Ангел иллюзий
Часть 12 из 41 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
«Оп-па! А кто меня так оскорбляет, ещё толком не видя? – подумал я, припоминая: – А голос-то знакомый. Совсем недавно слышал».
– Всё, разговор окончен. Езжайте! – распорядился боярин. – И на обратном пути пригонишь мой лимузин.
– А если не поеду? – женский голос звенел досадой и обидой.
– Не дерзи отцу! Иначе отправлю к Пушкину!
Видимо, последняя угроза оказалась невероятно жестокой. Потому что в кабину влетела та самая девушка, которая работала на кране, но уже не в рабочем комбинезоне, а в каком-то легкомысленном платьице. Ещё и с дамской сумочкой в руках, под стать одеянию. Раскрасневшаяся, взъерошенная, сердитая, она так на меня глянула, что мне в первый момент захотелось выскочить наружу и бежать куда угодно, не разбирая дороги. Ещё и скомандовала мне, словно тренированной овчарке:
– Поехали!
Мне ничего не оставалось, как угодливо соглашаться:
– Слушаюсь и повинуюсь, моя королева! – и тут же, словно высказывая мысли вслух, скорбно констатировать: – Мало я с боярина взял денег за поездку, ой мало! – и уже тронувшись с места, не удержался от вопросов: – Слушай, Николетта, а кто такой Пушкин? Мне всегда раньше казалось, что это знаменитый поэт, а тут им детей пугают. А?
– Я не дети! – проворчала девушка, рассматривая меня совсем иначе, с какой-то заинтересованностью, что ли. Примерно так же рассматривает энтомолог пришпиленную к картону бабочку. Но самое главное, что наша беседа началась.
Глава 12
Любовный дурман
Всего пару минут понадобилось на то, чтобы мой экспедитор успокоилась, подобрела и стала невероятно милой и общительной. Видимо, она от природы не была создана для длительных скандалов и не могла долго обижаться на кого-либо. После чего мне только и следовало иногда поддакивать, вставлять изредка восторженные междометия с завуалированными комплиментами да время от времени наводящими вопросами поддерживать нужное течение разговора.
Ну да, это я здесь выгляжу молодым и недалёким парнем, а на самом деле я ещё та старая меркантильная сволочь. Опыта общения с прекрасным полом – хоть отбавляй. Умений обольстителя – выше крыши. Да и психологию изучал не в сельской библиотеке. Ну и льстило, правильно мобилизовало на подвиг присутствие рядом такой обворожительной и сексапильной красотки. На моём месте любой мужчина начнёт копытом бить и комплиментами сыпать. Жаль, что от дороги не следовало отвлекаться и руки не получалось протянуть в нужном направлении.
К концу нашего пути на меня даже какая-то странная эйфория напала. Дочь боярина показалась настолько заинтересованной, игривой и доступной, что мысли появились совершенно чёткого направления. Мол, стоит нам заехать в безлюдное место, заглушить мотор, и мы свободно сможем заняться поцелуями, страстными объятиями и всем остальным. Наверное, будь я в самом деле восемнадцатилетним телёнком, следующим лишь инстинкту продолжения рода, так бы и сделал. Или вообще наплевал бы на невольных свидетелей, поддавшись фривольным порывам на любой городской улице.
Помог справиться с желаниями всё тот же опыт:
«Мозги включай, кобель старый! – ругали меня сознательность и здравый смысл. – Ничего подобного она не хочет! И ни на что не намекает своими большими коровьими глазами! Она банальная несмышлёная дура, которая ни разу ещё не попадала на опытного мужчину. Ничего не соображает. Вот и ведёт себя словно недалёкая нимфетка. И не забывай, насколько резко она себя вела совсем недавно, требуя от своего отца разрешения на вождение этого сарая. Ага! Ещё и тебя обозвала нехорошими словами. То есть ты ей нисколько не нравишься. Она всего лишь любит поболтать и выговориться!»
Ну да, если на всё смотреть именно так, то мне не следовало губу раскатывать. Иначе могут быть такие неприятности, что война с каким-то фикси мне покажется милым развлечением. Я специально представил себе такую картинку: останавливаю грузовик, начинаю тянуться к этой самочке руками и губами, а она с диким визгом выскакивает наружу и орёт: «Спасите! Маньяк насилует!» Сразу стало страшно. И хоть бабу хотелось не по-детски, томление и вожделение ухнули в пропасть, и я уже совершенно спокойно довёл транспорт к нужному месту.
