Алмазный город

– Чего нет, того нет, – сказала она, метнулась вперед и всадила между ребер бедняги нож. Затем повернулась, вытащила клинок из раны и придержала на весу тело падающего охранника. Тот махал руками, словно пытаясь стряхнуть кровь, текущую по униформе.

– Помогите! Тут, кажется, сердечный приступ! – прокричала Аина.

За спиной раздались шаги. Резво развернувшись, девушка бросила окровавленного охранника и сделала еще один выпад. Дротик впился в шею второму. Он тяжело рухнул на колени, ухватился пальцами за поразившую его иглу, но, хотя и успел вытащить ее, яд подействовал молниеносно. Пройдет минута, от силы две – и он покойник.

Оставив охранников лежать там, где они повалились, Аина устремилась вперед по главной улице Аметистового холма. Навстречу попадались целые семейства на прогулке. Многие бросали удивленные и смятенные взгляды на брызги крови у нее на рукаве. Но большинство, движимые, видимо, страхом, делали вид, что не замечают странную девушку. Гематома на виске от удара Коля ныла, но Аина, стиснув зубы, игнорировала боль и даже использовала ее для подпитки адреналином.

В усадьбе Хираи, как и ожидалось, оказалось больше телохранителей, чем накануне ночью. Часть из них маячила в окнах верхних этажей. Другие расположились в кронах деревьев, очевидно, полагая, что там их никто не заметит. Аина уже и не помнила, когда сама последний раз влезала на дерево, но выбор у нее был небогат.

Она выхватила из-за голенища кинжал, прицелилась – и метнула. Лезвие сзади вонзилось в шею охранника, и тот рухнул на землю. Затащив тяжелое тело за ближайший куст и забрав свое оружие, Аина вскарабкалась на освободившийся древесный ствол и поползла дальше по ветке – благо расстояние между ней и открытым окном особняка составляло всего около полуметра. Но сперва надо…

Достав пузырек с одним из свежих ядов, Аина метнула его в окно, как гранату. Послышался звон разбитого стекла – этот звук заставил ее вздрогнуть. Она прикрыла нос и рот шарфом. Медный запах запекшейся крови ударил в ноздри – но все же это лучше, чем вдыхать пары отравы. Несколько минут спустя девушка, сделав кувырок, запрыгнула в оконный проем и приземлилась рядом с телом отключившегося телохранителя. Другие тела распластались по всему коридору на расстоянии около трех метров друг от друга, сраженные ядом. Он сработал на славу!

Аина, конечно, могла бы их всех зарезать, но это заняло бы много драгоценного времени – между тем кто-то, кто пока в сознании, вполне мог заглянуть в этот коридор и успеть поднять общую тревогу. В конце концов, пока что ей никто напрямую не угрожает, так что она продолжила движение, оставив бесчувственные тела позади.

Аина быстро преодолела коридор, взмыла, перепрыгивая через три ступеньки, по лестнице, увертываясь от встречных охранников и прислуги, потом замедлила шаг. У входа в комнату за углом дежурили три стражника, все вооруженные пушками, ни в чем не уступавшими образцам из арсенала Коля. Она бесшумно присела на корточки у стены, поднесла ко рту духовую трубку и открыла стрельбу. Двое телохранителей упали замертво сразу – яд подействовал мгновенно. Но не успела Аина выпустить третий дротик, как последний из троицы взвился, прыгнул вперед и приставил пистолет прямо ей ко лбу.

– Повернись! Руки над головой, чтоб я видел!

Едва удерживаясь от ухмылки, она в точности исполнила команду. В следующую секунду охранник схватил Аину за запястья и заломил ей руки за спину. Та в ответ сделала резкое движение назад затылком и услышала, как хрустнул нос противника. Тогда, стремительно развернувшись, она сломала ему шею, и здоровенный детина осел на пол вслед за своими товарищами.

Переступив через его труп, девушка слегка толкнула дверь. Перед ней открылась спальня. Необыкновенно просторная, она со всех сторон утопала в тошнотворной роскоши: гранитный пол, вызывающе гигантская кровать, высокие, от пола до потолка, окна выходили на бескрайние поля и горные цепи к востоку от Косина, широкая полка с книгами, лакированный письменный стол красного дерева, и над всем этим – сверкающая золотая люстра.

