Ангел шторма
Часть 35 из 74 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Что смешного? – прищурился Бастиан. – Ей уже за это влетело?
– Нет-нет, я по другому поводу. За это я обещал не ругаться. Я подожду, продолжайте.
Я и забыла, что обычно именно в ночь бала вешают рекламу новой коллекции Найтингрин, показ которой проходит зимой.
– Так, – я потерла глаза и зевнула, – начнем с тебя. Во-первых, на плакатах мы не голые, а в пижамах. Если одежда для сна вызывает у тебя эротические фантазии, обратись к Лорелей.
Кейман кашлянул.
– Ну, или к невесте.
Снова кашлянул. А, ну да, она же принцесса.
– К чудесам собственной фантазии. Во-вторых, твоя сестра – взрослый и довольно неглупый человек. Она самостоятельно способна разобраться, что ей носить, где работать. Меньше всего Брина нуждается в том, чтобы куда-то ее втягивать. И на нее вряд ли можно воздействовать внушением. Во всяком случае, я недостаточное мировое зло, чтобы подчинить ее своей воле.
Бастиан открыл было рот, чтобы что-то сказать, но я не дала ему и шанса.
– А в-третьих, главная проблема Брины – ее брат. И вместо того, чтобы орать на меня и нее за летнюю подработку в приличной, в общем-то, компании, подумай о том, что она страдает не из-за того, что ее изображения висят по всему Флеймгорду, а потому что ты из заботливого старшего брата превратился в мини-версию собственного отца и смотришь на нее как на пуделя, которого надо вовремя выгуливать и периодически отбирать из пасти сожранную на улице гадость! Это, между прочим, обидно!
– Я похож на отца?! – взорвался Бастиан. – Ты вообще мало что знаешь о моей семье!
– А того, что знаю, хватает. Очнись! Брине плохо! Ты обещал ей, что все будет хорошо, что ее жизнь изменится, а когда она полгода молилась, чтобы ты выжил и наконец вернулся, ты вместо выполнения обещаний надел на нее ошейник и даже на бал не позволил выбрать себе пару!
– Так, дети, я достаточно развлекся, хватит. – Кейман мягко, но настойчиво отстранил от меня Бастиана. – Драка с утра вредит пищеварению. Ну и незачем добивать жертву, еще не все охотники подтянулись. Адептка Шторм, оденьтесь, пожалуйста, и пройдите в мой кабинет. Для разговора.
Зашибись утро началось! Союз с Бастианом – самый рекордный по длительности в истории, суток не продержался! И самое обидное, что еще и выволочку от Кеймана получу. Ну просто супер-утро после бала!
Когда я вышла из комнаты, полностью одетая, директор все еще ждал за дверью, не обращая внимания на любопытные взгляды адептов. Народ после большой вечеринки вставал неохотно и медленно полз к душевым. Готова поспорить, что на других этажах сейчас было сонное царство, и только наш, разбуженный разборкой, угрюмо матерясь, готовился идти завтракать.
Пока мы шли к преподавательскому корпусу, я все думала, что скажу в свое оправдание. Правду нельзя, неправду некрасиво, полуправду… ее еще надо правильно расчленить. После трех часов тревожного сна это не такая уж простая задача.
Вот только Кейман снова удивил. Когда я опустилась в кресло напротив его стола, он запер двери и поинтересовался:
– Ты можешь как-то объяснить, что в твоей магической сети делают сотни изображений… мм-м… не совсем приличного содержания?
– Что? – не поняла я.
– Утром дежурный магистр изъял у одного излишне поддавшего нарушителя вот это.
Кейман взял со стола штормграм и протянул мне.
– На нем твое имя.
Я действительно с удивлением обнаружила на задней части полупрозрачной пластинки небольшую гравировку «Создано Деллин Шторм». Габриэл! Нет, ну как он умудрился водить меня за нос несколько месяцев с балом и при этом честно отчислять положенное и даже поставить копирайт на штормграм?
При мысли о Габриэле в душе снова поднялась волна злости. Хрен ему, а не штормграмы. Пусть продает свое вранье.