К тому же и сама Николетта резко отвлеклась от моего «соблазнения», вскинув ручку и указывая пальчиком куда-то вправо:
– Надо же! Да там Соляк в проулок спрятался! Нет, ну ты видел, а?! Наш водитель, который якобы ногу сломал! И что получается?… Эта сволочь отца обманула?… А зачем?…
Мне как-то равнобедренно смотрелись аферы прежнего водилы. Может, он таким образом высказал своё возмущение маленькой зарплатой? Или ещё чего? Поэтому лишь дёрнул плечами и утешил:
– Скорей всего, ты обозналась… Похожих людей в огромном городе бывает и больше двух. А здесь… куда поворачиваем?
Мы проехали ещё два перекрёстка, оказавшись на околице престижного района с великолепными особняками. Вот к одному из них, достраивающемуся и наполовину отделанному мрамором, мы и подъехали. Вся стройка была огорожена забором, но ворота оказались раскрыты, и после жёсткого распоряжения моего экспедитора я сразу зарулил во двор и остановился возле башенного крана средних размеров. При этом бросилась в глаза группка роскошно принаряженных людей со шпагами, которые стояли на крыльце дома и пялились на нас, как на врагов народа.
К ним и бросилась девушка со своей сумочкой в руках, на ходу выкрикивая:
– Воевода! Распорядитесь немедленно разгрузить грузовик! Нам ещё предстоит сегодня сделать две ходки с заказами!
Обозначенный воевода кривился так, словно ему лимон на глаза выдавили. И голос у него оказался противный, скрипучий, явно простуженный:
– К сожалению, никак не получится. Рабочий день…
– …Ещё не закончен! – завершила за него фразу Николетта. – Так что не создавайте предпосылки для неприятного инцидента!
– Да я и хотел сказать, что рабочий день продолжается. Но… я не верил в своевременную доставку, поэтому уже отпустил ответственного крановщика домой. Ему требовалось уйти пораньше…
Девушка демонстративно оглянулась ну кучку работяг, которые молча и угрюмо стояли на углу дома. После чего вновь обратилась к воеводе, но уже таким ядовитым и угрожающим тоном, что я вздрогнул. Не верилось, что эта милая, непосредственная болтушка совсем недавно меня пленяла своими лучистыми глазками и нежным смехом.
– Воевода! Ты совсем берега попутал, стараясь нагадить нашему роду Громовых! Уже сегодня будет подано заявление в имперский суд, где ты будешь обвинён в махинациях, в подлоге и в попытках очернить нашу семью! Мы свои обязательства выполнили, груз доставлен в целости и полном объёме. А за дальнейший простой грузовика уже ты будешь платить неустойку!
После чего отправилась ко мне и прошипела, не раскрывая рта:
– Слав! Вынимай ключи зажигания! И за мной! – после чего сразу двинулась к выходу со двора.
Чтобы хоть как-то её ослушаться или промедлить, у меня и мысли не возникло. Ключи вынул, двери закрыл и вприпрыжку помчался следом за девчонкой. При этом не столько дивился хмурым и кислым мордам на крыльце особняка, как мысленно нахваливал свою сдержанность и пуританское поведение:
«Хорошо, что я руки не распускал! Иначе… не стала бы она кричать: помогите-спасите! Сама бы на кусочки мелкие порвала, а шкуру на барабан натянула бы!.. Всё-таки я молодец, умею избегать неприятностей. Иногда…»
Шли мы быстро, обоим не до разговоров. За первым же перекрёстком свернули в улочку, где стоял довольно приличный, особенно для данного мира, лимузин. И ключи от него оказались в дамской сумочке. Но теперь уступать мне место за рулём Николетта и не подумала. Как и командовать мною перестала. Я сам уселся на пассажирское сиденье, предполагая, что меня сейчас отвезут на карьер, где я и заберу свой рюкзак. А вот как быть дальше? Кто меня потом отвезёт в город?
Поинтересоваться я не успел. Мы довольно лихо промчались два квартала и замерли возле казённого здания с надписью «Почта. Связь». Словно извиняясь, дочь боярина попросила:
– Я только на минутку. Звякну отцу и нашему адвокату. А ты пока радио послушай!
