Альянс мусорщиков

Разгрузив лодку, Тэд, наконец, воспользовался возможностью исследовать здание. Место оказалось гораздо крупнее, чем я думала, и коридоры связывали множество складов. Тэд целеустремленно шагал через обширные залы, а я бесполезно брела следом, пытаясь не обращать внимание на пульсирующую боль в левой руке и плече. Иногда он останавливался, чтобы открыть стазисные шкафы и заглянуть внутрь, затем закрывал их, вновь включал поле и шел дальше.

Я решила, что Тэд проверяет, какие лекарства есть на складе, чтобы выбрать для нас лучшие, но потом он остановился возле целого ряда шкафов со стеклянными дверьми, наполненных ужасными хирургическими инструментами, и крупных стазисных ячеек со шприцами, трубками с жидкостью и другими вещами, которых я совсем не узнавала.

После того, как иномирец десять минут открывал и закрывал шкафы, я забеспокоилась.

— В прошлом мы использовали несколько лекарств в инъекциях, но таблетки и мази гораздо проще.

— Я это понимаю, — ответил Тэд. — С собой я планирую взять таблетки и лекарства, но пока мы здесь…

Он повернулся ко мне.

— Я не стал спорить об этой экспедиции, поскольку знал: в этом месте есть целый ряд медицинских препаратов. Я подумал, что можно использовать их для лечения твоей руки.

— Лечения моей руки? — Я взглянула на пугающий набор хирургических инструментов в ближайшем шкафу и нервно отступила на шаг.

— Тебе решать, позволишь ты мне заняться твоей рукой или нет, — поспешно прибавил Тэд.

— Ты эксперт по порталам, а не врач, — сказала я. — Что ты планируешь делать? Починить меня?

— За последний час я воспользовался своим имплантом, чтобы обсудить твой случай с квалифицированным врачом в Земле-Америке-межпланетной, — ответил Тэд. — Я сказал ей, что могу настроить передачу звуков, которые слышу, и изображений увиденного на настенный телик перед ней. Она считает, что сумеет обсудить со мной процедуру лечения.

Тэд хотел, чтобы я разрешила одной из пиявок с Америки-межпланетной обговаривать с ним забавы с моей рукой!

— Эта доктор сейчас смотрит на нас?

— Конечно, нет, — ответил Тэд. — Я бы не позволил ей наблюдать за нами, не предупредив тебя.

— Ты уверен, что она не знает, кто я?

— Абсолютно уверен.

— Ведь если она выяснит, что я принадлежу к Сопротивлению Земли или что моя мать была на неправильной стороне баррикад в Лондоне, то может попытаться искалечить мне руку, а не вылечить.

— Она врач, Блейз, — возразил Тэд. — Для нее важно лишь то, что ты пациентка, нуждающаяся в помощи.

Я закрыла глаза, силясь подумать. Левая рука и плечо пульсировали от боли даже в состоянии покоя. Есть ли хоть какой-то шанс, что они исцелятся сами собой, или мои надежды вновь начать пользоваться рукой тщетны?

— Я понимаю, что для тебя это большой шок, — сказал Тэд. — Я не мог предупредить о своем плане, потому что было бы ужасно внушить тебе надежду, а потом выяснить, что крайне важная восстановительная жидкость отсутствует или сохраняющее ее стазисное поле отключилось. Я бы хотел дать тебе время обдумать решение, но у нас его нет. Если мы хотим заняться твоей рукой здесь, то должны начать работу сейчас, поскольку процесс излечения продлится пару дней.

Верю ли я, что неизвестный иномирский доктор даст Тэду правильные инструкции? Верю ли, что Тэд их правильно выполнит?

— Мы могли бы взять все в Дом парламента и попытаться вылечить твою руку там, — продолжал Тэд. — Но сложно будет объяснить ситуацию твоему отцу, и Изверг может как-нибудь сорвать процесс.

Я представила попытку Тэда объясниться с моим отцом. Неизвестно, сбросит ли его Доннел с крыши или просто снова уйдет и напьется, но нет абсолютно никаких сомнений, что Изверг осложнит положение. Если я не соглашусь на его требования в ту же секунду, как вернусь в Дом парламента, он начнет атаку на нас с Доннелом.

