Ангел шторма

– изображения сотрудников школы, в том числе обслуживающего персонала

С полным перечнем правил учащиеся могут ознакомиться в канцелярии. Для разъяснения отдельных пунктов необходимо обращаться к заместителю директора по воспитательной работе магистру Ванджерии.

Внимание адептам! У администрации ЕСТЬ экземпляр штормграма. И мы ВИДИМ, что вы там создаете. Будьте осторожны и предусмотрительны.

Приятных выходных, с уважением, дирекция.



Вот так в нашу жизнь вошли штормграмы. Если в школе и были люди, игнорировавшие новую игрушку, то после такого объявления их не осталось вовсе.

– Что мне делать с Ясперой? Я могу вернуться на ее занятия, но не уверена, что она обрадуется…

– Я возьму твой курс себе. Не ходи к ней.

У меня сама собой отвисла челюсть. А Кейман, чуть подумав, добавил:

– Мы закончили отношения. Какие бы то ни было.

Вот уж не ожидала, что услышу это. А услышав, испугаюсь, до конца не понимая, чего именно. Мести Ясперы за разрушенные отношения? Хуже уже быть не может, мы едва не повыдергивали друг дружке хвосты. Тогда что?

Мне не дали как следует об этом подумать. Кейман поднялся и погасил настольную лампу, окончательно погрузив кабинет во мрак.

– Я не могу сидеть с тобой всю ночь, мне нужно поговорить с Ленардом. Если не уснешь до трех, можешь идти, придешь завтра.

– Хорошо, – вздохнула я и уставилась в потолок.

Просто полежать полтора часа – и домой. Снова ворочаться в постели, чтобы отрубиться за пару часов до подъема и спать между пар, урывками. Как же мне хочется хоть разочек нормально выспаться! Отключиться с вечера до утра, свернуться под одеялом и поспать так сладко, как спалось на Земле. Акорион в последнее время снился куда реже обычного, но это не спасало от изматывающей тревоги и одних и тех же мыслей. Где я окажусь, едва закрою глаза? Что увижу? Иногда, после тренировок, я приходила и отключалась, но чаще всеми силами оттягивала момент засыпания. И злилась на себя за это.

Мерно тикали часы в кабинете, за окном в такт отсчету секунд качалась ветка. В окно светила какая-то звезда, то ли Таары, то ли Кроста, с дивана было не видно. Застежка платья больно впилась в спину, и, как бы я ни ерзала, ослабить давление не получалось. Я так увлеклась мыслями о том, будет ли слишком неловко снять это дурацкое платье, пока в кабинете никого нет, что не заметила, как провалилась в сон.

Оказалась в какой-то комнате, несколько раз моргнула и, увидев Кеймана, успокоилась.

– Ты специально ушел, чтобы я уснула?

– Я коварен, – усмехнулся он.

– И где мы?

– Твои варианты?

– В чьей-то спальне. Полагаю, Таары. Черт, я надеюсь, сейчас не начнется порно? Потому что это будет самый неловкий момент на свете.

– Я как-то тоже на это рассчитываю.

Кейман, приняв самый что ни на есть терпеливый вид, сел в кресло и стал просто ждать действий. Мне не сиделось на месте, и я принялась бродить туда-сюда по комнате. Рассматривать мебель, картины, безделушки, валяющиеся на комоде.

– А эта спальня часом не в том замке, где сейчас живет Акорион?

– Нет.

– Жаль… а то такая идея хорошая в голову пришла.

– Какая идея?

Я не ответила. Смотрела как завороженная в зеркало, где отражалась одновременно я и не я. У Деллин там были такие же длинные волосы, только иссиня-черного, отливающего серебром, цвета. Тяжелые густые ресницы, яркие губы, искривленные в усмешке. А за спиной раскинулись крылья. Совсем не те милые и трогательные перья, что дарил Кейман для крылогонок, и совсем не похожие на те, что я видела в своих снах. Жутковатые, словно нетопыриные, крылья с острыми шипами.

Отражение насмешливо склонило голову. Я стояла совершенно неподвижно, ибо впервые видела эту ипостась Таары, и все пыталась найти сходство между этой… этим существом и той милой девчушкой, которая лечила спасенную птицу. Как она превратилась в это?

Я обернулась, чтобы рассказать Кейману, что вижу, но комната вдруг погрузилась во мрак, как будто выключили экран старого телевизора. А когда включили снова, я задохнулась от ужаса: теперь по ту сторону зеркала очутилась я.

– Эй! – крикнула, коснувшись ледяной поверхности.

Таара только улыбнулась и издевательски пожала плечами.

– Не смей! Это мой мир! Ты умерла!

Богиня отвернулась от зеркала, исчезла из моего поля зрения, оставив в зоне видимости лишь крошечный клочок чужой спальни.

– Вернись! Кейман!

Я попыталась было сдвинуться с места, но не смогла сделать и шага: пространство, в котором я находилась, оказалось совсем крошечным. От стены до стены едва ли была половина метра, спиной я тоже упиралась во что-то – на удивление мягкое. Не сводя взгляд с комнаты, я ощупала стены в поисках хоть какой-то двери или механизма и вдруг поняла, где нахожусь.


Накрыло таким приступом клаустрофобии, что я не закричала лишь потому, что оцепенела. Зеркало исчезло, передо мной сомкнулась тьма, и послышались глухие удары по крышке гроба. Я попыталась было стучать, но быстро выдохлась. Легкие словно сдавило раскаленной цепью. Вскоре все стихло, звенящую тишину нарушали лишь частые удары моего сердца.

– Это сны. Кошмары, с которыми надо бороться.