На противоположном конце комнаты виднелась еще одна дверь, из щели над которой валил пар. Оттуда доносились звуки льющейся воды. Очевидно, там и засел Рю.

В голову Аине внезапно пришла идея. Она решила вернуться за одним из трупов охранников. Сказано – сделано. Втащив тело под мышки в спальню, она бросила его у дверей ванной. Затем заперла дверь в коридор. Выдвинула письменный стол и поставила его у стены. При этом ей показалось, что Рю, купаясь, что-то напевает.

Потом она снова подняла труп и, прогибаясь под тяжестью мертвого груза, умудрилась встать на стол, не выпуская тело из рук. Подтащив повыше, она – раз – и перебросила его через дверь-перегородку ванной комнаты.

Громкий вопль возвестил о том, что все идет по плану.





15




Дверь ванной с грохотом распахнулась, и Аина спрыгнула со стола. Не успел Рю и носа просунуть в спальню, как она обрушила на этот самый нос удар локтем. Парень поскользнулся и чуть не упал, но устоял, уцепившись за дверной косяк.

Шагнув вперед, чтобы перекрыть ему проход, Аина внимательно осмотрела Рю. Вокруг торса он успел намотать полотенце. Пар и капли воды все еще обволакивали его влажным ореолом, зрительно подчеркивая несколько старых, заживших шрамов на груди и плечах. Нос и рот заливала кровь от удара Аины. Рю, как мог, стер ее с лица, когда девушка сделала еще один шаг вперед, и ему пришлось отшатнуться к стене.

– Зачем ты вернулась? Меня тебе тоже кто-то заказал? – Тут он горестно покачал головой, глядя на мертвое тело, распростертое перед ним, и широко раскрыл глаза, словно не веря им. – Он прослужил нашей семье больше десяти лет.

– Но со своими обязанностями, как видим, справлялся не очень.

Аина двинулась в ванную, вынуждая парня пятиться, загоняя его в угол и готовясь в любой момент нанести новый удар, если тот вздумает звать на помощь. Рю был выше ее как минимум сантиметров на тридцать, поэтому она инстинктивно выпрямилась, чтобы казаться более рослой.

– Это ты спас брата?

– Честное слово, я не представляю, как…

– Лжешь.

Аина тесно прижала его к стене. Рю чуть было не вырвался из ее хватки, но недаром последние шесть лет Коль обучал свою подопечную, как справляться с людьми крупнее себя, так что сейчас это было лишь делом техники. Девушка выхватила кинжал и прижала его кончик к ключице противника.

– Я буду спрашивать, а ты – отвечать. И если мне только покажется, что ты гонишь пургу, мой кинжал без дела не останется, ясно?

Она уже давно не наблюдала, как в глазах жертв разгорается страх, – по той простой причине, что отправляла их на тот свет, не успев даже испугать как следует. И если бы раньше ей не приходилось часто видеть людей, в которых угасала надежда, она, может, и не научилась бы ничего замечать по внешнему виду противника. На Рю, однако, страх наползал медленной, густой пеленой – словно парень отчаянно пытался скрыть его. С каждой секундой дыхание младшего Хираи становилось все более прерывистым.

– Я знаю, ты можешь меня убить в любой момент, – как можно более небрежно постарался произнести он. Но даже взгляд у него помертвел, словно Рю смирился со своей участью. Такой взгляд бывает у тех, кто привык к угрозам и опасностям. – И знаю, кто ты. Наемная убийца. – Он сказал это с такой же интонацией, с какой дети рассказывают страшилки под одеялом.

– Молодец, что знаешь. Тогда раскрой другой секрет: как это люди с перерезанным горлом встают и ходят? Ты был там, в той комнате. Рассказывай, что произошло.

– Я все тебе скажу. Только… Дай одеться, ладно?

– У тебя ровно две минуты, – сказала Аина, слегка вжимая лезвие кинжала в его кожу, чтобы напомнить о серьезности своих намерений, и вышла из ванной.