Должно быть, боль в руке мешала мне мыслить ясно, поскольку лишь сейчас я поняла очевидное. Изверг начнет свою атаку с иска общему правосудию, мол, я скрывала повреждение руки. Если есть хоть какой-то шанс, что Тэд вылечит мою рану прежде, надо им воспользоваться.

— Давай сделаем это, — сказала я.

Тэд достал из ближайшего стазисного шкафа пакет со зловеще красной жидкостью, перешел к другому и взял две пробирки.

— Местный анастетик и стимулятор анабиоза, — пробормотал он. — Теперь мне нужно…

Я увидела, как он взял пару шприцев, один маленький, другой пугающе крупный. Живя малышкой в Лондоне, я наблюдала, как кому-то делали укол. Тот человек громко кричал, но он много кричал и раньше.

Тэд подошел к ряду шкафов с ужасными медицинскими инструментами. Я ощутила облегчение, когда он прошел мимо них и достал ватные тампоны и бутылку с антисептическим лосьоном.

— Давай вернемся в кабинет, — предложил иномирец. — Он такой же отвратительный, как и все это место, и мы не сможем довести его до больничных стандартов, но там нет опасности инфекции, если мы сумеем избежать процедуры на открытой ране.

Я не знала, что такое «процедура на открытой ране», но этого явно стоило избегать. Мне лишь раз давали драгоценное старое лекарство, когда я только попала в Нью-Йорк. Тогда Доннел просто наложил мазь на мои обожженные руки. Меня поразило, как мгновенно исчезла боль, а кожа полностью излечилась за двадцать четыре часа, но лечение руки, похоже, гораздо сложнее.

Вслед за Тэдом я прошла в маленький кабинет, где мы оставили матрасы и спальные мешки. Он сдвинул в сторону грязный стол и стулья и разложил посреди комнаты матрас и спальный мешок.

— Я говорил врачу, что прошлым летом ты сломала руку, — сказал он. — Она хочет знать, пришлась ли новая рана на то же место.

— Кажется, на этот раз рана выше, — ответила я. — Возможно, повреждено само плечо, но я чувствую сильную боль и в руке.

— Доктор говорит, мы должны осмотреть твою руку, чтобы найти точное место. — Тэд, похоже, смутился. — Для этого нам придется снять с тебя часть вещей. До сих пор я видел здесь непокрытыми лишь женские лица и руки, и у тебя очевидно очень строгие правила в одежде, но боюсь, это неизбежно.

— Строгие правила в одежде? — рассмеялась я. — Тэд, все кутаются в куртки даже дома, поскольку сейчас середина зимы, а у нас слабое отопление.

— О, — засмущался Тэд. — Многие миры сектора Альфа населены жителями определенных частей Земли, и там существуют сильные культурные традиции костюмов, поэтому я подумал…

— В альянсе есть несколько человек с жесткими культурными правилами, — объяснила я. — Но я не одна из них. Доннел и моя мать были записаны ирландцами, думаю, я тоже, хотя родилась в Лондоне и не все мои предки происходят из Ирландии и вообще Европы.


Я начала расстегивать куртку, но с одной рукой это было сложно.

— Хаос побери! Тэд, можешь мне помочь?

Тэд помог мне снять куртку и толстый свитер под ней. Под ними я носила кофту в обтяжку с длинными рукавами, потому что несколько слоев лучше согревали в холодные зимние дни. Все выглядело совершенно прилично, но Тэд смотрел на меня со странным выражением лица.

— Что такое? Никогда не видел девушку? — Слова выскользнули раньше, чем я поняла, что и сама могла сделать неправильное предположение. — Прости, я не думала… У людей на Адонисе строгие правила в одежде?

— Нет, — ответил Тэд. — Просто до сих пор я видел тебя только в куртке. И не понимал, что ты такая изящная.

Я чуть было не сказала что-то очень грубое, но в последний момент поняла по тону Тэда, что слово «изящная» — это комплимент, а не оскорбление. Возможно, на Адонисе людей восхищает совершенно иной тип женской фигуры, чем в альянсе.