– Это не мой штормграм. Не знаю, чей.
– А ты активируй.
Габриэл хорошо усовершенствовал артефакт: теперь все изображения в облаке даже напоминали подобие новостной ленты. Открыв рот, я смотрела на сотни изображений! Сколько же штормграмов он продал?
Потом я всмотрелась повнимательнее и поняла, что в каком мире инстаграм ни придумай – он все равно получится одинаковым. Ленту заполонили утренние фото: девушки в постели с томными улыбками и «отсутствием макияжа», девушки с чашками кофе за завтраком, изображения рассвета над горами.
– О, как красиво… – Я коснулась фото рассвета и поняла, что оно принадлежит Брине.
Хотя я и называла картинки фотографиями, это словно не очень подходило к изображениям, сотканным из магии красок. Скорее они походили на рисунки, причем народ явно изгалялся над составами красок, добавлял новые ингредиенты, блестки, какие-то эффекты, о которых я не имела понятия.
– Я тебя что, пейзажи смотреть сюда позвал? – ласково поинтересовался Кейман. – Ищи изображения с бала!
Тут я уже заинтересовалась и отмотала на несколько десятков фото назад и подавилась воздухом. По большей части, конечно, лента пестрела оттенками огня: девушки в платьях, девушки со своими парами, танцы, угощения. Даже тоска взяла от того, что я променяла вечеринку на ночь под дождем в компании хвостатой скотины.
А потом я увидела фото компании Лорелей и хихикнула.
– Тебе смешно?
– Если честно, то немного.
– А мне нет. У меня вся школа смотрит на почти голую Лорелей Гамильтон! Дочь министра отношений с Фригхеймом! На Риту Карисс в туалете! ЗАЧЕМ ОНА СНИМАЛА СЕБЯ В ТУАЛЕТЕ?!
– Ну, она же просто поправляет макияж…
– Но почему в туалете?! Почему нельзя было поправить макияж, выйти и показать, как ты его поправила, на фоне… я не знаю, библиотеки?! А это? Присцилла Богэ – между прочим, племянница мэра Флоубурга – в постели. И пусть в белье, но ладно бы была одна!
– Ты не думал, что если Лорелей заливает в штормграм свои голые фото, то проблема не в штормграме, а в Лорелей?
– Думал. А еще думал о том, что вы с Сайзероном запустили игрушку, не продумав ее правила. И написали на ней твое имя. Если сейчас в школу явится господин Гамильтон и спросит, какого ж демона на его голую дочурку посмотрела вся школа, мне ему что сказать? Что ты совершенно ни при чем, хотя на артефакте стоит твое имя?
– Ну… – Я сникла.
– Загну, – совершенно непедагогично ответил Кейман. – Кого бы ты ни взяла себе в компанию, он обязательно творит какую-то глупость!
– А почему ругают только меня? Глупость творили мы с Габриэлом, прибыль тоже поделили пополам.
– А потому что Сайзерона не могут вытащить из комнаты. Кто-то заварил ему дверь.
– Как заварил?!
– Вот так. Спер металлические прутья со склада и расплавил их так, чтобы дверь перестала открываться. Вот, выковыриваем. Дурдом, а не школа!
– Это точно не я.
– Не ты. Ты так не умеешь, и это единственный аргумент в твою пользу! Давай вспоминай, как в твоем мире решили проблему с этими сетями.
Кейман, похоже, сбросил пар, прооравшись, и на этом успокоился, потому что, пока я впадала в глубокую задумчивость, отошел к шкафу и оттуда поинтересовался:
– Кофе будешь?
Я не ответила, пытаясь вспомнить что-нибудь из законов Земли на тему интернета. По всему получалось, что от голых фоток в сети не застрахован никто, а уж особенно в том случае, если человек их выложил сам. И единственный способ защитить личное от какого-нибудь беспринципного и умелого хакера – не хранить в «виртуале» вообще ничего.
Но с этим мы уже пролетели.