Включила мне какую-то клавишу и показала верньер настройки. После чего умчалась, а я попытался приобщиться к разнообразию здешней музыки. Вернее, хотел приобщиться, но крутанув ручку нониуса, наткнулся на канал новостей. Это мне показалось стократ полезней, чем ублажать свой слух мелодиями. Только и пожалел, что такого девайса в грузовике не было. Лучше бы и там новости слушал, чем странную болтовню такой многогранной и непредсказуемой девушки.
Конечно, что можно успеть услышать за минутку? Но в этом плане женственность Николетты (или её ветреность?) оказалась на высоте. Она минут сорок отсутствовала! Так что времени для кое-какого ознакомления с эфиром у меня оказалось вполне достаточно. Другое дело, что ничего архиважного для себя я не услышал. Болтали в основном о пустяках и спорили о незначительном. Разве что два сообщения оказались стоящими внимания.
Первое: император принял на рассмотрение предложение парламента о запрете ношения огнестрельного оружия в общественных местах. Проект прошёл предварительные слушания в обеих палатах. Причём дебаты велись невероятно долго, больше года. Закрутить гайки собирались по причинам довольно банальным и хорошо знакомым: разгул преступности и неоправданной агрессии в быту. Диктором упоминались случаи, которые особо всколыхнули общественность в прошлом году: в течение месяца в разных стычках и спорах с обывателями было убито двое депутатов, сын известного судьи, три чиновника высокого государственного ранга и ещё несколько лиц из списка самых состоятельных семейств империи.
Что ещё подметил диктор с хорошо ощущаемой язвительностью, так это глубинные причины трагических происшествий:
– Конечно! Депутатам легче запретить ношение оружия, чем перевоспитать своих детей или самих себя. Будем надеяться, что император примет взвешенное решение и не поколеблет многовековые традиции Великой Скифии.
Вроде и короткое сообщение, а как много в нём информации!
Во-первых, я понял, что здесь существует двухпалатный парламент. Нечто подобное творится в Японии моего мира. Как они и по какому принципу делят власть, тоже понятно: всё должно утверждаться императором.
Во-вторых, сам факт выдвижения проекта о запрете – это, по сути, хорошо знакомая гадость, творящаяся и в моём мире. Власть имущие не желают рисковать ни собой, ни своими отпрысками во время своих крайне негативных поступков. Потому что здесь не поездишь пьяный на лимузине, давя детей или старушек. Первый же обладатель огнестрела всадит в преступника все имеющиеся у него в запасе пули. И плевать ему на титул, звание или должность ублюдка, будь он хоть племянник главного прокурора или даже сын самого императора.
Ну и, в-третьих, здешнее новостное радио ещё не куплено на корню властными богатеями. Как-то оно всё-таки высказывает чаяния народа и защищает сложившиеся издревле традиции.
Второе сообщение, что удалось прослушать: в столице начат монтаж охлаждающих установок на легковые автомобили. Пока только на самые дорогие и шикарные. Чуть позже подобное устройство для комфорта будет умещаться на любом автомобиле, а не только в больших грузовиках.
Тоже интересно.
Становится понятен общий уровень технического развития данного мира. Хотя бы примерно. Потому что в любом случае лучше почитать хотя бы местные газеты, а я их ещё и в руках не держал. Интригует! Так и вертятся в голове вопросы: изобрели здесь уже телевидение? Или те же вертолёты? И почему я до сих пор в небе не видел ни одного самолёта? С другой стороны, много ли я в то небо смотрел?
Мои размышления и прослушивание эфира прервало возвращение Николетты. Теперь она выглядела милой и страшно довольной. Видимо, всё разрешилось удачно, о чём она и намекнула, заводя мотор и трогая лимузин с места:
– Ну, теперь этот воевода попрыгает! Как уж на сковородке! А ты тут не сильно скучал? – стрельнула в мою сторону глазками, чуть ли не влюблённо. – Наверное, совсем оголодал? Так мы с тобой сейчас поужинаем в одном чудесном месте… и не спорь! Я просто обязана отблагодарить за твою помощь и за массу твоего личного потерянного времени. Да и вообще время какое! Конец рабочего дня, мы с тобой заслужили поесть чего-нибудь вкусненького. Правильно?
