Алмазные псы

На четвертый день Наки вернулась в Ров на скоростном дирижабле. Прилетела она под вечер, на закате, и спуск с высоты позволил хорошенько рассмотреть сооружение – укороченный сероватый керамический эллипс, распростершийся на берегу, точно громадный брошенный браслет. На горизонте виднелось сразу несколько жонглерских узлов, наверняка связанных между собой тончайшими подводными нитями. Наки они показались чернильными кляксами на листе белой бумаги. А внутри самого Рва находилось несколько малых островков биомассы.

Ров имел в ширину двадцать километров, и его строительство завершалось. Оставалось лишь замкнуть узкий канал в том месте, где сходились, но не соприкасались концы «браслета»: отверстие шириной в сотню метров с отвесными стенами, по обе стороны от которого высились кривоватые башни жилых и административных модулей, ангары и строительные краны. Севернее тяжелые грузовые дирижабли нескончаемой вереницей выгружали каменную руду и керамическую облицовку с атолла Наративат, это был запас необходимых стройматериалов.

Работа шла без малого двадцать лет. Сотни метров Рва над водой являлись всего-навсего десятой частью целого, которое представляло собой километровое кольцо, опиравшееся на морское дно. Через месяц-другой отверстие – трещина в махине Рва – будет заделано, и громадные герметичные двери замкнутся. По необходимости строительство велось медленно и аккуратно, ведь его цель нисколько не сводилась к тому, чтобы обнести стеной небольшой участок океанской воды. Ров был попыткой обособить часть живого океана, изолировать сообщество жонглеров образами внутри прочного керамического кольца.

Скоростной дирижабль заложил плавный вираж над отверстием. Зеленая вода внизу колыхалась с флегматичностью загустевшей крови. Толстые щупальцы, торчавшие из нее, позволяли островкам внутри Рва обмениваться информацией с узлами в открытом океане. У стен, внутри и снаружи, присутствовали пловцы, следившие через контакт с жонглерами за общей ситуацией и готовые немедленно сообщить, если обычные органические процессы окажутся нарушенными.

Дирижабль пришвартовался к одной из башен.

Наки окунулась в привычную суету переполненных коридоров и рабочих пространств. Было донельзя странно вновь ощутить под ногами неподвижную землю. Мало кто обращал на это внимание, но Умингмакток находился в постоянном движении, как любой другой город-«снежинка» и как любой воздушный корабль. Ничего, скоро все наладится, она с головой уйдет в работу, опять будет делать десять разных дел одновременно, находить оптимальные решения, согласовывать бюджеты, не жертвуя по возможности качеством, разбираться в личных обидах и гасить подковерные войны, а еще, быть может, – если повезет – найдет час или два на научные исследования. После нескольких дней такой жизни прибытие инопланетян покажется если не вымыслом, то малозначительным перерывом в рутинной деятельности. Два года назад она, пожалуй, только бы порадовалась подобному повороту. Жизнь продолжалась, как ни крути, во многом так, как Наки и планировала.

В кабинете ее ждало сообщение от доктора Сивараксы. Тот настаивал на срочном разговоре.



Кабинет доктора Сивараксы в здании администрации проекта был значительно скромнее, чем апартаменты в Умингмактоке, зато вид из окон открывался превосходный. Неудивительно, ведь этот кабинет помещался на средней высоте в одной из тех башен, что сторожили прореху в керамическом кольце Рва, вырастая из толщи сооружения подобно приоткрытым ящикам письменного стола, который опрокинули на заднюю стенку. Когда Наки вошла, Сиваракса что-то писал. Наки помедлила у панорамного окна, разглядывая кипучую стройку в сотнях метров ниже. Машины и работники в шлемах сновали по плоской верхней кромке Рва, доставляя оборудование и стройматериалы в нужные места. Небо отливало кобальтом, изредка мелькали сигары грузовых дирижаблей. Океан за Рвом, казалось, приобрел вид и текстуру дорогой кожи.

Доктор Сиравакса прокашлялся и, когда Наки обернулась, жестом пригласил ее занять кресло напротив.

– Полагаю, все идет неплохо?

– Жаловаться не на что.

– А как с работой?

– Тоже нормально.

– Отлично, отлично. – Сиваракса что-то черкнул в компаде у себя на столе, потом задвинул электронный блокнот под дымчато-серый куб пресс-папье. – Сколько уже прошло?

– С какого времени?

