Алгоритм безумия
Часть 4 из 49 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— … в норме. Дыхание… Тэсса… Слышишь меня?
Тэсса открыла глаза, с трудом размыкая отяжелевшие веки. Было так темно и хорошо, легкое тело будто парило в воздухе, и вдруг навалилась эта боль. Откуда она?
— Все хорошо, милая. Не пытайся встать.
Голос успокаивал, хотя в его словах было что-то неправильное. Девушка все же попыталась поднять голову, но холодные руки легли ей на лоб и мягко, но настойчиво, заставили лечь обратно.
— Где я? — простонала она, стараясь разглядеть хоть что-нибудь сквозь мутную пелену перед глазами. — Что случилось?
— Ты упала, ударилась. Тише! — Тэсса не желала оставить попытки сесть, и ей помогли. В голове звенело и трещало. Носа коснулся знакомый аромат приторно-сладкого парфюма, слегка заглушаемый запахом дезинфекции.
— Николас? — спросила она. — Я ничего не вижу. Почему я ничего не вижу?
Паника подкатила к горлу. Рядом мелькнул размазанный силуэт, и Тэсса почувствовала, как ее обнимают и прижимают к груди. Очень хотелось плакать, но не получалось.
— Я ничего не вижу, — пожаловалась она. — Что случилось?
Николас разжал объятия и поднялся с кушетки. Сразу стало холодно и страшно.
— Ты куда?
Девушка спустила вниз ноги, нащупала опору и встала. Колени подогнулись, и только сила воли удержала ее от падения. В глазах наконец-то прояснилось, и Тэсса увидела рядом испуганного Николаса. Мир качнулся и замер, дурнота отступила.
— Ты как?
Тэсса сделала шаг и ухватилась за протянутые руки блондина.
— Все хорошо. Что… — память подкинула картину последних событий. Красные, налитые кровью глаза, пульсирующие зрачки. Сильные пальцы, сжимающиеся на ее горле. Руки сами собой метнулись к шее, и кожа отозвалась той самой болью, которая и привела девушку в чувство.
— Не надо, не трогай, я нанес йодовую сетку.
Николас мягко отстранил ее руки от горла и сжал их в своих пальцах. Захотелось прижаться к ним щекой и представить, что ничего этого не было.
Стук в дверь развеял хрупкую гармонию, и почти сразу же за ним в кабинет влетела черноволосая стрела — госпожа Лиенн Цоминь. Окинув взглядом помещение, она остановилась на застывшей парочке, выглядевшей весьма занятно, если учесть, что руки Николаса замерли в сантиметрах от шеи девушки.
— Не поняла. Это что тут у вас происходит?
Лейфгунд отдернул руки, а Тэсса отпрянула так, что едва снова не упала. Момент был упущен, и она снова замкнулась в себе, только пальцы все еще хранили тепло чужих прикосновений.
— Ник, я слышала, у вас еще один психованный скончался, — как ни в чем не бывало продолжила Лиенн и подошла к подруге. — Что это у тебя? Покажи.
Тэсса терпеливо перенесла еще один осмотр. Цоминь не отличалась деликатностью Лейфгунда, так что пришлось пережить несколько неприятных минут, в течение которых Тэсса пыталась понять, что смутило ее в словах Лиенн. Доктор тоже подозрительно примолк.
— Вроде ничего страшного. Он тебя не поцарапал, надеюсь? Мы еще не знаем, чем это может обернуться.
Тэсса перевела взгляд на Николаса, и тот отчего-то опустил голову.
Поняла!
— Еще один! — воскликнула Тэсса. Лиенн округлила глаза. — Были еще случаи? Это какая-то инфекция? Вирус? Почему ты мне не рассказала?
Вмешался Лейфгунд:
— Мы не имели права, по-прежнему не имеем, так что, пожалуйста, держи увиденное и услышанное в секрете. Но Тэсса уже загорелась.
— Я впервые вижу такие симптомы, что это?
— Не знаю, — Николас присел на край кушетки и, сам того не замечая, снял очки и принялся методично протирать стекла краем халата. — Поверь мне. За последние несколько дней это уже второй случай. Боюсь, это и правда что что-то новое, совсем новое.
— Что у них общего? У этих двоих?
Цоминь нахмурилась, и за нее ответил Николас:
— Я не могу тебе сказать. Прости.
— Я все равно узнаю.
— Тэсса, — Николас поднял голову, и свет лампы молнией сверкнул по очкам. — Я прошу тебя, не вмешивайся. Это… Эта болезнь может оказаться заразной. Мы держим все в секрете не просто так. На это есть причины.