При этом опять посмотрела на меня настолько томно и призывно, что у меня ниже живота не просто всё сжалось и напряглось, а… То есть вновь появились какие-то странные фривольные желания, неподобающие человеку старому, опытному и не раз побывавшему в крупных неприятностях, спровоцированных женским полом.
Так что я даже и не сообразил, что именно отвечаю:
– Ну да… Можно и вкусненького… Чего-нибудь…
При этом непроизвольно облизнулся, тупо пялясь на упругую грудь девушки, норовящую разорвать лёгкую ткань летнего платьица.
– Тебе нравится в ресторане «Старая башня»? – последовал неожиданный вопрос. На что я точно так же неожиданно, но с заиканием, ответил:
– Н-н-нравится…
Хотя мысли были сосредоточены совсем на ином предмете моего вожделения. Хорошо, что некий тормоз в сознании всё-таки сработал и я чуточку запаниковал, как в том самом знаменитом фильме:
«Зачем я соврал? Я даже не видел этого ресторана! И не слышал о нём!.. Зачем она спросила?… Зубы заговаривает… Только почему она это делает, а не я?… А-а! – молнией пронеслась догадка: – Хочет меня коварно подставить как свидетеля в её разборках с воеводой!.. нет! Это не девушка! Это дочь боярина Громова! А у них в семейке явно все бешеные и все повёрнутые на своём бизнесе, достоинстве и чести. Вывод? Надо сматываться!»
Я и начал делать жалкие попытки вырваться из навязанной мне колеи поведения:
– Только я очень сожалею, но у меня нет времени… Ага! Надо спешить… Это… рюкзак забрать, а потом обратно… И на ночлег устраиваться, и в гостиницу… и деньги… э-э-э…
Честно признаюсь, как на духу: таким остолопом, бараном, недотёпой и неврастеником я себя не чувствовал ни разу в жизни. С каждым произнесённым словом мне становилось всё хуже, растерянность убивала, стыд мешал говорить, оторопь мешала вздохнуть, а соображаловка ничего больше не смогла подсказать, как заткнуться. Правда, врождённая гордость попыталась докричаться из дальнего угла сознания:
«Да что с тобой творится-то?! Это она тебя так загипнотизировала! Колдунья, наводящая любовный морок! Не смотри на неё! И уши заткни! И не вздумай поверить, что это любовь с первого взгляда! Это в тебе просто бушуют гормоны молодого тела! Опомнись!..»
Взгляд-то я отвёл. С трудом… А вот уши не закрыл. Поэтому с благоговением слушал переливы божественного смеха и укоры ласковым голоском:
– Слав! Ну какие могут быть вопросы о деньгах? Я угощаю. Мы с тобой отдыхаем. И радуемся. А потом я тебя отвезу куда угодно и помогу устроиться где надо.
– Понимаешь, Николетта… я в таком виде…
– Отличный вид! Рубашка военного покроя сейчас как раз в моде, – тут же последовали убедительные заверения. – И перестань ко мне так официально обращаться. Называй меня как друзья и как дома меня называют: Лета. Договорились?
Ну и как можно возражать девушке с таким удивительным именем? Лета… Мм! Уникальное имя. Хотя могло бы показаться, что уменьшительно будет Ника. Но вот Лета… О-о! Это звучит намного круче и волнующе. Да ещё и по отношению к такой дивной красавице.
Так что я охотно кивнул и отбросил прочь все сомнения. В самом деле, куда мне спешить? К Змеиному лесу я сегодня всё равно не успею. С рюкзаком моим ничего не случится, как и с оружием там припрятанным. Здесь люди чести помешаны на щепетильности к чужой собственности, никто в моих вещах копаться не станет. Да и того оружия, что при мне, хватит для солидной перестрелки с любой местной мафией.
Ну и напоследок, наличных денег мне вполне может хватить и на ресторан, и на скромную гостиницу. Всё-таки сто сорок долей – это не сорок. Можно и гульнуть с понравившейся девушкой. Потому что позволить даме платить за посещение ресторана – крайнее падение мужского достоинства и верх оголтелого феминизма.
Что ещё меня могло волновать в тот момент?
Находящаяся в другом мире жена? Так ведь… ей ничего не грозит. Крыша над головой имеется. Заботой дети, родители, родня и подруги (бывшие мои жёны, не к месту будь они помянуты!) окружат. Да и поссорились мы с Анастасией, скорей всего, навсегда и окончательно. Любовь прошла, завяли помидоры! Как говорится… Если образно, конечно, не связывать понятие «помидоры» с чем-то другим.