– С тех пор, как ваша сестра… Как Мина… – Он умолк, будто не в силах завершить фразу, и указательным пальцем нарисовал в воздухе спираль.

На его искусно вылепленных руках просматривались вены, оливковые линии на мраморе кожи.

Наки села поудобнее.

– Два года.

– И вы… справились?

– Не стану лукавить, что забыла. Ни в коем случае. Но недаром говорят, что жизнь продолжается. Вообще-то, я… – Наки собиралась рассказать, какие чаяния возлагала на прилет инопланетян. Но спохватилась, сообразила, что Сиваракса вряд ли сумеет понять ее чувства. – Ну, я думаю, что мне удалось примириться с потерей…

– У меня есть знакомый конформал. Из Йоа. Сумел войти в элиту корпуса пловцов, и никто даже не заподозрил…

– Не доказано, что Мина была конформалом, – перебила Наки.

– Но все признаки этого налицо, не так ли? В той или иной степени мы все подвергаемся симбиотической инвазии со стороны океанских микроорганизмов, однако конформалы обнаруживают максимальную, как выяснилось, уязвимость. Их тела как будто поощряют инвазию, блокируя обычное отторжение чужеродных элементов на клеточном уровне, а океан, похоже, добивается от своих агентов предельной эффективности, словно жонглеры сознательно выбирают цели, подлежащие поглощению. Мина ведь выделялась грибковыми узорами, правильно?

– Мне доводилось видеть узоры обильнее, – ответила Наки, почти не покривив душой.

– Но не у тех, полагаю, кто пытался вступить в контакт. Насколько помню, вы сами собирались поступать в корпус пловцов?

– Да, до тех событий.

– Понятно. А теперь что думаете?

Наки не рассказывала никому, что в ту ночь она погружалась в океан вместе с Миной. Причина была проста: пускай она не видела своими глазами, как погибла сестра, подтвержденный контакт с больным разумом помешал бы ей впредь заниматься изучением океана.

– Плавать – не для меня.

Сиваракса задумчиво кивнул:

– Мудрое решение. Кроме того, приняли бы вас или нет, после того… инцидента им пришлось бы с вами расстаться. Прямая генетическая связь с конформалом, даже с предполагаемым конформалом, представляет собой чрезмерный риск.

– Я так и подумала.

– Вас это беспокоит, Наки?

Она поняла, что беседа начинает ее утомлять. Дела никто не отменял, сам же Сиваракса назначил сроки, которые поджимают…

– Что именно?


Кивком он указал на океан за окном. Благодаря игре света и тени образ сморщенной кожи исчез, сменился впечатлением, будто кто-то расстелил огромный лист бронзы.

– Мысль о том, что Мина по-прежнему где-то там…

– Будь я пловцом, эта мысль меня бы, возможно, преследовала. А так… Нет, не могу сказать, что переживаю до сих пор. Моя сестра погибла, прочее не имеет значения.

– Знаете, Наки, пловцы рассказывают, что иногда им встречаются сознания – ну, или сущности – погибших. Эти встречи не так уж редки. А конформалы оставляют в океане более глубокие, если угодно, следы, чем обычные пловцы. В этом должен быть какой-то смысл, не находите?

– Не мне об этом рассуждать.

– Ясно. – Доктор покосился на компад, провел пальцем по верхней губе. – Ясно. Что ж, давайте к делу…

– А вам доводилось плавать? – перебила Наки.

– Да. Сам не верю. – Он умолк, и пауза затянулась.

Наки собиралась уже хотя бы кашлянуть, но тут Сиваракса продолжил:

– Пришлось бросить это занятие по настоянию медиков. Иначе, думаю, я задержался бы в корпусе пловцов намного дольше, пока не позеленели бы руки.

– На что это похоже?

– Просто чудо. Мне не с чем сравнить.

– Вы изменились?

Он улыбнулся:

– Признаться, я как-то не задумывался. После крайнего погружения я прошел все обычные неврологические и психологические тесты. Врачи не нашли никаких аномалий, никаких свидетельств того, что жонглеры подселили в мой разум чуждые сущности или перестроили мой мозг, дабы я начал мыслить по-инопланетному. – Доктор протянул руку и взял дымчатый куб, который Наки приняла за пресс-папье. – Это доставили с «Голоса вечера». Взгляните.