Лиенн важно кивнула. Тэсса беспомощно оглянулась на подругу, но не нашла поддержки. Уже не в первый раз за последние два дня.
— Вы не сможете долго это скрывать. Кто-нибудь из медперсонала проболтается.
— К этому времени мы что-нибудь придумаем.
Тэсса упрямо сжала губы. Как доказать им, что молчать — глупо? Своей секретностью они могут спровоцировать вспышку вируса, наподобие той, которая унесла много жизней двадцать пять лет тому назад. Лейфгунд по своему расценил ее молчание:
— Тебе нужно отдохнуть.
— Я ее провожу, — Лиенн взяла подругу под руку и вывела в коридор. Там, прислонившись к прохладной стене, Тэсса тихо спросила:
— Тот человек… он умер?
Лиенн внимательно посмотрела на нее и равнодушно бросила:
— Мозг буквально взорвался.
Тэсса вспомнила искаженное мукой лицо и решительно отклеилась от стены:
— Хочу спать.
— Я все улажу с твоим начальством, идем домой, я провожу тебя.
— Ли…
Лиенн повернулась.
— Нет, ничего.
Пустая холодная комната навевала тоску. Поспать нормально не удалось, те несколько часов, что девушка промаялась в постели, перекатываясь с боку на бок, лишь добавили головной боли. Надоедливый лучик просочился сквозь шторы, пощекотал нос и, удивительное дело, напомнил о том, что время обеда успело пройти. Тэсса выбралась из-под одеяла, прошлепала, едва волоча ноги, к буфету, залезла в него в поисках пропитания и вдруг поняла, что совсем не хочет есть. Более того, при мысли о еде к многострадальному горлу подкатывала тошнота.
— Ну уж нет, так дело не пойдет, — сама себе строго сказала Тэсса. Привычка разговаривать с собой возникла не так давно, после того, как несколько лет назад девушка обнаружила, что больше в этой комнате разговаривать стало не с кем.
У одиночества есть одно полезное свойство — оно позволяет без проблем подумать о том, на что в иных обстоятельствах просто не хватало времени. Хотя то же самое свойство вполне могло обернуться и неприятной стороной. Так, Тэсса, как ни старалась, не могла избавиться от мыслей о случившемся в реанимации. Пометавшись немного в четырех стенах, она не нашла в себе сил спокойно дожидаться новостей и, наскоро собравшись, покинула свое скромное жилище, пусть Лиенн такой поступок бы и не одобрила
Путь ее лежал в дальнюю часть институтской территории, к неприметному флигелю, посещать который люди, обычно, не стремятся. Там располагался вход в морг. Попасть в него привычней было бы через здание института, этот же вход предназначался для посторонних, иногда приходящим сюда по известным причинам. Однако Тэсса не хотела афишировать свой визит.
— Здравствуйте, — поздоровалась она с флегматичного вида седым мужчиной, патологоанатомом. — Сегодня к вам должно было поступить тело. От доктора Лейфгунда. Крупный сильный мужчина примерно двадцати, двадцати пяти лет.
— Был такой.
— Я могу на него…
— Не можете.
Мужчина, наконец, соизволил поднять на посетительницу глаза, взял со стола отчет о вскрытии и собрался уйти. Тэсса буквально бросилась наперерез:
— Постойте! Я должна на него взглянуть! Доктор Лейфгунд…
— Запретил показывать тело.
— Но я только хотела…
— Всего хорошего.
Тэсса вспыхнула:
— Вы можете меня не перебивать, в конце концов? Дайте договорить.
Патологоанатом демонстративно посмотрел на часы:
— Договорите в другом месте.
Он ушел, заперев за собой дверь в «холодильник». Девушка осталась в одиночестве, кипя от гнева. Она слышала истории про скверный характер обитателя этого жуткого места, но работнице архива не было нужды проверять их на практике. Вот, как говорится, и проверила.
Возвращаться на рабочее место уже не имело смысла — часы показывали начало пятого.
Тэсса переживала, что промается весь вечер без дела, но, едва закрыв за собой дверь комнаты и присев на кровать, не удержалась и прилегла, почти сразу провалившись в темноту без сновидений.
Лиенн пожаловала поздно вечером. Открыла дверь своим ключом и обнаружила подругу мирно спящей прямо в одежде. Тэсса пошевелилась во сне и, точно почувствовав постороннее присутствие, вздрогнула и открыла глаза.
— Болит?
Лиенн указала на горло, и Тэсса поморщилась:
— Немного.
Цоминь оседлала стул и положила голову на руки. Взгляд ее шоколадных глаз безмятежно блуждал по комнате. Тэсса решила, что нужно воспользоваться моментом и выпытать у подруги все, что можно.