– Ну… там есть правила. У каждой сети есть соглашение, которое должны принять пользователи во время регистрации. Как правило, там написано, что нельзя выкладывать эротический контент, кого-то оскорблять и так далее… но фото в туалете делать не запрещено. Как и выкладывать себя с парнем в постели, без… ну… анатомических подробностей. Поэтому я не знаю.
Кейман мрачно помешивал кофе такой крепости, что я бы сочла его скорее мазутом.
– Еще есть правила каких-то организаций. Например, если ты – член королевской семьи, то тебе нельзя вести личный блог и постить фоточки с улетной вечеринки.
– Предлагаешь сделать Лорелей Гамильтон новой принцессой Штормхолда?
– Предлагаю ввести правила использования штормграма на территории школы. Тем более…
– Тем более что? – Кейман вернулся за стол.
– Его можно использовать не только для фото в туалете. Например, списывать. Копировать чужие работы. Ну или выкладывать всякие гадости про врагов…
– О демоны, – пробормотал Кейман, вытащил из-под стола бутылку с ромом и щедро плеснул в кофе, аж с горкой получилось. – Значит, так. Список всех возможных злоупотреблений твоим штормграмом до обеда должен быть у меня на столе. Пиши все, что вспомнишь. Сегодня вечером я жду тебя на занятиях. Что еще… ладно, остальное вечером.
– До вечера, – послушно отозвалась я и от греха подальше быстро смылась из директорского кабинета.
За ночную прогулку не попало, расспросов на тему Габриэла не последовало, о Бастиане врать не пришлось. Ну а со штормграмом реально вышел косяк. И кто вообще знал, что мой проект по артефакторике превратится в такое?
Хорошо, что сегодня выходной! Я думала уговорить Аннабет и Брину погулять по саду, может, если осень порадует последним теплым деньком, расположиться где-нибудь у стен часовни и попить кофе. Теперь, когда с нами была огненная магичка, не стесненная в средствах, можно было даже на обычной прогулке не выпускать из рук чашку с чем-нибудь горячим.
В столовой было примерно вполовину меньше народу, чем обычно. Аннабет с Бриной только приступали к завтраку. Я плюхнулась на свободное место и выдохнула.
– Ну и утро. Вы видели, что творится в штормграме?
– Да. – Брина фыркнула. – Я почти не спала, наблюдая за этим зоопарком. Штормграм плюс алкоголь творят чудеса. Готова заплатить тому, кто передаст десяток таких штук в Совет Магов. Уверена, эти напыщенные умники хранят целые сундуки мерзеньких секретов.
– Смешно тебе. А там, между прочим, мое имя. Я должна подготовить список возможных злоупотреблений.
– Работать на директора против адептов? Ты рискуешь репутацией, Деллин Шторм. Я потратила на ее восстановление почти полгода!
– Ты просто сидела рядом со мной в столовой.
– Ты не умеешь ценить дружбу. – Брина скорчила смешную рожицу. – А вот я – умею. Именно поэтому твой бывший сейчас размышляет о жизни, запертый в собственной комнате.
– Ты заперла Габриэла?
– Ну да. Вчера мы увидели, как он обнимался с какой-то девчонкой. А потом явился с ней же на бал, а тебя не было. Так что я караулила его у спальни и заблокировала ему дверь. И окно. Ох, какой ор стоял с утра!
Да, потрясающе. Бросил перед балом меня и тут же пошел на него с какой-то девицей. У Бастиана, бесспорно, потрясающие методы, как добиться своего. Он вообще, кажется, не берет в расчет ни окружающих, ни собственную семью. Что хочу, то получаю, а кого обижу в процессе, плевать. Я же дракон, я офигенен.
– Габриэл отказался со мной идти перед самым балом. Я решила не ходить совсем. Простите, что не предупредила. Просто не хотелось рыдать в чьей-то компании.
На столе передо мной появились сырники. Запах свежей выпечки раззадорил аппетит. Когда я потянулась за креманкой с фруктовым соусом, то что-то в облике Аннабет показалось мне странным. Подруга не произнесла за весь завтрак ни слова, только угрюмо ковырялась в тарелке.