– Всё, разговор окончен. Езжайте! – распорядился боярин. – И на обратном пути пригонишь мой лимузин.
– А если не поеду? – женский голос звенел досадой и обидой.
– Не дерзи отцу! Иначе отправлю к Пушкину!
Видимо, последняя угроза оказалась невероятно жестокой. Потому что в кабину влетела та самая девушка, которая работала на кране, но уже не в рабочем комбинезоне, а в каком-то легкомысленном платьице. Ещё и с дамской сумочкой в руках, под стать одеянию. Раскрасневшаяся, взъерошенная, сердитая, она так на меня глянула, что мне в первый момент захотелось выскочить наружу и бежать куда угодно, не разбирая дороги. Ещё и скомандовала мне, словно тренированной овчарке:
– Поехали!
Мне ничего не оставалось, как угодливо соглашаться:
– Слушаюсь и повинуюсь, моя королева! – и тут же, словно высказывая мысли вслух, скорбно констатировать: – Мало я с боярина взял денег за поездку, ой мало! – и уже тронувшись с места, не удержался от вопросов: – Слушай, Николетта, а кто такой Пушкин? Мне всегда раньше казалось, что это знаменитый поэт, а тут им детей пугают. А?
– Я не дети! – проворчала девушка, рассматривая меня совсем иначе, с какой-то заинтересованностью, что ли. Примерно так же рассматривает энтомолог пришпиленную к картону бабочку. Но самое главное, что наша беседа началась.
Глава 12
Любовный дурман
Всего пару минут понадобилось на то, чтобы мой экспедитор успокоилась, подобрела и стала невероятно милой и общительной. Видимо, она от природы не была создана для длительных скандалов и не могла долго обижаться на кого-либо. После чего мне только и следовало иногда поддакивать, вставлять изредка восторженные междометия с завуалированными комплиментами да время от времени наводящими вопросами поддерживать нужное течение разговора.
Ну да, это я здесь выгляжу молодым и недалёким парнем, а на самом деле я ещё та старая меркантильная сволочь. Опыта общения с прекрасным полом – хоть отбавляй. Умений обольстителя – выше крыши. Да и психологию изучал не в сельской библиотеке. Ну и льстило, правильно мобилизовало на подвиг присутствие рядом такой обворожительной и сексапильной красотки. На моём месте любой мужчина начнёт копытом бить и комплиментами сыпать. Жаль, что от дороги не следовало отвлекаться и руки не получалось протянуть в нужном направлении.
К концу нашего пути на меня даже какая-то странная эйфория напала. Дочь боярина показалась настолько заинтересованной, игривой и доступной, что мысли появились совершенно чёткого направления. Мол, стоит нам заехать в безлюдное место, заглушить мотор, и мы свободно сможем заняться поцелуями, страстными объятиями и всем остальным. Наверное, будь я в самом деле восемнадцатилетним телёнком, следующим лишь инстинкту продолжения рода, так бы и сделал. Или вообще наплевал бы на невольных свидетелей, поддавшись фривольным порывам на любой городской улице.
Помог справиться с желаниями всё тот же опыт:
«Мозги включай, кобель старый! – ругали меня сознательность и здравый смысл. – Ничего подобного она не хочет! И ни на что не намекает своими большими коровьими глазами! Она банальная несмышлёная дура, которая ни разу ещё не попадала на опытного мужчину. Ничего не соображает. Вот и ведёт себя словно недалёкая нимфетка. И не забывай, насколько резко она себя вела совсем недавно, требуя от своего отца разрешения на вождение этого сарая. Ага! Ещё и тебя обозвала нехорошими словами. То есть ты ей нисколько не нравишься. Она всего лишь любит поболтать и выговориться!»
Ну да, если на всё смотреть именно так, то мне не следовало губу раскатывать. Иначе могут быть такие неприятности, что война с каким-то фикси мне покажется милым развлечением. Я специально представил себе такую картинку: останавливаю грузовик, начинаю тянуться к этой самочке руками и губами, а она с диким визгом выскакивает наружу и орёт: «Спасите! Маньяк насилует!» Сразу стало страшно. И хоть бабу хотелось не по-детски, томление и вожделение ухнули в пропасть, и я уже совершенно спокойно довёл транспорт к нужному месту.