Тэсса открыла глаза, с трудом размыкая отяжелевшие веки. Было так темно и хорошо, легкое тело будто парило в воздухе, и вдруг навалилась эта боль. Откуда она?
— Все хорошо, милая. Не пытайся встать.
Голос успокаивал, хотя в его словах было что-то неправильное. Девушка все же попыталась поднять голову, но холодные руки легли ей на лоб и мягко, но настойчиво, заставили лечь обратно.
— Где я? — простонала она, стараясь разглядеть хоть что-нибудь сквозь мутную пелену перед глазами. — Что случилось?
— Ты упала, ударилась. Тише! — Тэсса не желала оставить попытки сесть, и ей помогли. В голове звенело и трещало. Носа коснулся знакомый аромат приторно-сладкого парфюма, слегка заглушаемый запахом дезинфекции.
— Николас? — спросила она. — Я ничего не вижу. Почему я ничего не вижу?
Паника подкатила к горлу. Рядом мелькнул размазанный силуэт, и Тэсса почувствовала, как ее обнимают и прижимают к груди. Очень хотелось плакать, но не получалось.
— Я ничего не вижу, — пожаловалась она. — Что случилось?
Николас разжал объятия и поднялся с кушетки. Сразу стало холодно и страшно.
— Ты куда?
Девушка спустила вниз ноги, нащупала опору и встала. Колени подогнулись, и только сила воли удержала ее от падения. В глазах наконец-то прояснилось, и Тэсса увидела рядом испуганного Николаса. Мир качнулся и замер, дурнота отступила.
— Ты как?
Тэсса сделала шаг и ухватилась за протянутые руки блондина.
— Все хорошо. Что… — память подкинула картину последних событий. Красные, налитые кровью глаза, пульсирующие зрачки. Сильные пальцы, сжимающиеся на ее горле. Руки сами собой метнулись к шее, и кожа отозвалась той самой болью, которая и привела девушку в чувство.
— Не надо, не трогай, я нанес йодовую сетку.
Николас мягко отстранил ее руки от горла и сжал их в своих пальцах. Захотелось прижаться к ним щекой и представить, что ничего этого не было.
Стук в дверь развеял хрупкую гармонию, и почти сразу же за ним в кабинет влетела черноволосая стрела — госпожа Лиенн Цоминь. Окинув взглядом помещение, она остановилась на застывшей парочке, выглядевшей весьма занятно, если учесть, что руки Николаса замерли в сантиметрах от шеи девушки.
— Не поняла. Это что тут у вас происходит?
Лейфгунд отдернул руки, а Тэсса отпрянула так, что едва снова не упала. Момент был упущен, и она снова замкнулась в себе, только пальцы все еще хранили тепло чужих прикосновений.
— Ник, я слышала, у вас еще один психованный скончался, — как ни в чем не бывало продолжила Лиенн и подошла к подруге. — Что это у тебя? Покажи.
Тэсса терпеливо перенесла еще один осмотр. Цоминь не отличалась деликатностью Лейфгунда, так что пришлось пережить несколько неприятных минут, в течение которых Тэсса пыталась понять, что смутило ее в словах Лиенн. Доктор тоже подозрительно примолк.
— Вроде ничего страшного. Он тебя не поцарапал, надеюсь? Мы еще не знаем, чем это может обернуться.
Тэсса перевела взгляд на Николаса, и тот отчего-то опустил голову.
Поняла!
— Еще один! — воскликнула Тэсса. Лиенн округлила глаза. — Были еще случаи? Это какая-то инфекция? Вирус? Почему ты мне не рассказала?
Вмешался Лейфгунд:
— Мы не имели права, по-прежнему не имеем, так что, пожалуйста, держи увиденное и услышанное в секрете. Но Тэсса уже загорелась.
— Я впервые вижу такие симптомы, что это?
— Не знаю, — Николас присел на край кушетки и, сам того не замечая, снял очки и принялся методично протирать стекла краем халата. — Поверь мне. За последние несколько дней это уже второй случай. Боюсь, это и правда что что-то новое, совсем новое.
— Что у них общего? У этих двоих?
Цоминь нахмурилась, и за нее ответил Николас:
— Я не могу тебе сказать. Прости.
— Я все равно узнаю.
— Тэсса, — Николас поднял голову, и свет лампы молнией сверкнул по очкам. — Я прошу тебя, не вмешивайся. Это… Эта болезнь может оказаться заразной. Мы держим все в секрете не просто так. На это есть причины.
Лиенн важно кивнула. Тэсса беспомощно оглянулась на подругу, но не нашла поддержки. Уже не в первый раз за последние два дня.