Почему только мне никто не объясняет, как?!

Ладно. Я не могу выбраться, не могу кричать, здесь не действует магия. Значит, я просто закрою глаза и попытаюсь уснуть.

А если это не сон? Если Таара вернулась? И заперла меня здесь, а сама восстала в Штормхолде?

– Выпустите меня-а-а! Ну пожалуйста! Кейман!

Так. Отставить эмоции. Я же не беспомощный ребенок, я хоть чему-то в школе научилась или все полтора года была занята личной жизнью и чужой смертью? Это сны, совершенно точно сны. В прошлый раз они ударили по больным воспоминаниям о том, как умирала мама. В этот раз бьют по сильным страхам. У нас с Таарой одна душа, так не может быть, она – это я. Я была ей. Она стала мной. Не бывает такого, чтобы одна часть души гуляла по миру, а вторая была заперта… где-то, в общем, заперта.

Вдруг показалось, что я слышу шаги.

– Эй! Кто-нибудь! Помогите! Я здесь!

Шаги приближались, и от зародившейся в душе надежды я едва не разревелась. Послышались скрип и грохот камня, а потом в мою темноту проникли робкие, едва заметные лучи света. Я всматривалась в них до боли в глазах и, когда сумела различить в полумраке знакомые черты, невольно вскрикнула.

– Деллин?

Тьма рассеялась, я села в саркофаге и мертвой хваткой вцепилась в бортики. Руки тряслись, как будто я только что прыгнула с парашютом. Понадобилось много времени, чтобы прийти в себя.

– Жесть.

– Ты неплохо справляешься.

– Неплохо?! Да я чуть с ума не сошла! Сначала оказалась по ту сторону зеркала, потом в гробу, потом…

– Что? – заинтересовался Кейман.

– Так странно. Когда я только приехала в школу, мне снился сон. Как я подхожу к саркофагу, открываю крышку – и оттуда смотрят жуткие глаза. А чей-то голос говорит, что я вернулась. Я думала, это отсылка к Акориону. А сейчас увидела себя… понимаешь? Тот самый сон, только с позиции того, кто был в саркофаге! А если это о Тааре? Если сон – о ней, о том, что она проснется.

– Деллин, – терпеливо, но с легким раздражением, сквозящим в голосе, сказал Кейман, – я еще раз повторяю. Она не может проснуться, потому что она не спит. Она умерла. Ты и Таара не можете существовать одновременно.

– Да, но Акорион хочет ее разбудить. Если это знак?

– Это твои кошмары. Ты боишься, что она появится, поэтому тебе все это снится. Прекрати паниковать, тебе так же далеко до нее, как до диплома с отличием.

– То есть зачет по предсказаниям не поставишь? – слабо улыбнулась я.

Хотя бы дрожь прошла. Только чувство тревоги все еще камнем лежало на сердце.

– Не поставлю. Придется зарабатывать оценку честно.

– То есть придумывать, что в скором времени я получу «неуд» на паре Ясперы.

– Теперь ее пар нет. Как будешь выкручиваться?

– Завалю что-нибудь еще. Дурное дело нехитрое. Ух ты, какое небо!

За болтовней мы не заметили, как декорации вокруг сменились ночным лесом. Прохладный ветерок трепал мои волосы, где-то вдалеке стрекотали цикады. Над кронами деревьев распростерся Млечный Путь, а три звезды над Штормхолдом сияли особенно ярко.

– Снова воспоминание из жизни Таары?

– Да, – ответил Кейман. – Сейчас ты узнаешь, как она стала богиней смерти. Довольно интересный момент.

Мы как будто на передаче про животных. А сейчас мы можем видеть, как самочка непальского гепарда разделывает свою добычу. А вон там, в тени раскидистых пальм, отдыхает жираф. А прямо перед вами, дорогие зрители, еще совсем юная, но уже подросшая особь темной богини чешет через лес. Давайте подкрадемся поближе и попробуем выяснить, куда держит путь эта пока еще адекватная красавица.

Пока мы издалека наблюдали за сосредоточенно куда-то бредущей Таарой, мне в голову пришла очередная идиотская идея. Вот бы сделать артефакт, который погружает в такие сны, только не в кошмары, а в заранее заданные декорации. Что-то типа интерактивного фильма. Хотя если его сделать, большая часть покупателей будет выбирать кошмары, судя по рейтингам кинотеатров…

– Зуб даю, сейчас она спасет котенка, – пробубнила я себе под нос.

Таара раздражала даже не поступками, а тем, что была той частью меня, на которую смотреть самой не хотелось, но при этом на которую смотрели все окружающие. Если бы я сейчас взглянула на Кеймана, то нашла бы в его глазах много эмоций, которым лучше оставаться его личными.

Раздался хруст веток где-то сбоку. От неожиданности я подскочила, Кейман просто повернул голову, а вот Таара ничего не услышала, будучи погруженной в свои мысли. Даже когда из чащи вышел, пошатываясь, мужчина, она обратила на него внимание не сразу.

– Помогите… – едва слышно прошептал он.

Звездный свет упал на пропитанную кровью рубашку, а очередной шаг добил беднягу: он, охнув, опустился на колени. Таара вздрогнула и бросилась вперед.

– Что с вами? О звезды, вы ранены! У меня с собой ни одного зелья… так, я помогу вам подняться, здесь рядом мой… то есть замок, где я живу. Там вам помогут. Как вы вообще здесь оказались? Люди обходят стороной это место.

– Нет! – неожиданно твердо произнес мужчина. – Мне нужно к водопаду. Там, к востоку от плато…