К тому же и сама Николетта резко отвлеклась от моего «соблазнения», вскинув ручку и указывая пальчиком куда-то вправо:
– Надо же! Да там Соляк в проулок спрятался! Нет, ну ты видел, а?! Наш водитель, который якобы ногу сломал! И что получается?… Эта сволочь отца обманула?… А зачем?…
Мне как-то равнобедренно смотрелись аферы прежнего водилы. Может, он таким образом высказал своё возмущение маленькой зарплатой? Или ещё чего? Поэтому лишь дёрнул плечами и утешил:
– Скорей всего, ты обозналась… Похожих людей в огромном городе бывает и больше двух. А здесь… куда поворачиваем?
Мы проехали ещё два перекрёстка, оказавшись на околице престижного района с великолепными особняками. Вот к одному из них, достраивающемуся и наполовину отделанному мрамором, мы и подъехали. Вся стройка была огорожена забором, но ворота оказались раскрыты, и после жёсткого распоряжения моего экспедитора я сразу зарулил во двор и остановился возле башенного крана средних размеров. При этом бросилась в глаза группка роскошно принаряженных людей со шпагами, которые стояли на крыльце дома и пялились на нас, как на врагов народа.
К ним и бросилась девушка со своей сумочкой в руках, на ходу выкрикивая:
– Воевода! Распорядитесь немедленно разгрузить грузовик! Нам ещё предстоит сегодня сделать две ходки с заказами!
Обозначенный воевода кривился так, словно ему лимон на глаза выдавили. И голос у него оказался противный, скрипучий, явно простуженный:
– К сожалению, никак не получится. Рабочий день…
– …Ещё не закончен! – завершила за него фразу Николетта. – Так что не создавайте предпосылки для неприятного инцидента!
– Да я и хотел сказать, что рабочий день продолжается. Но… я не верил в своевременную доставку, поэтому уже отпустил ответственного крановщика домой. Ему требовалось уйти пораньше…
Девушка демонстративно оглянулась ну кучку работяг, которые молча и угрюмо стояли на углу дома. После чего вновь обратилась к воеводе, но уже таким ядовитым и угрожающим тоном, что я вздрогнул. Не верилось, что эта милая, непосредственная болтушка совсем недавно меня пленяла своими лучистыми глазками и нежным смехом.
– Воевода! Ты совсем берега попутал, стараясь нагадить нашему роду Громовых! Уже сегодня будет подано заявление в имперский суд, где ты будешь обвинён в махинациях, в подлоге и в попытках очернить нашу семью! Мы свои обязательства выполнили, груз доставлен в целости и полном объёме. А за дальнейший простой грузовика уже ты будешь платить неустойку!
После чего отправилась ко мне и прошипела, не раскрывая рта:
– Слав! Вынимай ключи зажигания! И за мной! – после чего сразу двинулась к выходу со двора.
Чтобы хоть как-то её ослушаться или промедлить, у меня и мысли не возникло. Ключи вынул, двери закрыл и вприпрыжку помчался следом за девчонкой. При этом не столько дивился хмурым и кислым мордам на крыльце особняка, как мысленно нахваливал свою сдержанность и пуританское поведение:
«Хорошо, что я руки не распускал! Иначе… не стала бы она кричать: помогите-спасите! Сама бы на кусочки мелкие порвала, а шкуру на барабан натянула бы!.. Всё-таки я молодец, умею избегать неприятностей. Иногда…»
Шли мы быстро, обоим не до разговоров. За первым же перекрёстком свернули в улочку, где стоял довольно приличный, особенно для данного мира, лимузин. И ключи от него оказались в дамской сумочке. Но теперь уступать мне место за рулём Николетта и не подумала. Как и командовать мною перестала. Я сам уселся на пассажирское сиденье, предполагая, что меня сейчас отвезут на карьер, где я и заберу свой рюкзак. А вот как быть дальше? Кто меня потом отвезёт в город?
Поинтересоваться я не успел. Мы довольно лихо промчались два квартала и замерли возле казённого здания с надписью «Почта. Связь». Словно извиняясь, дочь боярина попросила:
– Я только на минутку. Звякну отцу и нашему адвокату. А ты пока радио послушай!
