такое сделать, – вздохнул Кейман.

– Дай зеркало.

– Что, боишься, красота пропала?

– Просто хочу посмотреть, как выглядит человек, который не спал почти неделю.

Кейман куда-то ушел, а вернувшись, протянул небольшое зеркальце. Из отражения смотрела Деллин, при виде которой мне захотелось спрятаться в пододеяльник и никогда больше не показываться людям! Спутанные волосы, синяки под глазами, пересохшие и потрескавшиеся губы.

– Ну что это за слезы? Как будто в первый раз в обморок падаешь.

– Я устала.

– Я знаю. Надо было сказать.

– И что бы ты сделал? Зелье не помогает.

Вместо ответа Крост потянулся к прикроватной тумбочке, где стояла какая-то белая коробка. Внутри оказался жутковатого вида бронзовый шприц и флакон с переливающейся всеми цветами радуги жидкостью.

– Можно не только пить легкие успокоительные. Есть лекарства серьезнее.

– Я не знала.

– В следующий раз спроси.

– Хорошо.

– Тебе лучше? Хочешь, сделаю еще укол, поспишь вторые сутки?

– Хочу, – тихо сказала я.

Отвернулась, чтобы не видеть жуткую иглу, и буквально все силы (не сказать чтобы слишком большие) бросила на то, чтобы лежать смирно. Поморщилась от укола и закусила губу, когда зелье потекло по вене. Да антибиотики на Земле колоть было не так больно! Руку адски заломило, и продолжало выкручивать, даже когда Кейман убрал шприц обратно в коробку.

– Он хоть стерильный? – жалобно спросила я.

– Обижаешь. Старинный артефакт! Им еще твои предки кололись.

– Мамонты, что ли?

Тут я вспомнила про мышку, и в голове тут же возник жалобный писк, которым темная тварюшка провожала меня в обморок.

– А что с мышью?

– Да сдохла, – отмахнулся Кейман.

Потом заметил мое лицо и добавил:

– Но передавала тебе большо-о-ой привет.

Пока я раздумывала, то ли пореветь, потому что мышку было жалко, то ли похихикать, потому что передающую привет рогатую кровожадную тварь представить было сложно, Кейман снова ввел меня в крайнее состояние растерянности, начав осторожно поглаживать место укола и мягко разминать руку, которую все еще ломило. Проявление совсем не свойственной нежности и заботы отозвалось мокрыми глазами и новой волной боли в горле.

– Рыдать совершенно незачем. Если бы ты знала, сколько здесь адептов побывало с переутомлением, то возгордилась бы собственной стойкостью.

– Можно меня вернуть на Землю?

Вопрос повис в абсолютной тишине. Кейман долгую минуту всматривался в мое лицо, пытаясь понять, серьезно я это или просто придуриваюсь, но отмахиваться на этот раз не стал.

– Зачем? – спросил он.

– Может, так будет проще? Я спрячусь где-нибудь, Акорион не найдет, я смогу стать незаметной.

– И думаешь, он резко превратится в милейшего человека с мечтой о старости у моря?

– Не знаю. Но, может, опасности для остальных будет меньше.

Картинка, мгновенно появившаяся в голове, испугала реальностью и яркостью. Вот я возвращаюсь на Землю, восстанавливаю документы, неловко вру о причине отсутствия, неделями мотаюсь по полицейским участкам и социальным службам. Возвращаюсь в свою квартирку, нахожу очередной отель с постоянной нехваткой горничных. Втягиваюсь в привычные будни, каждый день вспоминая о мире, который пришлось оставить.

Это какой-то вид ада.

– Ты хочешь вот так отказаться от этого мира? От магии, друзей, от всего, что увидела. Вернуться на Землю, работать горничной и дальше, прячась от одержимого тобой бога?