— Вы не сможете долго это скрывать. Кто-нибудь из медперсонала проболтается.
— К этому времени мы что-нибудь придумаем.
Тэсса упрямо сжала губы. Как доказать им, что молчать — глупо? Своей секретностью они могут спровоцировать вспышку вируса, наподобие той, которая унесла много жизней двадцать пять лет тому назад. Лейфгунд по своему расценил ее молчание:
— Тебе нужно отдохнуть.
— Я ее провожу, — Лиенн взяла подругу под руку и вывела в коридор. Там, прислонившись к прохладной стене, Тэсса тихо спросила:
— Тот человек… он умер?
Лиенн внимательно посмотрела на нее и равнодушно бросила:
— Мозг буквально взорвался.
Тэсса вспомнила искаженное мукой лицо и решительно отклеилась от стены:
— Хочу спать.
— Я все улажу с твоим начальством, идем домой, я провожу тебя.
— Ли…
Лиенн повернулась.
— Нет, ничего.
Пустая холодная комната навевала тоску. Поспать нормально не удалось, те несколько часов, что девушка промаялась в постели, перекатываясь с боку на бок, лишь добавили головной боли. Надоедливый лучик просочился сквозь шторы, пощекотал нос и, удивительное дело, напомнил о том, что время обеда успело пройти. Тэсса выбралась из-под одеяла, прошлепала, едва волоча ноги, к буфету, залезла в него в поисках пропитания и вдруг поняла, что совсем не хочет есть. Более того, при мысли о еде к многострадальному горлу подкатывала тошнота.
— Ну уж нет, так дело не пойдет, — сама себе строго сказала Тэсса. Привычка разговаривать с собой возникла не так давно, после того, как несколько лет назад девушка обнаружила, что больше в этой комнате разговаривать стало не с кем.
У одиночества есть одно полезное свойство — оно позволяет без проблем подумать о том, на что в иных обстоятельствах просто не хватало времени. Хотя то же самое свойство вполне могло обернуться и неприятной стороной. Так, Тэсса, как ни старалась, не могла избавиться от мыслей о случившемся в реанимации. Пометавшись немного в четырех стенах, она не нашла в себе сил спокойно дожидаться новостей и, наскоро собравшись, покинула свое скромное жилище, пусть Лиенн такой поступок бы и не одобрила
Путь ее лежал в дальнюю часть институтской территории, к неприметному флигелю, посещать который люди, обычно, не стремятся. Там располагался вход в морг. Попасть в него привычней было бы через здание института, этот же вход предназначался для посторонних, иногда приходящим сюда по известным причинам. Однако Тэсса не хотела афишировать свой визит.
— Здравствуйте, — поздоровалась она с флегматичного вида седым мужчиной, патологоанатомом. — Сегодня к вам должно было поступить тело. От доктора Лейфгунда. Крупный сильный мужчина примерно двадцати, двадцати пяти лет.
— Был такой.
— Я могу на него…
— Не можете.
Мужчина, наконец, соизволил поднять на посетительницу глаза, взял со стола отчет о вскрытии и собрался уйти. Тэсса буквально бросилась наперерез:
— Постойте! Я должна на него взглянуть! Доктор Лейфгунд…
— Запретил показывать тело.
— Но я только хотела…
— Всего хорошего.
Тэсса вспыхнула:
— Вы можете меня не перебивать, в конце концов? Дайте договорить.
Патологоанатом демонстративно посмотрел на часы:
— Договорите в другом месте.
Он ушел, заперев за собой дверь в «холодильник». Девушка осталась в одиночестве, кипя от гнева. Она слышала истории про скверный характер обитателя этого жуткого места, но работнице архива не было нужды проверять их на практике. Вот, как говорится, и проверила.
Возвращаться на рабочее место уже не имело смысла — часы показывали начало пятого.
Тэсса переживала, что промается весь вечер без дела, но, едва закрыв за собой дверь комнаты и присев на кровать, не удержалась и прилегла, почти сразу провалившись в темноту без сновидений.
Лиенн пожаловала поздно вечером. Открыла дверь своим ключом и обнаружила подругу мирно спящей прямо в одежде. Тэсса пошевелилась во сне и, точно почувствовав постороннее присутствие, вздрогнула и открыла глаза.
— Болит?
Лиенн указала на горло, и Тэсса поморщилась:
— Немного.
Цоминь оседлала стул и положила голову на руки. Взгляд ее шоколадных глаз безмятежно блуждал по комнате. Тэсса решила, что нужно воспользоваться моментом и выпытать у подруги все, что можно.