Рю появился в спальне через минуту и сел на огромную кровать, пряча глаза. Теперь, когда необходимость держать кинжал у горла отпала, она смогла получше его рассмотреть. Свет от золотой люстры струился по мокрым волосам парня. Рукава лиловой блузы, которая очень шла к бронзовому оттенку его кожи, он закатал до локтей. Наверняка эта блуза вместе с элегантными черными брюками даже по отдельности стоили дороже, чем вся одежда, переношенная Аиной с рождения. Руки он держал на коленях, сжав кулаки. Смотрел в пол. Страх, отмеченный девушкой в ванной, испарился, сменившись обычным огорчением.

– Пожалуйста, присядь, не отсвечивай, – произнес он мгновение спустя. – Ты действуешь мне на нервы, а тема разговора, знаешь, не из легких.


Аина не двинулась с места – пусть не забывает, кто тут командует. Секунды медленно утекали.

Когда до Рю дошло, что Аина не намерена выполнять его просьбу и вообще будет вести себя как хочет, он покачал головой и задал вопрос:

– Тебе известно что-нибудь о магии крови и почвы?

– За нее бьют по рукам, упекают на пару месяцев в тюрьму, а в той части города, где живу я, пристреливают без лишних слов. Правосудие по-косински, сам понимаешь.

Рю скорчил гримасу. Рука Аины дернулась к ножу. Ей очень захотелось в этот момент перерезать парню глотку.

– Ладно, рассказываю, – произнес он. – Когда вчера вечером ты скрылась, я пощупал у Кауты пульс. Он еще чувствовался, но совсем слабый. И я попросил одну горничную, инозенку, спасти брата при помощи ритуала. Каута истекал кровью, а ведь магия крови и почвы помогает от ее потери.

Рю смущенно скосил глаза на Аину, словно устыдился чего-то. Но в ее душе не родилось и толики сочувствия к нему. Это они, бароны, лишили ее детства, разрушили жизнь. Им все сходит с рук. У них небось бриллианты по всему дому разбросаны – оправлены в украшения или просто навалены в шкатулках, только руку протяни. Чтобы обмануть саму смерть, Хираи не нужно рисковать жизнями и торговать «сырыми» алмазами, подобно родителям Аины…

– Вам, баронам, лицемерие по карману, верно? Когда у вас появляется нужда в магии, вы применяете ее без колебаний, и никто вам за это даже пальцем не погрозит. Но если дело касается не вас, то, конечно, с радостью травите несчастных инозенов и клеймите их веру, чтобы они – не дай бог – не вернули себе власть и силу.

Рю нахмурил брови.

– Мои родители тоже были инозенами. Правда, они никогда не получали от сакорена благословения на магические ритуалы, но всегда усердно поклонялись Матерям. Просили у них совета и вразумления. Они скрыли свои верования, когда король Веррайн сам навлек на себя беду, но помогали всем, кто не отказался от своей религии, чем только могли. Вот, например, горничная, которая вчера помогла нам, она инозенка из Натсуды. Когда началась война, мои родители взяли ее к себе в дом, чтобы защитить от насилия. И вообще, они дали возможность жить и работать тут в безопасности сотням инозенов. Мы с братом продолжаем делать то же самое. Неужели ты думаешь, что нельзя одновременно быть, как ты выражаешься, бароном и хранить истинную веру?

– Что значит «как ты выражаешься»?! – огрызнулась Аина. – Ты и есть Стальной барон! У тебя есть собственные алмазные копи. Ты богатый. И все твое наследство оплачено кровью тысяч погибших на войне.

– Я тогда был совсем маленьким. Я никого не убивал…

– Даже если ты сам не убил ни единого инозена во время войны, ты и твоя семья прекрасно расположились в первом ряду партера и наслаждались зрелищем. Так что не изображай мне тут, что понимаешь наши страдания. Может, твои родители и скрывали у себя инозенов, но, чтобы спасти людей, которые гибли на улицах, они палец о палец не ударили. Моих родителей казнили за их веру, потому что у них не было ни денег, ни высокопоставленных друзей, которые бы за них вступились. Именно поэтому ты все еще дышишь после того, как применил магию, а мои родители гниют в братской могиле вместе со всеми остальными инозенами, которым ты и другие бароны спокойно позволили гибнуть.