– Нет-нет, я по другому поводу. За это я обещал не ругаться. Я подожду, продолжайте.
Я и забыла, что обычно именно в ночь бала вешают рекламу новой коллекции Найтингрин, показ которой проходит зимой.
– Так, – я потерла глаза и зевнула, – начнем с тебя. Во-первых, на плакатах мы не голые, а в пижамах. Если одежда для сна вызывает у тебя эротические фантазии, обратись к Лорелей.
Кейман кашлянул.
– Ну, или к невесте.
Снова кашлянул. А, ну да, она же принцесса.
– К чудесам собственной фантазии. Во-вторых, твоя сестра – взрослый и довольно неглупый человек. Она самостоятельно способна разобраться, что ей носить, где работать. Меньше всего Брина нуждается в том, чтобы куда-то ее втягивать. И на нее вряд ли можно воздействовать внушением. Во всяком случае, я недостаточное мировое зло, чтобы подчинить ее своей воле.
Бастиан открыл было рот, чтобы что-то сказать, но я не дала ему и шанса.
– А в-третьих, главная проблема Брины – ее брат. И вместо того, чтобы орать на меня и нее за летнюю подработку в приличной, в общем-то, компании, подумай о том, что она страдает не из-за того, что ее изображения висят по всему Флеймгорду, а потому что ты из заботливого старшего брата превратился в мини-версию собственного отца и смотришь на нее как на пуделя, которого надо вовремя выгуливать и периодически отбирать из пасти сожранную на улице гадость! Это, между прочим, обидно!
– Я похож на отца?! – взорвался Бастиан. – Ты вообще мало что знаешь о моей семье!
– А того, что знаю, хватает. Очнись! Брине плохо! Ты обещал ей, что все будет хорошо, что ее жизнь изменится, а когда она полгода молилась, чтобы ты выжил и наконец вернулся, ты вместо выполнения обещаний надел на нее ошейник и даже на бал не позволил выбрать себе пару!
– Так, дети, я достаточно развлекся, хватит. – Кейман мягко, но настойчиво отстранил от меня Бастиана. – Драка с утра вредит пищеварению. Ну и незачем добивать жертву, еще не все охотники подтянулись. Адептка Шторм, оденьтесь, пожалуйста, и пройдите в мой кабинет. Для разговора.
Зашибись утро началось! Союз с Бастианом – самый рекордный по длительности в истории, суток не продержался! И самое обидное, что еще и выволочку от Кеймана получу. Ну просто супер-утро после бала!
Когда я вышла из комнаты, полностью одетая, директор все еще ждал за дверью, не обращая внимания на любопытные взгляды адептов. Народ после большой вечеринки вставал неохотно и медленно полз к душевым. Готова поспорить, что на других этажах сейчас было сонное царство, и только наш, разбуженный разборкой, угрюмо матерясь, готовился идти завтракать.
Пока мы шли к преподавательскому корпусу, я все думала, что скажу в свое оправдание. Правду нельзя, неправду некрасиво, полуправду… ее еще надо правильно расчленить. После трех часов тревожного сна это не такая уж простая задача.
Вот только Кейман снова удивил. Когда я опустилась в кресло напротив его стола, он запер двери и поинтересовался:
– Ты можешь как-то объяснить, что в твоей магической сети делают сотни изображений… мм-м… не совсем приличного содержания?
– Что? – не поняла я.
– Утром дежурный магистр изъял у одного излишне поддавшего нарушителя вот это.
Кейман взял со стола штормграм и протянул мне.
– На нем твое имя.
Я действительно с удивлением обнаружила на задней части полупрозрачной пластинки небольшую гравировку «Создано Деллин Шторм». Габриэл! Нет, ну как он умудрился водить меня за нос несколько месяцев с балом и при этом честно отчислять положенное и даже поставить копирайт на штормграм?
При мысли о Габриэле в душе снова поднялась волна злости. Хрен ему, а не штормграмы. Пусть продает свое вранье.