Включила мне какую-то клавишу и показала верньер настройки. После чего умчалась, а я попытался приобщиться к разнообразию здешней музыки. Вернее, хотел приобщиться, но крутанув ручку нониуса, наткнулся на канал новостей. Это мне показалось стократ полезней, чем ублажать свой слух мелодиями. Только и пожалел, что такого девайса в грузовике не было. Лучше бы и там новости слушал, чем странную болтовню такой многогранной и непредсказуемой девушки.
Конечно, что можно успеть услышать за минутку? Но в этом плане женственность Николетты (или её ветреность?) оказалась на высоте. Она минут сорок отсутствовала! Так что времени для кое-какого ознакомления с эфиром у меня оказалось вполне достаточно. Другое дело, что ничего архиважного для себя я не услышал. Болтали в основном о пустяках и спорили о незначительном. Разве что два сообщения оказались стоящими внимания.
Первое: император принял на рассмотрение предложение парламента о запрете ношения огнестрельного оружия в общественных местах. Проект прошёл предварительные слушания в обеих палатах. Причём дебаты велись невероятно долго, больше года. Закрутить гайки собирались по причинам довольно банальным и хорошо знакомым: разгул преступности и неоправданной агрессии в быту. Диктором упоминались случаи, которые особо всколыхнули общественность в прошлом году: в течение месяца в разных стычках и спорах с обывателями было убито двое депутатов, сын известного судьи, три чиновника высокого государственного ранга и ещё несколько лиц из списка самых состоятельных семейств империи.
Что ещё подметил диктор с хорошо ощущаемой язвительностью, так это глубинные причины трагических происшествий:
– Конечно! Депутатам легче запретить ношение оружия, чем перевоспитать своих детей или самих себя. Будем надеяться, что император примет взвешенное решение и не поколеблет многовековые традиции Великой Скифии.
Вроде и короткое сообщение, а как много в нём информации!
Во-первых, я понял, что здесь существует двухпалатный парламент. Нечто подобное творится в Японии моего мира. Как они и по какому принципу делят власть, тоже понятно: всё должно утверждаться императором.
Во-вторых, сам факт выдвижения проекта о запрете – это, по сути, хорошо знакомая гадость, творящаяся и в моём мире. Власть имущие не желают рисковать ни собой, ни своими отпрысками во время своих крайне негативных поступков. Потому что здесь не поездишь пьяный на лимузине, давя детей или старушек. Первый же обладатель огнестрела всадит в преступника все имеющиеся у него в запасе пули. И плевать ему на титул, звание или должность ублюдка, будь он хоть племянник главного прокурора или даже сын самого императора.
Ну и, в-третьих, здешнее новостное радио ещё не куплено на корню властными богатеями. Как-то оно всё-таки высказывает чаяния народа и защищает сложившиеся издревле традиции.
Второе сообщение, что удалось прослушать: в столице начат монтаж охлаждающих установок на легковые автомобили. Пока только на самые дорогие и шикарные. Чуть позже подобное устройство для комфорта будет умещаться на любом автомобиле, а не только в больших грузовиках.
Тоже интересно.
Становится понятен общий уровень технического развития данного мира. Хотя бы примерно. Потому что в любом случае лучше почитать хотя бы местные газеты, а я их ещё и в руках не держал. Интригует! Так и вертятся в голове вопросы: изобрели здесь уже телевидение? Или те же вертолёты? И почему я до сих пор в небе не видел ни одного самолёта? С другой стороны, много ли я в то небо смотрел?
Мои размышления и прослушивание эфира прервало возвращение Николетты. Теперь она выглядела милой и страшно довольной. Видимо, всё разрешилось удачно, о чём она и намекнула, заводя мотор и трогая лимузин с места:
– Ну, теперь этот воевода попрыгает! Как уж на сковородке! А ты тут не сильно скучал? – стрельнула в мою сторону глазками, чуть ли не влюблённо. – Наверное, совсем оголодал? Так мы с тобой сейчас поужинаем в одном чудесном месте… и не спорь! Я просто обязана отблагодарить за твою помощь и за массу твоего личного потерянного времени. Да и вообще время какое! Конец рабочего дня, мы с тобой заслужили поесть чего-нибудь вкусненького. Правильно?
При этом опять посмотрела на меня настолько томно и призывно, что у меня ниже живота не просто всё сжалось и напряглось, а… То есть вновь появились какие-то странные фривольные желания, неподобающие человеку старому, опытному и не раз побывавшему в крупных неприятностях, спровоцированных женским полом.