Рю открыл было рот, чтобы ответить, но тут же закрыл, ничего не сказав. Потом, покачав головой, все же произнес:

– Ты права. Это несправедливо.

Аина моргнула. На ее памяти еще ни один барон не произносил таких слов.

– Значит, ты тоже следуешь по пути, который освещают Калаан и Изар? – спросила она после паузы.

Нечасто ей приходилось встречать ровесников, искренне приверженных религии. После того как почти весь народ променял веру на деньги, а молитвы на пули во время войны, большинство тех, кто не изменил Матерям, покинули Шумеранд. Здесь осталось всего сотни две инозенов, в основном престарелых.

Рю пожал плечами и неуверенно кивнул:

– Мать с отцом перестали совершать ритуалы и говорить о религии вслух, когда я был еще совсем ребенком и началась война. Так что на самом деле я мало знаю о Матерях. Но никогда ничего против них не имел. Такое вообще немыслимо в нашей семье. В конце концов, первые большие деньги мы сделали на продаже алмазов инозенам, еще до того, как магию запретили и мы стали торговать ими для изготовления украшений. Даже те из наших родичей, кто сам не придерживается веры, всегда выступали против ее запрета.

– Значит, вы, даром что Стальные бароны, не отвернулись от инозенства и священных обрядов после начала кровавой бойни, – задумчиво заметила Аина. – А от рабочих своих вы требовали встать на ту или иную сторону?

Рю покачал головой:

– Семья всегда держалась нейтралитета. Даже сейчас неподалеку от наших рудников действует тайный молельный центр. Нашей службе безопасности велено отвлекать от него внимание Алмазной гвардии. И еще, хотя сами не участвуем в подпольной торговле алмазами, мы, скажу по секрету, ей никак не препятствуем. Наш клан время от времени оказывает Дозору важные услуги – например, мы добываем по их заказу особо ценные алмазы, продаем им драгоценности и стройматериалы со скидкой. Они в ответ закрывают глаза на многое из того, что происходит у нас. Да, я родился богатым, с этим ничего не поделаешь, но всегда буду стараться хоть немного поправить положение других. Родители мои никогда не притесняли инозенов, и я тоже никогда не стану этого делать.

Пока он говорил, на лицо Аины наползала хмурая гримаса. Нельзя позволить этому «золотому мальчику с добрым сердцем» отвлечь ее от задачи! Надо просто выудить из него нужные сведения, потом убить. Точка.

– Что произошло после того, как твоего брата спасли?

– Я сообщил, что он убит, – продолжал Рю. – Передал Дозору твой словесный портрет для наброска. Сунул на лапу директору похоронного бюро, чтобы он подтвердил факт смерти. Мы не хотели, чтобы правда стала известна, она ведь могла спровоцировать новое покушение. К тому же тогда бы все узнали, что мы прибегли к магической практике. В Дозоре, вероятно, до сих пор полагают, что Каута лежит в морге.

– А где он на самом деле?

Рю пожал плечами:

– Сегодня утром, когда я проснулся, он уже ушел из дома. На Аметистовом холме его точно нет. Может, даже и вообще в Косине. Посуди сама, раз он боится нового нападения, лучший вариант – поскорее убраться подальше. Наверное, кто-то заметил его по дороге, вот слухи и поползли… видимо, так и случилось, поскольку ты здесь.

– Его точно не увезли насильно? Не похитили? Не пытались убить? – «раз у меня не вышло», чуть не добавила Аина.

– Нет-нет. Один из слуг видел его ранним утром в окружении телохранителей.

– Тебе известен кто-нибудь, кто желает ему зла?

– Ты, по всей видимости. – Рю нахмурился.

– Мне заплатили за его голову, – возразила она. – Ничего личного. Так ты знаешь, кто хочет от него избавиться?

Парень погрузился в раздумья, склонив голову набок. Затем подался вперед, упершись ладонями в колени, и прошептал:

– Каута прознал что-то о секретной программе под названием «Черный алмаз».

Минуту Аина стояла нахмурившись, пытаясь сообразить, почему он так легко выдал столь важную информацию. Но любопытство все же взяло верх – в конце концов, если это поможет выследить и уничтожить старшего Хираи, она должна знать.