– Это не мой штормграм. Не знаю, чей.
– А ты активируй.
Габриэл хорошо усовершенствовал артефакт: теперь все изображения в облаке даже напоминали подобие новостной ленты. Открыв рот, я смотрела на сотни изображений! Сколько же штормграмов он продал?
Потом я всмотрелась повнимательнее и поняла, что в каком мире инстаграм ни придумай – он все равно получится одинаковым. Ленту заполонили утренние фото: девушки в постели с томными улыбками и «отсутствием макияжа», девушки с чашками кофе за завтраком, изображения рассвета над горами.
– О, как красиво… – Я коснулась фото рассвета и поняла, что оно принадлежит Брине.
Хотя я и называла картинки фотографиями, это словно не очень подходило к изображениям, сотканным из магии красок. Скорее они походили на рисунки, причем народ явно изгалялся над составами красок, добавлял новые ингредиенты, блестки, какие-то эффекты, о которых я не имела понятия.
– Я тебя что, пейзажи смотреть сюда позвал? – ласково поинтересовался Кейман. – Ищи изображения с бала!
Тут я уже заинтересовалась и отмотала на несколько десятков фото назад и подавилась воздухом. По большей части, конечно, лента пестрела оттенками огня: девушки в платьях, девушки со своими парами, танцы, угощения. Даже тоска взяла от того, что я променяла вечеринку на ночь под дождем в компании хвостатой скотины.
А потом я увидела фото компании Лорелей и хихикнула.
– Тебе смешно?
– Если честно, то немного.
– А мне нет. У меня вся школа смотрит на почти голую Лорелей Гамильтон! Дочь министра отношений с Фригхеймом! На Риту Карисс в туалете! ЗАЧЕМ ОНА СНИМАЛА СЕБЯ В ТУАЛЕТЕ?!
– Ну, она же просто поправляет макияж…
– Но почему в туалете?! Почему нельзя было поправить макияж, выйти и показать, как ты его поправила, на фоне… я не знаю, библиотеки?! А это? Присцилла Богэ – между прочим, племянница мэра Флоубурга – в постели. И пусть в белье, но ладно бы была одна!
– Ты не думал, что если Лорелей заливает в штормграм свои голые фото, то проблема не в штормграме, а в Лорелей?
– Думал. А еще думал о том, что вы с Сайзероном запустили игрушку, не продумав ее правила. И написали на ней твое имя. Если сейчас в школу явится господин Гамильтон и спросит, какого ж демона на его голую дочурку посмотрела вся школа, мне ему что сказать? Что ты совершенно ни при чем, хотя на артефакте стоит твое имя?
– Ну… – Я сникла.
– Загну, – совершенно непедагогично ответил Кейман. – Кого бы ты ни взяла себе в компанию, он обязательно творит какую-то глупость!
– А почему ругают только меня? Глупость творили мы с Габриэлом, прибыль тоже поделили пополам.
– А потому что Сайзерона не могут вытащить из комнаты. Кто-то заварил ему дверь.
– Как заварил?!
– Вот так. Спер металлические прутья со склада и расплавил их так, чтобы дверь перестала открываться. Вот, выковыриваем. Дурдом, а не школа!
– Это точно не я.
– Не ты. Ты так не умеешь, и это единственный аргумент в твою пользу! Давай вспоминай, как в твоем мире решили проблему с этими сетями.
Кейман, похоже, сбросил пар, прооравшись, и на этом успокоился, потому что, пока я впадала в глубокую задумчивость, отошел к шкафу и оттуда поинтересовался:
– Кофе будешь?
Я не ответила, пытаясь вспомнить что-нибудь из законов Земли на тему интернета. По всему получалось, что от голых фоток в сети не застрахован никто, а уж особенно в том случае, если человек их выложил сам. И единственный способ защитить личное от какого-нибудь беспринципного и умелого хакера – не хранить в «виртуале» вообще ничего.
Но с этим мы уже пролетели.