Наки всмотрелась в серые глубины куба. Стало понятно, что там таятся какие-то образы – цепочки неведомых символов, пересекающиеся под прямыми углами. В целом все это смахивало на строительные леса, окружающие незримое здание.

– Что это?

– Математика. Точнее, математический довод – доказательство, если хотите. Конвенциональная математическая нотация, сколь угодно загадочная для непосвященных, развивалась таким образом, что ее наносили на двухмерные плоскости, будь то бумага или экран. А перед нами трехмерный синтаксис, избавленный от данного ограничения. Как видите, он намного богаче и, не побоюсь этого слова, элегантнее. – Куб завертелся в пальцах Сивараксы, и доктор снова улыбнулся. – Никто не в состоянии разобрать, что тут написано. Однако я, когда увидел куб в первый раз, чуть его не уронил от шока, потому что формулы мгновенно обрели смысл. Я понял саму теорему и то, что она выражает. Это шутка, Наки. Забава. Математика позволяет кроме прочего выражать юмор. Вот такой подарок мне оставили. Знание провело в моей голове двадцать восемь лет, точно птенец, дожидавшийся в яйце срока вылупиться. – Он отдернул руку и вернул куб на стол. – Что-то грядет.

Снаружи донесся глухой, протяжный грохот: очередной дирижабль сбросил порцию руды. Наверное, одну из последних, которые требовались строителям.

– Не поняла.

– У меня попросили разрешения осмотреть Ров.

– Кто?

– Крейн и ее коллеги из «Вахишты». Они пожелали побывать во всех крупнейших научных центрах Бирюзы, и мы, естественно, вошли в этот список. Если коротко, они прилетят сюда и проведут у нас пару дней, знакомясь с нашими достижениями.

– Признаться, я не удивлена.

– Конечно. Но я надеялся, что это случится лишь через пару месяцев. А они прилетят на неделе.

– Значит, постараемся принять.

– Для этого я вас и позвал. – Сиваракса кивнул. – Вы будете отвечать за прием инопланетян, Наки. Станете их проводником по Рву. Думаю, вы отдаете себе отчет в том, сколь велика ответственность. Любая ошибка, любая досадная мелочь может сказаться на нашем положении в Совете городов-«снежинок». – Он указал на компад. – С бюджетом на самом деле неважно. Так Тонбури держит меня за горло. Поэтому все должно пройти без помарок.

– Приму к сведению.

Наки действительно понимала Сивараксу. Поручение сулило богатые перспективы, но было чревато изрядными проблемами. Если все пройдет гладко, если гости останутся довольны, Сиваракса наверняка припишет это прежде всего себе. А вот если что-то случится, вся вина ляжет целиком на ее плечи.

– Да, еще кое-что. – Сиваракса пошарил в ящике стола, извлек какую-то брошюру и щелчком пальцев отправил ее Наки по столешнице. На обложке брошюры отчетливо просматривалась серебристая снежинка, а поверх тянулась красная лента. – Открывайте, у вас есть нужный допуск.

– Что это?

– Доклад разведки об одном из наших новых друзей. Он ведет себя несколько странно. Думаю, за ним придется приглядывать.



По непостижимым причинам комитет по международным делам решил, что Наки следует представиться Амеше Крейн и ее спутникам за день до начала официального визита, слетать для этого в Сукхотай-Саникилуак, где находились инопланетяне. Дорога грозила занять почти двое суток, даже на скоростном дирижабле и по ветхой, ненадежной железной дороге между атоллами Наративат и Кейп-Дорсет. Наки прибыла в Сукхотай-Саникилуак в бархатных лиловеющих сумерках и успела застать окончание фейерверка. Два города заключили брачный союз всего три недели назад, поэтому прибытие инопланетян оказалось отличным предлогом для продолжения праздника. Наки наблюдала за фейерверком с посадочной площадки в коммерческом центре Сукхотая. Пышные огненные букеты, водопады алых, фиолетовых и ярко-зеленых искр расцвечивали небо над вакуумными баками. Ей вспомнились микроорганизмы, что вертелись за кормой их с Миной воздушного корабля. Воспоминание навеяло грусть и почему-то внушило уверенность, что она совершила ужасную ошибку, согласившись на это назначение.

– Наки?

Ее окликал Так Тонбури, вышедший на балкон. За время полета Наки успела обменяться с председателем несколькими сообщениями. Облаченный в роскошный, под стать должности, наряд, он выглядел не слишком-то трезвым.

– Здравствуйте, председатель Тонбури.