— Раньше я видел много девушек, — продолжал Тэд. — На самом деле, даже слишком много. За последние пару лет мне пришлось посетить целый ряд вечеринок, где все аристократические семьи Адониса выставили передо мной своих дочерей. Большинство из них одевались по минимуму.

Более мелкие пуговицы на кофте с длинными рукавами расстегнуть оказалось легче, и я без проблем с ними справлялась, но при этих словах Тэда остановилась и нахмурилась. Обнаружив, что Тэд способен уложить Изверга, я испытала шок. Заявление, что Тэда преследуют орды девушек, вызвало еще большее беспокойство.

Тэд вздохнул.

— Конечно, они бегали за мной из-за моего имени и удачливости, а не из-за личных качеств. Ненавижу эту неискренность, но дедушка настаивает, чтобы я посещал подобные вечеринки. Из-за того, что случилось с отцом, он хочет, чтобы я как можно скорее женился и обзавелся детьми.

Я выскользнула из кофты с длинными рукавами и осталась в майке в мелкую полоску.

— Ладно, в том, что меня поймали на краже самолета, есть и хорошая сторона, — более оживленным тоном проговорил Тэд. — Даже если вернусь на Адонис, а не отправлюсь на Зевс, я попаду в немилость. Больше никаких вечеринок. Никакого притворства. Не надо проявлять вежливость к бесконечным одинаковым девушкам, украшенным, по последней моде, блестящими крыльями. Все они задают одни и те же скучные вопросы. Все вежливы со мной до подобострастия. Это одна из причин, по которым меня влечет к тебе. Ты сильно отличаешься.

— Я точно не страдаю от вежливости, — согласилась я.

Тэд рассмеялся.

— Нет, ты реагировала на меня совершенно искренне. Я не произвел на тебя впечатление, и ты это показала. Вначале это ранило мою гордость, но потом я понял, что впервые в жизни честно общаюсь с девушкой.

Я легла на спальный мешок.

— А с Феникс ты не общался честно? Она тоже не носит блестящие крылья.

— Феникс — старательный научный ассистент, а не девушка с аристократической вечеринки, но на Адонисе она, как и все, была со мной до ужаса вежлива. И начала говорить мне, что в действительности думает, лишь когда мы попали в Нью-Йорк.

Тэд опустился на колени рядом со мной.

— Сейчас я устанавливаю контакт с врачом. Как я и говорил, покажу ей то, что вижу, по настенному телику. Она услышит наши голоса, а я услышу сказанное ей и передам тебе. Поняла?

— Думаю, да. Это означает, что теперь мы должны быть осторожны в словах.

— Правильно. Я сообщу тебе, когда разорву контакт и мы сможем снова говорить свободно.

Последовала короткая пауза.

— Сейчас я общаюсь с доктором, — сказал Тэд. — Я должен обследовать кости твоей руки и обнаружить рану. Скажи мне, если будет больно, насколько и где именно.

Я ощутила желание оглядеть комнату, словно врач скрывалась в углу и наблюдала за нами.

— Болит уже везде. Стреляющая боль поднимается и спускается по руке и плечу.

— Тогда скажи мне, когда боль изменится. — Одной ладонью он крепко держал мою руку, а другой провел вверх и вниз по ней. — Что-нибудь есть?

— Нет, та же боль, что и раньше.

— Теперь я буду сжимать твою руку в разных местах, — сказал Тэд.

Он сжал мое запястье, сперва легко, потом крепче, повторил это движение полдюжины раз, поднимаясь вверх по руке, затем вновь опустился.

— Нигде нет особенной болезненности?

— Нет.

— Врач считает, что основная проблема в твоем плече. Сейчас она думает, что делать дальше. Пока я отключил звук и изображение, поскольку хотел проверить… Эта ситуация, мое прикосновение к твоей руке, вызывает у тебя такую же неловкость, как и у меня?

— Да, — скривилась я. — Наблюдение за нами невидимого врача не помогает делу.

— Надеюсь, ты не боишься.

— Не боюсь.

— Хорошо, — сказал Тэд. жфяячх — Признаюсь, я представлял возможность… коснуться тебя, но совсем не так. Я делаю все возможное, чтобы оставаться настолько отстраненно вежливым, насколько позволяют обстоятельства.