– Ну… там есть правила. У каждой сети есть соглашение, которое должны принять пользователи во время регистрации. Как правило, там написано, что нельзя выкладывать эротический контент, кого-то оскорблять и так далее… но фото в туалете делать не запрещено. Как и выкладывать себя с парнем в постели, без… ну… анатомических подробностей. Поэтому я не знаю.
Кейман мрачно помешивал кофе такой крепости, что я бы сочла его скорее мазутом.
– Еще есть правила каких-то организаций. Например, если ты – член королевской семьи, то тебе нельзя вести личный блог и постить фоточки с улетной вечеринки.
– Предлагаешь сделать Лорелей Гамильтон новой принцессой Штормхолда?
– Предлагаю ввести правила использования штормграма на территории школы. Тем более…
– Тем более что? – Кейман вернулся за стол.
– Его можно использовать не только для фото в туалете. Например, списывать. Копировать чужие работы. Ну или выкладывать всякие гадости про врагов…
– О демоны, – пробормотал Кейман, вытащил из-под стола бутылку с ромом и щедро плеснул в кофе, аж с горкой получилось. – Значит, так. Список всех возможных злоупотреблений твоим штормграмом до обеда должен быть у меня на столе. Пиши все, что вспомнишь. Сегодня вечером я жду тебя на занятиях. Что еще… ладно, остальное вечером.
– До вечера, – послушно отозвалась я и от греха подальше быстро смылась из директорского кабинета.
За ночную прогулку не попало, расспросов на тему Габриэла не последовало, о Бастиане врать не пришлось. Ну а со штормграмом реально вышел косяк. И кто вообще знал, что мой проект по артефакторике превратится в такое?
Хорошо, что сегодня выходной! Я думала уговорить Аннабет и Брину погулять по саду, может, если осень порадует последним теплым деньком, расположиться где-нибудь у стен часовни и попить кофе. Теперь, когда с нами была огненная магичка, не стесненная в средствах, можно было даже на обычной прогулке не выпускать из рук чашку с чем-нибудь горячим.
В столовой было примерно вполовину меньше народу, чем обычно. Аннабет с Бриной только приступали к завтраку. Я плюхнулась на свободное место и выдохнула.
– Ну и утро. Вы видели, что творится в штормграме?
– Да. – Брина фыркнула. – Я почти не спала, наблюдая за этим зоопарком. Штормграм плюс алкоголь творят чудеса. Готова заплатить тому, кто передаст десяток таких штук в Совет Магов. Уверена, эти напыщенные умники хранят целые сундуки мерзеньких секретов.
– Смешно тебе. А там, между прочим, мое имя. Я должна подготовить список возможных злоупотреблений.
– Работать на директора против адептов? Ты рискуешь репутацией, Деллин Шторм. Я потратила на ее восстановление почти полгода!
– Ты просто сидела рядом со мной в столовой.
– Ты не умеешь ценить дружбу. – Брина скорчила смешную рожицу. – А вот я – умею. Именно поэтому твой бывший сейчас размышляет о жизни, запертый в собственной комнате.
– Ты заперла Габриэла?
– Ну да. Вчера мы увидели, как он обнимался с какой-то девчонкой. А потом явился с ней же на бал, а тебя не было. Так что я караулила его у спальни и заблокировала ему дверь. И окно. Ох, какой ор стоял с утра!
Да, потрясающе. Бросил перед балом меня и тут же пошел на него с какой-то девицей. У Бастиана, бесспорно, потрясающие методы, как добиться своего. Он вообще, кажется, не берет в расчет ни окружающих, ни собственную семью. Что хочу, то получаю, а кого обижу в процессе, плевать. Я же дракон, я офигенен.
– Габриэл отказался со мной идти перед самым балом. Я решила не ходить совсем. Простите, что не предупредила. Просто не хотелось рыдать в чьей-то компании.
На столе передо мной появились сырники. Запах свежей выпечки раззадорил аппетит. Когда я потянулась за креманкой с фруктовым соусом, то что-то в облике Аннабет показалось мне странным. Подруга не произнесла за весь завтрак ни слова, только угрюмо ковырялась в тарелке.