Так что я даже и не сообразил, что именно отвечаю:
– Ну да… Можно и вкусненького… Чего-нибудь…
При этом непроизвольно облизнулся, тупо пялясь на упругую грудь девушки, норовящую разорвать лёгкую ткань летнего платьица.
– Тебе нравится в ресторане «Старая башня»? – последовал неожиданный вопрос. На что я точно так же неожиданно, но с заиканием, ответил:
– Н-н-нравится…
Хотя мысли были сосредоточены совсем на ином предмете моего вожделения. Хорошо, что некий тормоз в сознании всё-таки сработал и я чуточку запаниковал, как в том самом знаменитом фильме:
«Зачем я соврал? Я даже не видел этого ресторана! И не слышал о нём!.. Зачем она спросила?… Зубы заговаривает… Только почему она это делает, а не я?… А-а! – молнией пронеслась догадка: – Хочет меня коварно подставить как свидетеля в её разборках с воеводой!.. нет! Это не девушка! Это дочь боярина Громова! А у них в семейке явно все бешеные и все повёрнутые на своём бизнесе, достоинстве и чести. Вывод? Надо сматываться!»
Я и начал делать жалкие попытки вырваться из навязанной мне колеи поведения:
– Только я очень сожалею, но у меня нет времени… Ага! Надо спешить… Это… рюкзак забрать, а потом обратно… И на ночлег устраиваться, и в гостиницу… и деньги… э-э-э…
Честно признаюсь, как на духу: таким остолопом, бараном, недотёпой и неврастеником я себя не чувствовал ни разу в жизни. С каждым произнесённым словом мне становилось всё хуже, растерянность убивала, стыд мешал говорить, оторопь мешала вздохнуть, а соображаловка ничего больше не смогла подсказать, как заткнуться. Правда, врождённая гордость попыталась докричаться из дальнего угла сознания:
«Да что с тобой творится-то?! Это она тебя так загипнотизировала! Колдунья, наводящая любовный морок! Не смотри на неё! И уши заткни! И не вздумай поверить, что это любовь с первого взгляда! Это в тебе просто бушуют гормоны молодого тела! Опомнись!..»
Взгляд-то я отвёл. С трудом… А вот уши не закрыл. Поэтому с благоговением слушал переливы божественного смеха и укоры ласковым голоском:
– Слав! Ну какие могут быть вопросы о деньгах? Я угощаю. Мы с тобой отдыхаем. И радуемся. А потом я тебя отвезу куда угодно и помогу устроиться где надо.
– Понимаешь, Николетта… я в таком виде…
– Отличный вид! Рубашка военного покроя сейчас как раз в моде, – тут же последовали убедительные заверения. – И перестань ко мне так официально обращаться. Называй меня как друзья и как дома меня называют: Лета. Договорились?
Ну и как можно возражать девушке с таким удивительным именем? Лета… Мм! Уникальное имя. Хотя могло бы показаться, что уменьшительно будет Ника. Но вот Лета… О-о! Это звучит намного круче и волнующе. Да ещё и по отношению к такой дивной красавице.
Так что я охотно кивнул и отбросил прочь все сомнения. В самом деле, куда мне спешить? К Змеиному лесу я сегодня всё равно не успею. С рюкзаком моим ничего не случится, как и с оружием там припрятанным. Здесь люди чести помешаны на щепетильности к чужой собственности, никто в моих вещах копаться не станет. Да и того оружия, что при мне, хватит для солидной перестрелки с любой местной мафией.
Ну и напоследок, наличных денег мне вполне может хватить и на ресторан, и на скромную гостиницу. Всё-таки сто сорок долей – это не сорок. Можно и гульнуть с понравившейся девушкой. Потому что позволить даме платить за посещение ресторана – крайнее падение мужского достоинства и верх оголтелого феминизма.
Что ещё меня могло волновать в тот момент?
Находящаяся в другом мире жена? Так ведь… ей ничего не грозит. Крыша над головой имеется. Заботой дети, родители, родня и подруги (бывшие мои жёны, не к месту будь они помянуты!) окружат. Да и поссорились мы с Анастасией, скорей всего, навсегда и окончательно. Любовь прошла, завяли помидоры! Как говорится… Если образно, конечно, не связывать понятие «помидоры» с чем-то другим.